— Да, именно. Я хочу, чтобы сделка была заключена от имени агентства. Спасибо, мистер Байбл. Я знала, что смогу на вас рассчитывать. — Дженни говорила, мягко улыбаясь. Возможно, мистер Байбл расслышал в ее голосе что-то для себя особенное, так как после очередных его слов Дженни рассмеялась. — Будьте осторожны, — шутливо предупредила она, — имейте в виду, что я знакома с вашей женой.
Когда она повесила трубку, Лалиса Манобан, ее заместитель, уныло глянула на Дженни.
— Что, неужели этот старый козел еще кокетничал с тобой? — спросила она.
— Конечно, — весело ответила Дженни. — Он всегда со мной заигрывает. Ему приятно думать, что он такой весь из себя испорченный. Но на самом деле он просто милый и хороший человек.
Лиса фыркнула.
— Это он-то милый? Харли Байбл так же мил, как гремучая змея. Ты просто умеешь располагать к себе мужчин.
Дженни захотелось в ответ так же фыркнуть, но она сдержалась. Если бы Лиса видела, как Тэхен выгнал ее из мотеля, она хорошенько подумала бы, прежде чем сказать, что Дженни умеет располагать к себе мужчин.
— Я просто любезна с ним, только и всего. Ничего особенного. А если бы он был такой гадкий, каким ты его хочешь представить, он давно бы уже разорился.
— Он не разорился до сих пор только потому, что у него есть башка на плечах, — сказала Лиса. — У него есть один ценный талант: подлец умеет видеть большие деньги там, где их еще нет, но они непременно будут. И скупает недвижимость за гроши, а продает потом за миллионы. И народ идет к нему, потому что Байблу всегда есть что предложить.
Дженни улыбнулась.
— Башка на плечах, это ты верно сказала. Но со мной он все равно очень мил.
Лиса фыркнула опять.
— Покажи мне мужика, который был бы с тобой не мил! Вот скажи, сколько раз тебя останавливали за превышение скорости?
— Как? Вообще?
— Ну, скажем, за этот год.
— Мм… четыре раза, кажется. Но это не показатель. В этом году я очень много разъезжаю.
— Ага. А сколько раз из этих четырех тебе прописали штраф?
— Ни разу, — признала Дженни, как будто сама удивившись этому. — Но это просто случайность. Я не пыталась увиливать.
— Тебе и не нужно было, вот в чем все дело. Полицейский подходит к твоей машине, а ты протягиваешь ему свои права и говоришь: “Ах, прошу прощения, я и сама знаю, что летела, как птичка”. Тогда он возвращает тебе твои права и мягко советует чуть-чуть сбавить обороты, потому что ему, мол, не хочется, чтобы такое милое личико пострадало в результате аварии.
Дженни не удержалась от смеха, потому что Лиса как раз была с ней в машине в тот раз, когда произошел один подобный случай. Техасский дорожный полицейский, о котором она сейчас вспомнила, был воспитанником еще старой школы: здоровенный детина с густыми седыми усами и протяжным произношением.
— Один-единственный раз полицейский обратил внимание на мое “милое личико”, а ты уже на этом статистику строишь.
— У того техасца просто хватило наглости сказать об этом вслух, но про себя думали все. Ну вот признайся: тебя вообще хоть раз в жизни штрафовали?
— Мм, нет.
На этот раз Дженни поостереглась смеяться, ибо знала, что только за последние полгода Лиса получила два официальных предупреждения за превышение скорости и теперь вынуждена была тщательно соблюдать правила, ибо третий штраф означал бы временное лишение водительских прав.
— Веришь или нет, лично мне ни один полицейский никогда не говорил, что ему, мол, не хочется, чтобы мое “милое личико” пострадало в результате аварии, — мрачно проворчала Лиса. — Нет, дорогая, со мной они ведут себя исключительно в рамках инструкций. “Ваши права, мэм. В зоне с допустимым пределом скорости в пятьдесят пять миль в час вы ехали со скоростью шестьдесят пять миль в час. Вас ждут в суде тогда-то и тогда-то. Или вы можете отправить по почте штраф к такому-то и такому-то сроку. В последнем случае явка в суд необязательна”.
Лиса говорила с таким возмущением, что Дженни пришлось отвернуться в сторону, чтобы та не заметила ее улыбки.
— А ведь я тоже до последнего времени не штрафовалась, — продолжала Лиса. Дженни уже столько раз слышала этот рассказ от своего заместителя, что могла повторить его почти дословно. — Полжизни проездила спокойно! Разве что выписывали квитанцию за не правильную парковку. И все! И вдруг… ни с того ни с сего посыпалось…
— Ты говоришь, как будто у тебя уже скопилось столько штрафных квитанций, что ты можешь обклеивать ими стены вместо обоев.
— Не смейся, не смейся. Два штрафа подряд — это не смешно. А если я получу третий — это уже будет катастрофа. Теперь мне целых два года нужно тащиться со скоростью пятьдесят пять миль в час! А ты хоть понимаешь, насколько это ломает весь мой график жизни? Придется теперь вставать раньше и уезжать раньше, чтобы успевать.
Дженни устала бороться с собой и от души рассмеялась.
С Лисой было весело. Ей было тридцать шесть, она была в разводе, но одной оставаться отнюдь не собиралась. Дженни просто не знала, что делала бы без Лиса. Когда Дженни наконец-то скопила деньги на то, чтобы выкупить агентство, она знала только, как обращаться с клиентами. Несмотря на то что она окончила колледж по специальности “деловое управление”, ей скоро пришлось убедиться, что между реальной жизнью и параграфами учебников существует большая разница. Дженни была заместителем у Дж.Б.Холладея, прежнего владельца агентства “Холладей трэвэл”, и с радостью согласилась занять этот пост при новой хозяйке. Она была поистине незаменимым работником и уже помогла Дженни избежать некоторых серьезных ошибок.
Больше того, Лиса стала преданным другом. Это была высокая, худая женщина с обесцвеченными волосами. Она обожала экстравагантно одеваться и не скрывала, что занята поисками нового мужа. “У мужчин много недостатков, дорогая, но и немало достоинств. Особенно одно, самое большое”. Лиса отличалась веселым нравом и общительностью, поэтому недостатка в кавалерах не испытывала. Она вела настолько бурную жизнь, что это быстро утомило бы любого другого человека. И поэтому Дженни не совсем верила в искренность ее замечания о том, что Дженни умеет обращаться с мужчинами. Она-то, из дома редко выходила!
— Не смейся, — снова предупредила Лиса. — Вот увидишь, скоро ты нарвешься на женский патруль, и на этом твое везение закончится.
— Вот именно, везение.
— Конечно, — проговорила Лиса и, мгновенно сменив тему разговора, с любопытством в голосе спросила:
— А теперь рассказывай, что это ты задумала насчет покупки дома в забытой Богом Луизиане?
— В Прескоте, — с улыбкой поправила ее Дженни. — Это небольшой городок к северу от Батон-Руж. Почти на границе с Миссисипи.
Лиса опять фыркнула.
— Ну я и говорю: забытая Богом Луизиана.
