С того злополучного вечера пятницы с офигенным кино, взаимным минетом и отвратительной дракой на остановке прошло уже три дня. «Вконтакт» молчал, Лёша с фотки профиля теперь глядел осуждающе. Да вообще он всегда так глядел, если только не смеялся, — пронзительным взглядом, будто насквозь все видел. Это Ване и понравилось с самого начала, еще даже до реальной встречи. Хоть в чем-то от обязанностей старосты есть плюс, например, можно напрямую позвонить Светлане Олеговне, включить ответственного человека, павшего жертвой обстоятельств, узнать имена и факультеты других жертв отработки и вуаля — привет, Коннов Алексей, брутальный красавчик, смотрящий с экрана, словно сожрет тебя и не подавится.

Ваня долго разглядывал его сэлфак в «вк», раздумывая, как бы подступиться, пока не понял, что конфликта как-то не хочется. А потом осознал, почему, и даже сначала запаниковал. Конфликта-то, может, и не хотелось, а вот узнать парня поближе — еще как. Даже если он будет быковать и вести себя неадекватно, — пусть. Ваня смог бы за себя постоять, но надеялся, что до этого не дойдет. Для начала хотелось познакомиться в реале. Даже если Коннов натурал, вероятность чего была процентов сто-сто пятьдесят. Ведь Лёша оказался очень в его вкусе, десять из десяти, и по внешке, и по быдловатой манере говорить, а потом думать. Хотя сначала все-таки зацепили его дурацкие угрозы по телефону, насмешившие до приятного трепета под кожей. Похожее ощущение Ваня иногда испытывал перед боксерскими спаррингами. В общем, в то утро, едва проснувшись, Ваня сначала расстроился, что проспал отработку, а потом офигел, что ему за это забили стрелу. А когда на встрече Лёша повел себя абсолютно не так, как ожидал Ваня, это сначала напугало. Ведь натуралы не могут пыхтеть на ухо о том, что у них от телесных контактов с другим пацаном случилась эрекция. И ведь правда же случилась, Ваня сам почувствовал! Вот интересно, как бы сложилось, если бы он все же пришел утром на физру?

— История не терпит сослагательного наклонения, — глубокомысленно изрек Прохор, отхлебнув свой кофе. Кофе был говно, но зато совсем рядом с универом и седьмым стаканчиком в подарок. — Давай лучше оценивать факты, а факты говорят, что придурки вы оба.

— Угу, — угрюмо согласился Ваня.

Конечно, секс-подробности он ребятам озвучивать не стал, рассказал лишь основное про кино и драку. В том, что его травма фейк, тоже пришлось сознаться, хотя Прохор даже не разозлился. За это Ваня его и уважал — он вообще, казалось, жил на другом интеллектуальном уровне, чтобы обижаться из-за чужих секретов, не поведанных вовремя. Прохором скорее двигал другой интерес, учитывая его склонность везде выстраивать логические цепочки. А вот Альфия почти психанула, но быстро смягчилась, только все повторяла «Я так и знала! Так и знала!» и укоризненно тыкала Ваню пальцем в правое плечо.

До закрытия сессии оставалось два экзамена, а дальше ждало странное и непонятное нихуя. Ваня и до знакомства с Лёшей не мог решить, чем будет заниматься пол-лета, а уж теперь тем более пришлось взять подсказку «помощь зала», потому что самому справиться с эмоциями не получалось. Сам он уже пытался, убив на это в онлайне все выходные, даже попинал мешок, висящий на балконе. Но спокойствия ни это, ни бесконечные рейды и хэдшоты по пикселям не принесли. А сегодня от Альфии, общавшейся с Верой, он узнал, что у сервисников на истфаке сессия тоже почти кончилась.

— Напиши ему! Вам ведь было прикольно вместе? — осторожно уточнила она, и Прохор закатил глаза, бубня:

—Только без подробностей, прошу тебя.

