Говоря по правде, нет ничего прекраснее, чем иногда позволять себе проваливаться в портал времени и оказываться в прошлом хотя бы на пару часов. И ничего ужаснее тоже нет... Глядя в глаза Энди, я чувствовала, будто предала всех нас. И его, и себя, и нашу дружбу, которая так и не привела к счастливому концу.

Мы сидели в небольшой уютной кофейне на пятнадцатом этаже под землёй. Судя по безграничной приветливости и стараниям её владельца — забавного мужичка с ещё более забавными серыми усами — он был готов отдать всего себя каждому клиенту. Как и многие взрослые G-27, он носил перчатки. Почти все, кто старше двадцати пяти лет, страдали гипоксемией и прятали посиневшие от нехватки кислорода пальцы. Чем ближе этаж был к поверхности, тем реже в коридорах встречались специальные аппараты, насыщающие пространство кислородом. Как сказал Энди, этого мужичка только недавно перевели с третьего этажа.

— Ниа, ты в порядке? — вдруг сказал Энди. Видимо, я слишком долго смотрела в одну точку.
— Что?
— Ты извини, если я навязываюсь. Хочешь, я провожу тебя домой? Похоже, ты сильно устала.
— Всё в порядке. Просто до сих пор кручу в голове всякие дурацкие химические формулы, — улыбаюсь, чтобы сгладить обстановку.

Нам приносят эклеры. И из кучи ароматов я почему-то улавливаю только один. Клубнику... Точно так же пахнут духи Лилит. Теперь, если этот запах вдруг появится в моей комнате вместе с дикарём, я буду точно знать, где он бывает.

Я смотрю на телефон, безжизненно лежащий на столе экраном верх. Где-то глубоко внутри надеюсь увидеть хотя бы короткое сообщение. Пусть даже в его привычно грубой манере. Пусть хоть дурацкий смайлик. Хоть какое-то извинение за ложные надежды.

Не выдержав, активирую экран, вдруг сообщение всё-таки было. Энди внезапно кладёт руку поверх моей, и я от неожиданности отдёргиваю её назад.
— Давай заключим пари, — Энди улыбается. — Если он всё-таки позвонит или напишет в течение часа, я в всю следующую неделю буду заказывать доставку эклеров к тебе в комнату. А если нет — ты должна будешь мне ещё одно свидание.
— Я не знаю, о ком ты говоришь, — скрещиваю руки на груди. Сердце почему-то начинает биться сильнее.
— Я тоже не знаю, о ком я. Но тут два варианта: либо ты кого-то ждёшь, либо тебе со мной скучно. Но второго варианта просто быть не может, так что я склоняюсь к первому.
Я не сдерживаю ухмылку.
— Самоуверенно...

Прошло сорок минут. Портал в прошлое становился всё шире и шире, и я всё надёжнее в нём застревала. Наверное, я и правда предавала Энди. Он не помнил ни одной минуты со мной. Для него я была чистым листом, и парень надеялся, что в его руках все краски мира, которыми он может нарисовать что угодно. Вот только с обратной стороны листа были сотни чёрных клякс... Каждый сантиметр моей души исписан его словами, его объятиями, его взглядами. Он и знать не знал, что картина под названием "Ниана Твайстер" была написана им. Почти вся... Но пару кусочков досталось другому.

Когда номер этого "другого" высветился на экране, я запаниковала. Энди с интересом заглянул в мой телефон, и я поспешила взять трубку.
— Да?
— Где ты?
Голос дикаря звучал так требовательно, что мне захотелось тут же бросить трубку и покрыть его матами. Или сначала матами, а потом уже трубку. Он сказал это так, будто я опять прокралась к нему в комнату. Злость накрыла меня с головой. Он правда думал, что я стану ждать его в коридоре полтора часа?

— Какая Вам разница? — неожиданно для себя повысила я голос, — Я имею право быть где хочу. Почему Вы позволяете себе так со мной разго...
И тут он бросил трубку.

— Немыслимо... — успела прошептать я и услышала смешок. Энди это повеселило.
— Кажется, я понял, кто это был. Этого звонка ты ждала?
Я посмотрела в его улыбчивые глаза и вдруг поняла, для чего был этот спор. Поняла, что у меня не было никакого шанса выиграть при любом исходе. Если я скажу "да", то повешу на Ада ярлык "конкурент", и с этого дня дикарь станет для Энди мишенью. А если "нет", то проиграю ещё одно свидание. Как и всегда, мне пришлось выбирать меньшее из зол.

