День заканчивается, но приключений всё больше. Они уже перестают как-то удивлять, а только заставляют закатывать глаза и рукава, идти навстречу неизвестности и бить в морду все те невзгоды, что обрушиваются на плечи. Крис впервые не знает, за кого ему больше переживать. За качка, который сегодня, возможно, умрёт, или за Мёрфи, который сегодня, возможно, не в форме, чтобы позаботиться об этом. Они идут пешком, подходят к своей школе, а потом и к парковке.
— Может, всё-таки перенести? — спрашивает Крис, глядя на спину Мёрфи, быстро шагающего в сторону машин. Тот не отвечает и молча продолжает идти, засунув руки в карманы джинс, — Ты не в состоянии, ты же понимаешь?
— Хватит, чёрт возьми, быть моей мамочкой, — брюнет резко разворачивается к парню и тычет ему в грудь пальцем, заставляя отступать назад. — Ты жутко раздражаешь меня. Хочешь оказаться на его месте? Я могу это устроить.
— Ты собираешься его убить? — Крис выпучил глаза и перешёл на громкий шёпот.
— Узнаешь об этом в новостях, так что проваливай отсюда, — он сильно толкнул русоволосого в плечо, а затем — спину.
— Телевизор портачит, а я люблю спецэффекты, — Крис сказал это грубо и откинул от себя руки Мёрфи. Он посмотрел в сторону и заметил тёмную машину и парня, который уже ждал их там. — Выключайте телефоны и наслаждайтесь фильмом… — обречённо пробормотал он, и Тейлор проследил за его взглядом.

Все тёплые воспоминания остались дома, где уютную мебель ласкал приятный солнечный свет, а шторка колыхалась на лёгком ветру. Здесь же была холодная реальность, холодные взгляды и люди, потерявшие истинную суть самих себя. Тейлор уже не видел смысла в том, чтобы ходить в школу, которую он ненавидит, на подработку, на которой ненавидят его, да и вообще находиться в этой жизни, в которой все ненавидят его, а он ненавидит всех.

Хотелось бы вечно быть Жнецом, что наслаждается только чужими мучениями, но он был человеком, который влюбился в ночь, звёзды и сигаретный дым. Сейчас он чувствовал, что внутри него лишь Тейлор Мёрфи, но хочется позвать Жнеца и попросить о новых старых ощущениях. Хочется чувствовать хоть что-то. И это что-то — не боль, которую он только что ощутил в животе, когда качок замахнулся ногой. В этом переулке возле школы нету камер и нету жалости. Крис помогал, швырял противника от стены к стене. Хотя бы пытался. Но это не было с таким энтузиазмом, как у Мёрфи. Брюнет ударил качка головой о кирпичную стену, повалил на землю и взял в руку тяжёлый камень.
— Тейлор, он уже получил то, что заслужил. Хватит, — говорил Крис, с опаской глядя на дрожащую руку убийцы.
Но Тейлора здесь уже не было. Был Жнец. Была тьма. Были глаза, залитые кровью. Был чёрный капюшон, упавший на чёрные волосы. Было всё, кроме человечности.
Тейлор склонился над парнем, сжал в кулаке его воротник и, подняв руку, увидел, как качок открыл глаза. Он что-то захрипел, но не разобрать, да и плевать было на это.
Мёрфи ударил.
Парень вскрикнул, но второй удар камнем по лицу оглушил его.
— Тейлор, пожалуйста! — закричал Крис и попытался оттянуть брюнета за руку, но сейчас сила его была больше, чем вчера и позавчера. Адреналин в крови бушевал, злость выходила за пределы нормы. Казалось, сейчас Мёрфи и сам закричит, но от эмоций, что разрывают его изнутри. Столько дней выдержки, столько страданий… Всё пошло ко дну. Гомицидомания.

