Лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день за них идёт на бой.

© Иоганн Вольфганг фон Гёте

Когда я была маленькая, всё было другим. И дело даже не в том, что с возрастом приходит одиночество и осознание того, что теперь все решения лежат только на твоих плечах. Нет… Нет-нет, дело совсем в другом. В детстве, когда, смеясь, бежишь босиком по скрипучим половицам в доме, ты чувствуешь, что сто́ит тебе только выйти на порог и ты увидишь огромный мир, принадлежащий только тебе и твоим босым ногам. Ты понимаешь, что тебе не нужно бороться ни за воздух, ни за себя. Чувствуешь, что живёшь.

Годы идут, и мир словно становится меньше. Сначала он сужается до размера твоего дома, потом комнаты, а потом ты не чувствуешь уюта даже в собственном теле.

С уходом Энди ко мне и пришло осознание всего этого.
Я взрослею…

За окном всё то же раннее утро, всё тот же задушенный солнцем мир. Закрывшись в дальней комнате коридора, открыла окно и вылезла через него на улицу. А потом я вернусь к себе и буду выслушивать поучительные лекции Джоша о том, что одной по колледжу мне лучше долго не бродить. Элисон посмеётся с этого и снова скажет, что наш чокнутый художник ведёт себя как мой папочка. А потом всё по старой схеме: пары, столовка, пары, испытание в иллюзии, несколько свободных часов и отбой. Было бы, если б это не было утром воскресенья.

Смотрю вдаль на розовое небо и огненный шар, наполовину поднявшийся над горизонтом. Красивые здесь рассветы — не то, что у нас… с Энди…
Кончиками пальцев провожу по траве, прикрыв глаза и отдав свой разум воспоминаниям. Нам было чуть больше шести лет. Наивные дети, прячущие под подушками палки, чтобы по ночам ими бить монстров под кроватью. Энди спёр где-то нож, и мы стали потрошить все ковры в доме, рассыпать куски по полу и представлять, что это трава. Ох и досталось нам потом от Лесли, которая своими же трудолюбивыми руками вышивала эти ковры. Улыбаюсь. В тот день даже шкаф не смог спасти нас от разъярённой тётушки Лесли и её старого-доброго веника из тонких веток. От кого — от кого, а от шкафа я такой подлости не ожидала.

Я открываю глаза и смотрю на высокое лиственное дерево, на широких ветках которого мы с Джошем как-то сидели. Вновь улыбаюсь… Вспоминаю журнал дяди Маркуса, где он любил рисовать свой старый дом. Была у него качеля, привязанная к дереву, а вот нам с Энди такую прелесть привязать было негде. Вот мы и залезали друг другу на спину и просто бегали вперёд-назад, представляя раскачивания качели. И снова пришлось нам прятаться в нашем любимом шкафу, когда Энди надорвал из-за моего веса спину и боялся рассказать об этом Лесли. Тогда мы с ним впервые услышали мат.

Недалеко от себя слышу шум открывающегося окна. Это точно наше — ни с чем не спутаю его заедающую ручку и мерзкий скрежет. За звуком следует движение. Замечаю чёрные волосы и лицо Джоша, садящегося на подоконник лицом к пейзажам. А он, как всегда, не изменяет своим традициям. По утрам он выкуривает четыре сигареты, долго смотрит на горизонт и на скорую руку рисует что-то в блокноте, насвистывая одну и ту же мелодию. Он как будто каждый день рисует мир и сравнивает со вчерашним рисунком.

Было бы всё так просто, Джош… Сегодня одно, завтра — другое. Но тебе ли не знать, как долго приходится стараться, чтобы вместо пустого холста любоваться прекрасной картиной?

Парень так старательно работал над рисунком, что я невольно засмотрелась на него. Весь такой сосредоточенный, серьёзный. По нему и не скажешь, что пару дней назад он, намотав свою футболку на голову, бегал почти голышом по столовой и кричал: «Этому колледжу нужен новый герой. Самурай-пердолай».

Нет, Джош. Этому МИРУ нужен новый герой. Именно такой, как ты: живой, жизнерадостный парень с грустными глазами, прокладывающими путь к самому космосу. О чём ты думаешь, когда, увлёкшись рисунком, выкуриваешь уже не четвёртую, а пятую сигарету? Что такого великого ты планируешь, когда закатываешь рукава, обнажая целую сеть вен на своих предплечьях и кистях? О чём мечтаешь, улыбаясь своим мыслям, так и не произнесённым вслух?

Джош вдруг повернулся в мою сторону. На пару секунд он замер, но потом его лицо вернуло привычное для него выражение. Парень улыбнулся и подмигнул мне, не задав ни единого вопроса и не подойдя ко мне. Кто, как ни он, понимал, что порой посидеть в одиночестве хочется намного больше, чем громко смеяться в шумной компании. Я улыбнулась в ответ. Думала, что на этом и закончится наша немая беседа, но сосед не отвёл взгляд. Улыбка так долго украшала его лицо, что со временем перестала быть искренней. Но Джош всё смотрел и смотрел…

Мне неясно, что ещё он не успел во мне рассмотреть, ведь и так каждую ночь рисовал с меня портреты. Он и так в деталях знает всё, что не скрыто под моей одеждой, но почему же постоянно так разглядывает? Странно до жути и жутко до странности. Вот таким вот и был этот Джош. Мальчик, влюблённый в сигареты и пыльные подоконники. Мальчик, для которого люди — модели для карандаша и холста. Мальчик с грустными глазами, но широкой лицемерной улыбкой на устах.

Мы смотрели друг другу в глаза, пока кто-то не дал Джошу смачный подзатыльник. Следом послышался недовольный вопль Элисон о том, что парень слишком долго сидит на подоконнике. «Я тут тебе место грею, а ты ещё возмущаешься,» — ответил он ей и всё-таки вернулся в комнату.

