Том проснулся от того, что матрас под ним оказался непривычно удобным. Разлепив глаза он уставился на девственно чистую наволочку подушки, которую он прижимал к себе двумя руками и только потом вспомнил, что находится не в своем трейлере ставшем ему домом на шесть долгих недель, а у себя в квартире.

Филип был тут же. Высокий брюнет стоял у зеркала и завязывал галстук, четкими, отработанными до автоматизма движениями. Заметив, что блондин в кровати зашевелился, он скосил на Бенета взгляд не прерывая своего занятия.

- Я разбудил тебя? Извини!

- Ты уходишь? – спросил его Том. - Сегодня же выходной?

- Да, прости,  но на следующей неделе начинается слушанье по делу Бернара. Ты же знаешь, что это означает?  Если я хочу стать партнером, выходные я не могу себе позволить. Как и проигрыш в суде.

- Ну, ты мог бы побыть со мной хотя бы пару часов, сделать исключение? – в голосе блондина проскользнул упрек.

Филип повернулся к нему спиной надевая пиджак:

- Перестань! Не мне объяснять тебе, как важно для меня это слушанье. Ты сам, между прочим, тоже не делаешь для меня исключение, когда речь заходит о твоей работе. Не так ли?

Адвокат от мозга до костей, он умел грамотно выстроить свою линию защиты. С такими аргументами не поспоришь.

Том признавал, для него работа всегда стояла на первом месте. Сколько раз он подписывал контракты ни на минуту не задумываясь о своем мужчине, с которым он прожил вот уже почти шесть лет. Сколько раз он ставил Фила перед фактом – „Ах, кстати, через две недели я уезжаю на три месяца в Исландию, Патагонию, Мадагаскар“. И ему очень повезло, что Филип Монтгомери такой же помешанный на работе трудoголик как и он,  с пониманием относился к неожиданным изменениям в его рабочем графике.

Так что претензии  Бенета  были не обоснованы и эгоистичны, но все же они были.

И разве это непонятно, ему хотелось провести пару часов рядом со своим парнем, после того, как они не виделись почти полтора месяца.

Вчера они даже толком не успели поговорить. По приезду из аэропорта, Тома хватило только на то, чтобы принять душ и добраться до кровати. Он даже не помнит, как и когда Филип присоединился к нему.

Тем временем брюнет, в отлично сидящем на нем сером костюме, запихнул какие-то бумаги, которые он вероятно вчера вечером просматривал в постели, пока его парень спал без задних ног, в портфель  и огляделся, не забыл ли он что, а затем подошел к кровати:

- Перестань дуться! Ты же все равно проспишь сегодня целый день. А вечером, мы поужинаем вместе. Нам нужно будет поговорить.

Он наклонился и чмокнул Томаса в щеку. Бенета обдало запахом мятной зубной пасты и незнакомым одеколоном. Поцелуй был тоже четким, отработанным до механизма жестом, не несущем в себе никакого эмоционального значения, успел заметить он.

Томас  хотел было подумать о том, когда поцелуи Фила стали такими, пустыми, холодными, ничего не значащими, но не успел. Он снова уснул, сразу после того как за Монтгомери  захлопнулась дверь.

Филип действительно хорошо его знал.  Проводя половину своей жизни в разъездах, Том так и не научился спать в дороге. Каким бы долгим не был перелет, каким бы изнуряющим.  Ему было плохо, его мозг отказывался соображать, он даже отключался на доли секунд, но уснуть в самолете ему еще никогда не удавалось. И это было почти единственным недостатком его профессии.

Вчерашний перелет занял почти  двадцать часов, больше суток он был на ногах и даже не помнит, как добрался с аэропорта домой, не иначе как на автопилоте.

Бенет проспал целую вечность, но когда посмотрел на часы, то оказалось что всего два часа с ухода Монтгомери.  Томас слез с кровати, сладко зевнул и прошлепал босыми ногами на кухню. Неприятный осадок оставшийся у него после разговора с Филом, не исчез, но еще спал внутри его.

Он нажал на кнопку кофе машины, которая тут же довольно заурчала, наполняя его утро спокойствием и знакомыми ароматами. Том не был особым ценителем кофе, но Филип был и приучил его.  Лишенный на протяжении нескольких недель этого удовольствия Том получал наслаждение от утреннего кофе вдвойне. 

Захватив с собой чашку и пачку сигарет мужчина вышел на террасу. Город жил своей жизнью и это  опьяняло его, проведшего почти полтора месяца в далеке от цивилизации,  так же как первая чашка хорошего кофе и его последняя сигарета*.

Филипу не нравилось, когда Томас курил, а  Том, не был заядлым курильщиком и без проблем обходился без сигарет, позволяя себе курить только в поездках, разрешая себе маленькую слабость. Сигарета сегодняшним утром была последней и частью привычного ритуала по возвращению  домой.

Томас вернулся на кухню полчаса спустя, полностью проснувшимся. Он сделал вторую чашку кофе и усевшись за стол придвинул к себе пачку корреспонденции, скопившуюся  за время его отсутствия. Несколько конвертов отправились сразу же нераспечатанными в корзину. Реклама и приглашения на вечеринки которые его не интересуют. Парочку пухлых конвертов он отложил в сторону, корреспонденция с издателями, с которой ему не хотелось сейчас возиться.

Но одно письмо сразу привлекло его внимание. Написанный от руки адрес. „Боже, родители словно застряли в прошлом веке. Кто сейчас пишет письма?“ Том помедлил прежде, чем надорвать конверт. Навряд ли в нем окажется что то приятное.

В конверте оказалось официальное приглашение на юбилей отца. Блондин вздохнул. В тайне он надеялся, что минет его чаша сия, он окажется в командировке и ему не придётся придумывать жалкие отговорки, почему он не может приехать и поддержать отца.
------------------------------------
*  сигарета не последняя, по этому считаю себя обязанной предупредить : КУРЕНИЕ ЭТО ПЛОХО!