Он ударил снова, и кровь брызнула из расплющенного глаза качка. Снова удар — кровавые капли запачкали лицо убийцы, но он продолжал бить всё сильнее и быстрее. Вспоминая всё, что сделало его таким, вспоминая то, что не смог сделать он… Думая о том, кто станет следующим и кто был до этого. Всё смешалось в одно — в кровь, что лилась с изуродованного лица уже мёртвого парня. Он погиб ещё минуты две назад, но Тейлор всё ещё добивал его. Крис стоял в стороне, в страхе наблюдал за этим. Он понимал, что если скажет что-то лишнее, то тоже больше не выйдёт из этого переулка.
— Он уже мёртв, оставь его! — кричит он под звуки ударов. Его истерика доводит до дрожи в коленках, а злость Мёрфи до занемевших пальцев.
Лицо несчастного парня уже вогнулось в другую сторону, да и осталось от него одно лишь название. Голова превратилась в кучу бесформенного окровавленного месива, а он всё ударял и ударял…
— Всё, хватит! — закричал Крис и схватил «друга» за толстовку, оттянув его от трупа. Он прижал Мёрфи к стене, а потом сильно ударил его в лицо с кулака, чтобы привести в чувства.
На секунду всё замерло и время остановилось. Крис был в панике, боялся до́ смерти, но стоял на месте, бегая глазами по окровавленному лицу одноклассника. Камень всё ещё был в его руке, и Мёрфи всё ещё не поднял взгляд после удара по лицу. Пауза… Напряжение… Тейлор посмотрел перед собой. Кровавая пелена спала с глаз, дыхание восстанавливалось, но сердце всё ещё колотилось от эмоционального возбуждения.
— Ты… в норме? — осторожно спросил Крис, всё ещё крепко держа парня за плечи. Тот выглядел потерянно, словно и сам не ожидал от себя такого. Кровь стекала с его лица и рук. Он отпустил камень, и тот с грохотом упал на цемент. Тейлор кивнул и обернулся к телу. Ещё немного, и не смог бы остановиться. — Хорошо. Потому что это уже третьи штаны за неделю. Не хочу ещё и их обделать, — он пожал плечами и, притянув к себе Мёрфи, обнял его, как блудного и вернувшегося сына.
— Да мать вашу, отцепись от меня! — он так сильно оттолкнул Криса, что тот даже врезался спиной в противоположную стену переулка. Русоволосый захрипел и отошёл в сторону, чуть не перевернув почти пустой мусорный бак.
— Дерьмо… — Паркинс закашлял, и его вырвало, как только он посмотрел на лежащий окровавленный труп возле себя. — Ты безнадёжен, чувак. Тебя даже Чип и Дейл не спасут.

(Прошлое)

На вершине горы всегда холоднее. Мороз пробирает до мурашек и скрежета зубов. И речь сейчас совсем не о тех горах, что так красиво смотрятся на фото. Горы бывают разные: как огромный жизненный путь с множеством обрывов, острых камней и тёплых пещер, куда и стоит добираться. Нужно спрятаться в пещере, иначе будешь карабкаться выше, где камни покрыты снегом, а потом… А потом умрёшь от холода. Уснёшь. Исчезнешь. Замёрзнешь.

В этом доме уже был мёртвый замёрзший человек, но выглядел совсем живым. Нейтану было всего семнадцать, а Тейлору четырнадцать. Небольшая разница в возрасте, но огромная в опыте.
— Ты всё убрал? — холодно и мёртво спросил Кларк, как ему и было свойственно. Он уже добрался до вершины своей горы.
— Да, сэр, — тихо ответил Мёрфи и опустил голову. Порез на его левом глазу, который он получил только неделю назад, очень сильно болел, но эта тайна пока останется тайной.
— Ты можешь называть меня по имени.
Они спустились со второго этажа, вытирая с рук чужую кровь. Возможно, учить Тейлора убийствам было большой ошибкой, но Нейтану было плевать. Он увидел в мальчике большой потенциал ровно неделю назад. Из него может вырасти отличный напарник. Или соперник?..
— Там что-то есть? — спросил Мёрфи, когда из кухни послышался шум.
— Или кто-то… — парень взял пистолет в обе руки и направил на дверь.
— Давай уйдём. Мы наказали того, кого надо.
Шорох снова раздался недалеко от них. Возле дверей показался мальчик. Совсем маленький — лет пять или шесть. Его лицо было измазано шоколадной сгущёнкой, а ручки испачканы в какой-то пыли. Он смотрел на взрослого парня и четырнадцатилетнего мальчика с искренним чувством, но не понятно — каким. Детские глаза не выражали страха. Скорее — изучали. Светлые волосы прилипли к щекам и сгущёнке на них. Он совсем не подозревал, что на втором этаже его родители только что издали последний вздох.
— Вот чёрт…
— Нейтан… Мы оставили его сиротой?
Кларк закусил губу и не мог оторвать взгляда от мальчика, а потом в голову пришла зверская мысль. Самая зверская из всех возможных. Переложить выбор на хрупкие плечи Тейлора.
— Сделай это, — прошептал парень и отдал пистолет Мёрфи.
— Ч-что сделать?
— Что тебе хочется.
Он долго держал пистолет, потом направил оружие на блондина. Мальчик всё так же стоял неподвижно, рассматривал незнакомцев. Он не понимал, кто они, чего хотят, зачем пришли. Тейлор отвернулся, положил палец на спусковой крючок. Рука задрожала очень сильно, к тому же, пистолет был очень тяжёлым. Он чуть ли не выпал из руки. Мёрфи зажмурился, сглотнул, крепче взял пистолет…
И выстрелил.

