— Алис, мы так опоздаем!

— Да, Лик, бегу.

Я быстро собрала волосы в хвост и выскочила из ванной, на ходу застёгивая джинсы. Лика уже стола возле двери, крутя в руках телефон и нетерпеливо постукивая ногой, обутой в ботфорты на высоком каблуке. Она вчера так и не ушла домой, оставшись ночевать у меня. 

— Давай, нас внизу уже ждёт машина. Если наш Игорь Семёнович что-то и не любит, так это опоздания. В остальном он душка.

— Тогда пошевеливайся,— я засмеялась и подтолкнула Лику к выходу. Тонкую кожаную куртку я надела уже в подъезде, пока мы быстро спускались по лестнице.

Возле дома стояла машина Кира, а он сам сидел, закрыв глаза и отстукивая пальцами по рулю какой-то ритм. Я замерла на ступеньках, совсем не ожидая увидеть его здесь.

— Я думала, ты такси вызвала, — бросила я на девушку хмурый взгляд.

— Ага, ты забыла, где находишься? Такси мы можем дождаться к концу рабочего дня. Пришлось вызывать на помощь Кира. Иди, садись. — Она подтолкнула меня к переднему сиденью, а сама уселась назад.

— Привет, — улыбнулась я, оказавшись в машине.

— Привет, — кивнул Кирилл.

— Спасибо, что явился нас спасать, супермен, — усмехнулась Лика, доставая из сумочки зеркало, чтобы подправить макияж.

Кирилл бросил на нее через плечо долгий взгляд, а потом, тронувшись с места, спросил:

— Я не пойму, когда вы двое успели так спеться?

— Ой, Кирилл, ты что-нибудь слышал о родстве душ? —Лика театрально закатила глаза. — Да? Так вот, как раз такой случай.

Мы с ней рассмеялись, а Кир только покачал головой. Объединило нас родство душ, или коньяк на юбилее начальника, но я была очень рада, что Лика оказалась рядом. Полночи она слушала мои рыдания и успокаивала, не прекращая обнимать и гладить по голове. И что самое удивительное — после моего откровения она не стала смотреть на меня иначе. 

В ее взгляде не было ничего из того, что я так опасалась увидеть — ни презрения, ни осуждения. Она не глядела на меня, как на ничтожество и человека, совершившего нечто ужасное. И поэтому я не чувствовала себя так, будто безнадёжно испачкалась в чем-то отвратительном, липком и скользком, не имея возможности отмыться. А ведь именно это мне день за днём внушал отчим. Он был прав, когда говорил, что я никому не расскажу о том, что со мной происходит. Мне казалось, узнай хоть кто-то этот секрет — и от меня тут же отвернётся весь мир.

На работу мы почти что долетели, и уже минут через пять Кирилл парковал машину возле трёхэтажного офисного здания. Я все не могла привыкнуть к этому волшебству быстрых перемещений в пространстве — раньше я тратила не меньше часа, чтобы по пробкам добраться до работы. 

— Алис, — позвал меня парень, когда я уже собралась выйти из машины вслед за Ликой. 

— Да?

— Ты как? Выглядишь... Уставшей.

— Что, разве я не так прекрасна, как обычно? — я глухо рассмеялась, а он нахмурился. — Я в порядке.

Я видела, что он мне не поверил — по плотно сжатым губам, залегшей между бровями морщинке, рукам, напряжённо сжившим руль. Но я так сильно старалась убедить в этом саму себя, хотя прекрасно понимала — я ни черта не в порядке. 

— Ты же знаешь, что можешь обратиться ко мне, если тебе понадобится помощь?

— Зачем это тебе? Мы давно не вместе, тебе нет необходимости решать мои проблемы.

— Алис! — повысил он голос. — Это мое дело, чьи проблемы я хочу решать. 

— Нет у меня никаких проблем, Кир, — я обворожительно улыбнулась. — Выдыхай. Я пойду, ладно? Говорят, Игорь Семёнович крайне не любит опоздания. 

