Гермиона лежала на своей кровати и пыталась сосредоточиться на чтении книги, которую взяла в библиотеке еще неделю назад. Но слова никак не хотели складываться в осмысленные предложения, ее мысли были далеки от учебы.
Девушка закрыла глаза и увидела Драко; он так прочно засел в ее голове, что его образ виден даже тогда, когда глаза не видят ничего. Он будто рожден из темноты ее собственного сознания: закрываешь глаза — темно, но вдруг появляется белобрысое, сероглазое, бледное чудо. Такое светлое и любимое существо...
Хотя какое светлое? В его душе намного больше темного. Сколько глупостей он совершил за всю свою жизнь? Их не пересчитать, но виноват ли он в этом? Нет...
Это все воспитание, родители, война и Волан-де-Морт. Хм... Точно рожденный из тьмы. Из самой ее сердцевины. Но у всех людей есть выбор, и Малфой не тот, кто так легко поддается чужому влиянию, и, наверное, именно поэтому он все же смог сохранить частичку света в своей душе. И именно эту частичку и полюбила девушка, маленькую и не всем раскрывающуюся частичку. Ту, которую смогла увидеть только она.
Гермиона положила книгу на стол и достала из-под подушки журнал, позаимствованный у Лаванды. Весьма популярный молодежный журнал для девушек никогда раньше не привлекал любящую книги и ненавидящую сплетни Гермиону. Но не сейчас. Ведь в этом номере написано о Драко.
Она перевернула несколько страниц и увидела знакомое лицо. Он, с явным чувством собственного превосходства, слегка задрав голову, смотрел со страницы на предполагаемую читательницу.
«После гибели Люциуса Малфоя в Азкабане его наследником стал единственный сын — Драко Малфой. Юный лорд получил огромное состояние в наследство и смог сохранить честь своей матери и себя. Теперь этот юноша считается одним из самых завидных женихов во всем волшебном мире. Он на втором месте по популярности после всеми любимого Гарри Поттера. Но говорят, наследник обладает весьма скверным характером, да и семья его никогда не отличалась добротой и пониманием, все привыкли считать эту семью «семьей Пожирателей», но, как оказалось, потом Драко помог в войне и внес свой вклад в победу. Интересно, кто же покорит сердце этого холодного красавчика? Девушки, не теряйте время зря!»
«Точно, у него же умер отец. Наверное, это тоже больно», — девушка вновь задумалась. Ведь Малфой пережил неприятностей ничуть не меньше, чем и их Золотое трио. Он тоже страдал, терял любимых и близких людей, его преследовали ненавистные взгляды. Они все похожи. Все дети, рожденные в войну, похожи, и нет разницы, на чьей стороне были их родители. Всех их испортила война.
Гермиона встала с кровати и прошлась по комнате. Так думается лучше. Если она сейчас разберется в своих чувствах, все станет намного проще. Правда, тут и думать нечего! Она любит его. Такого наглого, противного, скользкого и отвратительного...
Любит, и все. А вот он что испытывает? Это – загадка, возможно, даже для него.
Она перевернула страничку журнала. Оттуда на нее смотрели веселые зеленые глаза. Фотография Гарри так и лучилась теплом. Над фото переливались яркими цветами буквы, гласившие: «Сенсация! Герой магического мира остался без подружки! Ну, что же вы сидите? Посмотрите на него, он – мечта любой добропорядочной девушки! Да и недобропорядочной тоже.
А он снова один. Предполагалось, что Гарри встречается с сестрой своего лучшего друга — Джиневрой Уизли. Но из достоверных источников стало известно, что они расстались около двух месяцев назад. Сейчас юная Уизли встречается с еще одним героем магического мира — Невиллом Долгопупсом. А наш любимый мальчик-который-выжил-и-победил, судя по всему, страдает от разлуки и не спешит снова обзавестись девушкой. Не упускайте свой шанс!»
«Ага, как же, без девушки! Еще с какой... мама дорогая...» — подумала Гермиона и захлопнула дурацкий журнал.
Девушка вздохнула. Это все так сложно! Вот как так получилось, что Гарри с Панси? Гриффиндор и Слизерин. И нет другого варианта, кроме того, что они любят друг друга, потому что Гарри не стал бы так целовать того, кого не любит, а Панси не была бы так нежна с тем, кого ненавидит. Они плюнули на все устои и правила. Хотя Гарри всегда был таким. Ему всегда было все равно, есть правила или нет и, несмотря на то, что многие относились к нему по разному, он всегда переживал это, хоть иногда и бесился. А вот способен ли Малфой полюбить гриффиндорку? Возможно, что и способен. А грязнокровку? Вот тут-то и создается самый главный тупик...
На глаза навернулись слезы. Девушка впервые так сильно пожалела, что родилась в семье магглов. Она любила своих родителей и мир, в котором жила до того, как попала в школу. Но все же, если бы она родилась в семье волшебников, все не было бы так печально. Была бы надежда.
И что делать теперь?
