— Макар...

Валик впервые назвал его по имени, отчего у Макара дернулась рука и с Валиного плеча сразу переехала на предплечье.

— Ты зачем вообще пришел? — спросил Валик полушепотом, вглядываясь в хищные серо-голубые глаза напротив и стараясь не моргать.

— Я же сказал.

Макар прошагал вглубь комнаты, оттесняя Валика к балконной двери, спрятал их обоих за шторой и с гулким стуком впечатал Валино тело спиной в стеклопакет.

— Химию мне объясни, вот эту. Валечка.

На «Валечке» Валик нервно сглотнул и открыл рот, чтобы набрать побольше воздуха, и по нижней губе тут же скользнул шершавый палец Макара, оставляя на коже привкус табака. Снова почувствовав его ладонь на своей шее, Валик судорожно попытался взять себя в руки и вспомнить курс биохимии о работе гормонов и витаминов в теле человека.

— Понимаешь, когда тестостерон запускает в организме механизмы первичного влечения... На данной стадии в дело вступает группа нейромедиаторов из группы моноаминов, таких как дофамин, который отвечает за удовольствие...

— Ага, продолжай, я заинтригован, — прохрипел Макар ему в шею, вызывая там ощущение лихорадочного жара.

— М-м-м... Потом вырабатывается норадреналин, от него сердце как бешеное бьется в груди и ладони потеют.

— Точно, у меня вот сейчас очень сильно вспотели, а у тебя?

Макар схватил Валину руку и сжал в своей, переплетая пальцы и будто взвешивая, оценивая ее размер.

— Не один я тут долбоеб с потными ладошками, — Макар удовлетворенно констатировал сей факт тотального пиздеца и вдруг притерся пахом к Валику внизу живота. — А дальше чё?

А дальше серотонин, то есть гормон счастья, хотел было продолжить Валик, но руки сработали вперед здравого смысла, обхватывая Макара вокруг шеи и притягивая его к своим губам.

До сегодняшнего дня Валик не знал, что он умеет скулить, почти так же, как Машкина Боня. Главное, держать себя в руках и не надуть под себя, что в данный момент было весьма вероятно, ведь Валик с уверенностью мог сказать, что каждой клеточкой почувствовал, как мозг выработал эти самые гормоны и, кажется, вопреки законам биохимии, все сразу. Основная выработка пришлась почему-то в область пупка и члена, а еще у Валика затряслись руки, потому что он наконец-то зарылся пальцами в серебристые патлы Макара, оттянул его голову слегка назад, чтобы снова заглянуть в глаза и убедиться, что Макар словил тот же дофаминовый приход, который иногда сравнивают с наркотическим эффектом.

Впервые Валик ощутил в этом взгляде, что в глаз ему теперь точно не дадут, но очень хотят дать что-то другое. Будто в подтверждение этих мыслей, Макар снова присосался к нему, уже не так захлебываясь от жадности, словно вспомнив, как получать максимальное удовольствие от процесса. Прикусывал Валины губы, втягивал его язык, а потом грубо затыкал своим, а руками в это время активно исследовал Валин живот под свитером, спускаясь по знакомому маршруту к члену. И там, к Валиному стыду, его уже с готовностью ждали.

— Окей, я понял, как это работает. Типа. Чё делать-то будем, Валь? Только не говори мне про трусы опять, а то я их прямо тут и сниму. — Отлепившись, Макар, красный до ушей, уставился на него. — Причем с тебя.

— Я... ничего с этим делать не собираюсь, — подобрался Валик, старательно игнорируя ноющее чувство внизу живота. — Ты сам до меня докопался.

— Естественно, — хмыкнул Макар и быстро чмокнул его в губы. — И буду продолжать докапываться, когда ты такой. Горячий сорокаградусный долбоеб, блядь.

Снова чмокнул, и еще, и потом уже, не останавливаясь, увлек в новый поцелуй, и Валик вдруг как-то поплыл. Беспокойство о том, что в соседней комнате мама гремит посудой и Варя громко смотрит мультики, как-то отошло на задний план, растворило его в новых ощущениях и сделало смелее. Количество серого вещества окончательно перекочевало из мозга вниз, заставляя Валика вцепиться Макару туда же, где сейчас трогали его самого.