Уже тогда он был почти на вершине горы. Он медленно замерзал, спотыкался, спускался и вновь поднимался. С каждым шагом он ненавидел людей всё больше, а вместе с ними и Нейтана. Нет, этот зеленоглазый парень не был главной причиной всех страданий жителей города, но не был и учителем. Он ненавидел Кларка за собственное спасение.

Пистолет издал глухой выстрел — патронов там не было. Мёрфи открыл глаза, непонятливо посмотрел на Нейтана. В тот момент Кларку стало всё ясно, но он не сказал ни слова, улыбнулся и потрепал брюнета по волосам.
— Я всё правильно сделал?
— Ты сделал так, как хотел.
— Но я не хотел… — мальчик нахмурился и посмотрел в сторону кухни. Маленького блондина там уже не было.
— Разве? Зачем ты тогда выстрелил?
— ОН мне так сказал.
— Кто ОН, Тейлор? — Нейтан изогнул левую бровь и внимательно посмотрел на мальчика. — Кто тебе сказал?
— Жнец, — он пожал плечами, словно не произнёс ничего необычного.
— Кто это?
— Я не знаю, — Мёрфи улыбнулся широкой нездоровой улыбкой. Что-то было в его голове. Что-то похуже тараканов. Оно разъедало сознание, разъедало самые лакомые кусочки души. Ему четырнадцать. Он пока что жив, но только пока. Пройдёт пару лет, Тейлор умрёт, а на его место станет кто-то похуже тараканов в голове. — Может, перестанем болтать и вынесем те куски мяса со второго этажа? — он указал на лестницу и, закатив глаза, вышел из дома к машине Нейтана, чтобы взять пару мешков.

(Сейчас)

В дверь Тейлора раздался стук. Парень тщательно протирал тряпкой кроссовки, а потом замер на месте. Если это снова тот кретин Крис, то стоит ему показать, что будет, если он ещё раз сюда явится.

Не подглядывай.
Не загадывай.
Не стучи и не кричи.
Каждый день, как тень от света,
Но у смерти сто причин.

Парень останавливается у двери. Это точно не Крис. Тот бы уже выломал двери с дикими животными воплями, а потом набросился бы на Тейлора. Всё не так. Сто причин… Он облокотился о стену у двери и, закрыв глаза, поднял голову к потолку. Что-то не так, сердце не на месте.

Вообще-то… Я не доверяю миру.
Вообще-то… Я не часть его.
Я где-то в космосе, я где-то… где-то…
Где из-за меня исчезло всё тепло.

Я в невесомости. Её я не покину.
Я в невозврате. Мне в одиночестве гореть.
Вообще-то… Я не доверяю миру,
Где мне позволили так просто умереть.

Он открыл дверь, взгляд не сразу сосредоточился на человеке, решившему зайти к нему домой. Пришлось опустить голову, чтобы увидеть маленького светловолосого мальчика. Билли не решался поднять взгляд. Он только качался из стороны в сторону, путая между собой пальцы рук, которые он спрятал за спиной. Тейлор глубоко вздохнул и вспомнил свои слова при их последней встрече. С одной стороны, это было грубо, но с другой — этим он спас его жизнь.
Билли постоял ещё немного, а потом не сдержался и обнял парня. Мальчик скучал, и что-то всё ещё его тянуло к Тейлору, но так же сильно и отталкивало. Страх?
— Бабушке стало совсем плохо. Мне кажется, тебе плохо тоже, — сказал мальчик и уткнулся носом в его футболку чуть выше живота. Тейлор ухмыльнулся и потрепал его по голове.
— Какой же ты ещё ребёнок, Билли…

Ребёнок, который оказался прав. Он ещё даже не увидел изрезанного лица парня, к которому пришёл, не слушал истории и не видел кровь, которую видела Эшли. Он просто принёс какой-то диск и попросил Мёрфи обязательно его посмотреть, но парень забыл об этом уже через пару часов после ухода мальчика.