Воскресное утро воистину прекрасно. Я сидела на траве больше часа, пока солнце не взошло и не стало причиной нестерпимой жары. Вернувшись в комнату, я вышла в коридор и поплелась к нашей двери. Кругом была какая-то подозрительная тишина для выходного дня. Зашла к нам в комнату — пусто.  Постучалась в соседнюю — ничего. Хоть я и не успела к завтраку, решила пойти в столовую, где в субботу ученики сидели почти весь день. В колледже, как оказалось, особо нечего делать в выходной день.

Уже второй раз за это утро я встретила Миранду, но теперь она не мялась у чьей-то двери, а бежала к своей комнате. Залетела внутрь, пробыла там пару секунд и снова выбежала в коридор.

— Эй, ты куда так торопишься? — крикнула ей вслед я, а девушка ответила на ходу.
— На лекцию!

«На какую ещё лекцию? Воскресенье же», — подумала я, но тоже побежала в сторону лестницы на второй этаж.

Девушка не соврала. Как оказалось, учебная неделя здесь начинается не с понедельника. Я догнала Миранду, и мы с ней одновременно ворвались в аудиторию, уже давно забитую учениками. Это была уже вторая пара, а первую я, оказывается, прогуляла.
— Я смотрю, утро у вас доброе, — незнакомая мне женщина довольно пышных форм оценивающе посмотрела на нас. Надев рубашку в вертикальную полоску, она, наверное, хотела, чтобы та её стройнила, но низкий рост перекрывал все плюсы её одежды. Женщина напоминала маленький круглый пирожок, и никакая обтягивающая одежда не сможет сделать из неё конфетку. Как же я хочу есть…

— Первые парты — ваши, —  сказал пирожок и указал указкой перед собой.

Миранда с нескрываемой радостью села рядом со своим главарём, расположившимся именно там, куда указала учитель. Аду пришлось убрать со скамьи свой рюкзак и подвинуться, уступив девушке место. А вот мне пришлось помедлить, чтобы найти себе другое.

На задних рядах, как я поняла, всегда сидели те, кому было меньше всего дела до учёбы. В основном это были парни с довольно вызывающими выражениями лица. Они могли без смущения в упор смотреть на привлекательную девушку, рассматривать её тело или лицо. Они могли подставить подножку кому-то из парней и смеяться с того, как тот падает. Я даже не знаю, что хуже — сесть с ними или с белобрысым исчадием ада.

— Первые парты — ваши, — повторил пирожок. Её лицо стало строже, а голос громче. Пришлось сесть с Мирандой.
Мы пропустили половину лекции, так что вникать в взаимосвязь воды и земли было бессмысленно. Единственное, что я уловила — почва фильтрует воду, поэтому та намного чище дождевой влаги. А вот как из грязи и песка рождаются растения, осталось для меня загадкой.

Молчание убивало. По сути, мы сейчас сидели с человеком, к которому пару часов назад вломились в комнату без спроса и стали перекапывать его вещи. Миранду, похоже, это не сильно смущало. Она с каким-то вдохновением смотрела то на учителя, то на записи Ада. Вдруг я вспомнила, как парень пытался изучить траву. Наверное, он до сих пор делает это, раз записывает чуть ли не каждое слово пирожка.

— На парте перед вами лежат иллюстрации. Можете посмотреть схемы и определить начальный и конечный этап фотосинтеза.
Последнее слово меня так испугало, что я тут же ухватила листок, делая вид, что абсолютно всё понимаю. Никто из моих соседей по парте возражать не стал. Вслух, так уж точно.

Я почувствовала, как меня пихнули в бок. Миранда с искренним ужасом в глазах смотрела на меня, а потом взглядом указала куда-то на мою руку. Не сказать, что я сильно удивилась, но чёткие синие следы от чужих пальцев на моём запястье меня немного напугали. Рука всё ещё немного болела, напоминая о том, что я не смогла защитить от белобрысого чудовища записку Энди. Девушка с волнением бегала глазами по моему лицу и шее (видимо, там тоже остался след от ручки шкафа), а потом взглядом указала на Ада, мол: «Это он сделал?» Тяжело вздыхаю в знак согласия и сжимаю губы. А ведь я предупреждала, что это было плохой идеей. Хотя, наше преступление не было бессмысленным. Теперь я знаю, что в его шкафчике есть ингалятор (неизвестно, чей) и чертёж протеза (неизвестно, чей). Негусто…

Парень, кажется, заметил наш немой диалог. Он проследил за взглядом Миранды и увидел мои синяки на руках. Потом с полным безразличием в глазах посмотрел на меня, так и говоря: «Заслужила. В следующий раз так просто не отделаешься».

«В следующий раз я не спалюсь,» — мысленно ответила ему я, даже не думая прерывать зрительный контакт.

— На всех схем не хватило, так что… — пирожок быстро заглянула в лица чуть ли не каждого ученика на первых партах и остановилась на Миранде. — Нарисуй её на доске, — улыбчиво сказала она рыжеволосой и протянула мел.
Абсолютно любая мелочь может заставить Миранду волноваться. Она взяла мел и растерянно стала смотреть то на меня, то на Ада в поисках поддержки, но на её мольбы отозвалась только я, подбадривающе ей улыбнувшись.

Она стала торопливо вылезать из-за парты. По пути от неуклюжести чуть ли не уселась на колени дикарю, который даже не успел среагировать на неё. Только потом он устало вздохнул. Как-то в его жизни слишком много неуклюжих девушек.