— Бля, — вздрогнул Макар, промычав ему в губы что-то матерное, мазнул языком по щеке и поймал мочку уха, отчего у Валика перед глазами мелким песком поплыли формулы. — Чем ты так пахнешь, на хуй?

Сопение возле уха постепенно переходило в тяжелое дыхание. Валик вспомнил, как накануне помылся детским гелем Вари, потому что все остальное резко кончилось, мамины пузырьки он трогать больше не осмеливался, а ядреный папин «Акс Эффект» терпеть не мог, и кислотно-розовая бутылочка с нарисованными бананами и надписью «Сладкие мечты» всплыла перед глазами, как приговор.

— «Принцессой», кажется, — промычал он.

— Точно, блядь, принцессой.

Макар водил носом по Валиной шее, руками уже потрогал у него спереди все, что можно, отметив, что, в принципе, ничего не упало ни у него, ни у этого умника, а только сильнее напряглось, и в целом тискать пацана ему понравилось. Хотелось еще по привычке за зад помацать, он полез руками под Валины булки, но в этот момент ручка межкомнатной двери, как назло, щелкнула, и Валик резко дернул балконную дверь, впуская в комнату поток прохладного воздуха.

— Ку-ку... курить можно тут! — И пулей выскочил из-под рук Макара, столкнувшись с мелкой.

— Валя! Дай мне подалок!

— Ну мы же с тобой договорились, что до завтра подождем, — вздохнул Валик. — Варь, давай ты нам не будешь мешать пока, ладно?

— А что вы делаете? Можно мне тоже? Я хочу лего.

— Чё, мелкая, может, хочешь со мной покурить? Бл... блин, Валечка, принесешь сиги? В куртке оставил.

Макар поправил задравшуюся футболку, хмыкнул, глядя на Валика, который и сам выглядел как ходячая реклама терафлю.

— Варь, на балкон не ходи, там холодно. А ты, — умник посмотрел на Макара, будто хотел сказать что-то другое, — ничего больше не трогай. — И добавил: — Аккуратнее, там реактивы лежат.

Когда он вернулся с пачкой и зажигалкой, Макар глядел в окно, спиной чувствуя изучающий взгляд мелкой. Она крутилась сзади, заворачиваясь в занавеску и напевая что-то по-принцесски. Глазищи у нее были такие же, как у Валечки, только не охуевшие.

— На вот, а то простудишься, — сказал Валик, уронив на пол резиновые шлепки-абибасы.

— У, какие мы заботливые, — хмыкнул Макар, просовывая в них ноги. — Дверь закрой, а то мелкая надышится. Слышь, мелочь, не дыши тут!

Макар открыл фрамугу и зажег сижку. Дымить ему сейчас особо не хотелось, но Валик стоял рядом, поэтому он решил покурить подольше. На улице уже почти стемнело — в декабре самые короткие световые дни. Сквозь окно комнаты на балкон проникал приглушенный занавеской свет, окрашивая эти сумерки в какой-то желто-фиолетовый, а обстановку превращая в пиздец романтичную. Макар выдул сизый дым в щель и покосился на Валю: тот явно его разглядывал украдкой, хотя делал вид, что ему совершенно похер. Ага, как же! Уши у него до сих пор были красные, а кадык подрагивал каждый раз, как Макар делал затяжку. Тишина стояла такая, что было слышно, как с шипением прогорает табак.

Очень кстати Варю позвала мама — убирать разбросанные игрушки на кухне, и она, прекратив вымучивать занавеску, убежала. Дверь в комнате хлопнула, и из зала донеслось, как отец щелкает пультом, выбирая каналы, а мама бубнит на Варю и ее снеговика. Не зная, куда деть руки, Валик снял очки и, хмурясь, принялся протирать стекла краем майки.

— Посмотри на меня, — сказал Макар, и Валик поднял голову. — Ебать, ты без очков на человека похож даже, а не на портрет из лаборатории.

Без очков Валик, как и любой человек, их носящий, чувствовал себя беззащитным, потому поспешил протереть и второе стекло, но надеть их ему не дали: Макар, бросив окурок в первую попавшуюся пустую банку из-под кофе, которые Валик бережно мыл и сушил на застекленном балконе, используя потом в качестве тары, быстро оглянулся, ухватил его за плечи и шагнул за старый кухонный шкафчик, сосланный на балкон мамой.