POV: Эшли.

Настал вечер, и я встретила его широкими объятиями. Эта вечеринка обязана стать моим спасательным кругом. Я ненавижу вечеринки, но сегодня не тот день. Сегодня я не та замкнутая девочка с замкнутым сердцем. Я хочу быть кем-то другим и искренне надеюсь, что Глен поможет мне в этом. Если зайти сейчас ко мне в комнату, то можно увидеть, как она вся покрылась тонким слоем разбросанной повсюду одежды. Я перебираю платья в шкафу, кидаю ненужное на пол и широко улыбаюсь. Впервые я так сильно нравлюсь себе и верю, что могу себе это позволить. Ещё я могу позволить не думать ни о чём. Только вечеринка. Только Гленн. Где-то в глубине души я понимаю, что очень наивно бросаться в объятия первому человеку, который появился в моей жизни после долгих фиктивных отношений. Я вижу, как Гленн смотрит на меня. Он хочет увидеть меня без платья, и я знаю это. Но ещё он хочет, чтобы мне стало легче. И это его желание исполнилось. Мне легче. Мне есть, с кем поговорить. Я… счастлива?

Я кручусь перед зеркалом у шкафа в коротком зелёном платье с блёстками и стразами. У него нет плеч, а только чёрные нити, завязывающиеся на шее. Я улыбаюсь, а потом улыбка резко пропадает. Комната заливается светом из коридора, гость входит без приглашения и закрывает дверь за собой на замок. Я вижу его только в зеркале и стою на месте, словно камень. Что-то словно брызнуло мне в кровь и заставило тело онеметь. Чёртов змеиный яд.
— Предыдущее было лучше, — тихо говорит он и садится на кровать прямо за моей спиной в расстоянии два-три метра от меня. Предыдущее? Он видел, как я переодеваюсь?
Я игнорирую его, словно комната так и осталась пустой, продолжаю смотреть в зеркало, а потом надеваю на руку зелёный браслет и снова кручусь в разные стороны, рассматривая платье. Он тоже рассматривает…

— Сними это. Тебе очень идёт чёрное.
Я молчу и даже не смотрю на него. Мне страшно, но я продолжаю распиливать своё отражение взглядом. Руки слегка трясутся, и я начинаю потирать кисти, чтобы прекратить это. Парень ложится на кровать, поднимает мой флакон с духами с пола и подкидывает его над собой, будто играя теннисным мячом.

Ты даже сейчас делаешь вид, что ты не монстр, Мёрфи. Паршиво выходит.
— Не помню, чтобы ты любила вечеринки. Прошлая закончилась не очень хорошо, да? — он улыбнулся, не глядя на меня. Хорошо, что не видел моего лица.
Я перестала тереть руки, зажмурилась и глубоко вдохнула. Да, не очень хорошо, ведь я потеряла любимого питомца. Из-за тебя! Всё из-за тебя…
— Кстати. Тот парень… Гленн, верно? — моё сердце замерло, и всё, что отвечало за поддержание жизни, вдруг превратилось в камень. Живыми остались только уши, и я вслушивалась в каждое слово, но хотелось оглохнуть. — Он напрягает, не думаешь? Какой-то… подозрительный. Держись от него подальше.
Я не уверена, как мне стоит воспринимать последнюю фразу. Всё до этого было сказано абсолютно спокойно, но последнее прозвучало, как угроза.
— Он сделает тебе больно, Эшли, — эти слова он сказал с лёгкой насмешкой и, оставив мой флакон духов покоиться на одеяле, сел на край кровати.
— Больно мне делает только Жнец… — пробормотала я, но не уверена, что он это услышал. Я опустила голову, ногтями стала царапать свои же пальцы. Наверное, услышал… Мне трудно назвать его обычным юношей, что каждый день заботится о своих проблемах, но мне трудно назвать его особенным. Он уникальная посредственность. Разноцветная серость. У него есть сердце, но он не человек. Всего лишь мертвец. Такой же холодный, как надгробие Рэйчел, которую назвали неизвестной.

