- Первый круг для теплокровных и всех, кто пытается походить на них – там ждут горы из холодного камня, серый пейзаж и вечный снегопад, что никогда не прекращается, но по-настоящему и не морозит, и вечное темное небо в свинцовых облаках, и бесконечное обещание дождя, что, будто бы, смоет ваши грехи.

Второй круг для свершивших насилие против сильных – им придется вечно держать на плечах Ледяную Змею, а та, одним лишь прикосновением своим, начнет приносить в их души воспоминание об абсолютном холоде, и с каждым днем тело ее будет становиться все тяжелее от накопившихся грехов, а прикосновение – все болезненнее.

Третий круг для эволюционистов, безумцев, сектантов, еретиков и духовных лжеучителей, то есть, для всех, кто предал величие Огненного Дракона – вас ждет ледяное озеро без конца и края, и вы будете вечно бродить по шею в мутной, холодной воде, а ваши замерзшие лже-божки будут безумным напоминанием того, как вы сами отринули огонь и тепло нашей веры.

Четвертый круг для свершивших насилие против слабых...

Даже будучи на телепередаче, глава местного отделения церкви Арк от-Аарк все продолжал и продолжал нести свет своего учения в грубые, еретические массы – точно так, как он делал, кажется, всю свою долгую жизнь. Впрочем, еретики, безумцы и ученые, как обычно, не придавали его словам особого значения.

- Спасибо, мы вас поняли,- перебил старика молодой ведущий.

«Вечерние дебаты: феномен Дружка» проходили в классическом для такого формата виде: с одной стороны широкого прямоугольного стола вставали двое защитников некоей темы или теории, с другого же конца располагались противники. В этот раз, поддержать идею «Дружка» вызвались математик Роатем от-Аатем и биолог Аутаг Дооварт, оппонировали же им священник Арк от-Аарк и политик Трифон из-Огня[8].

- Давайте, все-таки, вернемся ближе к теме и, вместе, попробуем ответить на вопрос, что это вообще был за эксперимент с Дружком, чем он нам сулит сейчас и во что выльется в будущем,- продолжил ведущий.

- Но, для начала, небольшой экскурс. Как вы знаете, Отаг от-Оогат отказался публиковать практические выкладки по эксперименту до получения всех возможных сопутствующих патентов и проведения для Дружка так называемого «теста Сиверта».

Что же это за тест такой, спросите вы. Так вот, это не просто какая-то очередная проверка, нет, это будет огромный ультимативный комплекс испытаний, призванный дать любому объекту «характеристику разумности». Звучит странно, согласен, но, надеюсь, фонд Сиверта[9] сделает все в лучшем виде, тем более, работа над тестом только началась и времени у них предостаточно.

И все-таки, в чем же суть эксперимента, в чем его секрет? Пока Отаг держится в стороне от споров, только подогревая молчанием всеобщий интерес, информационное пространство заполонили десятки беспорядочных теорий, путаных мнений и совершенно бесполезных спекуляций. Тем не менее, я предлагаю остановиться на трех самых популярных версиях, – генетика, фармакология и дрессировка,- и обсудить их.

- Дрессировка? – Переспросил математик.

- В сети есть мнение, причем, довольно популярное, что весь эксперимент суть лишь новый, необыкновенный способ дрессировки, позволяющий натаскивать обезьян на определенные сложные знания. Причем, как утверждает автор, объект не понимает этих знаний, не осмысливает их, а оперирует лишь некими вложенными ему в голову супер-рефлексами.

- Какая удивительная глупость,- засмеялся биолог.

Ведущий пожал плечами.

- Только не спрашивайте, как оно работает, я сам не уверен, что понимаю.

- Я был там, стоял рядом с от-Оогатом, ловил каждое движение Дружка, и, поверьте, обезьяна эта не казалась ни бездумной, ни слепо движимой рефлексами, ни надрессированной,- вступил в разговор Роатем.

- Сложно это как-то внятно объяснить, но мне питек показался очень разумным, и даже, наверное, умным. Это слово, вообще, можно использовать в отношении обезьяны? Если говорить об ассоциациях, то он напомнил некоторых моих самых прилежных, старательных студентов. И, поверьте, он точно понимал, что делает. Так что, концепцию этой «волшебной» дрессировки я предлагаю признать несостоятельной.

- Хорошо, тогда, что вы думаете о других теориях, скажем, о фармакологической? – Задал вопрос ведущий.

- Я не могу точно сказать,- взял слово Аутаг,- действительно ли дело в лекарстве, способном наделять разумом. Однако, если это так, на чистой спекуляции, предположу, что речь, возможно, идет о препарате, вызывающем кратковременное улучшение работы мозга. Запуск новых, непривычных для обезьяны когнитивных функций. У питеков, как вы знаете, и так есть свойственный им набор неких «познавательных возможностей», я же, говорю о совершенно другом, близком к нашему, уровне познания.