— Нет.
— Ну, тогда подождём. У твоего кавалера ещё двадцать минут времени.
Лучше бы вместо времени у "моего кавалера" была совесть. Но ни спустя двадцать минут, ни спустя час никто больше не объявился. Мне осталось только пообещать Энди прийти завтра к восьми в кабинет совещаний.

Парень провёл меня до дома и ненавязчиво попрощался, не настаивая даже на объятиях. Хоть мы и не говорили ни о чём откровенном, у меня осталось ощущение, будто мою душу вывернули на изнанку. Может, так влияли наши общие воспоминания. Я не могла отделаться от мысли, что рядом со мной человек, которого я знаю всю свою жизнь. Было сложно сидеть рядом с ним на расстоянии вытянутой руки и делать вид, что нас ничего не связывает. Когда-то мы спали в одной пастели, а теперь вынуждены играть роли незнакомцев. Я вдруг с сожалением осознала, что однажды моя бронебойная маска может треснуть. Однажды я не сдержусь и улыбнусь ему искренно.

От автора.

Несколько часов назад, стоя в коридоре перед открытой настежь дверью, то же самое ощущал ещё кое-кто.
— Ну привет, Айден.

В её глазах всегда бегали чертята. Лилит притягивала к себе какой-то еле уловимой игривостью в голосе, какой-то неразгаданной тайной. Общаясь с ней, легко было представить, словно держишь в руке карту сокровищ, зашифрованную неизвестными языками. Словно совсем рядом кроются безграничные богатства — только руку протяни. Но если действительно осмелишься её протянуть, получишь только чёрную метку. И гибели уже не избежать.

— Знаю, я отвлекаю тебя от твоей супер важной работы, но у меня не было другого выхода. Иначе ты бы никогда ко мне не пришёл. А нам есть, о чём поговорить. Верно ведь?

Странно, но прежней игривости он больше не видел. Перед ним стояла роскошная девушка, явно знающая себе цену. От неё веяло богатством, но теперь уже не пиратским. Даже чертята в её глазах стали взрослее. Теперь их можно было назвать дьяволами.

В следующую минуту Ад почувствовал, что его тело ему больше не принадлежит. То ли так манило зелёное свечение потолка, то ли приторный запах, тонким шлейфом тянущийся от шкафов с её одеждой. От дьявольского влияния он очнулся уже посреди комнаты.

Он не увидел на полках ни одной книги. Когда-то Лилит обожала стихи. Ад предпочёл думать, что от той девушки, что он знал, больше ничего не осталось, а потому и стихов искать не стоит. На столе — ваза с искусственными цветами, ароматические свечи и голограмма аквариума. С каждой секундой дикаря всё сильнее настораживало желание Лилит окружить себя фальшивой природой. На стенах он увидел пару картин с сюрреалистичными абстракциями, на кровати — постельное бельё с рисунками растений. Вся комната была такой искусственной, что он засомневался в том, что он сам реален.

— Может, чаю? — спросила она и села на табуретку. Это движение она сделала с такой грацией, что Аду показалось, будто он даже дышит слишком грубо и несуразно по сравнению с ней.

Когда он посмотрел на неё, она уже "выключила линзы". Её голубые глаза — только они и были настоящими.
— Прекрати так делать.
Она нахмурилась, не понимая, было ли это просьбой или требованием.
— Не любишь чай? Есть кофе, сок манго, майонез...
— Твои глаза. Прекрати снимать линзы каждый раз, когда я на тебя смотрю. Это опасно.
— Опасно для меня? — она улыбнулась и намотала локон волос на палец. — Или для тебя?

Она всегда говорила прямо то, что думала. Знала, когда стоит быть тактичнее, а когда любое её слово останется безнаказанным. И сейчас Лилит была уверена, что даже самая беспринципная и грубая фраза не выйдет за пределы её комнаты.