Кирилл молча кивнул головой, отпуская меня. А мне больше всего на свете хотелось зарыться в его объятия и поведать о всем кошмаре, что постоянно происходит в моей жизни. Чтобы он спрятал, помог, защитил. Но я только одёрнула себя — нельзя его вмешивать. Ни за что.

***

Домой после работы я пошла пешком. Погода стояла отличная: тёплое весеннее солнце мягко пригревало, птички весело щебетали, прячась в распускающейся листве, а воздух был наполнен тем самым ароматом, который бывает только весной — запахом зелени, цветов и зарождающейся новой жизни.

Я медленно брела по тротуару, совсем не спеша оказаться дома. Находиться там оказалось настоящей пыткой, и я всерьёз задумалась о том, чтобы продать эту квартиру, а самой переехать в съёмное жильё. Решив завтра же этим заняться и выложить объявление, я немного воодушевилась. Теперь даже вечер в одиночестве в этом месте не так пугал.

— Алиса. — Раздался мягкий голос, от звука которого я замерла на месте, чувствуя, как кровь леденеет в жилах.

Я резко повернула голову в сторону, до последнего надеясь, что ошиблась. Обозналась. Или заснула, и мне снится дурацкий, кошмарный сон. Нужно только проснуться — и все исчезнет.

Но никакой ошибки не было. Из машины вышел молодой человек и, широко улыбаясь, обогнул авто и подошел ко мне. От него пахло дорогими духами, от запаха которых меня тошнило. Идеально выглаженная рубашка, брюки со стрелками, модная стрижка, часы на руке стоимостью в половину квартиры в этом городе — он словно сошел с обложки журнала и смотрелся здесь совершенно неуместно. Так неправильно.

Подойдя вплотную, он по-хозяйски притянул меня за шею и поцеловал. Грубо, настойчиво, намеренно показывая свое превосходство. Я изо всех сил оттолкнула его, отступив на несколько шагов. Он хмыкнул и вытащил из кармана пачку сигарет.

— Объяснись, — потребовал он, закурив.

— Что я должна тебе объяснять? — зло спросила я.

— Какого черта ты здесь делаешь? А, главное, какого черта здесь делаю я. Разыскиваю тебя в этой дыре. 

— Ты издеваешься? — я нервно рассмеялась. — Мы расстались, можешь уезжать.

— Нет, мы не расстались. Это ты решила бросить меня, прислав сраное сообщение. Сообщение, мать твою! Думаешь, меня можно бросить так?! А потом просто исчезнуть, поменяв номер телефона? 

— Ты знаешь, почему я так сделала, — тихо проговорила я.

Он скривился, словно надкусил кислый лимон. Бросил недокуренную сигарету на землю и раздавил носком ботинка.

— Не делай такую трагедию.

— Я не хочу тебя больше видеть. Убирайся! Как ты вообще нашел меня?

— Пришлось постараться, чтобы добыть твой номер, но ты же знаешь, у меня много нужных знакомых. А вот найти тебя здесь было немного сложнее. Залезть в твои соцсети, поспрашивать старых друзей. И вот удача — одна милая девушка по имени Мария сообщила, что ты внезапно нагрянула в город своего детства, а потом, по доброте душевной, поведала мне твой адрес.

Проклятье. Приехать сюда было плохой идеей. Нужно было бежать туда, где меня никто не знает, начать все с чистого листа. Если это вообще возможно. Как жаль, что такое решение сразу не пришло в голову. А вместо этого ослепленный паникой мозг почему-то решил, что можно вернуться в это место. Страх мешает нормально соображать, он парализует, заставляет совершать необдуманные поступки, за которые потом приходится платить. И иногда слишком дорого.

— Что ты от меня хочешь? — Я отступила еще на пару шагов в сторону подъезда.

— Тебя, — ухмыльнулся он.

— Дим, все кончено. 

— Это я буду решать. — Он схватил меня за руку и потянул в сторону подъезда. — Пошли, поднимемся.

— Отпусти! — Я попыталась вырваться, но он был сильнее.

— Не устраивай сцен, Алис. Давай не на улице — этот город настолько мал, что мы наверняка попадём в вечерние сводки новостей, как главное происшествие. Поговорим дома?