— Ну, а я пока вам кое-что раздам и расскажу, — пирожок держала в руках картонную коробку с надписью «G-27 \ 152-7id4-56». — Может быть, кто-то из вас знает: до Нового времени люди пользовались такими устройствами, как телефоны. Приборы, позволяющие разговаривать с собеседником на расстоянии. Позво́нишь с одного края Земли — ответят на другом.
— Позвони́шь, — почти безразлично поправил её Ад, и учительница смерила его строгим взглядом.
— Спасибо, — процедила она сквозь зубы и продолжила рассказ. — Колледж позаботился о том, чтобы у каждого из вас были такие же. Усовершенствованные. В контактах уже забиты номера всех ваших однокурсников. Это чтобы вы быстрее наладили отношения между друг другом, — она с какой-то особой интонацией выделила последнее предложение и посмотрела на двух девушек с задних рядов. 

Это был сверхтонкий прозрачный прямоугольник с кнопкой внизу. Сначала я подумала, что это шутка. Нам как будто раздали обычные стёкла, но потом я заметила, как ученики стали что-то с ними делать, от чего прозрачные штуковины приобретали голубые оттенки. Ад до последнего не брал прибор в руки. Он дождался, когда я возьму свой, чтобы убедиться, что со мной ничего не произойдёт. И чего он ожидал? Что мне в руку пустят яд? Чип? Чёртов параноик.

Парень несколько раз обернулся, посмотрел, как другие используют их новые гаджеты и только потом взял в руки свой. Естественно, первое, что он сделал — начал искать способ его разобрать.
— Специально для Вас, молодой человек, — обратилась к нему учительница, — У меня есть просьба лично от директора. Не. Разбирать. Устройство.
Забавная. Она правда думала, что он послушается? Не отрывая от женщины глаз, он наощупь продолжил изучать предмет. Так же наощупь он каким-то образом нашёл крышку и открыл её. А женщине осталось только обречённо вздохнуть и дальше пойти по рядам.

Приятная гладкая поверхность засветилась, как только я коснулась белой кнопки, находящейся под стеклом. Экран был жутко ярким, но как только я об этом подумала, он немного побледнел. Это уже заставило задуматься. Гаджет как-то связан с моим организмом? Почему он подстраивается под меня? Слова пирожка меня заинтересовали. Пару раз тыкнув пальцем по экрану, я как-то вышла на огромный список из имён и аватарок. Пролистав кучу незнакомцев, я наткнулась на Миранду. Её фотография вышла милой, но и немного жуткой. Помню, только вчера нас с Джошем и Эл отдельно водили на какую-то фотосессию. Мы опоздали из-за той сирены, поэтому пришли позже всех. Так вот зачем нужны были те фото… Для аватарок в телефонах.

Миранда смотрела в объектив напуганными глазами. Впрочем, как и всегда. Невинная и трусливая. Дальше я нашла Элисон с её высокомерным взглядом и глазами, сильно выделенными косметикой: тушь, карандаш, тени. Как и всегда, она была неотразима, в своём репертуаре. Чуть закусив нижнюю губу, она смотрела величественно и дерзко. Найти Джоша было проще всего. Его яркая личность была видна даже по фото. Оттянув футболку возле горла, парень сильно оголил ключицу. Он широко улыбался, чуть морщил нос и рукой показывал жест «указательный палец и мизинец вверх». Растрёпанные волосы, растянутая футболка, ярко выраженный кадык… Джош такой Джош.

Пролистав список выше, заметила соседок Айдена. Брюнетка смотрела косо и специально дула губы, а вторая девушка вовсе не выражала эмоций на лице. Такая же серая, как и в реальности. Сам же Ад, естественно, был в начале списка. По алфавиту. И только он скрыл своё лицо от камеры. Став в профиль, но вытянул руку к камере, закрыв половину изображения своей ладонью. Было видно только светлые волосы и его синюю толстовку.

Моё фото понравилось бы Джошу. Он бы сказал, что я выгляжу эстетично и, наверное, срисовал бы меня. Я не заметила, что съёмка уже началась, а потому не успела поднять взгляд. Так меня и запечатлели: глядящую в пол, девушку-загадку, блин.

До конца лекции оставалось недолго. Миранда с горем пополам дорисовала схему и вернулась на место, но села она на краю скамьи возле Ада. Не возле меня. И почему меня это задело?

Учительница что-то там объясняла кому-то из учеников, а тем временем дверь в аудиторию открылась. Почти тихо и бесшумно Джош с Элисон прокрались к нашей парте с широкими улыбками. Брюнет залез через спинку и завалился возле меня. Видимо, ему было очень важно сесть именно между мной и Адом. Ну, а Элисон, как Элисон. Она сдвинула всех нас, чтобы освободить себе место, так что Миранда оказалась на самом краю скамьи.

Сильный запах сигарет ударил в нос с обеих сторон. Я моментально закрыла шею с синяком на левой стороне волосами и убрала руки под стол. Не хватало ещё лишних вопросов или разборок.

— Уже видела, да? — Джош взял мой телефон, зашёл в список контактов и пролистал до своего имени.
Собой он явно любовался.
— Вы только посмотрите, какой красавчик, — он показал фото нам с Элисон.
— Да, фотограф и правда красавчик, раз смог с таким уродом зафигачить такое крутое фото, — ухмыльнулась девушка, и я услышала сдержанный смех слева от себя. Миранда хихикнула в кулак, а Ад, как всегда, улыбку сдержал.
— Да ты на себя смотрела? — с какой-то натянутой улыбкой возразил Джош и быстро нашёл в списке имя нашей соседки, после чего показал фото. — Твои сиськи видели так много человек, что красоваться ими уже не актуально.

Лицо Элисон сильно изменилось. Помрачнело и приобрело бледноватый оттенок. Почему-то подобные оскорбления от Джоша она воспринимала намного острее, чем от других ребят, вечно плетущих сети из сплетен за её спиной. У меня уже почти не осталось сомнений. Они очень даже близки. Но иногда и он, и она позволяют себе слишком многое.