— Да что ты, блядь, делаешь? — возмутился Валик, как никогда остро чувствуя сейчас, что он младше Макара.

— Тебе вот все надо знать? Заткнись и кайфуй.

По уверенным движениям, с какими Макар лез под пояс его джинсов, Валик понял, что настроен он решительно. В комнате пока было тихо, но это не означало, что там нет вездесущей Вари, поэтому руки Макара Валик отпихивал молча, но безуспешно, потому что горячие пальцы сжали обе его ягодицы под джинсой, а сердце у Валика, судя по ощущениям, тоже курлыкнуло, как тот ебучий влюбленный голубь у ларька.

Макар дернул его на себя и издал знакомый звук, примерно такой же, как издавали мужики в порнухе, когда отвешивали смачный шлепок ладонью по чьей-то заднице.

— Охуеть! — сказал Макар. — У тебя типа попа сердечком? Как у настоящих принцесс?

— Ты ебанулся? — спросил Валик, но, разумеется, риторически, потому что его собственная рука уже лежала у Макара на животе. Твердом и горячем, тоже под футболкой. Макар весь был горячий, стоять с ним рядом было жарко и дышать трудно, и, видимо, поэтому губы у Вали пересыхали, и он их облизывал чаще, чем мог бы.

И когда казалось, что Макар снова отключит его мозг одним касанием к ним, раздалось перхание и приглушенный мат соседа, выползающего на балкон. Очень вовремя, поскольку скрипнула дверь в комнату и Варя громко сообщила, что хочет собрать конструктор.

Из распотрошенной коробки на пол уже сыпались прозрачные пакетики с деталями и брошюры.

— Варя, я же просил не мешать, — сказал Валик, выходя в комнату. — Давай вечером соберем, хорошо?

— Не прессуй ребенка, — натягивая край футболки ниже, чтобы не было заметно, какой именно «химией» они занимались, буркнул Макар. — Давай соберем, тут на полчаса работы... Так. Электромеханический конструктор. Гоночный автомобиль, значит.

Варя с готовностью раздербанила пакеты. Сегодня ей перепало достаточно внимания со стороны Валика, но сейчас ее явно интересовал не он, а необычный «дядька», заметно отличающийся от всех тех, кого брат приводил раньше. Как и ожидалось, конструктор ей наскучил через четверть часа, и она просто сидела, разрисовывая брошюры маркером, а Макар, сосредоточенно подсоединяя проводки, заглядывал иногда в список деталей.

— Здесь красная должна быть, — сказал Валик.

— А это какая? — покрутил детальку Макар.

— Это бордовая. Деталь номер четыре. Вот пятая и гнездо для батареек.

— Это третья. Вот, нарисовано для таких, как ты.

— Это пятая! Шесть шишечек!

— Какого, нах... — Макар покосился на Варю, — Херсонеса, шишечек? Геморроя, что ли? Смотри, это четвертая! То есть пятая! Ты шифруешься, ты гуманитарий?

На голубом пушистом коврике в Валиной комнате Макар казался инопланетным элементом: и ноги у него были слишком длинные, и голос громкий, а еще страннее было касаться его случайно локтем или коленом. Точно чувствуя этот Валин раздрай, Макар намеренно подставлял острые локти и прижимался бедром.

Когда они собрали гоночный болид и протестировали его вместе с Варей, Макар сказал, что ему пора, попрощался со всеми и уселся на тумбу в прихожке — обуваться. Выбившиеся из челки пряди лезли ему в глаза, и Валик поймал себя на мысли, что чуть было не стал поправлять их собственной рукой.

— Смотри, умник, не ты обронил? — спросил Макар, глядя себе под ноги, и стоило Валику наклониться, как он быстро и метко чмокнул его в губы, добавляя громко: — Не, кажется, не ты.

— Долбоеб! — произнес Валик шепотом, подавляя желание закрыть лицо руками.

— Я напишу, — сказал Макар, выходя на лестничную площадку. — Мы же так и не закончили с... химией. Давай, пока, Валечка.

— Пока, — буркнул Валик.

Закрывая дверь, он подумал, что хочет, как в романтических мелодрамах, прижаться спиной с обратной ее стороны, сползти на корточки и уткнуться носом в колени от пережитых эмоций. Но то в фильмах, чтоб красиво, а Валик был дома, где мама жарила рыбу на кухне, папа смотрел новую серию сериала «След», а Варя бегала по коридору с собранной из кучи деталек машинкой.