— Это мой родной город. Я там родилась.
— И ты еще вслух заявляешь о том, что ты деревенщина?! — воскликнула Лиса тоном истинной уроженки Далласа.
— Я решила вернуться домой, — тихо проговорила Дженни. — Хочу там жить.
Пойти на этот шаг было нелегко. Она знала, что Кимы сделают все, чтобы выжить ее оттуда. Она вновь решила оказаться рядом с Ким Тэхеном и, осознавая всю опасность этого, даже перестала спокойно спать по ночам. К тому же она не отказалась от мысли выяснить, что случилось с его отцом, и понимала, что на этом пути ее ждет много препятствий, главным из которых являлся все тот же Тэхен. Так или иначе, он мучил ее все эти годы, и последняя их встреча показала, что рядом с ним она по-прежнему внутренне чувствует себя беспомощным ребенком. А ей хотелось стать с ним вровень. Она не могла допустить, чтобы он вновь подавил ее своей властью. Дженни необходимо было преодолеть в себе все, что было с ним связано. Раз и навсегда.
— Называется, съездила по делам в Батон-Руж! Как только оказалась поблизости от своей деревеньки, тебя туда так и потянуло, как магнитом. И ты не нашла в себе сил сопротивляться?
Лиса не знала о том, что случилось с Дженни двенадцать лет назад. Она вообще не знала ничего о жизни своей подруги, за исключением того, что Дженни выросла в воспитательном доме и очень любит своих приемных родителей. О своей настоящей семье и прошлом Дженни никогда ей не рассказывала.
— Так.
Лиса откинулась на спинку своего кресла.
— И что, ты собираешься теперь продать агентство?
Дженни изумленно уставилась на нее.
— Разумеется, нет!
Заметив, с каким облегчением вздохнула Лиса после этих слов, Дженни впервые осознала, как сильно встревожило ее решение переехать на новое место жительства ее подчиненных.
— Все будет по-прежнему, — сказала она. — Если не считать двух маленьких нововведений.
— Насколько маленьких? — подозрительно спросила Лиса.
— Ну, во-первых, я буду жить в Прескоте. Когда мистер Байбл подыщет подходящий дом, я перевезу туда факс, компьютер и ксерокс, чтобы не терять с вами постоянной связи.
— О'кей, это во-первых. А что во-вторых?
— А во-вторых, за меня здесь останешься ты. Надеюсь, перспектива командировок тебя не пугает? — вдруг внутренне обеспокоившись, спросила Дженни. Она совершенно не думала об этом, когда разрабатывала свой план.
У Лисы изумленно взлетели брови.
— Ты что?! Чтобы меня испугала перспектива командировок?! Дорогая, уж не помутился ли у тебя рассудок от ностальгии по дому? Я обожаю командировки! Это же неизмеримо расширяет передо мной горизонты в смысле охоты на самцов! Всех местных я уже просто замучила. Им крупно повезет, если в одной из командировок мне удастся подцепить стоящего мужика с серьезными намерениями. И потом, проехаться иной раз до Нового Орлеана — это все равно как отдых.
— А в Хьюстон? А в Батон-Руж?
— В Хьюстоне ковбои, а в Батон-Руж креолы. О! — Лиса плотоядно облизала губы. — Чую, в Даллас я буду возвращаться на кратковременный отдых и восстановление сил.
Все шло как по маслу, но Дженни пришлось перед этим изрядно потрудиться. В итоге ее усилия оправдались, и ей было радостно это сознавать. В четырнадцать она была совершенно беспомощным и беззащитным созданием, теперь же стала состоятельным и самостоятельным человеком, а за четыре года работы в бизнесе к тому же завела в этой сфере много полезных знакомых.
С помощью мистера Байбла она довольно быстро отыскала себе небольшой, но уютный домик, выставленный на продажу. Он находился не в самом Прескоте, а в паре миль от него, на самой границе владений Кимов. Покупка дома пробила заметную брешь в ее финансах, но она не постояла за ценой и сразу выплатила всю стоимость собственности, чтобы Тэхен не мог потом ни к чему привязаться, пытаясь провернуть какие-нибудь темные делишки с владельцем закладной на дом. Она примерно знала, какие шаги и в какой последовательности он предпримет в борьбе с ней, поэтому заранее думала лишить его всех козырей. Ей доставляло большое удовольствие сознавать, что она обведет его вокруг пальца, а он даже ничего не заметит. А когда спохватится, будет уже слишком поздно.
Очень осторожно, действуя исключительно от имени агентства, чтобы ее собственное имя нигде не появилось, Дженни разобралась со всеми коммунальными услугами, провела в доме генеральную уборку и перевезла в него мебель. Всего спустя месяц после того, как Тэхен выдворил ее из города во второй раз, Дженни остановила свою машину перед крыльцом нового дома и окинула его удовлетворенным взглядом.
Она не стала покупать кота в мешке. Мистер Байбл предварительно снабдил ее фотоснимками дома: вид снаружи и изнутри. Домик был небольшой, всего пять комнат, 50 — х годов постройки, но прежний владелец недавно отремонтировал его к продаже. И неплохо постарался: парадное крыльцо имело веранду, которая тянулась вдоль всего фасада — новым обитателям было где насладиться хорошей погодой. А вентиляторы в каждом конце веранды гарантировали, что зной будет не слишком уж донимать. Вентиляторы висели также под потолком в каждой комнате.
Обе спальни были одинакового размера. Дженни выбрала для себя ту, что располагалась в задней части дома, а вторую переоборудовала в свой рабочий кабинет. В доме была всего одна ванная, но Дженни жила одна, так что с этим тоже не было проблем. Гостиная и столовая показались ей очень уютными, но больше всего понравилась кухня, которая имела исключительно современный вид. Было совершенно ясно, что кухню переоборудовали несколько лет назад. Прежний владелец мог бы обойтись гораздо меньшими затратами, но Дженни поняла, что до нее здесь жил человек, который обожал готовить. Плита на шесть конфорок, встроенная микроволновая печь и обычный духовой шкаф. Буфет во всю стену и от пола до потолка, в котором спокойно поместился бы годовой запас продуктов. Шестифутовый разделочный столик в центре. Простор и все условия для реализации самых смелых кулинарных задумок. Дженни не так чтобы очень любила готовить, но новой кухне, безусловно, отдала должное.
Словом, дом ей очень понравился. К тому же это был ее первый собственный дом. Квартиры в расчет не брались, так как она их снимала. А дом принадлежал ей и только ей.
Пребывая в приподнятом расположении духа, она поехала в Прескот. Надо было заглянуть в здание городской администрации, зарегистрировать там машину и повесить на нее номера Луизианы. Управившись с этим, Дженни поехала в магазин. Мысль о том, что она теперь может совершенно спокойно, не думая о каждом центе, делать покупки в том самом магазине, владелец которого двенадцать лет назад, стоило ей зайти, пристально и совершенно открыто следил за каждым ее шагом и движением, опасаясь, что она незаметно сунет что-нибудь в сумку и вынесет, не оплатив, — эта мысль доставляла Дженни огромное удовольствие. Его фамилия была Морган. Эд Морган. Она его отлично помнила. Его младший сын учился с
Суа в одном классе.
