Я запылилась, забытая ручка в бюро находок, где-то на верхней полке, за чемоданом из Польши.

Или в чертополохе, в сердцевине тягучей, больной и колкой.

Я собирала намедни букеты из роз и скелетов: в кровь о шипы раскроила руки, до самой кòсти.

Я больше не знаю какой себя сшить иголкой.

Я размышляла на пике бетонной башни, и не решилась прыгнуть.

Я затихала охрипшим криком столько раз, что оглохла.

Жёлчь осужденья — целая лохань
Льётся за шиворот с каждым взглядом —
Губы каменно стынут...

Губы сшиты сотнями тайных линий,
А по венам гоняет страховку литий...
Пока не узнают, я буду лить им
Смех из гортани в уши
До тех пор, пока не умру на подушке
На целую осень.
Или на несколько вёсен.
Раз не вложили в ладони вёсел
Я просто не буду грести.
Я поплыву по теченью
К фатальному перекрёстку.
К очередному фатальному перекрёстку!
К моему сожаленью,
К моему восхищенью,
Меня невозможно спасти.

Я потеряла дорогу, хрупкий контакт разлажен, понижен до ада гемоглобин.

Я смотрю в промозглую даль, но не вижу просвета, жизнь без рассветов, но я всё ещё сука дышу!

Я чувствую грунт под ногами, но не знаю зачем я вообще хожу, и слова и решенья похожи на тир,

Я всего лишь побочка вселенной, порхаю над пеплом, безрезультатно латая в душе дыру.

24.03.19