Снежинки за окном кружились в зимнем вальсе под порывами ветра. Больница стала для парня проклятым местом, в которое не хотелось приходить. Запах медикаментов постоянно ударял в нос, а белые стены понемногу сводили с ума.

– Бедная моя девочка... – плач Екатерины было слышно даже из коридора. Казалось бы прошло около месяца, а она всё печалилась. – Как же так? Наверное, это моя вина. Ты мечтала... Ты так мечтала убежать в свой мир, а я натолкнула тебя на реальность.

Последние робкие шаги до двери давались труднее всего, и молодой парень высокого роста отворил проход и зашёл с единственным вопросом: «Она не проснулась?».

– Ох, маленький, – удручённо вздохнула мама девушки, – мы все каждый день верим, что она откроет глаза, но ничего не меняется.

– Какой сегодня день?

– Тридцать третий, – слёзы заструились по щекам сильнее.

– Раны до сих пор не затянулись? – отрешенно спросил парень. Как будто телом он был в одном месте, а мыслями – совсем в другом. Сел на подоконник.

– Они тяжёлые, швы постоянно открываются, врачи боятся гноя, – Екатерина опустила голову. – Она потеряла много крови, раны, ещё и кома... Что же дальше?

– А что дальше? – внутри всё сжалось в один комок и обратилось в непонятную кашу, уничтожающую любые силы доставать из себя дружелюбие.

– Ты вот приходишь каждый день, а я и имени твоего не слышала, – она словно проигнорировала вопрос не в силах ответить на него. – И нет, ты мне не неприятен, скорее больно знать, как тебя зовут. В том, что она здесь, и твоя вина тоже.

– Знаю, – молодой человек безжизненно пялился в окно.

– Ты точно её парень?

Наступило молчание. Не хотелось говорить правду, хоть через силу заставляй.

– Ты никогда не отвечаешь. Она же любила тебя? – не унималась Екатерина.

– Я не уверен.

– Ты был единственным, кого она любила, – отчего-то она улыбнулась впервые за долгое время. – Даже мне не посчастливилось вытащить такие чувства из неё.

– Я пойду, – парень быстро встал и направился к выходу. – Но примите к сведению, тот человек, который пробудил в ней сильные эмоции – это не я.

– Постой...

Молодой человек остановился у открытой двери, не обернувшись.

– Как тебя зовут? – всё-таки решилась узнать женщина.

– Саша... – еле выдавил из себя Юнкевич. Он не мог найти силы назвать себя парнем Беатрис, которая по его вине лежала в коме. Считал себя недостойным. В глаза Екатерины, слезливые и полные горечи, смотреть было страшно. Вот парень уже стоял на своих двух, почти здоровый, лишь прихрамывал на одну ногу. А вот лежала Бэт, постепенно умирающая, бедненькая. И так случилось из-за неправильных решений Саши. До этого дня он ни разу не перекинулся словом с Екатериной, настолько было совестно. – Простите меня...

– Да что мне твои извинения дадут?

– Вы правы, ничего.

– Сашка, Сашка... Не ты один виноват, – дрожащим голосом проронила Екатерина. – Ступай.

     Теперь Беатрис видела воспоминания Августа, чего совсем не ожидала. Он сидел летом поздним вечером на крыше частного дома вместе с девушкой, незнакомой для Иневой. Рыжие кудрявые волосы, развевающиеся по ветру, завораживали и прекрасно сочетались с веснушками на щеках. Обычные велосипедки и футболка большого размера шли её худенькой фигуре. На первый взгляд можно было назвать эту девушку безумно комфортным человеком.

– День неладный сегодня был. Я рад, что ты пришла в гости. Сделала меня счастливее, – Август повалился на спину и подложил под голову руки, расставив локти в разные стороны. – Звёзды появляются. В детстве я мечтал стать космонавтом! Всегда интересно, что во вселенной помимо нас. Там сто процентов красиво.

– Говоришь это раз десятый...

– Ты выглядишь не очень весёлой. Случилось что?

– У меня серьёзный разговор к тебе, Ник, – девушка окутала парня сомнительным взглядом. – Нам с тобой не по пути.

– Ань, не пугай меня, – вскочил с места Август. – Что я сделал не так?

– Мне нужен надёжный и сильный человек, такой же как я реалист. А ты то слишком мягкотелый и мечтательный, то депрессивный, и я чувствую себя парнем в отношениях.

– Я сдерживаю слёзы, меньше выговариваю тебе проблемы. Не ною, короче. Я старался поменяться ради тебя!

– Истинную сущность полностью не изменить, Ник... У меня есть папа, и он прекрасный пример того человека, которого я хочу видеть рядом с собой. Ты хороший, заботливый, милый, но в тебе нет стержня. Я устала тянуть твои внутренние проблемы на себе, прости...

– Анька, одумайся, прошу, – Никиров подвинулся ближе к девушке и крепко обнял её. – Если ты сейчас уйдёшь, то у меня никого не останется. Есть ещё Саша, да, но он не сможет заменить мне самого близкого человека – тебя.