Выбирая продукты, она раскладывала их по целлофановым пакетам, которые тут же завязывала зеленой ленточкой. Из подсобки показался седой мужчина в запачканном фартуке с коробкой в руках. Он вынул из нее бананы и разложил их на демонстрационном лотке. Мельком оглянувшись на Дженни, он вернулся к своей работе, но уже через секунду резко обернулся на нее снова. Глаза его округлились.
Волосы его за эти годы сильно поредели и поседели, но Дженни не составило труда узнать этого человека, о котором она только что думала.
— Здравствуйте, мистер Морган, — приветливо сказала она, толкая мимо него тележку. — Как поживаете?
— Рини-и?.. — заикаясь, проговорил он таким тоном, что Дженни мгновенно замерла на месте и по-новому взглянула на Моргана. Боже мой, неужели с ним тоже? А почему бы и нет? Ким Туан всегда бывал свободен, а Рини пользовалась всякой возможностью.
Улыбка на лице Дженни потухла, и вся она будто обратилась в лед.
— Нет, не Рини. Меня зовут Дженни. Я младшая дочь.
Господи, какое унижение! Когда она была ребенком, этот Морган подвергал ее невыносимым унижениям, подозревая в ней воришку. Оказывается, это не мешало ему обхаживать ее мать…
Дженни решительно двинулась дальше по проходу, толкая перед собой тележку. Магазин был небольшой, поэтому через минуту до нее почти явственно стали доноситься звуки голосов Морганов. Владелец магазина, захлебываясь, рассказывал своей жене о том, кто к ним пришел. Еще спустя минуту Дженни поняла, что к ней приставили соглядатая. Это был мальчишка-подросток. Она не узнала его да и не могла, конечно, узнать. На нем был такой же длинный запачканный фартук, как и на Моргане. Он весь вспыхнул и засмущался, когда она оглянулась на него. Дженни стало ясно, что ему поручили следить за тем, чтобы все продукты шли в корзинку, а не прямиком в сумку.
Это взбесило ее, но она крепко держала себя в руках, делая вид, что ничего не замечает. Когда Дженни выбрала все по своему списку, она откатила тележку к прилавку и стала ее выгружать.
Когда она входила в магазин, за кассой сидела миссис Морган, но теперь она ушла в застекленную офисную секцию магазина, откуда пристально следила за Дженни, а ее место за прилавком занял ее муж. Он внимательно рассматривал каждый пакет, который Дженни выгружала из корзинки.
— Надеюсь, у тебя хватит денег, чтобы заплатить за все это, — неприятным голосом произнес он. — Я не от каждого приму чек.
— Я всегда плачу наличными, — холодно ответила Дженни. — Я не каждому доверяю взглянуть на номер моего кредитного счета.
До него не сразу дошло, что в ответ на свою оскорбительную реплику он получил не менее оскорбительную, а когда дошло, он весь побагровел.
— Попридержи язык. Я не потерплю подобных штучек в моем магазине. Тем более от таких, как ты.
— В самом деле? — тихо проговорила Дженни, улыбнувшись. — А вот с моей матерью вы вели себя иначе, не так ли?
Румянец исчез так же внезапно, как и появился. Вместо него по лицу Моргана разлилась мертвенная бледность. Он мгновенно вспотел и украдкой бросил настороженный взгляд в сторону своей жены.
— Не понимаю, о чем это ты…
— Не понимаете, и не надо. Только не советую вам больше поднимать эту тему.
Она вынула из сумочки кошелек и принялась ждать, когда он закончит пробивать ее покупки, зорко следя за ценниками, которые он навешивал на пакеты. Один раз она его с удовольствием поправила:
— Эти яблоки стоят доллар двадцать девять за фунт, а не доллар шестьдесят девять.
Он вновь побагровел, злясь на то, что Дженни поймала его на ошибке. Во всяком случае, сама Дженни полагала, что это была именно ошибка, а не сознательный обсчет. Но она твердо решила не спускать с него глаз и тщательно проверить каждую строчку в чеке, перед тем как уйти из магазина. Пусть он на своей шкуре почувствует, каково это, когда тебя подозревают в непорядочности и нечестности. Когда-то такие люди, как он, безнаказанно унижали ее. Но те времена давно миновали.
Когда он подвел итог, Дженни открыла кошелек и вынула оттуда шесть двадцатидолларовых банкнот. Давно ей не приходилось оставлять в продуктовых магазинах такие деньги, но дело было в том, что не хотелось везти сюда еду из старой квартиры, а новый дом был совершенно пуст, и необходимо было сделать кое-какие запасы. Она перехватила его взгляд, устремленный в ее кошелек, в котором еще осталась весьма толстая пачка денег, и поняла, что уже к вечеру по городу разнесется весть о том, что Дженни Девлин вернулась богатенькой. Конечно же, никому и в голову не придет, что все это она заработала своим трудом.
Она не могла сказать про себя, что ей было наплевать на то, что будут думать о ней жители Прескота. Ей никогда не было на это наплевать. В этом как раз была одна из причин ее возвращения. Ей хотелось доказать им, да и себе тоже, если уж на то пошло, что не все Девлины одинаковые. За последние двенадцать лет ей удалось убедить себя в том, что она честный человек, достойный уважения окружающих. Но в душе она этого не чувствовала и понимала, что все встанет на свои места только после того, как у жителей Прескота изменится о ней мнение. Она не могла просто плюнуть на все и забыть. В Прескоте были ее корни. Ей хотелось, чтобы местные жители приняли ее с открытым сердцем. Это отнюдь не означало, что она будет позволять всякому безнаказанно оскорблять ее. Двенадцать лет назад она не умела настоять на своем, но с тех пор многое изменилось. И теперь Дженни была уже не та беззащитная девочка. Она знала, как постоять за себя.
Тот же мальчишка, который сопровождал ее по магазину, отнес ее покупки в машину. На вид ему было лет шестнадцать, и он был весь еще угловат, как ребенок. Руки и ноги у него были непропорционально большие.
— Ты родственник Морганов? — спросила она, когда они прошли на стоянку. Он толкал перед собой тележку. Паренек зарделся от смущения.
— Да, они мои дед и бабка.
— А как тебя зовут?
— Джейсон.
— А меня Ли Дженни. Я когда-то жила здесь. И вот вернулась.
Дженни подошла к своей машине и открыла багажник. Как и все мальчишки, Джейсон проявлял гипертрофированный интерес ко всему, что было на четырех колесах и двигалось. Он внимательно оглядел ее машину. Дженни купила себе надежный седан, предпочтя его спортивному автомобилю с открытым верхом. Она была деловым человеком, и ей больше подходил именно седан. И вообще не каждый человек сядет в спортивный автомобиль. Во всяком случае, себя к числу этих людей Дженни не относила. Она всегда чувствовала себя взрослее своих лет, а стабильность и надежность значили для нее много больше, чем скорость и броский внешний вид.
Впрочем, и ее машина была очень даже ничего. Европейской марки, к тому же года еще не наездила. Выглядела неплохо.