Парень медленно поднялся с кровати, а я нервно взяла с тумбочки цепочку на шею. Сделав невозмутимый вид и каменное выражение лица, стала застёгивать её, но каждый раз промахивалась. Руки нервно дрожали, я не попадала, куда надо, и от этого нервничала больше. Он подходил ближе, а я могла только стоять и игнорировать. Тейлор стал за моей спиной, положил руку на обе мои, заставив их перестать дрожать, а потом сам помог мне застегнуть замок на цепочке. Я смотрела на его отражение в зеркале, а он сосредоточил взгляд на чём-то другом.
— Почему одуванчик? — он улыбнулся краем губ, заметив мою татуировку на плече.
— Второй шанс.
Я набила эту татуировку лет в пятнадцать. Одуванчик — цветок, который сначала так похож на всех: лепестки, стебель, цвет… А потом он закрывается и открывается вновь, но теперь он не такой, как все. Теперь он белый и пушистый — никаких лепестков. Он наконец стал собой. Он стал особенным, но это же его и убило. Ветер сдул весь пух, и теперь одуванчик больше не раскроется вновь. Он уничтожен миром, который не принял его таким, какой он есть. На моём плече — одуванчик, с которого медленно сдуваются семена. Я думаю об этом и замечаю, как Мёрфи тянется к своей шее и потирает рукой татуировку на ней.
— Почему птица? — спрашиваю я и краем глаза вижу, как сильно моё лицо изуродовано безразличием. Так и нужно. Мне надоело бояться в его присутствии.
Тейлор улыбается, переводит взгляд на зеркало и моё отражение в нём.
— Живут, пока могут летать, а если падают, то разбиваются насмерть.
Мрачно и странно. В его стиле.

Полёт — свобода и мечты. Лишившись их, человек гниёт и отравляет собой землю. Падение приводит к апатии и потере смысла. Похоже, для Мёрфи привлекательнее смерть.

Я пальцами играю с цепочкой, нервно оттягивая её от шеи, а парень заинтересованно рассматривает наше отражение, чуть наклонив голову на бок. В этом зеркале мы выглядим, как парочка, но отражение не понимает реальности. Всё хуже, чем кажется. Всё страшнее, чем можно представить.
— Такие разные, да? — спокойно и медленно спрашивает он у нас обоих. — А делим один воздух на двоих. Видишь что-то общее? — на это я пожимаю плечами, а Мёрфи закатывает глаза. — Как с тобой скучно. Присмотрись, — он чуть наклоняется, и теперь его слова раздаются прямо возле моего уха.
Голос спокойный и ровный. Не такой, как у меня, поэтому я предпочла молчать. Чувствую, как он слегка соприкасается своим телом с моей спиной, и невольно поеживаюсь. Слишком близко.
— Такой глубокий и безжизненный взгляд… Ты потеряла смысл существования. Ты видишь всё через матовые чёрные очки. Я тоже. Паршиво быть не там, где надо, не тем, кем надо и не с теми, да, Мотылёк?
Я сжала кулаки и нахмурила брови. Я достигла вершины дна, а он вновь напомнил мне об этом. Чувство, что так жадно проглатывает моё сердце большими кусками, оставляет за собой чёрную дыру, и я хочу впитать в себя всё, что вижу, слышу и ощущаю. Отец говорил, что гнев не приходит один. За ним идёт отвращение к людям, а потом эгоистичность. А потом ты уже не человек.