- То есть, это такие качели? – Спросил ведущий. – Вчера обезьяна глупая и лазает по лианам, сегодня она на таблетках, умная и способна выучить, к примеру, любой школьный материал, а завтра, без таблеток, она снова лазает по лианам и ничего не помнит о былом даре разума?

- Возможно. Хотя, кто знает, существуют ли вообще эти гипотетические таблетки.

- Очевидно, что это генетика.

Голос Трифона, низкий, густой и тягучий, разнесся по всей студии.

- Итак, давайте послушаем нашего особого гостя, известного политика и главного противника, с его слов, «всей этой обезьяньей вакханалии», - оживился ведущий.

Все глаза, все объективы камер тотчас же устремились на Трифона, а он стоял перед оппонентами, перед аудиторией и телезрителями, - огромный, почти двухметровый, пышущий силой, внутренней энергией ящер,- и готовился произнести речь.

- Когда я только услышал об этом эксперименте, сперва не поверил. Подумал – какая-то фантастика. Увидел своими глазами на экране, и испугался. Срочно собрал нескольких знакомых, друзей, ученых, в том числе, и мы вместе обсудили, что же это такое было. Изучили все возможные варианты, даже совсем бредовые, вроде пересадки мозга зауросапа обезьяне – и пришли к выводу, что это, скорее всего, генетический эксперимент.

- Изменение обезьяньего генома?

- Редактирование. Технология экспериментальная, впрочем, уже сейчас приэкваторианские ученые пытаются лечить некоторые генетические заболевания простым удалением и заменой мутантной последовательности нуклеотидов. Более того, именно благодаря прорыву в генетике, многие научно-исследовательские институты задумываются о возможности окончательного решения проблемы анабиотической комы.

- Я немного знаком с технологией,- включился в обсуждение биолог,- но я не понимаю, как можно, изменив несколько нуклеотидов... даже несколько участков нуклеотидов, несколько сотен таких участков, можно подарить твари разум? Только если перерабатывать все строение мозга, но даже так...

- На этот счет уже есть теории. К примеру, взять из костного, спинного, из всех участков головного мозга определенные образцы, пробы, заменить в них одну из спиралей ДНК, и вернуть на место. Или, скажем, использовать для изменения гена экспериментальные нано механизмы, или, больше того, встраивать механические части непосредственно в ДНК, и, под управлением компьютера, изменять структуру гена. Хотя, не удивлюсь, если реальность окажется куда сложнее.

Раздались аплодисменты.

Сразу же вперед вышел ведущий.

- Хорошо. Теперь вопрос куда интереснее, дорогие гости. Что представляет собой эксперимент Отага от-Оогата для нас сейчас, что нас ждет в будущем. Что, в конце концов, он даст мне, вам, нашим телезрителям, и, может быть, даже каждому зауросапу.

На мгновение все замолчали – гости обдумывали, как бы повыгоднее подать свою позицию.

- Вы знаете, я поддерживаю Дружка, саму идею, концепцию, и, конечно же, эксперимент, но я поддерживаю любую науку. – Начал математик.- Мне радостно, что великий эволюционист, наконец, вернулся с удивительным открытием, но я не жду, что один успешный опыт с обезьяной изменит мир.

- Но как же возможности,- вставил свое слово Аутаг.

- Прорыв в генетике, биологии, медицине – и это только первое, что приходит на ум. Если мы смогли дать разум обезьяне, значит, сможем вернуть его и тем больным, что пострадали от холодной комы. Берите выше – мы сможем лечить врожденное слабоумие, умственную отсталость, деменцию, любые расстройства интеллекта. Кто знает, вдруг, этот эксперимент сможет раскрыть потенциал и нашего мозга, сделает нас всех умнее, откроет новые познавательные возможности?

А что, если, подарив одной обезьяне разум, сделать то же самое с ее сородичами? Сколько всего нового они расскажут, какими тайнами природы, ведомыми только животным, поделятся? И уж совсем из области фантастики, но, если дать обезьянам разум, почему бы не дать его рыбам, птицам? Мы, все вместе, смогли бы достичь невероятных высот – таких, что невозможно покорить в одиночку.

- Я расскажу другую историю,- перебил его Трифон. Он стал вдруг мрачен, и голос его, и без того не сильно теплый и дружеский, обрел холодные нотки.

- Говоря простым языком, эксперимент Отага – это эволюция, частный ее случай, если хотите. Но это не та эволюция, что длится миллионы лет, не та, что обусловлена естественным отбором, и не та, что проводится крошечными, микроскопическими изменениями, нет. Это новый вид эволюции видообразования, уродливый и противоестественный, созданный в лаборатории с неясными целями.