Ваня кивнул, сделав вид, что поглощен своим капучино. Наедине с Лёшей было так легко что-то говорить и делать: и по телефону и, как оказалось, в реале тоже — Ваня творил такое, о чем даже вспоминать стыдно. Одно дело — поведать о своих фантазиях незнакомцу за кучу километров и на иностранном языке и совсем другое — в деталях признаваться знакомому парню в своих тайных пристрастиях, о которых вообще никому еще не рассказывал. Может, Лёша поначалу и принял это за шутку, но спустя несколько дней сам дофантазировался вслух до того, что они с Ваней сладко подрочили по телефону. Было даже почти не стыдно, больше непривычно. Ване вообще нравилось подначивать Лёшу на разные слова и действия, а тому, судя по всему, нравилось вестись. Эта игра очень заводила и запускала под ребрами приятный трепет. И в их последний вечер на кухне, впервые взяв в рот Лёшин член, да и вообще член, ничего неприятного Ваня не почувствовал. Наоборот, сначала его пробрало до повышенного слюноотделения, особенно от наблюдения за Лёшиной реакцией. И следом, когда уже Лёша делал ему приятно, в голове была такая звенящая пустота, что самым верным решением Ваня почему-то посчитал как следует извиниться через рот, но уже словами. И проебался. А теперь вот капец как хотелось провалиться сквозь землю, рассказывая друзьям в общих чертах свою очередную трагедь. Ведь Альфия наверняка знала, что подразумевается под этим многозначным «прикольно вместе».

— Слышишь, Вань? Напиши! Прямо сейчас! — не отставала она.

— Женщина, ты какая-то неправильная! Вы же обычно первыми не пишете, — усмехнулся Прохор, поправляя очки.

— Я эмансипированная. А Ваня разве похож на девочку?! — возмутилась она, и Прохор отрицательно помотал головой. — Что, лучше пусть и дальше сидит жуёт кулак и глотает свои слезы?! Как тогда, с Джастином? Пиши, или я напишу! — Альфия зашипела теперь на Ваню, округлив глаза до жуткости. — Или я его придушу, когда увижу!

— Кого, Лёшу? — фыркнул Ваня.

Настроение понемногу улучшалось. Хотя Аля была не из мелких, как та же Вера, сама мысль, что она попрет на Лёшу, почему-то смешила. Ваня сразу представил ее беспощадной Валькирией в реактивном ранце, которая атакует Лёшу с воздуха. Не самый приятный вариант развития событий.

— Не надо, я сам его придушу.

— Я же просил без этих подробностей, — вздохнул Прохор.

Альфия прыснула в ладошку, а Ване, подавившемуся кофе, показалось, что он сейчас просто провалится сквозь землю от стыда.

— Ладно, мы что-нибудь организуем на эти выходные, — уверенно заявил Прохор. — А ты чтоб написал ему! Сегодня!

И Прохор туда же. Аля кого хочешь энергией зарядит так, что человек потом еще и раздавать начнет, как вайфай. Ваня почувствовал нереальную благодарность за такую поддержку, но будучи в шоке, чудом не вернул кофе обратно в стакан. И сразу перед глазами замелькали картинки, как Лёша сплевывает в другой стакан совсем не кофе, а потом хищно вытирает губы и сочно целует Ваню, от накатившей слабости осевшего прямо к нему на колени...

— Ну вот, мы его засмущали опять. Это все ты виноват! — буркнула Альфия, тыкая Прохора пальцем прямо в лоб. Еще чуть-чуть, и там нарисовался бы точно такой же шрам, как у Гарри, только в форме отпечатка пальца.

— Я?! Да это ты у нас любительница всяких извращений! — парировал Прохор, но Аля зарядила покруче:

— Ой, уж я-то побольше твоего об этом знаю!

— Прекрасный повод для гордости!