Я зло смотрю парню в глаза через зеркало, а он терпеливо ждёт моего ответа, не улыбается, не хмурится. Я быстро отхожу от зеркала и от Тейлора, хватаю в руки телефон и делаю занятой вид, а сама набираю номер полиции.
— Наверное, кто-то жестоко избивал твоё сердце, раз ты стал избивать чужие, — я улыбаюсь своим словам, набираю цифры. Мёрфи наблюдает за каждым моим движением, но молчит. — И, наверное, этот кто-то очень постарался, да? Тебя боится даже Билли — единственный, кто пытался дать тебе шанс.
— Смотри мне в глаза, когда говоришь такие вещи, — что-то из моих слов явно разозлило его. Он повысил голос и напрягся.
— Знаешь, мне понравилось видеть, как тебе плохо, — только теперь я подняла взгляд. Он прав — говорить всё это, глядя в глаза, намного сложнее. Особенно, когда врёшь. — Ты снимал эту тупую маску и становился тем, кто ты есть. Жалким и беззащитным мальчиком, за которым некому ухаживать.
— Думаешь? — он улыбается, подходит медленными уверенными шагами, спрятав руки в карманах джинс.
— Да. Кто ты без своей болезни? — я жму на вызов, потом на громкую связь, блокирую телефон и откладываю его на тумбочку. Осталось только вывести Мёрфи из себя и молиться, что он скажет то, что нужно, а полиция это услышит.
— Ты мне скажи, — он заставляет меня вжаться в угол комнаты и смотреть на него снизу вверх. Я бы хотела ударить его, но мне нужен разговор, а не драка. Парень кривит губы в ядовитой мерзкой улыбке, стоит надо мной, как Чужой.
— Ты убийца, — говорю это, совсем забыв о том, что сказала ранее. В моих словах нет связи, но полиция должна услышать это. Осталось только ждать.
Мёрфи хмурится. Он заподозрил что-то неладное и стал оглядываться по углам комнаты, наверное, в поисках камеры.
— Алло? У вас всё в порядке? — раздался женский голос из моего телефона. Чёрт… Громкая связь. Я оттолкнула от себя парня, заставив его упасть на кровать, а сама бросилась к телефону.
— Помогите! — крикнула я и расшибла нос об угол тумбочки — Мёрфи подставил мне подножку.
Он поднялся с кровати, наступил мне на спину, прижав к полу, и отключил вызов на телефоне.
— Помогите… — беспомощно прошептала я, вцепившись руками в ковёр, на котором лежала.
— Как же ты меня бесишь… — прорычал парень и наступил на меня почти всем весом. Позвоночник захрустел, я вскрикнула и закряхтела. — Либо не будь «дерзкой», когда всё нормально, либо прекрати ныть, когда всё плохо, тупая лицемерная сука! — он прокричал эти слова и наклонился ко мне, норовя сломать к чертям позвоночник возле лопаток. — Ты выводишь меня из себя! — впервые я вижу его в такой ярости. Я жмурю глаза, сильнее сжимаю в руках ковёр, но легче не становится. Адски больно… — Я устал тебя терпеть! Ты невыносима.
Мёрфи хватает меня за волосы, заставляет подняться и бьёт головой об окно. Стекло трескается, лицо горит. Я чувствую, как вырываются мои волосы с головы, как кровь из носа хлещет всё сильнее, пачкая платье. Моё лицо словно трут губкой для посуды, да с такой силой, что кожа слезает. Парень снова бьёт моим лицом о стекло, и оно разбивается. Один осколок застревает в коже на лбу, я кричу, но это не имеет смысла. Имеет ли смысл ждать Гленна? Я начала собираться слишком рано, у меня нет шансов.
— Эта ночь для тебя никогда не закончится, — шепчет мне на ухо он и бросает на кровать животом вниз, садясь сверху.
Я не знаю, волнует ли меня то, что платье предательски задирается до неприличия, или то, что через пару минут оно может вовсе оказаться где-то на полу и оставить моё тело сгорать и дрожать от страха.
— Нет, прошу, не… — голос обрывается на полуслове. Я больше не могу произнести ни звука, кроме жалобного беспомощного кряхтения. Цепочка, которую я только недавно надела на шею, сдавила мне глотку. Ещё немного, и она смогла бы разрезать кожу.
Он взорвался…  Его глаза — самое пугающее, что я слышала. Его голос — самое грубое, что я видела. Он потерян в гневе, он ждёт, когда я издам последний вздох, чтобы бросить последнюю улыбку. Глаза невольно закатываются, я жадно пытаюсь глотнуть воздуха, но ОН не позволяет. Это была его последняя капля терпения, я вижу это. Но ведь я просто хочу жить… И жить нормально, а не так, как ОН мне разрешает. Я хочу хотя бы просто существовать, а не бояться утром проснуться и увидеть перед собой два чёрных пятна, когда-то называющихся глазами.
— Видимо, сегодня твой день, — говорит парень, но его слова не такие громкие, как были до этого. Оранжевые кислотные пятна перед глазами затуманивают все его фразы.
Он отпускает мою цепочку, встаёт с кровати и отходит куда-то в сторону, пока я обессилено, но старательно пытаюсь вернуть себя в этот мир.
— Либо повезло тебе, либо не повезло твоему другу, — повторяет он, и я слышу его шаги где-то слева от себя.
Открываю глаза, но не могу поднять голову. Вижу только чёрные зауженные джинсы парня и то, что он стоит на месте передо мной и нервно переминается с ноги на ногу.
— Ну и что мне с тобой делать? — спрашивает он и начинает ходить по комнате, а я подрываюсь с места и, норовя сбежать, обессиленно падаю с кровати.
Я слышу сигнал машины со стороны улицы и понимаю, что Гленн тоже решил выехать пораньше. Мне сложно понять, что сейчас я чувствую: радость или страх.