— Ну ты и мудак, — послышался мужской голос где-то со второй парты за нами.
— Ревнует, — подытожил Ад, чем привлек внимание Джоша. — Или завидует, — он издевательски изогнул брови, от чего брюнет в злости напряг челюсть и напрягся сам.
— Завидую я только твоему умению быть шилом в заднице.
— Харэ! — Элисон повысила голос, но потом выдохнула и улыбнулась. — Слишком дохрена тёрок из-за моих сисек.
Как бы она ни старалась разрядить обстановку, напряжение между парнями не спадало ещё с прихода Джоша. Или с появлением дикарей в колледже?..

— Ладно, прости, Эл, — выдохнул Джош и неловко запустил руку в волосы, а девушка махнула рукой. Она дала бы соседу подзатыльник, но я, сидящая между ними, мешала. — Кстати. Мне тут птичка нашептала, что через эти штуки можно следить за здоровьем.
Парень очень быстро набирал что-то на экране, так что я еле успевала уловить его ход действий. В итоге на экране оказался человек в полный рост. Строение организма. Практически весь он был изображён зелёным цветом, и только лёгкие и ещё пара органов были слегка красноватого оттенка.
— Вот блин, мне пора бросать курить, — ухмыльнулся парень и показал Элисон результат.
— Но ведь это мой телефон. Почему здесь ты?
— У кого он в руках, тому и принадлежит. Так что не переживай, что потеряешь его. Их на заводах штампуют как туалетную бумагу.

Как только Джош рассказал про то, что телефон умеет определять показатели здоровья, Миранда с Айденом как-то странно переглянулись.

— Ему нужен контакт с кожей? — спросил Ад, но вряд ли ждал ответа. Даже если Джош ему ответит, дикарь хорошо подумает перед тем, как поверить.
— Хорошо, что не с мозгами, да? — съязвил мой сосед. — Тогда бы у твоих ребят вообще шансов не было. Тяжело контактировать с тем, чего нет.
— Да чё ты прикопался к нему? Остынь, — вмешалась Элисон.
— Прикопался? Ты видела, что эти дикари делали сегодня утром? — следующие слова он снова говорил Аду. — Чем вам помешал тот парень, а? Шуткой про отшельников? За что вы его избили? — эмоции на его лице менялись как карты в колоде, но ни одна не была наиграна. Злость кипела в нём под высоким градусом. — Знаешь, я бы пошутил про то, что ты белоручка, раз у тебя даже кулаки не разбиты после потасовки. Но это нихрена не смешно. Потому что ты был не с пустыми руками. И что это была за штуковина? Из-за чего парнишка бился в конвульсиях, пока вы, пятеро уродов, стояли возле него как грёбаные коршуны?
— Я бы с удовольствием показал, если бы ты был смелым не только на словах, — сквозь зубы ответил ему блондин. — Впечатляешь своих подружек? — он кивнул в сторону нас с Элисон.

Я слушала с округлёнными от удивления глазами. Так вот куда Ад уходил утром. Вот почему Джош опоздал на лекцию. Кто-то ему про это рассказал, а Элисон, видимо, как всегда, тусовалась с фриками на несколько лет старше её. Жестокость дикарей должна была быть для меня чем-то обыденным, но почему-то спокойно слушать о чужих болезненных конвульсиях было так же больно, как смотреть на горящие трупы в лагерном костре.

— Да пошёл ты.
— Джош, — я с просьбой в глазах отрицательно покачала головой. Нужно его успокоить, чтобы на месте пострадавшего парня не оказался он. К сожалению, я представляю, какие вещи может создать Айден и с каким желанием он может их на ком-то использовать. И никакие сладости за проведённый опыт в награду не пойдут.

Парень выдохнул. Хоть вопрос был исчерпан, по взгляду соседа мне было ясно, что просто так ему это оставлять не хочется. Но с другой стороны… Я не уверена, что главарь дикарей стал бы так мелочиться и использовать свои чудо-гаджеты на тех, кто просто пошутил про дикарей. Если этот инцидент был, то не без причины. Какая же ты идиотка, Ниа. Прекрати переоценивать людей. В мире есть ублюдки, и им не нужны причины поставить кого-то на колени. Хватит надеяться, что ты таких не встретишь.

Через минут пятнадцать, освободив учеников от нудной болтовни, учительница объявила об окончании лекции и, облегчённо выдохнув, села за учительский стол. Элисон сказала, что пирожок работает тут совсем недавно, а поэтому ей тяжело даются первые уроки. Хотя по ней не сказать, что она сильно волнуется.

Как только прозвенел звонок, Джош подорвался с места и направился к большой компании парней, сидящих на задних рядах.
— Как там Ноэль? — спросил он почти с волнением. Сложно определить степень его искренности. Джош лицемер, но, как я понимаю, в наше время это качество очень полезно.
— Не знаем. Он ещё не пришёл в себя. Врачиха сказала, перед тем, как отключиться, он кровью блевал.
— Сраные ублюдки, — прорычал парень из их компании и покосил взгляд в сторону дикарей. Те в свою очередь либо ничего не слышали, либо делали вид.
— Мы собираемся порешать их. Ты с нами?
Мой сосед молчал какое-то время. Он перевёл взгляд на Айдена, выходящего из аудитории. Тот как-то грубо держал Миранду под локоть и выходил быстрым шагом, словно торопился. Джош от злости закусил губу, ответил «да» холодным безжизненным голосом, а потом словил мой взгляд. Столько злости и решительности в его глазах… Этот парень не любил планировать свои действия — поступал так, как взбредёт в голову. Спонтанно. Необдуманно. В этом и была его фишка.

Я отвела взгляд, нервно положила телефон в карман. Всё это время Элисон мне что-то рассказывала, но в памяти осталась только фраза: «Эта тёлка хочет, чтобы я ей зубы выбила?» Начался денёк… Сплошные разборки с самого утра.