— Ты не переживай. Скоро это перестанет быть проблемой.
Она поправила халат, нарочно или специально обнажив колени, и отвела взгляд. Ад нахмурился.
— Ты хочешь пойти на операцию?
— Ага, — Лилит беззаботно посмотрела на ногти. — Чтобы выдрессировать собаку, нужно самому быть человеком. Я скоро встану на руководящую должность. Ещё больше выступлений, больше подчинённых, больше внимания. Я не могу оставаться символом того, против чего борюсь. Это как если бы врач, болеющий ветрянкой, лечил бы от ветрянки. Тебе бы тоже... подлечиться, — она заправила волосы за ухо, и вмиг её глаза стали карими.
— Я здоров.
— Конечно, — улыбнулась Лилит, подыгрывая его вранью. — Ну, рассказывай уже. Как год прошёл?

Он посмотрел на часы, словно там была подсказка.
— Я не собираюсь тратить время на разговоры с тобой. У меня на сегодня планы.
— О как, — она удивлённо вскинула брови. — Зачем же ты тогда зашёл?
— Затем, что арестовывать тебя в коридоре было бы ошибкой. Приказ поступил на эту комнату, и я обязан соблюдать формальности, — договаривая последние слова, он отстегнул от ремня наручники.
Лилит засмеялась и шутливо протянула обе руки.
— Когда мы в прошлый раз играли в полицейского и грабителя, нам было по восемь. Я, конечно, знала, что парни взрослеют позже, но...
Её слова прервал щелчок замка и холодная хватка металлических колец на запястьях. Улыбка быстро спала с её лица.

— Ты арестована за ложный вызов. Ты имеешь право хранить молчание и всё в этом духе. Я не особо учил текст.
— Айден, ты же не серьёзно?

На часах он вызвал машину и Небесных, а потом укрыл плечи Лилит пледом, чтобы её ночной халат никого не смутил.
— Серьёзнее я ещё не был.
Он посмотрел на неё с высоты своего роста. Взгляд предательски упал на её декольте, и на глаза попался знакомый ему кулон.
— Хотя нет, вообще-то был, — парень без спроса потянулся рукой к её украшению и намотал цепочку на пальцы. — Когда предупреждал тебя не появляться больше в моей жизни, — и на этих словах потянул цепочку назад, как в прошлый раз, придушив её.

Она попыталась остановить его руками, но он опустил их за наручники, и расслабил хватку.
— Почему ты так со мной? — сказала она тихо, как только вернулся голос. — Я просто хочу, чтобы всё стало как прежде. Чтобы ты стал прежним! Посмотри на себя, — Лилит улыбнулась, пытаясь не терять достоинства. — Ты за год как будто умер раз десять. Что ты сделал с собой? Почему на руках опять бинты?
Он старался её не слушать. Ещё одна голубоглазая "помощница" его точно добьёт. Пропуская мимо ушей её вопросы, он поглядывал на часы, мысленно подгоняя подмогу. Время близилось к семи.

Когда Небесные наконец подоспели, Ада заставили поехать с ними для выяснения ситуации. Он не понимал причины такой необходимости, ведь за эти дни он успел уже раскрыть дела гораздо опаснее, и ни разу его не вынуждали присутствовать на допросах.

До Нового времени место, в которое их доставили, называли бы полицейским участком. Но сейчас, в мире бесполезных усложнений и правил, это называлось департаментом справедливости. В помещении находились трое Небесных, представитель Сандема и пара штатных рабочих.

— Ад, как тебе вообще это в голову пришло? — после долгих разговоров вдруг возразил старикашка с моноклем. — Ты вообще ознакамливался со структурой департаментов? Ты в курсе, чей она заместитель? Парень, нельзя кусать руку, которая тебя кормит.
— Мне казалось, любая "рука" в G-27 должна подчиняться закону. Пока я тратил время на дорогу к ней, где-то на втором этаже отморозки грабили чей-то сувенирный магазин. Она просаживает деньги, которые Сандем выделяет на мою зарплату.
— Так дело в деньгах? — ухмыльнулась Лилит. — Мне надо было тебе заплатить? В таком случае, фраза "мальчик по вызову" приобретает новый смысл.