- И все же... - хотел было вмешаться биолог, но Трифон продолжил, словно бы и не заметил.

- Невероятный разум Дружка – не просто фикция или аномалия. Хотите оспорить? Несколько моих активистов опросили почти три сотни зауросапов с улицы, совершенно простых обывателей. Им задали двадцать вопросов из тех же самых областей знаний, из того же учебного материала, по которому готовили задачи обезьяне, и знайте что? На все вопросы правильно ответили только пять процентов опрошенных.

Театральная пауза, призванная добавить драматичности.

- То есть, девяносто пять процентов зауросапов, выходит, глупее проклятой обезьяны, что вчера еще прыгала по веткам.

Трифон замолчал на секунду, чтобы дать аудитории и зрителям обдумать этот странный, для кого-то даже, возможно, шокирующий, факт.

- А теперь, вот вам простой вопрос – у нас есть одна генетически модифицированная обезьяна с невероятным разумом. Что случится, если она спарится с другой, обычной обезьяной?

- Родится потомство, – ответил биолог.

- Умное? Ведь в чем смысл естественного отбора – в увеличении приспособленности вида к среде, в сохранении и приумножении полезных свойств, адаптаций и мутаций. Является ли гениальный разум полезной мутацией? Я думаю, да. Так вот, я повторю вопрос – умное ли родится у них потомство?

- Возможно. Не обязательно в первом поколении, но следующие поколения вполне могут иметь повышенный интеллект.

- А если скрестить одну генетически модифицированную обезьяну с другой генетически модифицированной?

- Скорее всего.

Биолог покачал головой.

- Нет, я прекрасно понимаю, к чему вы клоните, но, в этом нет ничего страшного. Пускай эти разумные обезьяны размножаются и живут бок о бок с нами. Неужели мы, такие сильные, такие рассудительные, такие здравомыслящие, такие, не знаю... взрослые, как вид, я имею в виду, неужели не сможем ужиться с этим чудесным новорожденным видом.

Трифон обнажил зубы в легкой усмешке.

- Ох уж эти прекраснодушные защитники обезьян. А хотите, я поделюсь с вами мыслями об одной известной теории. Скажем, теории «единоличной разумности» или «одного разумного вида», кому как больше нравится.

- Нет, ну, это уж слишком псевдонаука,- парировал биолог.

- Правда? Кто знает, а то ведь, не позволь дракон этому случится, нам самим придется столкнуться с ней вживую.

Итак, как вы все знаете, есть лишь один по-настоящему разумный вид на этой планете – мы. Но, почему же, никто не обрел сознание до нас, почему никто из животного царства не эволюционировал во что-то разумное вместе с нами? Почему естественный отбор наградил шипами, панцирями, крыльями сотни видов, но разум дал только нам? Неужели наш интеллект – такая невероятная, волшебная случайность?

Этого мало – берите выше. Почему мы до сих, за почти пятьдесят лет изучения космоса так и не встретили никаких сигналов, свидетельств чьего-то разумного существования? Ошибка ли это эволюции, сбой естественного отбора, или, наоборот, защитный механизм, позволяющий нам существовать, в покое и мире? Природа не дает появиться двум разумным видам, не дает встретиться. Почему?

Не вдаваясь в подробности, суть этой идеи, этой концепции в том, что если в один промежуток времени появится два разумных вида, относящихся к разным отрядам, они, скорее всего, уничтожат друг друга.

- Но ведь это всего лишь теория. Совершенно умозрительная. Теория не фактов, но домыслов, фантазий и спекуляций. – Не сдавался Аутаг.

- Представим, не сегодня, не завтра, когда-нибудь разумные обезьяны заселят наш мир, будут жить наравне с нами. Что помешает им в один момент просто решить уничтожить нас всех до одного – ведь мы для них, как и они для нас, в первую очередь, соперники. Нормы морали, выпестованные за долгие века? Правила приличия, идеи совместного существования, общего блага, философские идеалы, к которым мы шли тысячелетиями? Так их у них нет. Нельзя просто привить обществу чуждые идеалы, каждое общество, каждый вид должен выстрадать их, как это сделали мы. Именно это научило нас ценить нашу жизнь.

- Я могу понять ваш страх, ваше недоверие, но ваши разговоры о морали... То, что вы делаете, никак не соотносится с моралью. Вы, не раз и не два, в прямом эфире называли Отага от-Оогата врагом, безумцем, даже чудовищем, настаивали, чтобы он прекратил свои исследования, грозились погромами. Требовали убить Дружка. Сгоняли своих последователей, самых тупоголовых, самых ведомых, устраивали митинги и пикеты под окнами лаборатории. Если это вы считаете «моралью», то, может, тогда разумным обезьянам стоит бояться вас?