— Может, сказать Аду? — услышала я разговор дикарей, проходящих мимо моей парты к выходу.
— Нет. Сами справимся. Это ведь не лагерь, здесь нет суда и казни.

Похоже, они всё-таки всё слышали. Но как же они заблуждаются… У Джоша и его компании намного больше связей. В колледж прибыло около пятнадцати дикарей, из них — человек шесть — девушки. И как они собираются «сами справляться» с толпой хулиганов, живущих здесь уже несколько лет?

Пока Элисон отвлекается на разговор с какой-то девочкой, я шустро выскальзываю из аудитории. Ученики как морская волна затапливают собой весь коридор и шумным потоком направляются в сторону лестницы. Конец второй пары. Самое время идти в столовую. Но мне кусок в горло не полезет, пока я не смогу убедиться в том, что с Мирандой всё нормально. Он ведь не позволит себе её ударить, да?.. Это же Миранда. Кто вообще позволит себе её ударить?

Я взволнованно оборачиваюсь по сторонам, теряюсь среди толпы. Сердце как будто совсем не стучит, но где-то из глубины себя самой я слышу его тихий вопль: «Быстрее, поторопись». Дыхание сбивается. Миранда слишком ранимая для разборок. Она слишком сентиментальная для того, чтобы попасть под горячую руку.

Я замечаю их в конце коридора. Там полная пустота: среди десятка дверей видно лишь их силуэты, словно все резко потеряли интерес к той части колледжа. Стою на месте, скрытно наблюдая за двумя дикарями. Чёрт, да мне и самой не хочется туда влезать. Может, и не стоит?..

Ад отпускает её, запускает руки в карманы своих чёрных брюк и в упор смотрит на девушку, о чём-то у неё спрашивая. Она, не зная, куда себя деть, смотрит в пол, трясущимися руками царапает собственные пальцы и вздрагивает каждый раз, когда парень даже случайно немного повышает голос. Из-за гула в коридоре я не слышу ни единого их слова, но по эмоциям на лице Миранды вижу, что он говорит ей далеко не комплименты.

В конце концов Аду надоедает смотреть на её опущенную голову. Он чуть наклоняется к её лицу, чем пугает её ещё сильнее. Моё сердце сжимается. Хочется сорваться с места и оттолкнуть его от неё, взять её за руку, потянуть на улицу и кинуть на траву, чтобы она увидела, ради чего ей стоит бороться. Мне постоянно казалось, что на планете практически нет растений. Оказалось, что людей здесь ещё меньше. Людей, которые не хотят решать всё насилием. Людей, для которых важен внутренний мир человека, а не побои на его теле. «Пару раз я даже специально бузила на одну компашку, чтобы они отдубасили меня. Хотелось хоть что-то почувствовать. Да и люблю я изъяны на теле, смекаешь?» — рассказала мне как-то Элисон. Мне стало страшно. В мире, в котором всё ещё так много возможностей, люди предпочитают боль. И ради чего тогда всё это?

— Что вы искали? — услышала я голос Ада. Частично из-за того, что в коридоре стало тише. Частично из-за того, что он стал на Миранду кричать.

Она лепетала что-то сквозь слёзы. Я и не успела заметить, как её лицо покраснело от влаги на щеках. Она словно в припадке жестикулировала дрожащими кистями рук и пыталась что-то ему объяснить, а он… Мерзкий ублюдок. Он так спокойно смотрел на неё, словно её слёзы уже давно перестали иметь значение. И почему же тогда он так заботливо ринулся ей навстречу, когда она в истерике ворвалась в столовую и побежала к нему? И ведь не к кому-то другому. К нему. И вот теперь, когда она трусливо поднимала на него взгляд, ко мне приходило понимание. Он нравится ей. Может быть, даже больше, чем нравится. Миранда-Миранда… Он ведь даже не жалеет тебя. Ты — способ получить нужную информацию. Ты — часть его народа. Что-то большее?.. Вряд ли.

— Я задал вопрос, — прервал он её, но даже после этого девушка не перестала нервно тараторить. Это вывело его из себя. Блондин психанул и сильно ударил кулаком в стену слишком близко к её голове. — Что вы искали? — уже с агрессией в голосе он значительно повысил тон.
Миранда вскрикнула, закрыла голову руками и хотела спуститься по стене на пол, но он не позволил. Вцепившись в свои волосы окоченевшими от страха пальцами, она по сто раз говорила одно и то же: «Ничего, ничего, ничего, ничего…»

Теперь уже не выдержала я. Быстрым шагом направилась к ним, а потом перешла на бег, когда поняла, что дикарь от неё отставать не собирается. Взяла её за запястье, оттянула в сторону и, спрятав её за своей спиной, встала перед дикарём. Слишком дерзко. Не в моём стиле. Но когда речь идёт о защите близких, все каноны стираются до полной пустоты.

— Да что же Вы творите? — мой взгляд бегает по его лицу. Я не знаю, где искать ответ на свой вопрос. Чтобы выглядеть смелее, расправляю плечи и поднимаю подбородок. Стойка боевого петуха активирована.

Дикарь шумно вдыхает воздух, чтобы успокоиться, закатывает глаза и отходит на пару шагов в сторону. Показывает, как сильно я его раздражаю.
— Она же сказала, что в комнату прокралась только я. На мне и срывайтесь.
— Рыжие волосы на расчёске в ванной тоже ты оставила? — с вызовом в голосе спрашивает он и оборачивается ко мне, поставив руки по бокам.
Я слышу всхлип за своей спиной и обнимаю бедную девушку, спиной закрыв её от дикаря и глядя на него боковым зрением.
— Хватит быть такой слабохарактерной, Твистер. Твоя чрезмерная наивность и доброта ни к чему не приведут.
— А Ваша чрезмерная придирчивость и паранойя, я смотрю, только к хорошим исходам ведёт, — киваю на плачущую Миранду.
— Вы посмотрите, как она запела. Ты с каких пор смелая такая, а? С Джоша пример берёшь?