— Хватит! — рявкнул старикашка. — Прости за это недоразумение, Лилит. Он новичок, ещё не освоился.
— Я не в обиде. Но вы уж постарайтесь помочь вашему сотруднику быстрее освоиться. Не хочу ни на что намекать, но я бы наказала для наглядности.
Лилит подмигнула дикарю, размяла запястья и поднялась с кресла, укутавшись в плед.
— Всего доброго, господа.
Ей вслед посыпались приятные пожелания и прощальные комплименты, а двое Небесных успели поспорить на счёт того, кто будет открывать перед девушкой дверь.
— Хорошего вечера, Айден. Уверена, ты проведёшь его даже лучше, чем планировал.

Она хитро улыбнулась, игнорируя его озлобленный взгляд, и попрощалась нежным прикосновением к его плечу. Даже после её ухода в кабинете остался запах клубники и странное давящее чувство где-то в груди. Казалось, её рука так и зависла над его плечом, а на пальцах осталось ощущение гладкости её запястий.

— Рано мы начали тебя хвалить Ад. Как тебе это удаётся? Один день — стал героем, второй — упал в грязь лицом.
— Посидишь в кукушатнике до завтра, пока всё не уляжется.
Ад не знал, что такое "кукушатник", но догадался, что это не сулит ничем хорошим.
— Бред какой-то. Я сделал свою работу и должен понести за это наказание?
— В твою работу не входило навлекать неприятности на зад департамента справедливости. Лилит права. Это будет тебе хорошим уроком.

Кукушатником оказалось подобие карцера в колледже. Отличие было одно — здесь теплее и вместо решётки построены нормальные крепкие стены. Блондина закрыли в помещении без искусственного окна, забрали телефон, не позволив сделать последний звонок, и всучили в руки электронную книгу. "Изучай, — сказали они. — Устав проводников и список глав G-27. Пройдёшь тесты — выйдешь. На сегодня твой рабочий день окончен, так что твоё табельное оружие вернут в твою комнату".

В G-27 не все умели читать. Большая часть информации передавалась через видео-уроки и специально обученных ораторов. Даже электронная книга оказалась сборником видео-лекций. Не желая оставаться взаперти надолго, Ад нашёл текстовую версию и уже через час сдал тест.

Возвращаясь домой, он торопился. Объяснять что-то Твайстер по телефону казалось неправильным. Зная её, он предположил, что она до сих пор ждёт его возле работы, хоть он и опаздывал уже на целых полтора часа.

В коридорах царил полумрак. Многие жители G-27 уже вернулись с работы, так что весь город переходил в режим экономии электричества. На потолках шумели освежители воздуха и вентиляционные трубы. Казалось, будто так шумят громадные лёгкие города. Словно G-27 тяжело вздыхает и суетливо готовится ко сну, точно дряхлый старик.

Восемь вечера. В это время на поверхности включают фонари и полив лесов. На искусственных окнах время от времени всплывает реклама. В моде сейчас аквариумы с живыми водорослями. Эти растения справляются с производством кислорода гораздо лучше деревьев. Правительство G-27 превратило спасение планеты в тренд. Теперь каждый, кто мог похвастаться экологичными привычками, быстро зарабатывал уважение в своих кругах. Забота о природе теперь была модой и признаком богатства.

Айден шёл по коридору, и над его головой ярче начинали светиться лампы — так работали датчики движения. Парень остановился, заподозрив неладное, когда в конце коридора, плавно уходящего вправо, с огромной скоростью начинал зажигаться свет. Вслед за этим он услышал шум чьих-то ног. В его сторону бежало минимум три человека. Двое из них кричали ругательства.

Блондин увидел чёрную форму, а потом и угольные волосы, и знакомое лицо. Это был его напарник Чез.

— Беги! — крикнул ему проводник.
За брюнетом гнались двое парней в кожаных куртках. Судя по их лицам, гнались они не для того, чтобы пожать Чезу руку. Один — лысый, подтянутый, с непропорционально большими руками и перекошенным лицом. Второй — тощий, несуразный, с бесцветными бровями, грязными русыми волосами и нелепым круглым кулоном на длинной верёвке. Они как будто сбежали из комедийного боевика. Аду не доводилось смотреть кино, но он подумал, что герои подобного фильма должны выглядеть именно так.

— Потом объясню, просто беги! — протараторил Чез, тяжело дыша, развернул Ада за плечи и похлопал по спине.
Брюнет вёл себя странно. Суетливость ему не присуща, а значит, случилось действительно что-то плохое. И Ад побежал следом за ним.

