Едва только первая капля густой тёмно-красной крови коснулась дна коричневой глиняной посудины, свет вокруг треугольника стал гаснуть, слегка приглушаясь. И уже на пятой капле комната провалилась в темноту. Лишь свечи освещали нас в треугольнике. Бекхён что-то шептал, так же как и я, сидя на корточках. Он то дотрагивался до лба, то до сердца, то до живота. Нет, это вовсе не было похоже на перекрещивание, скорее, он заговаривал это места, или связывался с кем-то. А я считала... Благо, порезы были не глубокими, и кровь размеренными крупными каплями покидала тело.

Семь...восемь...

Пронёсся лёгкий сквознячок. Свечи дрогнули, но не погасли.

Девять...десять...

Скрипнула дверь, и раздались шаги. Их было много, словно человек пять разом ввалились в маленький домик.

- Кто там? – крикнула я в темноту.

- Считай! – прошипел Бекхён, сильно сдавив руку, так, что четыре капли практически струйкой потекли в миску.

- Но...

- Ничего не слушай! Это всё иллюзия! Сколько?

- 14.

- Думай о Сехуне. Ни к чему не прислушива...

Его прервал крик. Крик боли, такой, словно кожу сдирают заживо! Кричал Сухо.

- Сухо!!! – я выпрямилась.

- Сиди, дура! – дёрнул меня вниз демон. – Прервёмся и всем каюк!

- Сухо... - прошептала я, а он всё стонал и плакал где-то там, за границами треугольника...

Семнадцать...восемнадцать...

Раздались звуки ударов, снова стоны, плач, а затем резкий...хруст...словно ломались кости...

А я считала капли... В чаше уже давно перемешались слёзы и кровь...

Ранка немного затянулась, и поток стал слабеньким. Мне приходилось сжимать и разжимать кулак, чтобы выдавить следующую. Заметив это между своим бубнением, Бекхён резко выбросил свою руку вперёд и буквально секундно полоснул по той же ране ещё раз. Кровь побежала бодрее, даже слишком. Боясь перестараться, выпрямилась и зажала запястье. К тому времени, я уже чётко чувствовала запах дыма и гари. Дом пылал. Остался ли там хоть кто-то живой, я не знала.

- Осталась последняя... - не зная почему, шепчу демону.

Кивнул. Разжала руку и как в замедленной съёмке смотрела за набухшей капелькой, которая, легко скользя по наезженной до неё лыжне, сорвалась с запястья и устремилась вниз, к своим сёстрам, ожидающим её на дне тарелки.

Как только она соприкоснулась с поверхностью, зажмурившись, я сделала шаг назад, вон из треугольника, успев увидеть всё так же стоящего в центре Бекхёна. Его глаза...в них не было зрачков, лишь белая пелена смотрела на меня в упор.

Я стояла и боялась открыть глаза. Боялась увидеть подступающий огонь и...тела.

- Ты как? – раздался голос.

- Сухо!!! – бросилась ему на шею. – Ты жив!!! Лухан!! Где Лу...

- Я тут, - улыбался мне лесной нимф.

Я обнимала и обнимала, совсем забыв про порезанное запястье и Бекхёна, забытого в треугольнике.

- Стой! Давай руку перевяжем! – спохватился Сухо.

- Ага, - закивала.

И вдруг вспомнила про демона. Резко обернулась, оттолкнув руку с бинтом. Бекхён стоял возле черты, вроде и вышел за границы нарисованной фигуры и в то же время находился практически на белой линии рисунка. Он сосредоточенно смотрел в центр. А там... словно сгущался воздух, и если прищуриться, можно было различить какие-то очертания. Силуэт проступал и становился чётче... Кто-то сидел на коленях, опустив голову на грудь... Руки скованные наручниками, одежда грязная, волосы лохматые. Светлые волосы!

- Сехун!!! – кинулась было в треугольник, но Бекхён успел остановить меня у самой черты.

- Рано.

- Сехун, прошу, ты меня слышишь?! Он слышит меня?! Сехун!!

- Это не тело! Это ментальная проекция. Душа, по-вашему говоря.

Он присел на корточки.

- Эй, мелкий, - позвал он, - очнись! Нам надо знать, где ты. Ау!

Сехун не двигался. Теперь уже я отчётливо видела синяки и кровь на его плечах и запястьях. Голова была слишком низко опущена, и из-за волос лица было не видно.

- Сехууун, - снова позвала, - очнись, пожалуйста! Или я порежу вены на второй руке и нацежу крови ещё ведро, только бы найти тебя!!!

Ангел резко мотнул головой и начал поднимать её. Лицо...на нём не было живого места...опухшие заплывшие глаза, разбитые в кровь губы и брови... Моё любимое лицо стало сплошным кровавым синяком... Не открывая глаз, да он, наверное, и не смог бы, он чуть слышно прошептал:

- Я...всё...выполнил...

- Идиот!!! – закричал Бекхён. – Ты не мог!!! Ты что, с ума сошёл?!! Мы бы нашли тебя!!!

- Он...всё равно...быстрее...

- Кто?! О ком ты говоришь?!

Уперевшись связанными руками в пол, Сехун начал подниматься. Было видно, что каждое движение доставляет ему еле терпимую боль. Выпрямившись, всё ещё с закрытыми глазами, он вдруг громко и чётко сказал:

- Я всё отдал. Теперь у тебя есть моя ангельская Благодать. Отпусти её!

- Что он говорит? – спрашиваю у Бекхёна, а тот медленно поворачивается и внимательно смотрит на нас.

- Отпусти, говорю!!! – закричал Сехун. – Я люблю её!

- Я? Меня? Но меня никто не...

Я не успела договорить, внезапно почувствовав уже знакомый холод металла возле горла.

- А так? – ехидно поинтересовался голос. Такой знакомый, что захотелось заплакать от обиды. – Ну, что ты? Не плачь. Всё будет быстро и почти не больно, - успокаивающе произнёс... Сухо...