— Вроде неплохой парень, — сказала мама, когда Валик вошел на кухню. — Только вот выглядит как...

— Мам, так модно сейчас, — отозвался Валик, набирая в стакан холодной воды и внимательно изучая ее реакции. Вроде мама была такая же, как и всегда, но теперь ему казалось, что она точно что-то заметила. Возможно, даже проходила по коридору в зал, когда Макар его чмокнул. Скосив на нее глаза, Валик всмотрелся в привычные морщинки в уголках рта и у носа — нет, похоже, все в порядке.

— Наверное, я что-то не понимаю в современной моде, где мальчики выглядят ухоженнее многих девочек... Кстати, о девочках!

Валик поморщился и выдал рандомную характеристику:

— Вероника, первый курс, биофак, играет на скрипке, ходит в бассейн.

— Можешь пригласить ее завтра на ужин, пока мы не уехали к бабушке и...

— Она не местная. Тоже уехала к родителям. Как-нибудь потом, мам.

Варя в этот момент, просочившись между столом и стеной, протянула маме нечто блестящее со словами:

— Мам, отклой конфетку!

Мама, поправив очки, сощурилась на квадратик из фольги, знакомый Валику только из сцен взрослых фильмов и витрин аптек.

— Где ты это нашла? — спросила мама.

— В пихожке. На полу. Мам, отклой!

— Это не конфетка, милая, это просто блестящая бумажка, видишь? Возьми лучше печенье.

Схватив печенье, мелкая убежала, а Валик, отведя взгляд от растерянной мамы, вспомнил, как искал сиги в кармане куртки Макара и ему показалось, что что-то выпало. Не показалось.

— Валентин, — произнесла мама, и он подумал — все, пизда. — Мне кажется, вы с твоей девочкой немного торопитесь.

— Блин, мам, — протянул он, убирая стакан на полку. — Потом, ладно? Я пойду к олимпиаде готовиться, разберу пару примеров.

В комнате Валик, не включая свет, сел на кровать, тронул языком нижнюю губу и со стоном упал набок — стоило только вспомнить, как Макар зажимал его на балконе, и снова стало жарко.

Когда Макар приехал, родители ждали его на кухне. Как обычно бывало при серьезных монологах, мамкина рука на отцовом плече и каменные, типа до хуя умные лица. Макар вспомнил, что по тупости, кажется, спалил матери их с Валей фотку. Конечно, блядь, он ее не удалил! И не собирался так-то, когда у этого умника даже на аве в ватсапе стоит не лицо, а кусок глаза какой-то. Макар даже в такси на обратном пути из его хаты все разглядывал Валину шею, завитки волос внизу затылка и красное ухо, почему-то стремаясь глядеть на стык между губами. То есть в то самое место, где кончался рот Макара и начинался рот Валентина.

— Сын, нам надо поговорить с тобой, пока мы не уехали, — начал отец. — Ты же помнишь, у нас завтра уже самолет?

— Помню, — буркнул Макар, падая на стул напротив и складывая руки на груди.

Выяснять отношения прямо сейчас, после такого неожиданно кайфового вечера дома у Валечки, ему совершенно не хотелось. Естественно, он не забыл об отпуске. Как тут забудешь, когда мать целый месяц складывает чемодан, восхищаясь, что двадцать три года брака — это вам не это, все время вслух интересуясь, какая погода будет на Муйне и где все-таки лучше, во Вьетнаме или в Таиланде. В Тайку-то родители мотались каждый год, причем почему-то обязательно зимой, как-то Макар летал с ними, но ему не очень понравилось. С предками было скучно. Один раз по незнанию случайно подцепил в клубе трансуху, хорошо, от испуга слился еще на этапе петтинга, когда неожиданно у девчонки в трусах обнаружился крепкий хуй. Странно, что с Валей он такой паники не испытал. Точнее, в груди-то все трепыхалось, но по другой причине. И руками шариться он полез сам, уже целенаправленно, типа заранее знал, что Валя парень, и у него там есть этот пресловутый хуй, и Макар его даже уже видал. Да что там, даже дрочил на него разок.