— Хорошая тачка, — проговорил Джейсон, складывая ее пакеты в багажник.
— Спасибо.
Когда она дала ему доллар чаевых, он удивленно уставился на него. Либо в Прескоте было не принято давать на чай, либо покупатели обычно сами управлялись со своими покупками, как только выходили из магазина. А Джейсон вышел с ней только потому, что ему приказал Морган. “Глянь, не грязно ли у нее в машине”. Или что-нибудь в этом роде. Второе объяснение показалось Дженни более правдоподобным. Привычка местных жителей совать нос в чужие дела была развита чрезвычайно сильно.
Пока Дженни отпирала ключом дверцу своей машины, на стоянке показался небольшой белый “кадиллак”. Машина, резко взвизгнув, затормозила, поравнявшись с Дженни. Она обернулась и увидела сидевшую за рулем “кадиллака” женщину, которая остолбенело уставилась на нее. В первое мгновение Дженни ничего не поняла, но потом узнала Ким Чеен или как там ее теперь звали. Женщины неотрывно смотрели друг на друга. Дженни вспомнила, что Чеен в юности никогда не держала себя в руках при встрече с Девлинами и всегда задирала их. В отличие от Тэхена, который относился к ним вполне нормально. До того злосчастного дня, когда исчез его отец.
Дженни невольно почувствовала, как в ее сердце шевельнулась жалость. Ведь, судя по всему, Туан мертв, а они все эти годы даже не знали, что с ним произошло. Исчезновение Ким Туана обернулось тяжелыми последствиями для Девлинов. Но пострадали и его собственные дети.
У “кадиллака” были тонированные стекла, но даже сквозь них было видно, как сильно побледнела Чеен. Дженни жалела о том, что эта встреча случилась так рано. И хотя она твердо решила настоять на своем и остаться здесь, раньше времени лезть на глаза Кимам не стоило.
Отвернувшись, она села в свою машину и повернула ключ зажигания. Чеен загораживала выезд со стоянки, но зато перед Дженни место было свободно, поэтому она проехала вперед по стоянке и только потом повернула на улицу. Чеен осталась за спиной. Дженни была уверена, что она все еще оторопело смотрит ей вслед.
Вернувшись домой, она обнаружила, что на ее имя пришло несколько факсов. Все от Лисы. Сначала она решила разложить покупки, и лишь затем идти в свой импровизированный рабочий кабинет разбираться с возникшими в агентстве проблемами. Работать по линии туризма ей нравилось. Конечно, и здесь всякое случалось. И эта работа доставляла порой головную боль. Но гораздо чаще клиенты бывали довольны. Такова была природа этого бизнеса. В обязанности агентства входила надежная организация туристических туров и развлекательных поездок, а также обеспечение надлежащих условий их проведения. Например, семье, в которой были маленькие дети, не стоило предлагать круиз, в программу которого входили преимущественно развлечения для взрослых. Дженни набрала себе штат способных работников, так что возникающие проблемы были чисто формального характера: заполнить платежную ведомость, оформить бланки налоговых квитанций, одним словом, бумажная работа. Дженни распорядилась, чтобы платежи ей присылали, сопровождая ее всей необходимой информацией, по утрам в понедельник. Два дня работы и в среду она будет отсылать квитанции экспресс почтой обратно. План казался выполнимым, а перспектива работы в домашней комфортной обстановке не могла не радовать.
Неудобства ожидали по линии банковских дел. Счет Дженни был в Далласе. Как личный, так и деловой. Но она не стала переводить свои фонды в Батон-Руж, тем более в Прескот, ибо серьезно опасалась козней со стороны
Кимов. Она пока еще не проверила, кому конкретно принадлежит новый банк в городе. Но понимала, что это, по большому счету, не важно. Так или иначе Тэхен пользовался в округе огромным влиянием. Конечно, официально на страже интересов клиента банка стоял закон, но Дженни знала, что в здешних местах Кимы выше закона, и понимала, что Тэхену не составит большого труда добраться до ее счета, включая и квитанции аннулированных счетов. И не сомневалась в том, что, если дать ему в руки этот козырь, он не преминет его использовать в борьбе против нее. Нет, уж лучше хранить деньги по-прежнему в Далласе.
На гравийной дорожке перед домом раздался скрип. Она выглянула в окно и увидела, как перед крыльцом остановился стального цвета “ягуар”. Задернув занавеску, она со вздохом поднялась из-за стола. Она уже знала, кто приехал.
Выйдя в гостиную, она услышала шаги на крыльце и открыла входную дверь.
— Здравствуй, Тэхен. Заходи. Тебе разонравились “корветы”, как я погляжу.
Глянув на нее с некоторым удивлением, он ступил через порог. Тэхен не ждал, что она вот так спокойно и сразу пригласит его войти. Это все равно что кролик зазывал бы волка в свою норку на огонек.
— Я просто стал осторожнее во многих вещах, — процедил он.
На кончике ее языка вертелось: “И лучше, я полагаю”, но она промолчала. Вряд ли Ким Тэхен будет отвечать на ее замечание, в лучшем случае решит, что этого и ждал от одной из Девлинов. Так что кокетничать с ним не стоит.
На дворе уже отлетала весна. День стоял жаркий. На Тэхене была свободная белая рубаха с открытым воротом и брюки цвета хаки. Ее взгляд непроизвольно остановился на расстегнутом воротнике, из-под которого были видны черные курчавые волосы. У Дженни перехватило дыхание. Она с трудом заставила себя отвести глаза. Он принес вместе с собой в ее дом свежий запах мужчины. В этом запахе было нечто очень сильное, почти животное. Она часто по своей привычке пыталась определить цвет запаха, исходившего от Тэхена, но сделать это было трудно. Его близость сильно действовала на нее. У Дженни закружилась голова. Все осталось по-прежнему. В прошлую встречу она была так потрясена вовсе не неожиданностью его появления в мотеле. Просто она, к своему ужасу, поняла, что старые чувства еще не умерли, еще дают о себе знать. Они просто дремали в ней все эти годы. До случая.
Она взглянула на него с потаенным беспомощным гневом. Этот человек втоптал ее в грязь и не остановится перед тем, чтобы сделать это снова… Почему же она не в силах преодолеть в себе то возбуждение, которое он всегда вызывал в ней одним только своим видом?
Тэхен стоял на пороге почти вплотную к Дженни и смотрел на нее сверху вниз, сощурив свои темные, почти черные глаза. Она сделала шаг назад. Его габариты действовали на нее угнетающе. Тэхен был выше ее на добрых десять дюймов. Она вдруг подумала о том, что, даже поднявшись на цыпочки, достанет поцелуем, пожалуй, только до его шеи…
Дженни испугалась своих мыслей и торопливо взяла себя в руки. Нет, он никогда не узнает о том, что она не в силах сопротивляться его притягательности. Иначе это станет опасным оружием в его руках.
— Какой сюрприз, — внешне беззаботно проговорила она, хотя этот визит на самом деле не был для нее неожиданным. — Садись. Хочешь кофе? Или, может, чай со льдом?