– И снова ты плачешь... – она уткнулась носом в его плечо.

– Я даже не заметил, – моментально утёр слёзы парень. – Извини.

– Нет, ты ничего не понимаешь. Ты не должен извиняться за то, что плачешь, – отодвинулась от него Аня. – Не думай о себе плохо. Тебе нужен твой человек, и это не я. Просто мы слишком разные. Меня воспитали сильной, и мне трудно быть рядом с тем, кто слабее. Прости, – она сняла чёрную пружинистую резинку и положила её на покрытие крыши возле парня. – На память. Спасибо за проведённое вместе время.

Аня поднялась и постепенно отдалялась. Август неуверенно тянул руку в её сторону, потом притягивал ладонь обратно к себе. И так несколько раз. По всем действиям читалось «Не уходи», однако вслух произнести не получилось.

– И да, мы завтра с семьёй переезжаем, – кинула вслед Аня. – Так что вряд ли мы с тобой увидимся снова. Прощай, Ник.

Когда девушка окончательно скрылась из виду, Август переменился в лице. Не плакал, не кричал, не злился. Эмоции сошли на ноль. Он лёг обратно на спину, уставился в небо и лежал так очень долго, пока не околел от холода ночи.

– Эй, малая Бэт, выруби на время всё, если можешь, – мягко велела старшая Инева. – Хочу отдохнуть.

– Без проблем, – малышка щёлкнула двумя пальцами, и две Беатрис очутились в тёмном безграничном пространстве, где светились только они.

Подобные гуляния тоже вытягивали энергию из тела. Инева присела на невидимый пол и глубоко дышала две минуты. Тишина впервые так ласкала уши. В голове перематывались и свои, и чужие моменты прошлого.

– Как думаешь, я проснусь? – поинтересовалась она.

– Вероятность пятьдесят на пятьдесят процентов.

– Разве ты не говорила, что знаешь всё наперёд?

– У тебя два возможных будущих. То, где ты есть, и то, где тебя нет. На всё воля мира.

– Как сложно...

– К слову, если ты проснёшься, то забудешь многое здесь увиденное.

– Прискорбно. А если умру?

– Унесёшь весь полученный опыт вместе с душой.

Вновь наступило молчание. Холодок пробежался мурашками по коже. Теперь старшая Беатрис поняла, насколько хотела жить. Раньше она много раз задавалась вопросом, ради чего родилась, в чём заключался смысл существования. Отныне стало ясно, что жить нужно хотя бы потому, что кто-то тебе дал такую возможность.

– Ты мечтала... Ты так мечтала убежать в свой мир, а я натолкнула тебя на реальность, – эхом раздался отовсюду голос матери.

– Что это? – Инева старшая покрутила головой вправо-влево, чтобы узреть источник звука, однако никого, кроме своей маленькой копии, разглядеть не смогла. – Мама со мной говорила.

– Лично я ничего не слышала, – пожала плечами малышка. – Возможно, голос из внешнего мира.

     Саша хило зашёл в комнату, швырнул куртку на пол и морально обессиленный скатился на пол по двери. Ужасный ком стоял в горле. Юнкевич больше всего в жизни ценил близких людей: семью, друзей, девушку. И последствия аварии с каждым днём усиливали невыносимую боль.

– В чём дело? – положил гитару на место Никиров и встал над душой друга. – Тебе в прикол на коврике сидеть? Иней и то получше места выбирает.

– Ник, я так больше не могу.

– Конкретнее?

– Я во всё виноват, – решил выговориться Юнкевич. – Беатрис... она...

– Сань, – перебил друга Август. – Вы оба пострадали из-за меня. Впрочем, как всегда. Я боялся этого сильнее всего. Все, кто мне дороги, рано или поздно уходят по каким-то причинам. Я виноват, не ты.

– Да что ты несёшь, придурок?! – впервые за долгое время у Саши сдали нервы. Редко можно было увидеть его таким отчаянным. – Если бы ты считал себя виноватым, то хотя бы пришёл один раз ко мне или к ней в больницу!

– Чтобы стало хуже? От меня одни проблемы.

– Тебе это внушили! Как ты не понимаешь?!

– А как не верить, когда тебе говорят что-то много раз?! Родители, Аня и другие! Меня проклинали во всех несчастьях! Значит, и девчонка сейчас в коме потому, что ехала попрощаться со мной!

– Ты немаленький, перестань верить в подобное, – наконец-то успокоился Саша, встал и похлопал друга по плечу. – Проведай её. Мы не знаем, сможешь ли ты вообще с ней потом поговорить. Ври сколько хочешь, я-то всё равно своими глазами видел, как вы двое друг на друга смотрели. Она для тебя ценна. Изначально вы должны были быть вместе, но никак не я с Беатрис. Если она очнётся, то стань для неё опорой, пожалуйста.

– Не поздно ли?

– Никогда не поздно, брат. Особенно любить.

– Завтра суббота, – Август слегка улыбнулся, глянув на свою гитару.

– И тридцатое января, твой день рождения, – добавил Саша. – Кто знает, может, случится чудо.