Забыть? Это, наверное, самый правильный выход. Просто забыть, игнорировать сейчас, а по окончании школы уехать подальше, чтобы не видеть этих глаз и не слышать этого голоса...
Слезы заструились по щекам.
Забыть...

***
Кусок в горло не лезет. В Большом зале как всегда было очень много народа. И не прав тот человек, который утверждает, что общество лечит от депрессии. Гермиона давилась куриной ножкой и запивала ее тыквенным соком, что мало помогало. Как раз напротив нее через два стола сидел Драко Малфой и настойчиво смотрел на девушку. Она делала вид, что ничего не замечает, и продолжала жевать. «Ну, что ты пялишься? — сердито думала девушка, кусая хлеб. — Я сейчас покраснею. Отвернись от меня!»
Малфой вздернул левую бровь и улыбнулся, на что Гермиона повернулась и заговорила с Роном. Правда, разговор получился малоинтересным, ибо жующий Рон говорить не мог. И она не знала, что отвечать на фразы типа «Каф фы феся хуфтвуеф?»
Девушка осторожно повернулась обратно: слизеринец все еще смотрел на нее, не отрываясь. Она не выдержала и показала ему язык, на что он покрутил пальцем у виска. «Ну все, с меня хватит!» — Гермиона вскочила со своего места и помчалась к выходу. Скорее, в свою комнату, туда, где нет этого человека, сводящего ее с ума. Краем глаза она заметила, что объект ее невзаимной любви тоже встал с места. Какое-то шестое чувство подсказывало ей, что он пойдет следом, хотя парень на нее даже не взглянул: женская интуиция – штука сложная.
Быстрее! Надо двигаться быстрее! Девушка увеличила скорость и завернула за угол. Его шаги были очень громкими, и она слышала, как Малфой побежал. Гермиона оказалась в длинном коридоре и пробежала приличное расстояние, когда ее окликнули.
— Грейнджер! — Драко тяжело дышал. – Грейнджер, стой! Я хочу с тобой поговорить!
— Отстань! Нам не о чем разговаривать! — Она затормозила и дернула дверную ручку.
— Нет, есть! В чем дело? Почему ты так ведешь себя? — Слизеринец злился. По щеке Гермионы покатилась одинокая слеза.
— Нас больше ничего не связывает, ты отомстил, — она смахнула соленую каплю. — Так что отвали! И перестань разговаривать со мной!
— Почему? — удивился парень, который уже почти достиг гриффиндорки.
— Потому что... — она хотела сказать, что любит его, но смелости не хватило. — Хотя это не имеет значения! — Девушка быстро захлопнула дверь, успев услышать только «Гермиона!».
Он назвал ее по имени?
Он назвал ее по имени!!!
Она сорвалась на бег, боясь, что он и дальше последует за ней, и успокоилась лишь тогда, когда оказалась в своей комнате.
Он назвал ее по имени! Драко Малфой не сказал «Грейнджер» или «грязнокровка», он назвал ее «Гермионой», причем со странной интонацией. Неужели он все же принял ее как друга или товарища? Неужели он раскрыл свое холодное сердце?

***
Гермиона шагнула в камин и произнесла: «Ванная для старост». Магический портал в мгновение перенес ее в нужное место. И через несколько минут она разделась, включила кран и залезла в огромную ванную, которую скорее можно бассейном назвать.
Теплая вода успокаивала тело и согревала каждую частичку. Блаженство. Мысли путались, и отчего-то хотелось петь, хотя время неподходящее для пений.
Вдруг ее мысли сосредоточились на прошлом: она вспомнила, как когда-то они с Малфоем встретились здесь, и невольно улыбнулась. Вообще, это было весело, и именно тогда она поняла, какой же он все же красивый. И тело у него... М-м-м...
Девушка похлопала себя по раскрасневшимся щекам. Нельзя думать о том, кого хочешь вычеркнуть из жизни! Нельзя! Тем более вспоминать того, кого хочешь вычеркнуть из жизни, голым... ну, с маленьким полотенцем на бедрах... А-а-а!!!
Гриффиндорка взяла мочалку и с остервенением начала себя тереть, сосредоточившись на этом занятии. Кожа покраснела, но ее это не останавливало. Надо не думать о нем! Но в голову все равно лез этот слизняк. Она переключилась на волосы и, вылив на них по рассеянности полбутылочки шампуня, вспенила, частичка попала в глаз, и она заплакала. Черт! Все не славу богу. Промыв глаза и волосы, девушка обмоталась полотенцем и ступила на «сухую землю». Подошла к раздевалке, оставляя на полу мокрые следы.
Сзади что-то упало. Гермиона испугалась и резко развернулась. Напротив ее глаз появились чужие: светло-серые.
— Только не ори... — прошептал Малфой и, направив палочку к ее голове, произнес какое-то заклинание. Сознание девушки помутилось, голос ослаб, она не могла ничего сказать. Ее подхватили на руки и куда-то понесли.
Последнее, что она услышала, было: «Комната старосты Слизерина».