— Не надо любезностей, — проговорил он, вновь надвигаясь на нее. Она услышала злые, яростные нотки в его голосе… — Что ты здесь делаешь?
— Я здесь живу, — ответила Дженни, изображая на лице деланное удивление.
Она не думала, что он сразу перейдет к сути дела. Но Тэхен, похоже, решил обойтись без предисловий. Дженни вновь отошла на шаг назад, отчаянно пытаясь сохранить между ними дистанцию. Он пристально взглянул на нее, и в следующее мгновение в выражении его глаз мелькнуло удовлетворение. Со страхом она поняла: он разгадал, что близость между ними ее нервирует. Тогда Дженни замерла на месте и открыто взглянула ему в лицо. Нет, ему не удастся запугать ее. Она гордо вскинула подбородок и смерила его холодным, невозмутимым взглядом. Ей нелегко было это сделать, но она справилась.
— Ну, это, полагаю, ненадолго. Зачем ты вернулась? Только зря потратила время и силы.
Улыбнувшись, она отчетливо проговорила:
— Даже тебе будет трудно вышвырнуть меня из моего собственного дома.
Он внимательно оглядел уютную гостиную.
— Я купила его, — добавила Дженни. — И заплатила все деньги сразу, так что он целиком мой.
Он хрипло рассмеялся, и Дженни вздрогнула от неожиданности.
— Должно быть, ты выжала из бедного мистера Ли все до последнего цента и развелась с ним? И много тебе удалось от него взять?
Дженни насторожилась.
— Немало. Но я не разводилась с ним.
— А как же? Или ты выскочила замуж за старикашку, который вскоре откинул копыта? Неужели тебе удалось обмануть других его наследников и обойти их?
Кровь отхлынула от ее лица, которое стало белым, как у статуи.
— Нет, я выскочила за здорового молодого человека, которому только что исполнилось двадцать три. Но он погиб в автокатастрофе. Мы и года не прожили вместе.
Тэхен поджал губы.
— Извини, — пробормотал он. — Мне не следовало это говорить.
— Да, не следовало, но разве Кимов когда-нибудь волновало, какие чувства могут вызвать у окружающих их слова и действия?
Он фыркнул.
— Уж не Девлинам говорить это.
— Я никому и никогда не причинила боли, — с горькой улыбкой возразила Дженни. — Мне просто не повезло оказаться между двух огней.
— Сама невинность, значит? Да, ты была мала, когда все это случилось, но у меня прекрасная память, и я отлично помню, как ты вертелась тогда передо мной и помощниками шерифа в своей прозрачной рубашке, через которую нам все было видно. Яблочко от яблони недалеко падает.
Глаза Дженни округлились от возмущения и обжигающего стыда. Она снова вспыхнула. Быстро подойдя к нему, она ткнула его пальцем в грудь.
— Не смей мне говорить это! — давясь от гнева, тихо произнесла она. — Меня вытащили из постели посреди ночи и вышвырнули во двор, как мусор. — Заметив, что он готов уже сказать что-нибудь вроде: “Ты и есть мусор”, Дженни упредила его и прошипела:
— Не надо ничего говорить! Все наши вещи были вышвырнуты из окон. Мой младший брат обезумел от ужаса и прижимался ко мне. Что же я, по-твоему, должна была делать? Отыскать среди того бардака свое платье и уйти в лес, чтобы, не спеша, переодеться? Что же вы, “порядочные” мужчины, не отвели глаз?!
Он сверху вниз посмотрел на ее искаженное яростью лицо. В первую секунду Тэхен опешил, но быстро взял себя в руки. Глаза его потемнели. Он отвел ее руку от себя, но не отпустил ее, зажав в своей крепкой мозолистой ладони.
— Решила показать мне свой характер? — почти удивленно проговорил он.
Его прикосновение мгновенно наэлектризовало все ее тело. Она попыталась вырвать руку, но он только крепче сжал ее.
— Не кипятись, — лениво проговорил он. — Или ты думала, что я так и буду стоять и сносить маленькие уколы твоего пальчика? Нет уж, я сегодня не в том настроении.
Дженни устремила на него гневный взгляд. Выбор был небогатый. Или завязать безуспешную и унизительную для себя борьбу, или терпеливо дождаться, пока он сам не соизволит отпустить ее. Внутри нее бушевало пламя, и ее так и подмывало оказать ему яростное сопротивление. Но она с трудом овладела собой, понимая, что иначе она только доставит ему удовольствие.
Не сразу до нее дошел потаенный смысл его слов, а когда все-таки дошел, глаза ее округлились, и она потрясенно взглянула на него. Она поняла, на что он намекал. Ошибки быть не могло.
— Умница, — проговорил Тэхен. Взгляд его медленно опустился до ее грудей и задержался на них. Он принялся внимательно изучать их, выпиравших под шелковой блузкой цвета зеленой мяты. У Дженни захватило дыхание. Мурашки побежали по ее телу. Он словно раздевал ее своим взглядом. — Ведь ты не будешь затевать со мной потасовку, в которой все равно не сможешь взять верх? Твоя мама, наверное, говорила тебе о том, что мужчины сильно возбуждаются, когда женщины начинают извиваться перед ними? Может быть, ты вернулась для того, чтобы повторить путь своей мамочки? Может быть, ты хочешь стать моей шлюхой, как она была шлюхой моего отца?
Ярость затмила ей разум, и она попыталась изо всех сил ударить его свободной рукой. Со скоростью гремучей змеи он перехватил и ее. Тихо присвистнул.
— Спокойно, спокойно. — Он будто наслаждался ее яростью. — Неужели ты думала выбить мне зубы?
— Да! — крикнула Дженни, совершенно позабыв о том, что еще минуту назад твердо решила держать себя в руках, чтобы не доставлять ему удовольствие. Она стала отчаянно вырываться, но успеха, конечно, не имела. — Вон! Вон из моего дома!
Он рассмеялся ей в лицо и прижал к себе, лишив возможности даже пошевелиться.
— Ты что, собираешься вышвырнуть меня отсюда?
Дженни замерла, осознав, что произошло именно то, на что он намекал. Его напряженная плоть, натянув брюки, упиралась ей в живот. Дженни поняла, что у нее осталось ее последнее оружие: язык.
— Когда ты отпустишь меня, неандерталец, мне придется положить на руки лед, чтобы они не покрылись багровыми синяками! — воскликнула она.
Он опустил глаза, разжал длинные пальцы, которые будто тисками обхватили ее тонкие запястья, и увидел, что на них и впрямь проступили красные пятна.
— Я не хотел делать тебе больно, — проговорил он совершенно неожиданно для Дженни. — У тебя кожа, как у младенца.
Он отпустил ее руки, и она мгновенно отошла на два шага назад, потирая их, морщась от боли и старательно избегая смотреть на его брюки.
— А мне кажется, что тебе плевать, больно мне или нет. Уходи.
— Одну минуту. Мне нужно еще кое-что сказать.
Она холодно посмотрела ему в лицо.
— Тогда говори, ради Бога, и уходи.