— Не хочу я с тобой разговаривать! Я уехала не для этого.

— Скажи, что мне сделать? — он улыбнулся своей фирменной улыбкой, от которой я была когда-то без ума. — Упасть на колени? Завалить тебя подарками? Достать звезду с неба?

— Уйти. Этого будет достаточно.

— Это начинает мне надоедать. — Улыбка бесследно исчезла с его лица, и Дима бесцеремонно потянул меня к лестнице.

Я едва поспевала за ним, безрезультатно пытаясь вырвать свою руку из его хватки. Практически затащив меня на третий этаж, он замер у моей квартиры, номер которой, конечно же, уже прекрасно знал.

— Открывай.

— Я вызову полицию, — пообещала я, — или позову соседей.

— Давай, — он приторно сладко улыбнулся. — Как думаешь, кому они поверят — мне, у которого есть деньги и связи, или тебе, у которой только справка от психиатра.

— Психотерапевт. Я хожу к психотерапевту! 

— Да какая разница, — поморщился он.

— Ненавижу тебя. — Я открыла дверь, и он нетерпеливо подтолкнул меня внутрь.

— Ничего страшного.

Дима вошел следом за мной и прошел в зал с таким видом, будто все вокруг принадлежит ему. Он действительно так считал — что этот мир весь его. Все должны ему поклоняться, боготворить, обожать. Он даже сейчас сел на диван, будто это королевский трон. В его голову ни на секунду не закрадывалась мысль, что мое "ненавижу" искреннее. 

— Не предложишь чаю? Я, знаешь ли, устал в дороге. — Он откинулся на спинку, закинув ногу на ногу.

— Нет, — я сложила руки на груди.

— Я ждал более теплого приёма.

— Ты ошибся.

— Алиса, — он помрачнел и подался вперед, — эта игра затянулась. Хотела мне показать, как обиделась? Хорошо. Сбежала сюда, демонстрируя характер? Снова хорошо. Я принял твои правила игры. Не хватает тебе драмы в жизни и накала в отношениях? Пожалуйста, мне не жалко. Но ты переходишь границы.

— Ты в своем уме? В моей жизни полно драмы и без тебя. Это не игра, я действительно уехала, понимаешь?

— Не понимаю, – резко бросил Дима.

— Давай напомню, — я сложила на груди руки, сверля его взглядом. — Ты меня изнасиловал.

— Да брось, ты же сама хотела.

— Я не хотела! Не хотела! Ты это знал.

— Малышка, у девушек "нет" так часто значит "да". Вы просите, чтобы парень остановился, а сами мечтаете только о том, чтобы он продолжил. Разве не так?

— Нет!

— Ну извини. Тогда тебе нужно было чётче выражать свои желания, — он с отвратительной усмешкой развел руками.

— Даже не смей оставлять меня виноватой.

— А ты не говори, что тебе не понравилось, — хмыкнул Дима.

— Проваливай, — процедила я, не понимая, как могла что-то испытывать к этому человеку.

Как бы сказал мой психотерапевт, к которому я ходила уже пару лет: "Ваша психика, Алиса, воспроизводит детскую травму в уже взрослых отношениях. И они выстраиваются по уже знакомому насильственному сценарию". Иначе, как ещё объяснить, что я связалась с Димой, наступая на те же грабли?

Начиналось все идеально. Мы познакомились около года назад, случайно встретившись на улице. Я, задумавшись, едва не угодила под колеса его автомобиля, а он, сто раз извинившись за мою же невнимательность, пригласил меня на кофе. Так мы и начали встречаться — Дима красиво ухаживал, заваливая меня цветами и подарками, и мы очень быстро стали жить вместе. Я переехала в его дорогую квартиру в центре города и впервые за много лет мне казалось, что рядом со мной человек, с которым я могла быть счастлива.