Наблюдать, как эти двое спорят, было забавно и отвлекало внимание от собственных мыслей. Это ребята еще не догадывались, что Ваня такой скромный только в обычной жизни, но на ринге все менялось. Поступив в универ, он никому не рассказывал о своих школьных достижениях — региональных медалей было недостаточно для дополнительных баллов, да и выпячивать не хотелось. Ване почему-то казалось, что этот вид спорта только увеличит дистанцию между ним и остальными ребятами, а преподы станут при каждом удобном случае шутить дурацкие шутки о его умственных способностях. «А еще я в нее ем»*, — любила повторять математичка каждый раз, когда Ваня подолгу тупил у доски над графиком очередной функции. Вот так вот хотел побороть одни комплексы, а в итоге приобрел другие. В боксе, один на один с партнером, ничего больше не существовало, кроме собственных сил и навыков, выносливости, любимых отточенных комбинаций и, конечно, личных качеств оппонента. Это было только здесь и сейчас, между двумя. А что противопоставить целому коллективу? У Вани и так частенько проскакивало нечто язвительное, приобретенное вместе с обязанностями старосты. Будто в такие моменты включалась внутренняя тётя Ира, мамина двоюродная сестра, работавшая в регистрационной палате. А с Лёшей все происходило как-то само собой, как надо. Поэтому, наверное, Ваню и зацепило, что какой-то обычный пацан вот так взял и запросто вызвал его на бой — как будто кулаки еще могли что-то изменить в этой жизни, кроме количества заработанных синяков.

***

Ваня набрал Лёше сразу, как только приехал из универа. На звонок не отвечали, но и не сбрасывали. Сначала он зашарил по ящикам в поисках электронной сигареты, потом, не найдя, плюхнулся на диван и стал гипнотизировать экран смартфона. Интересно, сколько раз звонить допускается правилами приличия? Решив, что три уже серийное, а один раз ничего страшного, Ваня, рискуя показаться слишком навязчивым, отправил Лёше привычное сообщение в «вк» всего с одним словом — «Увидимся?». Долго ждал, но точка непрочитанности никак не хотела исчезать, и Ваня со вздохом налил себе огромную кружку кофе и сел за подготовку — на повестке оставалось еще два экзамена.

Лёша отреагировал на следующий день, и его месседж был странным. Конечно, Ваня чего угодно ожидал, но только не такого. «Я еще не готов» — написал он ближе к обеду. Не готов к чему? Как это понимать?! К горячему пацанскому сексу? К отношениям-свиданкам? К аренде квартиры вдвоем, признанию родакам? Так еще ничего не было предложено, зачем булки зря напрягать. Или не готов, потому что до сих пор злится? Ваня и сам накосячил, конечно, вовремя не объяснившись, но то, что ему не дали шанса все исправить и практически лишили голоса, хлопнув дверью, тоже было обидно. Просто увидеться — разве это так сложно! У Вани голова, забитая лекциями по языкознанию, туго соображала, и «взаимоотношение языка и мышления» он мог рассказать только в рамках билета, но реальные мысли витали далеко и с подвижной мышцей во рту почти не сообщались. «А сколько тебе надо времени?» — все-таки рискнул спросить Ваня.

«Не знаю. Давай после сессии»

Вот и все. Стандартная тупая отписка — ничё не знаю, меня трудно найти, легко потерять и невозможно забыть. Адьёс, Ванёк! Увидимся никогда-нибудь. Не доставай меня, а то вообще заблокирую нафиг. Хотя на Лёшу это не очень похоже, он же в любую ситуацию заходил с ноги, а еще обычно сначала говорил, потом думал. Или хотя бы говорил именно то, что думал. К чему такая скрытность? Но что вообще может быть на него похоже, Ваня за такое короткое время узнать едва ли успел, поэтому остаток дня провел в догадках, а на следующий, после еле-еле сданного экзамена, все же решился.

Наверное, он записал это больше для себя. Сложно переубедить человека, если тот уже нахуевертил в своей голове трёхэтажный коттедж для тараканов. А Ване все равно надо было это сказать, и жалел он только о том, что не поймал Лёшу тогда на пороге, не остановил и не сказал все прям там. И вместо признания вообще назвал его слабаком — обидно ведь было. И, честно, страшно — думать обо всех этих сослагательных наклонениях и вариантах после слов «а что было бы, если»...