«Либо повезло тебе, либо не повезло твоему другу, » — будто на повторе слова парня прокручиваются в голове. Я ползу к двери, поднимаюсь на четвереньки, а Мёрфи продолжает ходить вокруг меня, наблюдая за моими действиями. Я приближаюсь к лестнице и, держась руками за перила, поднимаюсь. Похоже, всё это время парень делал мне поблажки, а теперь относился ко мне так, как и ко всем своим жертвам, что так и не дошли до дома.
Сомнительное «мм» раздалось в паре метров от меня, и парень добавил к нему слова: «Молодец, ты нашла выход из ситуации». А после этого всё моё тело заныло от резкой боли. Он ногой толкнул меня в обратную сторону коленки, и я потеряла равновесие, полетев на ступеньки вниз головой. Цепляясь волосами за неровную поверхность деревянных ступенек и не прекращая болезненных стонов, я скатилась к «лестничному пролету», пока меня не толкнули на следующую лестницу. От ударов по голове закружилась голова, а потом закрутилось всё вокруг. Мебель потеряла свои формы, свет стал слишком ярким для моих глаз. Всё стало… слишком… ярким…

*****

Может быть, когда-нибудь я вернусь в тот дом, где мои родители решили, что пора подарить этому миру меня. Возможно, в тот день я буду плакать. Возможно, от счастья. Но только возможно, потому что сейчас я даже не знаю, где я. Я не вижу света, не вижу себя, но чувствую, что я жива, потому что мне больно. Потому что тело ноет.
Я сильно кашляю, резко открываю глаза и так же резко сажусь. Теперь я не так уверена, что я жива. Я вижу над собой голубое небо, частично покрытое облаками. Наконец на нём нет туч. По обе стороны от меня — земля, земля, земля… Я сижу в могиле, а надо мной никого нет. Вокруг слишком тихо, дрожь от холода пробегает по телу. Я всё ещё в том блестящем и коротком зелёном платье без плеч. Поднимаюсь, оглядываюсь вокруг и узнаю кладбище, на которое Мёрфи меня когда-то привёл. Плевать, что он хотел этим сказать, о чём намекнуть. Может, я стану одной из сотни этих «неизвестных», но точно не сегодня. Я не собираюсь умирать.

Я сама добралась до дома, глянула в зеркало и даже не удивилась. Растрёпанные волосы испачканы в грязи, платье порвано снизу. На теле куча царапин и засохшей крови, а особенно у носа. Хорошие мальчики не бьют девочек… Хорошие мальчики, впрочем, и людей не убивают. А ещё они ходят в школу, и это единственное, что в Мёрфи осталось от хорошего мальчика. И слава Богу, потому что встретиться с ним сейчас  — нарваться на чувство собственной ничтожности.