На это я промолчала и отвела взгляд. А ведь он прав. Жизнь с Энди и Лесли научила меня безропотному подчинению и молчанию. Мало кому я могла смотреть прямо в глаза. Всегда считала это чем-то интимным: зрительный контакт сродни сплетению душ между собой. А теперь я почти спокойно могла смотреть в глаза многим в этом колледже. Почти спокойно могла со всеми разговаривать, но иногда всё ещё боялась сболтнуть лишнего. Впрочем, в диалоге с дикарём абсолютно каждое слово было лишним. С ним вообще бессмысленно о чём-то спорить — ты в любом случае останешься не права, а в крайнем — получишь пару синяков на руках или лице.

Чувствую, как руки Миранды крепче сжимают мою одежду. Она как бы в знак благодарности прижимается ко мне. Ад замечает это. Молчит.

— Наконец-то! — кричит кто-то со стороны аудитории. К нам, хромая на обе ноги, ковыляет Элисон. Вся растрёпанная, помятая. Закатывает глаза и с облегчением опирается одной рукой о стену возле нас.
— Сраные месячные. По-моему, мною уже можно пожары тушить, — она шумно выдыхает, как будто пробежала несколько миль. — Все копыта в мозолях. В жизни больше не обую эти долбаные валенки, — с наигранной злостью Элисон снимает с ног и пинает в сторону свои высокие каблуки на шпильках. — О, привет, зануда номер два, — сказала она Айдену, как будто только что его заметила. — Вы чё тут, снюхались что ли? Даже не думайте. Я Нию только с Джошем шипперю.

На Миранду она совсем не смотрела. Сначала я разозлилась на неё и мысленно стала ругать её за безразличие ко всему, но потом до меня дошло, что девушка специально разряжает обстановку. Спасибо, Элисон… Как же сильно твой нынешний образ отличается от первого впечатления о тебе. Твои короткие зелёные волосы, твои ярко накрашенные карие глаза, твоя откровенная одежда: короткий топ, юбка и колготки в сетку, твои громко звенящие аксессуары на шее и ушах, твоя речь и хитрый дерзкий взгляд… Да никто в жизни не подумал бы о том, какая ты на самом деле. Такая же одинокая и потерянная девочка, как Миранда. Как я. Ты ненавидишь своё тело и считаешь, что в роли парня тебе жилось бы легче. Ту куришь сигареты по пачке в день и не веришь в высшие силы. Ты умеешь рассуждать и высказывать своё мнение. Ты любишь подкалывать, хоть иногда твои шутки колят в самое сердце. Даже сейчас ты всё та же Элисон, всё в том же образе самовлюбленной сучки. Но ты настоящая.

— Слушай, ты всё равно тут типа лишний. Я собираюсь с девками о прокладках потрещать. Выбирай, ты либо с нами, либо по-братски отнесёшь это дерьмо мне в комнату, — она указала на каблуки и с улыбкой поморщила нос.
Дикарь несколько секунд молча смотрел на неё, а потом как-то злобно перевёл на меня взгляд. От стали и холода в его глазах у меня по телу мурашки прошлись. Я сдержанно сглотнула ком в горле и крепче прижала к себе уже почти успокоившуюся Миранду. Уже который раз я срываю его планы. Рано или поздно мне это ой как аукнется.

Парень ничего не ответил и просто ушёл, оставив нас, девочек, одних.
— Спасибо за помощь. Ты просто чудо, — с сарказмом крикнула она ему в след, а после тихо добавила. — Чудо-козёл.
Эл снова обула свои каблуки. Никаких мозолей на ногах у неё не было, это сплошная актёрская игра. Улыбка с её лица спала, как только ушёл дикарь. Девушка даже как-то обеспокоенно положила руку на плечо Миранде и освободила рыжую от моих объятий.

— Ну чего ты, мандарина? — улыбнулась та.
— Я Миранда.
— Это уже мне решать, — Эл потягала её за щёку, до сих пор влажную от горьких слёз. Но Элисон будто и не замечала покрасневших глаз девушки.
Рыжая как-то по-детски шмыгнула носом. И вот кто поверит, что этот невинный человечек старше меня на четыре года и имеет ребёнка? Кстати, дочку Миранды я уже давно не видела.

— Давай-ка мы пойдём пожуем чего-нибудь? Мы с Джошем уже получили эти чудо-кредитки. Туда будут баллы за хорошую учёбу давать. Придётся зубрить. Ну, а пока у меня есть нужно количество для дополнительной порции какао. О-о-о, вы знаете, какое тут какао? — восторженно заявила девушка и, как бы от наслаждения закрыв глаза, вдохнула воздух полной грудью, будто уже отсюда слышала запах напитка.

Она закинула руку на плечи Миранде и вот так в обнимку пошла с ней в сторону лестницы. Эл была гораздо выше, так что смотрелись они гармонично и даже как-то… мило? Всё-таки потрясающая эта Элисон. Кому угодно зубы заговорит так, что человек будет думать, что он и сам весь день был в отличном настроении. Миранде не помешала бы дружба с ней. Ну, а я, улыбаясь, пошла за ними следом.

******

Какофония звуков в столовке расслабляла и даже отчасти помогала забыть события этого утра. Услышав прелестный запах говяжьих котлет, Элисон потеряла голову и кинулась к повару, растолкав бо́льшую часть очереди. Сегодня на улице было как-то пасмурно, хоть я точно помню, как встречала рассвет на безоблачном небе. Тучи быстро затянули небосвод, так что в помещении, казалось, стало намного темнее. Запах горячей еды смешался со свежестью от немного моросящего дождя.