— Я тебе кишки вырву! Только споткнись! — кричал вслед лысый.
— У них есть оружие? — спросил Ад.
— Да. Нет... Я не знаю.
— Чёрт, Чез, их же всего двое.

Айден остановился. Расстояние между ним и парнями позволило немного перевести дыхание. Прохрустев пальцы правой руки, крепко сжал её в кулаке и размял левую. Тощий бежал чуть медленнее и явно выглядел слабее.

Добежав до блондина, лысый замахнулся в прыжке. Ад пригнулся, увернувшись от удара, проигнорировав нападение парня, ударил кулаком подбежавшего тощего. Тот сразу повалился на спину, ударился головой об пол и потерял контроль. Выиграв пару секунд, Ад сорвал с шеи мальчишки кулон и намотал верёвку на кулаки.

— Ах ты урод... — прорычал лысый и бросился на дикаря, как разъярённый бык.
Айден дождался его, снова увернулся от удара кулаком, пнул парня в заднюю часть колена, заставив лысого упасть на ноги, и накинул на его шею верёвку. Чтобы тощий не поднялся, для надёжности ударил его ногой в живот и одним расчётливым движением затянул петлю на шее здоровяка, уперев колено в его спину.

— А шуму то было... — на вздохе сказал дикарь, сильнее затягивая верёвку.

Лицо лысого побагровело, подбородок залился слюнями, а глаза заслезились. После тяжелого рабочего дня Ад даже нашёл в этой картине что-то успокаивающее. Небольшая победа слегка подняла настроение, хоть он и до сих пор не был в курсе, что произошло между этими оборванцами и Чезом.

Вдруг он услышал хлопки. Обернулся и увидел, как быстро преобразился его напарник. Чез медленно шёл в его сторону, отпуская Аду надменные аплодисменты. Не осталось ни следа от его сбитого дыхания. Казалось, парень и метра не пробежал, хотя минуту назад выглядел так, словно погоня длилась несколько часов.

Отпустив верёвку, дикарь нахмурился. Кулак его снова непроизвольно сжался, и парень уже был готов разбить ещё одно лицо. Внезапно дверь в соседнюю комнату открылась, оттуда вышли человек пять с планшетами, в деловых костюмах и лакированных ботинках. Некоторые из них начали аплодировать вместе с Чезом.

— Хорошая работа, Ад. Многие ставили на то, что ты даже не вмешаешься, — сказал один из них.
Ад почувствовал себя клоуном. Для него это было унижением, потому он продолжил молчать и посмотрел на Чеза, чтобы тот дал адекватные объяснения. Но проводник только самодовольно наклонил голову на бок и изогнул бровь. Для него всё это тоже было клоунадой. За него ответил один из парней в костюмах.

— Это была проверка. Мы должны понимать, каких людей берём на такую должность. Ты показал, что умеешь доверять напарнику. Это хорошо. Мы посмотрели на результаты вашего сотрудничества — вдвоем вы работаете эффективнее. Раньше мы такое не практиковали, но думаю, это верное решение. Теперь вы работаете вдвоём. Поздравляю.
Люди из комиссии сделали заметки в свои электронные журналы и принялись обсуждать что-то между собой.

Люди помогли побитым актёрам вернуться в чувства и увели их вместе с собой, оставив напарников наедине. Чез подошёл к дикарю.

— Не смотри так, это была не моя идея. И не думай, что после этого я стал тебе доверять, "напарник", — процедил последнее слово Чез. — Но мне приятно, что ты за меня вступился. Хотя я бы сделал всё чище.
— Не думай, что я сделал это из-за тебя, — Ад указал на него пальцем, сдерживая желание толкнуть парня в грудь. — Будь на твоём месте кто-то другой, я поступил бы так же, "напарник".
Чез хмыкнул. Он редко улыбался даже неискренно.
— Как скажешь, мистер "доброта". Вот только я слышал, что ты лишний раз не лезешь не в своё дело. Так что же важнее, дикарь? Безопасность или справедливость?

Ещё бы немного, и они столкнулись лбами, но Чез вдруг отвлёкся на часы и сделал пару кликов.
— Не отвечай. Я посмотрю, как ты выполнишь завтрашнее задание. Сам. Оно и покажет, что ты думаешь на самом деле.