Его темные глаза вновь сверкнули гневом. Он приблизился к ней настолько быстро, что она не успела отойти, и приподнял пальцем ее подбородок.
— Очень рассердилась, да? Только не советую сердить меня, дорогая, потому что в этом случае пострадаешь только ты. Лучше всего тебе было бы собрать свои пожитки и уехать отсюда. Так же быстро, как и приехала. Я куплю у тебя дом за те же деньги, что ты отдала за него. Так что в этом смысле ты ничего не потеряешь. Пойми, ты здесь нежеланная гостья. Моей матери и сестре будет больно видеть, как ты разгуливаешь по городу с таким видом, как будто ничего не было. Твое появление напомнит всем о старом скандале, а я этого не хочу. Если же ты останешься и будешь испытывать мое терпение, я сделаю так, что тебе будет очень нехорошо. Во-первых, ты не сможешь найти работу. И вообще очень скоро поймешь, что у тебя здесь нет друзей.
Она вновь освободилась от него.
— И что ты сделаешь? Спалишь меня вместе с домом? — злорадно усмехаясь, спросила она. — Я уже не та беззащитная четырнадцатилетняя девчонка, которую легко было обидеть. Я приехала и собираюсь здесь остаться.
— Ну что ж, поживем — увидим. — Он вновь перевел взгляд на ее груди и усмехнулся. — В одном ты права: ты уже не та четырнадцатилетняя девчонка.
Он вышел из дома. Дженни смотрела ему вслед. В глазах ее сверкала ярость, кулаки были сжаты. Ей невыносимо тяжело было сносить на себе его хищный взгляд, которым мужчины смотрят порой на женщин. Тяжело, потому что она была далеко не уверена в том, что в случае чего у нее хватит сил сопротивляться. Вспомнив о его словах насчет того, что она приехала для того, чтобы пойти по следам матери и стать шлюхой для Кима, ей стало тошно.

— Это была Рини? — спросила Чеен негромко, хотя было видно, что внутренне она вся напряжена. Она позвонила Тэхену из магазина Моргана. Тэхен давно не помнил, чтобы его сестра была в таком состоянии. С тех трагических дней двенадцать лет назад много воды утекло, и Чеен вроде бы оправилась от боли. Но сейчас ее затравленный взгляд сказал Тэхену лучше всяких слов, что боль все еще сидит у нее внутри.
— Нет, но это была одна из них. — Он плеснул себе в стакан виски, опрокинул и налил снова, чувствуя, что только это сможет восстановить в нем душевное равновесие после стычки с Дженни Девлин. Ли Дженни… Вдова… Молодая красивая вдова, в которой было столько огня, что он еще удивился тому, что его руки не обгорели после того, как он прикасался к ней. Пару раз ему удалось вывести ее из себя, но в остальное время она показала просто исключительную выдержку. А его угрозы ее, похоже, нисколько не смутили, хотя она должна была сознавать, что он не шутит.
Они были в кабинете. Время близилось к ужину. Сегодня к ним обещал прийти Донхо. Скоро уже должна была спуститься Сэна, поэтому Тэхен и Чеен ушли в кабинет, чтобы спокойно поговорить несколько минут.
Чеен побледнела.
— Значит, не Рини? Но она была так похожа, что я подумала даже: “Совсем не постарела… Даже, кажется, наоборот”. А! — вдруг воскликнула она. — Понимаю. Это, наверное, была одна из дочерей?
— Младшая. Дженни. Из всех детей она внешне больше всего взяла от матери.
— Что она здесь делает?
— Она сказала, что переехала сюда жить.
Чеен охватил ужас.
— Но она не может! Мама этого не переживет! Донхо удалось отчасти вдохнуть в нее жизнь, но если до нее дойдут слухи о том, что кто-то из Девлинов вернулся в город, я просто боюсь даже подумать, что с ней станет! Ты должен избавиться от нее, Тэхен.
Поморщившись, он поболтал виски в стакане и опрокинул его одним глотком. Всему округу была известна история о том, как он двенадцать лет назад избавился от Девлинов, вышнырнув их из города. Не сказать чтобы Тэхен гордился тем своим поступком, но и ни разу не пожалел о нем. Инцидент стал чем-то вроде местной легенды. Чеен там не было, так что о неприятной стороне дела она ничего не знала. Ей был известен лишь результат. Поэтому воспоминания не жгли ей душу. С Тэхеном же они были всегда. Ужас Дженни и истерика ее маленького брата, его жалкие попытки ухватиться за сестру. Он помнил, как она металась по двору, лихорадочно собирая вещи… Помнил также и невольное желание, вожделение, возникшее у него и у помощников шерифа… Ночные тени скрывали ее юный возраст, а фары высвечивали лишь сходство с Рини.
Внезапно он понял, что та ночь неразрывно связала их друг с другом, его и Дженни. Связала узами общих воспоминаний, которым не суждено было изгладиться до конца жизни. В сущности, Тэхен был едва знаком с ней. К тому же между прошлым и настоящим пролегла настоящая пропасть в двенадцать лет. И все же… он не видел в ней незнакомого человека. У него было ощущение, что произошла встреча старых знакомых. Ни он, ни она не могли забыть о той ночи.
— В этот раз избавиться от нее будет не так просто, — неожиданно проговорил он. — Она купила дом Клеберна и заявила, что мне не удастся вышвырнуть ее оттуда.
— Если она покупает этот дом, может быть, можно чтo-то сделать с закладной?
— Я не сказал, что она покупает дом. Я сказал, что она его купила. Чуешь разницу? — Чеен нахмурилась.
— Откуда это у Девлинов появились такие денежки?
— Наверное, страховка. Она вдова. Ее фамилия теперь Ли.
— Вдова? Как ей это пришлось, наверное, кстати! — саркастически проговорила Чеен.
— Совсем нет, насколько я понял, — возразил Тэхен, вспомнив, как смертельно побледнела Дженни, когда он сказал ей примерно то же, что сестра.
В этот момент в дверь позвонили, Ориан открыла и до них донесся голос Донхо. С разговором пора была закругляться. Тэхен ободряюще похлопал Чеен по плечу, и они вышли из кабинета.
— Я сделаю все от меня зависящее, чтобы выжить ее отсюда, но заранее ничего не обещаю. Она нетипичная Девлин.
Вот это было верно. Еще когда она была девчонкой, его охватывало возбуждение при одном взгляде на нее. С тех пор ситуация не изменилась. Но мало того, что она была просто притягательной женщиной. Дженни стала сильным соперником. Никто из Девлинов никогда в жизни не посмел бы встать у него на дороге. Дженни посмела. Она высоко держала голову, была умна и, судя по всему, каким-то чудом вылезла из той помойной ямы, в которой всегда жила ее семья. Он уважал ее за это, но… Дженни все равно должна уехать. Чеен беспокоило, что ее присутствие плохо отразится на Сэне. Тэхен разделял это мнение, но его беспокоило также, что ее присутствие плохо отразится на самой Чеен.