Трифон оглядел аудиторию – он явно собирался обратиться сейчас не только к собеседникам, к оппонентам, но и ко всем присутствующим, и к телезрителям разом.

- Когда я был еще десятилетней любопытной ящеркой,- а это было уже целых тридцать лет назад,- я обожал научно-познавательные журналы для детей. Особенно мне нравились яркие цветастые картинки и лаконичные заметки к ним – о том, каким, в перспективе, может стать наше будущее. Вы же, тоже, наверное, помните все это. Огромные летающие станции управления погодой, что навсегда победят холод в Заурострадте. Могучие медицинские машины, которые будут лечить анабиотическую кому. Метро через весь мир. Таблетки от старости. Лифты к звездам. Наука казалась воротами в лучший мир.

И вот, будущее наступило. Но почему, в этом нашем будущем, мы так сильно стараемся уничтожить себя? Сейчас, одни ученые создают все новое и новое оружие, способное взорвать всю планету, другие пытаются сделать мыслящую компьютерную машину, которая однажды взбунтуется и убьет нас всех, третьи, вместо лечения болезней, модифицируют их для военных нужд. И где-то прямо над ними, гениальный безумец, тратит свой талант на то, чтобы дать великолепный разум грязной твари. И самое страшное, мы не знаем, просто понятия не имеем, что у этой твари на уме.

Нет, определенно, наука сейчас плодит слишком много угроз. И все, что я делаю – это лишь даю отпор. Борюсь, как умею. Стою на митингах, устраиваю пикеты и демонстрации, призываю открыть глаза. Говорю на телевидении, пишу колонки, выступаю на радио. Но, как мы видим, этого мало. Именно поэтому, я, Трифон из-Огня, собираюсь выдвинуть свою кандидатуру на осенних выборах в Парламент, сразу после выборов Президента.

- Науке нужен контроль,- закончил политик под бурные, дикие аплодисменты.

Ведущий сам немного похлопал, скорее, впрочем, из вежливости, а затем, когда овации поутихли, продолжил,-

- Давайте все поздравим Трифона из-Огня с непростым решением и, наконец, подведем итоги. Как мы видим, Дружок разделил наших гостей, нашу аудиторию и всю страну на два лагеря. На тех, кто верит в чудесную возможность мирного сосуществования в одном мире с разумной обезьяной, и других, тех, кто считает это невозможным. И чем бы все не закончилось, можно с твердостью сказать одно. Отаг от-Оогат навсегда останется великим эволюционистом, а его эксперимент станет вехой в современной истории.

Арк от-Аарк слушал все эти речи с неодобрением, и, в конце концов, не сдержался.

- Разве не кажется подозрительным, что это странное чудо случилось именно сейчас, во время холодов? Ледяная Змея дает вам иллюзии, любые, лишь бы пришлись по нраву – картинки этих ваших безумных эволюций, невероятных плотских таблеток, разумных обезьян. И чем больше вы во все это верите, тем сильнее становится она. Скоро последний день тысячелетия, мир покроет лед, запорошит снег, и это будет конец царствия зауросапов. Конец для всех нас.

* * *

Трифон в телевизоре что-то ответил на это, ответил жестко и грубо, но Роогар уже не слушал. Телефон на столе заиграл свою звонкую, пронзительную мелодию.

Детектив подошел и ответил на звонок.

- Роогар?

Голос его начальника, сильно озабоченный.

- Что-то случилось?

- Ты знаешь, где находится лаборатория ученого Отага от-Оогата?

- Конечно.

- Приезжай, сейчас.

- Что случилось?

- Его убили. Отага от-Оогата убили.

Роогар положил трубку, и вдруг поймал себя на мысли, что предчувствие исчезло, как будто его и не было.

_____________________________________________________

8. В 1810 году в Заурострадте была проведена реформа родовых имен. Поскольку по старым языковым правилам, супруги могли брать родовые имена обоих семей, у некоторых в течение нескольких поколений получались родовые имена вроде «из-Воды-из-Учителей-из-Кузнецов-из-Механиков-из-Земли-из-Учителей-из-Рудокопов-из-Врачей-из-Небес-из-Механиков», и даже длиннее. Новая реформа переработала не только способ передачи родовых имен, но и даже их звучание, таким образом, отграничивая современные родовые имена от профессий их дальних предков. Тем не менее, в конце двадцатого века некоторые зауросапы стали возвращать себе оригинальные родовые имена.

9. Один из самых известных частных научно-просветительских и благотворительных фондов Приэкваториума, специализируется на выдаче грантов известным ученым под различные нужды.