Мы с Мирандой сели за столик. Мне пришлось долго просить её перестать оглядываться по сторонам. Несложно угадать, кого она искала в толпе подростков.
— Не бойся. Если что, Элисон в обиду не даст, — успокаивала я её, пока моя соседка набирала нам полный поднос разных вкусностей.
— Да… Но не вечно ж она рядом будет, — ответила девушка и снова обернулась.
— Чего он хотел от тебя?
Миранда неопределённо пожала плечами и снова посмотрела на мои синяки на руке.
— Коли желал чего-то, значит, есть, что прятать.
— И ты знаешь, что?
Она отрицательно покачала головой, но я заметила тот же взгляд, как тогда, когда мы с ней нашли чертёж протеза в ящике стола. Она знает. Она точно что-то знает. Но раз молчит, об спрашивать не стоит.

— Налетай, бабоньки! — восторженно завопила Элисон, приземлившись на место возле меня.
Миранда долго не решалась, но потом схватила в руки бутерброд с говяжьим паштетом, а потом — булочку, а потом — ещё… Ребята, что сидели рядом с нами, бросали странные взгляды, но девушку ничто не смущало. Впервые она сидела не в компании дикарей и, кажется, это не сильно её расстраивало. С нами она чувствовала себя свободнее.

Девушки уплетали еду за обе щеки, а я с улыбкой наблюдала за ними. Хотелось присоединиться, но я всё боялась, что Эл увидит синяки и начнутся вопросы. Как же мне этого не хватало… Я прямо сейчас смотрю на людей, которых свободно могу назвать подругами. И наконец я вижу разницу между друзьями и вторыми половинками, чего не могла понять при жизни с Энди. С друзьями ты чувствуешь себя свободной. Ты можешь быть такой, какая ты есть, не боясь быть осуждённой. А вот перед второй половинкой постоянно боишься сказать лишнего, чтобы не произвести плохое впечатление. Может быть, мне посчастливится встретить человека, которому я легко смогу сказать «люблю», но и с которым смогу быть собой. Не знаю, реально ли это.

Спокойствие длилось недолго. Сидела себе, никого не трогала, и тут хренак! Чья-то холодная рука опустилась мне на плечо. Я вздрогнула, обернулась и первое, что увидела — лёгкая ухмылка на лице Джоша. Он смотрел на Миранду с каким-то недоверием. Ещё бы. Девушка, что вечно таскается за человеком, которого ненавидишь, не может вызывать доверия. Но парень промолчал и сел рядом с ней напротив меня и Элисон.
— Обычно ты самая первая сюда бежишь и всё съедаешь. Неужели кто-то посмел прийти в столовку раньше тебя? — он с наигранным испугом обратился к Эл, которая доедала всего лишь вторую порцию макарон.
— Были делишки. Да и ты же знаешь, я люблю посветить сиськами перед кем-то между парами, — с сарказмом ответила она. Видимо, так сильно её задели слова Джоша на лекции.
Парень с сожалением опустил взгляд. Утром он был в другой одежде: чёрная футболка с красным принтом, светлые потёртые джинсы и темные кеды. А теперь — чёрная кожаная куртка, накинутая на светлую футболку, и тёмно-серые джинсы. Нужно признать, такая цветовая гамма ему чертовски шла. Особенно когда он вот так зачёсывает вечно непослушную чёлку назад.

— Ты поела? — спросил Джошуа, когда не увидел возле меня ни одной тарелки.
— Я не голодна, — соврала я, а мой живот в опровержение моим словам протяжно завыл песню китов.
Сосед почти сразу же обернулся по сторонам и, пока какой-то рядом с ним сидящий парень отвлёкся на разговор, стащил у него поднос с нетронутыми порциями.
— Э-э-э, — запротестовал полный паренёк лет двадцати четырёх. Он был настолько массивный, что кажется, даже на его лысине на голове были складки.
— Тебе хватит, — совершенно спокойно ответил ему Джош и пододвинул поднос ко мне.
Странно, но ходячая лысая морщина даже не стала протестовать. Парень посмотрел сначала на брюнета, потом на меня, потом снова на брюнета, а потом вернулся к диалогу, но уже с меньшим азартом.

— Опять какие-то связи? — я с подозрением прищурилась. Разве такой бугай простил бы эту выходку мальчишке с таким телосложением, как у Джоша?
— Не вникай в это, — он как-то хищно улыбнулся и по-хозяйски развалился на своём месте.
— Мне неловко. Верни, это как-то неправильно.
— Неправильно быть такой правильной, Ниа. Бери от жизни и от людей всё, что хочешь.

Мне бы научиться правильно прятать то, что я беру. Во мне слишком много страхов и комплексов, чтобы относиться к людям так же, как Джош или Элисон. А с другой стороны… А смысл пародировать их?  В том, чтобы построить саму себя намного сложнее, чем притвориться кем-то?

Я посильнее натягиваю рукава кофты на запястья, чтобы спрятать синяки. Есть хочется сильнее, чем избегать конфликтов. Я даже не знаю названия этих блюд, но слюнки текут от каждого ингредиента. И я хомячу всё с тарелки в слишком большой скорости.

Если бы за каждый раз, когда я называю Джоша жутким типом, мне платили одной банкой кислорода, концу света настал бы конец и никто в мире больше не погиб бы от нехватки воздуха. Он смотрел на меня даже когда я ела. Он впился в меня взглядом, даже когда я подняла на него глаза. На заднем фоне Элисон рассказывала что-то о своих друзьях-фриках, которые придумали новый лозунг их компашке, но я не слышала ни единого слова. Казалось, весь мир вокруг стал размытым и немым, кроме моего странного соседа по комнате. Он молчал. Молчал и смотрел на меня так, будто в деталях запоминает лицо, чтобы создать ещё один прекрасный рисунок. Он смотрел так, будто мои волосы превратились в цветущую зелень, а за моей спиной выросли крылья. Я потеряла желание есть. Ком в горле не позволит протолкнуть ни один кусок хрустящего хлеба.