— Сын, мы тут с папой подумали... — издалека начала мать. — В связи с недавними новостями...

— Ну что такое, ну?

— Мать не перебивай, послушай хоть пять минут, — встрял отец.

Макар поднял на него тяжелый взгляд, но угрозы в отцовском не было — можно было расслабиться.

— Тебя к сессии допустили, зачеты сдал, умничка. Мы же уедем, вот и волнуемся, как ты будешь экзамены сдавать, сынок.

— Кверху каком!

— Макар! — рявкнул отец, но потом чуть мягче добавил: — Да хоть через жопу, но чтобы сдал, понятно? И пока нас нет, квартиру тут смотри не разъеби!

— Серёжа! — с ужасом воскликнула мать, и Макар усмехнулся — уж кто-кто, а отец мог бы быть спецом по разъебыванию квартир, благо что с бухлом все-таки завязал.

На некоторых деловых встречах не пить было нельзя, и склонность к синьке у отца приобрелась довольно быстро. Все переживали, что это наследственное. Потом в полтос он слег в предынфарктном состоянии, и больше к нему никто из партнеров не приставал. Отец даже курить бросил.

— Сынок, папа просто переживает, чтобы ты нормально учился, ты же знаешь, как он в свое время всего добивался, конец девяностых, кризис, дефолт, непростое время было.

— Да-да, — протянул Макар, зная эту историю наизусть.

— Короче говоря, Макарка, — примирительно подытожил отец свою, видимо, очень развернутую мысль в голове, — сдашь сессию, не спалишь хату — сделаем тебе после Нового года подарок.

— Ха? Купите мне слона, что ли?

— Ну почти, — улыбнулся отец и положил на стол ключи: — Считай, заработаешь на первый автомобиль себе. Как раз весной тебе двадцать один, на права ты в этом году сдал, и мы решили, что пора.

Макару подумалось, что так они типа извинялись за то, что свою очередную годовщину решили провести без него и даже не сильно страдали по этому поводу. Хотя мамка то и дело последние несколько дней спрашивала, все ли у него в порядке.

Да ясен пень, они б так и так ему авто купили или отец свое бы отдал, а себе — какой-нибудь новый кроссовер, типа «Фольксваген Туарег», взял бы.

— Окей, я в деле. Считайте, здесь уже музей, а не хата. И вообще, может, я у Игоря тусить буду.

— Да нет, почему, ты и сюда можешь друзей позвать, Новый год все-таки, — заботливо проворковала мать.

— Главное — ничего не разъеби, я понял, — хмыкнул Макар, подмигивая ей, и отец, хмыкнув вместе с ним, добавил:

— И себя тоже, пожалуйста.

«Вечер в хату», — отправил Макар своему новому избранному контакту и поперся чистить зубы. Про авто он даже спрашивать не стал — судя по ключам, это была «Ауди», и Макару очень хотелось думать, что рестайлинговая А3, которую они с отцом не раз обсуждали под пиво. В ванной, пока он стоял под струями «тропического душа», рука сама скользнула вниз, нащупала тяжелые яйца и член. Макар закрыл глаза и вспомнил, как на балконе его схватил за причиндалы то ли испуганный, то ли перевозбужденный Валя. Как уже довольно сносно отвечал на его поцелуи и молча возмущался, а в глазах у него горел огонь вовсе не протеста.

— Валечка ты ебучий... Бля-а... — протянул Макар, работая рукой так быстро и неистово, что член мог бы и загореться, если бы на него сейчас не лилась вода. — Валить тебя, Валечка... Валить и трахать!

И с этим именем на языке Макар кончил, уперся ладонями в кафель, закрыл глаза и попытался унять сердцебиение глубокими медленными выдохами и вдохами.

Выйдя из ванной, он, конечно, первым делом проверил сообщения и довольным котом рухнул спиной в кровать, читая ответ: «Часик в радость». Шуткует, дебилоид.

«А что у нас тогда в сладость? — решил уточнить Макар, но тут же настрочил второе: — Давай ты».

«Тебе чего опять надо?» — пришло буквально сразу.

«Да так. Хочу сделать тебе одно предложение. Руки и сердца и члена, — написал Макар, а после члена в скобках дописал: — Шутка, но нет».

Валя молчал. Ну, в чс не добавил, и то хорошо.

«Придешь ко мне тусить на Новый год?»