Выйдя в фойе, они увидели Сэну, грациозно спускавшуюся по лестнице навстречу Донхо. Она подставила ему щеку для поцелуя и позволила взять себя под руку. Подобные фривольности она редко когда позволяла даже мужу. Усилия Донхо пошли Сэне на пользу, они немного уменьшили боль и отчасти помогли ей восстановить уверенность в себе. Но Тэхен сильно сомневался в том, что эти усилия пошли на пользу самому Донхо. Пятнадцать лет назад умерла его жена. Ему следовало сразу жениться снова. В то время ему был только сорок один год. И, возможно, Донхо в итоге нашел бы себе жену, но вскоре исчез Туан, и Донхо, будучи другом семьи Кимов, все свое время и силы отдал им, помогая пережить тяжелые времена. Тэхен все-таки получил от отца письмо с передачей полномочий, но даже с ним ему пришлось потратить два года на то, чтобы упрочить свои позиции. Донхо всегда был рядом. Они не раз засиживались по ночам, толкуя о делах. Он стал чем-то вроде приемного отца Чеен. С его помощью Сэна стала постепенно, шаг за шагом, выходить из навалившейся на нее депрессии.
А потом Донхо влюбился в Сэну. Она до сих пор об этом даже не подозревала.
Тэхен предчувствовал подобное развитие событий. Его мать все еще оставалась удивительно красивой женщиной. Холодная, классическая красавица. Этот образ отвечал романтической натуре Донхо. Ее темные волосы лишь чуть-чуть посеребрила седина, которая, к тому же, была ей к лицу. У нее была гладкая кожа, без морщин. Вместе с тем она отнюдь не выглядела моложе своих лет. В ней не чувствовалось легкости духа, что неизменно присуще молодым. Печаль, казалось, навечно поселилась в ее голубых глазах.
Глядя порой на мать, на Чеен, на Донхо, Тэхен жестоко проклинал отца за то, что тот с ними сделал.
Усадив Сэну, Донхо сказал, обращаясь к Тэхену:
— До меня сегодня дошел один удивительный слушок. Насчет Девлинов. — Чеен оцепенела и украдкой бросила встревоженный взгляд на Сэну. Та мгновенно побледнела. Тэхен сделал Донхо резкий предупреждающий жест, но тот не пожелал его заметить. — Я встретился с Эдом Морганом и… если ему верить, одна из дочерей Рини вернулась в Прескот.
Донхо устремил прямой взгляд на Тэхена, и тот понял, что Чхве нарочно все это сказал. Чтобы заставить Сэна посмотреть правде в глаза. Он и раньше поступал так неоднократно, заговаривая о Туане. Хотя прекрасно понимал, что Сэна содрогается от одного упоминания имени мужа. Возможно, Донхо был по-своему прав. Черт его знает… Во всяком случае, за эти годы Донхо удалось расшевелить Сэну так, как Тэхен и Чеен и мечтать не смели.
Сэна закрыла рот рукой и пролепетала с ужасом:
— Вернулась… в Прескот?!
— Да, мама. Младшая дочь. Дженни, — как можно спокойнее проговорил Тэхен. — Она купила старый дом Клеберна и въехала в него.
— Нет… — Сэна перевела несчастный взгляд на сына. — Я… я не переживу этого.
— Переживешь, — уверенно сказал Донхо, садясь на свое место за столом. — Ты все равно не выходишь из дома и ни с кем не общаешься. А это означает, что ты никогда с ней не столкнешься на улице и ничего о ней не услышишь. Так что огорчаться нечего.
Тэхен откинулся на спинку стула, подавив легкую улыбку. Он и Чеен обращались с Сэной, как с хрупкой фарфоровой статуэткой, и по-другому не могли. Донхо вел себя с ней иначе. Он был поистине неутомим в своих попытках сломать глухую стену, за которой Сэна спряталась от мира. Он стремился любыми средствами вернуть ее к жизни, к людям. Возможно, он и сейчас поступил правильно, открыто заговорив о случившемся.
Сэна покачала головой, все еще глядя на Тэхена.
— Я не хочу, чтобы она здесь жила, — с открытой мольбой в голосе пролепетала она. — Пойдут слухи… Все опять припомнят, и я… не вынесу.
— До твоих ушей все равно ничего никогда не дойдет, — возразил Донхо.
Она содрогнулась.
— Для того чтобы знать, не обязательно слышать.
Сэна была права.
Любой человек, который когда-либо жил в маленьком городке, прекрасно знает, что слухи здесь распространяются с невиданной быстротой и что никто ничего не забывает.
— Прошу тебя, — почти затравленно глядя на Тэхена, проговорила она, — сделай так, чтобы она уехала.
Тэхен невозмутимо пригубил вино из бокала. Здесь, в Прескоте, все держали его за этакого мага, которому стоит только взмахнуть волшебной палочкой, и незваный гость исчезнет. Он уже устал от этого. Не похищать же ее! Не убивать же! А помимо этого, выбор у него был невелик. В его силах было максимально усложнить ей жизнь здесь, вот и все. На этот раз закон был не на его стороне. Ему противостояла отнюдь не шайка воров и алкоголиков, от которых шериф рад был избавиться раз и навсегда. На этот раз перед ним была молодая красивая женщина, которая твердо решила настоять на своем.
— Сделать это будет нелегко, — ответил он.
— Но ведь ты обладаешь таким влиянием… Шериф… Банк…
— Она не стала открывать счет в нашем банке, а шериф бессилен что-либо сделать, если она только не нарушит закон. Пока этого не произошло.
Он знал, что Дженни никогда не откроет счет в местном банке. Она не такая дурочка. Переезжая в Прескот, она прекрасно понимала, с чем тут встретится, иначе не купила бы дом сразу, выплатив его стоимость. Она предприняла все меры, чтобы лишить его возможных козырей. Тэхен уважал ее за эту предусмотрительности. Дженни сделала все от нее зависящее, чтобы усложнить ему жизнь. Он, конечно, проверит, действительно ли она выплатила за дом все деньги, но что-то подсказывало ему, что Дженни сказала ему правду.
— Должен же быть какой-нибудь выход, — с отчаянием в голосе проговорила Сэна. Тэхен нахмурился.
— Об убийстве не может быть и речи, — медленно проговорил он.
— Тэхен! — Сэна пораженно уставилась на сына. — Я же не предлагаю тебе это!
— В таком случае нам придется свыкнуться с мыслью о том, что она отныне будет жить здесь. Со своей стороны я могу лишь несколько усложнить ей жизнь, и это все. Но о том, чтобы пытаться воздействовать на нее силовыми мерами, и думать нечего. Так что, если у кого из вас рождаются сейчас в голове подобные яркие идеи, оставьте их при себе, — сказал он, тяжело глянув на Сэну и Чеен. Так, на всякий случай. Конечно, ему трудно было заподозрить их в чем-либо таком, но он не хотел рисковать. — Если нам удастся избавиться от нее моим способом, прекрасно. Если нет, поставим на этом точку.
Такая на первый взгляд странная забота о Девлинах была легко объяснима. В жизни Дженни и так уже было много страданий и страхов. Образ охваченной ужасом девочки, мечущейся в лучах автомобильных фар, до сих пор не давал ему покоя.
— Можно подумать, мы тебе что-нибудь подобное предлагаем, — оскорбленно заметила Чеен.