Я беру некоторые документы и, не приводя себя в порядок, иду в полицейский участок, но уже в другой части города. Я переполнена гневом, я хочу исполнить свою мечту и увидеть, как будет пустеть соседский дом. Нужно было зарезать этого урода, когда он спал в своей комнате, а не накрывать его одеялом. Нужно было задушить его подушкой, а не открывать окно, чтобы ему было, чем дышать.
— Так, всё по порядку… Вы были дома, он пробрался к вам в комнату и избил вас?
— Всё так. После этого я проснулась в грёбаной могиле на окраине города.
— Без выражений, мисс Фрай, — парень лет двадцати пяти с аккуратной короткой причёской и выразительными тёмными глазами внимательно рассматривал моё заявление на Тейлора Мёрфи. Он изредка поднимал на меня взгляд, оценивая мой обезображенный вид. Через пару минут должен подойти и сам Мёрфи.
— Простите.
— Покину Вас буквально на пару минут. Нужно сделать копию.
— Без проблем…
Парень вежливо мне улыбнулся и вышел из кабинета, а я услышала его диалог с кем-то за дверью, что находилась за моей спиной.
— Добрый день. Пройдите в этот кабинет, пожалуйста. Только без разговоров. Лейтенант, проследите, чтобы они ничего не натворили.
После этого я услышала издевательский смешок и закатила глаза, определив, кому он принадлежит. В кабинете показалась высокая фигура, а за ней ещё одна повыше. Тейлора попросили сесть напротив меня. Пока его вина не доказана, он имеет право вести себя, как абсолютно свободный человек. Смотреть ему в глаза ужасно не хотелось. Впрочем, не хотелось даже дышать одним воздухом, но тут у меня выбора нет.
Парень по-хозяйски развалился на стуле и от скуки бегал взглядом по кабинету, а потом остановился на мне. Он долго рассматривал меня, а я просто повернулась к нему боком и закрыла рукой свой обзор. Лейтенант сидел почти у выхода и безразлично рассматривал портрет президента. Полную тишину прерывал только стук секундной стрелки на часах. Светлые обои цвета пены успокаивали, а деревянные полы и мебель придавали кабинету элегантности. У следователя явно есть вкус.
— Простите, что задержался, — наконец я услышала голос сотрудника полиции. Парень сел за один стол с нами, но сбоку от нас. — Итак… Тейлор Мёрфи? — на это брюнет молча кивнул, глядя на парня. — Хорошо. Вы знакомы с этой девушкой?
— Соседка, — коротко и безразлично.
— Она написала на Вас заявление. Проникновение в частную собственность, угрозы и избиение. Что Вы можете на это сказать?
— Она никогда не отличалась острым умом, — он пафосно перевёл на меня взгляд. Наверное, только я поняла смысл этого взгляда. «Зря ты это сделала, забываешь о последствиях».
— Почему на него не надели наручники? — возмущённо возразила я, указав на парня рукой.
— Потому что ещё ничего не доказано.
— Моих слов мало для того, чтобы арестовать его хотя бы в целях безопасности? Давай, расскажи им, как ты разбил окно моей головой, — я перешла на гневный крик, обращаясь к соседу, а в глазах парня читалось только безразличие. Полицейский же стал меня успокаивать. — Отправьте своих людей ко мне в дом. Они увидят и разбитое окно, и телефон, с которого я вчера пыталась вам дозвониться. Мне ответила девушка. Спросите у неё и она вам расскажет, как громко я звала на помощь.
— Мисс Эшли, успокойтесь.
— Я не могу!
— Можете что-то на это ответить? — спросил он у Тейлора. Меня жутко раздражает спокойствие брюнета. Такое чувство, что я снова бью по воде, ведь он снова что-то придумала, и уже завтра он отомстит мне за это.
— Нет, я уже не впервые вижу её истерики. Позвоните шерифу Паркинсу и спросите, почему она так хочет меня посадить.
Шерифу… Это тот самый полицейский который поверил в бред про то, что я якобы была девушкой Тейлора.
— Отвечай за свои поступки, Мёрфи! — я кричу, а моё лицо заливается краской от злости. — Какой же ты трус!
— Эшли, кто-то может подтвердить Ваши слова?
— Да! — тем же криком отвечаю на вопрос полицейского, и он от испуга дёргается. — Простите… Да, есть свидетель. Мой… близкий друг Гленн. Не знаю его фамилию. Мы одноклассники.
— Можете набрать его номер?
— Да, я знаю его наизусть.
Я резко хватаю телефон, что даёт мне полицейский, и с восторгом наблюдаю, что от этого Тейлор начинает немного нервничать. Он опускает глаза и бегает взглядом по столу. По нему же стучит пальцами. Я отдаю телефон сотруднику полиции, и он ставит на громкий вызов. Я победно улыбаюсь, глядя на озлобленного парня и его желание убить меня прямо сейчас.
— Алло? — слышу знакомый и уже почти родной голос друга.
— Добрый день, меня зовут Эндрю Крафт. Я звоню Вам из полицейского участка, куда сегодня обратилась девушка по имени Эшли Фрай. Вам знакомо это имя?
— Эм… Да. В чём проблема? — его голос звучит неуверенно.
— Она написала заявление об избиении на своего соседа — Тейлора Мёрфи. Где вы были вчера вечером около девяти часов?
— Оу, я прекрасно помню, что в это время я был с ней на вечеринке моего друга. Она жутко напилась… Просто ужасно. Упала с лестницы, потом на улице, потом ещё дома окно разбила. Пьющие девушки, как сатана. Думаю, вы знаете…
Я округлила глаза от удивления, но больше меня уничтожала обида. Зачем… Зачем он это сказал? Зачем врёт? Что я такого сделала? Мёрфи отреагировал не так. Он улыбнулся буквально на секунду, а потом с прищуром посмотрел на меня. В его глазах явно читалась фраза: «Я же говорил, что он подозрительный».
— То есть, никакого избиения не было? — подытожил полицейский.
— Да, ничего такого, — на заднем фоне я слышу музыку. Похоже, он снова выпивает в баре.
— Спасибо за сотрудничество.
Парень сбросил вызов, и комната снова подчинилась власти стука секундной стрелки.