Брюнет опустил руку, и на часы Ада пришло уведомление. Чез кивнул в знак прощания и снова похлопал блондина по плечу. Теперь Айден наконец мог вернуться домой.

В голове и душе воцарилась пустота. Тишина, замкнутая в четырёх стенах, изголодавшаяся и измученная напала на него с порога. Ударила в голову, повалила на кровать, заставила устало вздохнуть. Теперь было совершенно неясно, куда катится жизнь и к какому финалу она ведёт. Любой шаг дикаря фиксировался на камеры, каждое его слово, как он считал, напрямую докладывалось его отцу. Работа отнимала всё свободное время. Он вдруг понял, что реализовывать свои планы и изобретать он сможет только жертвуя сном.

Его одежда пропахла её комнатой. Пропахла её голосом, её дурацкими смешками и омерзительными разговорами. Прежняя Лилит предала бы дикарей, лишь бы сохранить цвет своих глаз. Она считала, что голубоглазые — не вестники новой трагедии, а наоборот — проводники в прошлое, в котором всё было мирно. Теперь же она хочет отдать душу в обмен на карьеру и почёт.

Он закрыл глаза. Во мраке разума призраки прошлого взывали к нему. Издалека слышался детский плачь Эбби. Ад был уверен, что если бы она успела немного подрасти, то в его голове звучал бы её осуждающий голос. Она бы говорила, что он виноват. Не уберёг ни её мать, ни её саму. Подвёл. Предал. Провинился. Но Эбби не умела говорить... Потому он слышал лишь её крики и собственную боль. Пытаясь заглушить их, Ад нащупал пульт от искусственного окна и нажал кнопку включения.

Вдруг плачь малышки прервался. Ад услышал шум помех. Он был громче всех предыдущих звуков. Очень знакомый, режущий слух. Открыл глаза, приподнялся на локтях. Сердце забарабанило по рёбрам, словно те были его клеткой. Дыхание спёрло.

В динамиках звучал белый шум. Экран транслировал помехи.
— Только не опять...
В голове раздалась боль. Он подорвался с кровати, вжался спиной в стол, где хранил табельное оружие. Не отрываясь глазами от входной двери, наощупь набрал комбинацию цифр на выдвижном ящике. Схватил пистолет.

Он ждал его... Ждал как саму смерть. Ждал, когда откроется входная дверь и Хейз зайдёт в комнату с широкой сумасшедшей улыбкой. Может быть, в этот раз задушит его? Или разобьёт голову об стол?

Вдруг во мраке комнаты он увидел, как у выхода медленно приоткрылась дверца шкафа. Из щели выглядывала чернота. Рука машинально сжала пистолет крепче. Ладони начали потеть, бинты на запястьях как будто ещё сильнее сдавили кожу, покрывшуюся мурашками. Шкаф приоткрылся ещё на сантиметр.

— Выходи, чёрт побери! — крикнул он, но ответом ему стал шум помех. Чернота молчала.

В детстве он всегда поставлял стул под ручки дверей шкафа. Но даже тот страх перед чудовищами не сравнится с тем, что он испытывал сейчас перед собственным разумом. Глубоко в душе он всегда ждал, что однажды Джош до него доберётся. Но не догадывался, что тот будет преследовать его даже после собственной смерти.

Не отрывая глаз от шкафа, Ад достал из кармана мобильный. Как на автомате набрал номер телефона. Гудки в трубке показались приятной колыбелью. Из шкафа звуков не доносилось, а значит, это не ОНА решила подшутить над ним.

— Да? — ответила Ниа на звонок. Он так и не понял, стало ли ему легче или только страшнее.
— Где ты? — паника в груди превратилась в грубость в голосе.
Секундное молчание. Твайстер вдруг заговорила громко и обиженно:
— Какая Вам разница? Я имею право быть где хочу. Почему Вы позволяете себе так со мной разго...
Он сбросил трубку, убедившись, что она в безопасности и не прячется в треклятом шкафу, чтобы напугать его.

Отбросив телефон в сторону, он без разбора выстрелил в сторону шкафа. Было важно только то, что там не она. А любой другой шутник поплатится за такие приколы.