— Я этого не говорил. Просто хочу раз и навсегда закрыть эту тему.
Дельфина принесла первое блюдо, сливочный огуречный суп, и все присутствующие за столом, будто по команде, одновременно заговорили на другую тему. Тэхена это несколько позабавило, так как он знал, что в их доме не происходило ничего, о чем почти сразу же не узнавали во всех подробностях Ориан и Дельфина. Просто Сэна и Чеен формально предпочитали держаться старинного обычая не вести личные разговоры в присутствии прислуги. Впрочем, Тэхен сильно сомневался в том, что их прислуга сама считала себя таковой. Особенно Дельфина. Она работала у них в доме, сколько он себя помнил, и частенько колотила его деревянной ложкой по рукам, когда он, будучи еще ребенком, воровал, бывало, у нее сладкие пирожки, которые она пекла для Сэны к завтраку.
Чеен стала рассказывать Донхо об одном любопытном документальном фильме, который она недавно видела по телевизору. Тэхен посмотрел на Сэна, чтобы и ее втянуть в разговор, но замер, увидев, как у нее по щекам текут слезы. Она спокойно ела свой суп, ложка равномерно поднималась и опускалась, но… вместе с тем мама плакала.
После ужина Донхо уединился вместе с Тэхеном в кабинете. Примерно с полчаса они говорили о делах, а затем Тэхен, криво усмехнувшись, заметил:
— Между прочим, мы с Чеен договорились ничего не рассказывать матери о Дженни.
Донхо поморщился.
— Я так и думал. Я, конечно, понимаю, что не мне вмешиваться в ваши семейные дела… — Тэхен фыркнул. Донхо улыбнулся и докончил фразу:
— Но не может же она до конца жизни прожить, как в футляре.
— Ты полагаешь, не может? Все последние двенадцать лет ей это неплохо удавалось.
— Если Магомет не идет к горе, гора идет к Магомету. И, возможно, осознав, что ей все равно не спрятаться от жизни, Сэна в конце концов выйдет на свет божий.
— Удачи тебе, — с усмешкой, но внутренне вполне серьезно пожелал Тэхен.
Донхо с любопытством посмотрел на него.
— Ты всерьез задумал выжить отсюда Дженни?
Тэхен откинулся на спинку кресла и закинул ноги на стол. Он походил сейчас на сонную пантеру, которая расслабилась, но от этого не перестала быть опасной.
— Всерьез. Но матери я тоже сказал правду. Если действовать по закону, то у меня не много козырей.
— Почему бы тебе не оставить девчонку в покое? — вдруг сказал Донхо и вздохнул. — Я к тому, что ей и так уже в жизни порядком досталось, чтобы люди еще намеренно хотели причинить ей боль.
— Ты видел ее?
— Нет, а что?
— Она настолько похожа на Рини, что их можно было бы принять за двойняшек, — сказал Тэхен. — Для меня в принципе достаточно уже того, что она одна из Девлинов. Но вдобавок еще это поразительное сходство… — Он покачал головой. — Нет, одно ее появление пробудит у людей, не только у моей семьи, множество нежелательных воспоминаний.
— Я все же советую тебе дать ей шанс, — возразил Донхо. — Если девчонка пытается стать человеком, грех ставить ей палки в колеса.
Тэхен покачал головой.
— Я должен в первую очередь думать о матери и Чеен. Они для меня важнее какого-то мусора, который пытается стать человеком.
Донхо посмотрел на него с явным неодобрением. Тэхен обладал тяжелым характером и был опасным врагом, но, по крайней мере, всегда был справедливым. Исчезновение Туана круто изменило всю его жизнь. На его молодые плечи свалилась гигантская ответственность. До того дня Тэхен был веселым и беззаботным сорвиголовой. Но потом в одночасье превратился в мрачного и жесткого, даже жестокого взрослого мужчину. Он не потерял чувство юмора, но жизнь пошла такая, что ему было не до шуток. Тэхен знал цену себе и своей власти и не стеснялся пользоваться ею в полной мере. Если Туан в деловых кругах уважали, то на Тэхена смотрели с благоговением и боялись его.
— Ты слишком уж носишься с ними, — наконец проговорил Донхо. — Ничего с твоей матерью и с Чеен не случится, если Дженни Девлин останется в Прескоте. Им это будет неприятно, но они смирятся.
Тэхен пожал плечами. Да, возможно, Донхо прав. Возможно, он излишне заботится о своих родных. Но Донхо не было рядом, когда Чеен вскрыла себе вены и едва не умерла от потери крови. Донхо не было рядом в самые первые дни, когда Сэна ходила по дому, будто неживая, будто призрак. К тому времени, когда он появился, Сэна по крайней мере вновь заговорила, вновь стала принимать пищу…
— Сдаюсь, — проговорил Донхо, качая головой. — Делай как знаешь. Но перед этим подумай. Может, девчонке действительно следует дать шанс.
Когда Донхо ушел, Тэхен вернулся в кабинет, занял за столом прежнюю позу и стал было читать финансовый отчет, но вскоре понял, что не может сосредоточиться на нем. И дело было вовсе не в виски. Он налил себе почти целый стакан, сев работать, но едва пригубил из него. Просто он никак не мог выкинуть из головы Дженни Девлин. Молчаливые слезы Сэны подействовали на него так, как не подействовали бы любые слова. Дженни не заслуживала новых страданий, но их также не заслуживали Сэна и Чеен. Они тоже явились своего рода невинными жертвами обстоятельств. Сестра едва не погибла. Тэхен не мог об этом забыть и не мог равнодушно смотреть на то, что с ними стало после возвращения в Прескот Дженни Девлин.
Ему было совершенно ясно, что, пока она в городе, мать и сестра не найдут себе покоя.
Тэхен задумчиво уставился на стакан с виски. Может, если он выпьет его сейчас, это поможет ему забыть о том, что испытал он, когда прижал к себе Дженни. Забудет о том сладком и пряном аромате, который исходил от нее. Почувствовав его, Тэхен испытал настолько сильное возбуждение, что у него даже закружилась голова. Может, если он выпьет сейчас целую бутылку, это поможет ему подавить дикое желание погрузить руки в ее огненные волосы и вкусить поцелуй ее полных губ… Какая у нее нежная, почти прозрачная кожа. Даже от легкого прикосновения на ней остались красные следы… А высокая и полная грудь… Соски были различимы даже сквозь лифчик и блузку.
Да, Дженни определенно унаследовала от Рини ее чувственность, удивительную способность заводить мужчин одним своим видом. При этом дочь в отличие от своей матери не выставляла свое редкое качество напоказ; оно проявлялось само по себе. Ли Дженни производила впечатление красивой женщины, которая любит заниматься любовью. И будь он проклят, если не хочет доставить ей это удовольствие.
Если она не уедет, это может плохо кончиться. Тэхен уже мысленно представил себе, в каком шоке будет весь их маленький городок, не говоря уже о Сэне, когда увидит, что история повторяется, и очередной мужчина из рода Кимов завел связь с очередной женщиной из рода Девлинов.