Раньше я не рассматривала его лицо так детально. Симпатичные родинки украсили его лицо, точно созвездия. Одна расположилась недалеко от уголка губ, так что её не видно, когда парень улыбается. Другая нашла своё место на его шее возле кадыка. Третья, самая маленькая, над правой бровью. Глаза, настолько тёмные и глубокие, словно смотрят в саму душу. Считывают с тебя информацию, как с карты памяти. Джош симпатичный. Даже не просто симпатичный, он красивый. По-настоящему красивый, но это не та красота, которую описывают в книгах. Не настолько банальна и проста. Невозможно описать словами то, что по-настоящему прекрасно. Глаза Джоша невозможно описать словами.

Он смотрит на меня, и мурашки пробегаются по коже, будоража всё моё существо. Становится горячо где-то внизу живота, а лицо покрывается румянцем. Это нехорошо… Угомонить, Ниа. А вдруг он тебе понравится? Нельзя так долго смотреть на людей, нельзя. Из-за этого они перестают иметь изъяны. Нельзя…

Я опустила взгляд, но краем глаза заметила, как Джош секундно облизнул губы и посмотрел куда-то в сторону.

— Расскажи что-нибудь о себе, — внезапно я снова научилась слышать. Элисон обращалась к Миранде, которая уже закончила с обедом и продолжила осматриваться по сторонам.
— Да коли было б чего вам поведать… Мы жили в лагере. Бранили нас последним словом те, кому пришлось нас покинуть. Муж у меня был. Дочка от него родилась. Да наскучила ему жизнь такая, решил он… свободу, наверное, повидать. А тогда не Ад главой у нас был, а отец его. Был бы Ад, может, и сжалился.

Как только речь зашла про отца Ада и него самого, Джош с нездоровым интересом прислушался. Как-то подозрительно. Неужели он настолько его ненавидит, что хочет всё о нём узнать и этим воспользоваться?

— Мужа моего изгнали, да так он и не вернулся.
Сложно сказать, что чувствовала Миранда, говоря эти слова. Вряд ли это была нестерпимая боль от скорби, но нотка грусти всё-таки проскользнула на её лице.
— Так у тебя дочка? Как величать? — с улыбкой спросила Элисон, потешаясь речью Миранды.
— Эбби. Просто Эбби.
— И где она?
Рыжая замялась перед ответом
— Не могу сказать.

В последнее время меня стала окружать огромная куча тайн. Новые и новые вопросы появляются в голове, и я уже не могу понять, что важно, а на что стоит закрыть глаза.

Девушка не стала долго рассказывать о своей жизни. С горем пополам выдавила из себя коротенькую историю о том, как дикари собирали целые отряды для вылазок, выходили во внешний мир, а она с печалью наблюдала за этим. Женщин редко пускали в эти походы, так что они вечно вынуждены были сидеть в лагере, почти полностью окружённом высокими каменными стенами. И именно в такие моменты она понимала своего постоянно сбегающего наружу мужа. Для него это была как клетка. С таким же небольшим энтузиазмом Мира рассказала про то, как проходила «коронация» Айдена. Он был не в себе. Мрачный, безразличный ко всему, он словно совершенно не думал о том, что происходит вокруг. В тот день дикари разожгли несколько костров в честь праздника и всем лагерем, будто в хоре, читали клятву королю, а он… Ему всё это не нравилось. Не мог, наверное, смириться с тем, что отца рядом нет, а вся эта голодная толпа неотёсанных дикарей готова идти за ним. Он не говорил речь главаря, он не представил народу свою «королеву», но, как сказала Миранда, она была. Её звали Лилит. Единственная голубоглазая девушка во всём лагере, если не во всём мире. Миранда бы и дальше рассказывал про неё, но я ногой ударила её под столом, чтобы она прекратила. Если она всё расскажет, у Джоша будет возможность воспользоваться этой информацией, а это к добру не приведёт.

Девушка поняла мой намёк и быстро смяла концовку своей истории. Хоть мне и было интересно, что это за Лилит и почему её не убили, как только увидели её цвет глаз ещё при рождении. Да и интересно, кем она была для Айдена, где она сейчас. Я вспомнила девушку, которая была с Адом в первую нашу встречу. Я была в клетке, а на втором этаже разрушенного здания сидели они. Вдвоем. Помню, как заботливо она положила руку на плечо блондина, когда толпа замерла перед главарём. Помню её русые волосы, немного закрученные на кончиках. Но слабо помню её лицо. Видимо, это и была Лилит. Уж лучше я спрошу о ней у Миранды наедине.

Девушка стала как-то слишком часто смотреть мне за спину. Я проследила за её взглядом и увидела светловолосую макушку, быстро скрывающуюся в толпе. Ад, как всегда, сел за столик со своими ребятами. Потом он взглядом оббежал столовую, остановился на Миранде буквально на две секунды и больше никого не искал. Судя по всему, это была его мысленная перекличка дикарей. Забавно.

На этом спокойствие и свобода Миранды закончились. Она снова сжалась, перестала есть и начала постоянно смотреть мне за спину. А потом и вовсе смущённо извинилась, встала из-за стола и пошла к ним. Или только к нему?..
— Спасать бабоньку надо, — подытожила Элисон, наблюдая за тем, как рыжеволосая подошла к столу дикарей и стала активно что-то тараторить, как тогда, в коридоре.
— Нельзя спасти тех, кто не хочет быть спасённым, — эту фразу часто повторяла мне Лесли. Правда ситуации были другие, да и людей в них участвовало меньше.

Ад слушал Миранду, не глядя на неё. Либо без интереса, либо просто, чтобы не смущать, как всегда. В итоге что-то ей ответил, и девушка засияла в лице, приземлившись на скамью с дикарями. Именно так люди, неосознанно отказываются от свободы и сами рвутся в свои старые ржавые клетки.