Дверца открылась нараспашку, шкаф покрылся электрическими искрами. Секунда, две десять... Ничего больше не произошло. Комнату снова поглотила тишина. Он подошёл к шкафу. В черноте не оказалось ни шутников, ни Хейза. Пустота. А буквально через минуту позвонил Барт. Пора за новой дозой.

— Я слышал, ты сегодня арестовал Лилит, — сказал бывший наркоторговец, привязывая руки дикаря к койке. — А за это извини. Это чтобы ты опять не свалился от припадка. Ну так рассказывай, как оно?
— Как оно что?
— Как оно, отшивать любовь всей своей жизни? Я, конечно, знал, что у тебя стальные яйца, но Лилит...
— Её отпустили.
— Про это я тоже слышал. А ты как думал? Будь аккуратнее, приятель. Её обхаживают шишки покрупнее, чем она сама. Как говорится, "Упаси бог обитель королеву".

— Что вы тут обсуждаете? — голос Джеймса раздался в помещении раньше, чем зашёл сам Джеймс. — Нет тем поважнее?
— Извините, сэр, — сказал Барт.
— Если всё готово, начинай, — дальше он обращался к Аду. — Дозу мы изменили. После этого сеанса должны появляться результаты.
— Изменили в какую сторону?
Джеймс проигнорировал его вопрос, кивнул Барту и снова отошёл в другую комнату. Пора начинать процедуру.

— И ещё кое-что, приятель... — прошептал наркоторговец наклонившись. — Я знаю, что ты ходил в отдел социальной помощи и пытался узнать, почему Энди стоит там на учёте. Перестань так палиться. G-27 — огромный город, но это не значит, что секреты тут легко скрыть. Не наживай себе проблемы в первый месяц жизни тут.
— Я всё равно ничего не узнал.
— Зато я кое-что узнал. Но бесплатно тут даже кролики не гадят. Понимаешь, о чём я?
— Чего ты хочешь?
— Тебя. Ну, не в том смысла, а в другом. Есть информация, что на следующей презентации моих "растений" недоброжелатели захотят всё испортить. Нужно это предотвратить.
— Смотря кто эти недоброжелатели.
— Энди.

От этого имени злость снова застряла комом в горле.
— Этот мудак уже не первый раз приказывает проводникам вроде тебя прикрыть моё производство. С Чезом мы неплохо ладим, он пообещал мне неприкосновенность. Но Энди возомнил из себя всадника справедливости и не даёт мне жизни. Скорее всего, однажды он и тебе даст этот приказ.
— И я должен тактично ему отказать?
— Я бы предпочёл "тактично расквасить ему рожу", но так тоже подойдёт. Да.

Ад пожал ему руку, после чего тот привязал её к койке.
— Ладно, и что у тебя за информация?
— Это касается не только его, Ад... Энди стоит на учёте из-за того, что он потерял родственника. Так сказать, названного отца. Маркус Джеффри. Этот мужик пришёл к нам год назад и пытался убедить Эндрю в том, что он его воспитал. А где-то месяц назад мужик скончался. Хотел заработать лёгких денег и вызвался тестировать на себе новые лекарства от рака кожи. Как ты понял, эксперимент не удался.
— Ты сказал, он "пытался убедить Энди". У него не вышло?
— Нет. Если бы вышло, Маркус бы не пошёл на этот эксперимент. Купался бы в роскоши и бедности не знал. А так Энди послал его куда подальше. Теперь пытается изображать из себя страдальца. Говорит, что жил с Маркусом душа в душу и выбивает социальную прибавку от "потери родственника". Мудак, говорю же.
— Тогда Маркус должен был рассказать ему про Нию.
— Да. Он же и её приёмный отец тоже. Но на счёт неё я не знаю. Возможно, Маркус тоже был мудаком и не рассказал о ней. В общем, это всё.

Барт умолк и начал набирать шприц, оставив Аду время на подумать. Есть ли какой-то смысл рассказывать ей об этом? Она начала новую жизнь и пока не стремится копаться в старой. Может, оставить всё как есть? Может, придержать разговор до лучшего случая?

Барт ввёл жидкость в вену и приглушил свет, чтобы тот не слепил глаза. К голове дикаря медленно, но верно стала приступать боль. Вернулся и звон в ушах, и голубые блики... Всё было не так страшно. Пока тело снова не парализовала пронзительная боль, от которой хочется вывернуть кожу на изнанку.