Потом начались первые звоночки — Дима стал параноидально меня во всем контролировать. Телефонные звонки, сообщения, встречи с друзьями — все тщательно им проверялось. Я должна была отчитываться о каждом своем шаге, а за каждую задержку с работы на полчаса, я получала порцию упреков, обид и необоснованных претензий. Он придумал хорошее оправдание своему поведению — историю о том, как ему изменяла за спиной предыдущая подружка. И я верила, сопереживала и пыталась заслужить его доверие, делая все, что он хочет.

Я и сама не заметила, как от претензий он перешёл к рукоприкладству. Просто, когда я в очередной раз вернулась от подруги с опозданием, он сорвался. Накричал и влепил пощёчину. Потом долго извинялся, умоляя простить. Едва ли не рыдал, ползая в ногах и обещая ослабить контроль. На какое-то время он действительно успокоился, и я подумала, что он и в самом деле изменился. Но затем все повторилось — скандал, удар, еще удар, слезы, валяние в ногах, одаривание подарками. Я снова и снова прощала его, не находя в себе силы выбраться из этих порочных отношений. А ссоры все набирали обороты, становясь все более жестокими, слова — все более обидными, а сам Дима все менее похожим на человека, с которым я чувствовала себя счастливой. 

Не знаю, сколько бы это продолжалось, если бы он не проявил еще одну свою сущность и не переступил за грань, после которой обратного пути уже не было. В вечер, предшествовавший моему побегу, я с подружкой заехала после работы выпить кофе. Мы с ней давно не виделись и проболтали несколько часов. А когда я вернулась домой, меня в очередной раз ждал Дима с букетом оскорблений. Начал он, конечно же, с обвинений в измене, а затем и вообще во всех грехах человечества. 

А потом случилось то, что заставило меня бежать без оглядки. Я до сих пор помнила его руки, крепко прижимающие меня к кровати, вес его тела на себе. Не могла забыть, как он со злостью шептал мне в ухо, что я только его, а я умоляла остановиться. Кричала, рыдала, но ему было все равно. Как сейчас помнила разрывающую боль, физическую, а еще — душевную где-то глубоко внутри, и непонятно, какая из них была сильнее. И страх — дикий, необузданный, заставляющий совершать необдуманные поступки. И единственная мысль — надо бежать. Бежать, как можно дальше и быстрее. 

Именно поэтому следующим утром, как только Дима ушел на работу, я выскочила из квартиры с одной лишь небольшой сумкой вещей. Забежала по дороге на работу, чтобы написать заявление на увольнение. Директор, добрейшей души человек, сразу же его подписал, лишь только взглянув на мой потрепанный вид и покрасневшие глаза. И не забыл добавить, что если я надумаю вернуться, он всегда будет мне рад.

И сразу после этого я рванула на вокзал. Я совершенно не знала, что делать, куда бежать, у кого просить помощи. Лишь одно крутилось в голове — в городе оставаться нельзя. Он знает всех моих друзей и легко найдёт меня. Мыслить рационально не получалось, и идея вернуться в город, где есть квартира и хоть какие-то знакомые люди, показалось не такой уж плохой. К тому же, Дима не знал, что я выросла именно здесь, я никому не рассказывала об этом, просто постаралась вычеркнуть из своей биографии эти страницы. Но оказалось, найти меня было проще простого, особенно для него.

— Ну же, крошка, давай прекратим этот цирк. Мы же оба прекрасно знаем, чем это закончится. Ты же все равно простишь меня. Признай, ты меня любишь.

— Нет, — выдохнула я. — Убирайся.

Он в одно мгновение оказался совсем рядом, и меня окатило волной страха, когда он, схватив за шею, с силой прижал к стене. В его глазах заплясал недобрый огонёк, заставляя меня внутренне сжаться. 

— А знаешь, что самое главное? Я тоже тебя люблю, малышка. И не готов отпустить. Ты же моя, помнишь?

Не разжимая руку, схватившую мое горло, он впился в губы жадным поцелуем. Вторая его рука скользнула вниз по спине и сжала ягодицу. Я дёрнулась, пытаясь вырваться из его хватки, но силы были не равны. Он лишь рассмеялся в ответ на мои слабые попытки.

— Ты еще не поняла, Алис? Тебе никуда от меня не деться. Некуда бежать.