«Лёш, привет! Короче, я решил записать тебе сообщение, просто извиниться за эту историю с повязкой. Это тупая идея. В общем... Если ты думаешь, что я не хотел с тобой драться, потому что ты слабак, то это не так. Я так не считаю. Ты реально крутой. А такой ниочемной драки я не хотел, потому что даже с твоей физухой и учитывая, что я килограмм на пять легче, я бы чисто техникой тебя сделал... И вообще, тупо в махаче нет ничего прикольного. Вот. А еще я не мог ударить человека, который мне как бы понравился. Вот...»

Переслушал что записал — и палец зачесался удалить голосовое, но пока Ваня отвлекся на сообщение от Али, с присущим задором ставящее перед фактом, что они с Прохором «все устроили», уже стало поздно. Ванино тоже дошло куда надо, и оттуда внезапно позвонили.

— Алло, это морг? — спросила трубка. — Если да, тогда моргните.

— Привет, Лёш! — выдохнул Ваня, от радости чуть не дав петушары. — Моргаю. Но ты же все равно не видишь.

Вместе с радостью Ваня пытался подавить неуместные шутки о том, что мертвые не моргают — не хотелось выглядеть жалким.

— Не вижу вот и звоню. Короче, чё я звоню. Там наши с вашими собрались куда-то хер пойми куда и зовут с ними. Ты идешь?

— А ты? У тебя экзамены кончились?

— Ага, только что скончались, — усмехнулся Лёша. — Так идешь или да?

— Ты слушал моё гэ-эс? — не удержался Ваня.

— Не, я только открыл, как домой вернулся, и Артур, зараза, насел на меня с вопросами, типа бла-бла-бла, давай сходим, отметим закрытие сессии. И ты тоже — как будто все одновременно решили меня продавить. Ты мне ответить не хочешь, а, Савченко, иняз, второй курс? Ты. Идешь.

— Да, иду! — выкрикнул Ваня, сам еще не зная, куда именно его посылают и зачем.

— Ясно. И не ори на меня, — буркнул Лёша. — Потом поорёшь.

— Потом?.. — переспросил Ваня, сомневаясь, что правильно расслышал.

Лёша замолчал на пару секунд. Что-то было в этом молчании странное, почти интимное. Ваня только рот открыл, чтобы еще раз уточнить, но Лёша, вздохнув, сказал:

— Давай, короче, до встречи. Я ща похаваю и побежал на работу, а то опоздаю.

То, что Лёша разговаривал с ним уже без негатива, не могло не радовать, но с другой стороны, это он еще не слушал Ванино сообщение. Пусть Ваня и мог удалить свои слова назад, но делать этого не хотелось — чтобы не назвали ссыклом или кем еще похуже. Только, все же не дав завершить вызов сразу, добавил:

— Лёш, стой. Там в голосовухе про другое.

— А так сказать не можешь? Чё я там еще от тебя не слышал-то.

— Не могу.

— Почему?

— Не знаю... вот решил записать. Вдруг ты захочешь переслушать, — хмыкнул Ваня.

Лёша кашлянул, как Ване показалось, со странными вайбами смущения по ту сторону динамика.

— Стой, ты что, реально их переслушиваешь?!

— Я тебе потом скажу, что я с ними делаю, — загадочно понизив голос, признался Лёша, и у Вани под кадыком перехватило дыхание. — Надеюсь, там что-то хорошее?

— Да так... — тоже решив быть загадочным, сказал Ваня. — Ничего особенного, просто сон рассказываю.

— Ага, конечно. Ладно, Ванёк, я погнал.

И вроде бы они ни о чем конкретном не договорились, но теперь оба знали, что встретятся, пусть и при свидетелях, — так было правильно и ни к чему не обязывающе. По крайней мере, Ване хотелось так думать. Не зря же Лёша спросил, придет ли он. Значит, это его парило хоть немного. Оставалось только надеяться, что это будет не последняя их совместная тусовка. А потом Лёша прислал: «Интересно, на что еще ты готов ради человека, который тебе типа понравился». И Ваня, конечно же, не мог не ответить своим излюбленным способом, потому что остальное его сейчас слишком смущало. Он выбрал стикер с самым похабным лицом из тех, что у него имелись, и послал Лёше. «Придурок» — прилетело мгновенно. Ваня не мог не согласиться — таким долбоебом он себя еще никогда не чувствовал. Влюбленный придурок, вообще-то, хотелось написать, но это было бы слишком. Три голубых сердечка всяко лучше и нагляднее. В ответ на это Лёша тоже прислал стикер, и Ване вдруг стало очень смешно и как-то легко, что ли, — чтобы такой пацан, как Коннов Алексей, в спортивных шортах и майке на фотке профиля, слал стикеры со ждунами — вот это правда было очень обнадеживающе. Оставалось лишь дожить до тусы, а там уже о значении всех этих невинных картинок они смогут договориться на месте.

***

Если бы Ваня только знал, что друзья притащат их не просто куда-то хрен пойми куда, а в подвал... Но метаться было поздно, билеты куплены, явки и пароли выданы, да и от мысли, что Лёша придет, на подвал Ваня мог бы положить одну большую букву «ю». Тем более Альфия всю дорогу накручивала: «Там будет темно и атмосферно, почти как в кино, только еще лучше». Если час беготни от крипового призрака, скачущего по такому же крипово пиликающему роялю, — это «атмосферно» в понимании Альфии, то у Вани к ней теперь были некоторые вопросы.

Троица сервисников с истфака во главе с Лёшей пришла аккурат к началу игры. Никто из них, кроме Альфии, которую, судя по всему, и надо было потом благодарить за идею, на хоррор-квестах еще не был. Нервные подсмеивания друг над другом, казалось, должны были разрядить обстановку, но неизвестность немного пугала, и волнение лишь усиливалось, особенно когда девушка-гид стала объяснять им правила.

— Все надели памперсы? — бодро хмыкнул Лёша, на что Прохор тут же ответил:

— Я почему-то от тебя других шуток и не ожидал.

— Ну зашибись, значит, я оправдываю ожидания, — снова усмехнулся тот. — Да, Ванёк?

— А я-то что? Я в памперсе.

Ваня, пожав плечами, состроил самое серьезное и суровое лицо, под стать Лёшиному, на какое только был способен, и Лёшу мгновенно прорвало на дикий ржач, который по цепной реакции насмешил всех остальных, включая гида. Потом, придвинувшись ближе, Лёша склонился к Ваниному уху и еле слышно прошептал:

— Че ты гонишь, я же и пощупать могу.

— Угу. Моги.

— Чего вы там шепчетесь? — Вера зыркнула на них смущенно, и Ваня понял, что в их разговоре все же участвовали зрители.

— Да я Ваньку говорю, чтоб не стремался. Если че, разберемся. Он у нас это умеет.

— Актеров, вообще-то, бить нельзя, — сказала Вера. — Вы правила чем слушаете?

— Ничем, — фыркнул Лёша, — у Ванька же там памперс.

— Придурок!

Ваня всеми силами старался не обращать внимания на Лёшу и на свой нервяк, усилившийся теперь не только из-за предстоящих бродилок по мрачным комнатам. Он кожей чувствовал его взгляд. И даже дыхание. Стоя совсем близко друг к другу, пока остальные ребята задавали гиду свои вопросы, Ваня с Лёшей вдруг притихли, и не было больше никаких глупых шуточек и подколок. Ваню подмывало тоже спросить, только уже у Лёши, к чему он так усердно тогда «готовился» всю неделю, раз не мог раньше показать свое расположение — обязательно вот было тянуть резину и держать в неведении! Но теперь, когда Лёша мизинцем легко дотронулся до Ваниной ладони, а потом незаметно для остальных стал гладить по ней пальцами, вопрос назревал только один: как им поскорее выбраться из этого квеста?!

---

* Боксера спрашивают: «Зачем вам нужна голова?» — «Ну, чтобы от ударов уворачиваться...» — «А еще?» — «А еще... Я в нее ем!»