POV: Николь.

— Как ты сегодня себя чувствуешь? — эта женщина снова задаёт неуместные вопросы, думая, что этот разговор поможет мне.

Я смотрю на окно, наблюдаю, как за стеклом, где-то высоко в небе, сгущаются тучи. Не люблю дождь. Не люблю солнце. Я не знаю, что люблю.

— Николь?

— А? — я наконец смотрю на неё, а она сдержанно выдыхает воздух. Видно, что моё поведение её раздражает.

— Я задала тебе вопрос. Как ты себя чувствуешь?

Психолог складывает руки перед собой и пододвигается чуть ближе ко мне. Я стала ходить на сеансы ещё с осени прошлого года после одного случая. С того дня родители стали ко мне по-другому относиться, будто я из их дочки превратилась в какого-то животного, которого лучше держать на привязи. С того дня в школе меня стали опасаться, считая, что я бешеная, и любое прикосновение ко мне может заразить человека. Что произошло? В порыве злости я проткнула руку одноклассницы вилкой, а потом отобрала у кого-то зажигалку и подожгла её волосы. А потом я улыбалась, глядя, как она смешно бегает по столовой с горящей головой. И это действительно было смешно.

С того дня всё изменилось… Родители стали больше ссориться, больше меня контролировать. Изменилась и я, но это уже совсем другая история.

— Как я себя чувствую? Так же, как и ваши цветы, — я указала на баночку с водой, в которой стоял небольшой букетик роз. Лепестки с них уже опали, ведь розы стали вянуть, а вода практически высохла.

— Ты чувствуешь себя так потому, что никто тебе не помогает, или потому, что ты чувствуешь себя мёртвой? — я прищурила глаза. Эту привычку уже все за мной заметили.

— Кто вам их подарил? Муж?

— Сын, — на это я хмыкнула.

— Похоже, ваш сын очень вас любит, да?

— Я предлагаю поговорить о тебе. Как твои родители относятся к тебе? Они следят за твоим обучением?

— Следят они за нашей собачкой. А мою учёбу они контролируют.

Женщина записала что-то в свой блокнот, а я снова посмотрела направо. Вид за окном был намного интереснее лица психолога.

— На сколько ты можешь оценить свою жизнь по шкале от одного до десяти? — задала она самый глупый вопрос из всех ранее заданных.

— На одиннадцать, — я посмотрела на неё с широкой притворной улыбкой.

Мне нравилось наблюдать, как люди реагируют на моё странное по их мнению поведение. Вот она нахмурила брови, потом сдержанно вздохнула и нервно записала что-то в блокнот. Они считают меня какой-то сумасшедшей или же просто травмированным ребёнком из-за ситуации в семье. Вот только теперь по большей части я притворяюсь, потому что приходить сюда, в этот кабинет, мне стало даже нравиться. Здесь приятная атмосфера, тепло и уютно. К тому же, это ещё один повод задержаться в школе на пару часов. Не хочется идти домой.

Руки потянулась к сумке, я достала оттуда ингалятор и заметила взгляд психолога на себе. Женщина с сожалением стала наблюдать, как я вдохнула воздух через трубку, борясь с приступом астмы.

*****

Я стою возле своего шкафчика, запихиваю туда свой портфель, чтобы он не мешал мне в столовой. Я вижу, как ученики проходят мимо меня, оглядываются, как на какое-то мифическое животное. В их взглядах какое-то сожаление или осуждение. Они боятся, что я накинусь на них с зажигалкой или вилкой.

Я смотрю по сторонам, а потом мой взгляд останавливается на двух парнях, что стоят у шкафчиков чуть дальше, в метрах десяти от меня. Замечаю знакомую шапочку, из-под которой торчит чёрная чёлка. Возле Джона стоит Эйдан и с серьёзным лицом что-то говорит ему. Вот только Эйдан же не с нашей школы. Я даже не знаю, где он учится, чем занимается. Как бы там ни было, парни посмотрели на меня, а я помахала им рукой. Я правда была рада их видеть. Не то, что в больнице.

Русоволосый в самом начале показался мне очень весёлым парнем, но сейчас он повёл себя чертовски странно. Он покачал головой, нахмурил брови, будто я была не достойна его внимания. Он снова обратился к Джону и, сжав на секунду его плечо в своей руке, быстрым шагом пошёл куда-то по коридору.

— Что это было? — спросила я у Джона спустя пару секунд после ухода Эйдана.

— Да, привет. Рад тебя видеть.

— Прости. Привет. Что происходит? Он как будто ненавидит меня.

— Такое бывает, — брюнет засунул свои вещи в шкафчик и захлопнул его. — У него переменчивое настроение, а так он нормальный. Как там твоя голова?

Я впервые видела, чтобы этот парень так много говорил. Мы будто старые друзья. И только теперь я смогла увидеть его тёмно-карие глаза.

— Всё отлично. Эйдан ведь не учится в этой школе, верно?

— Да. Просто дела, — мальчишка закинул на плечо портфель и ушёл так же быстро, как и его друг.

Чем-то он был похож на меня. А может, мне просто хочется в это верить. Меня задело поведение того парня. Переменчивое настроение? Почему-то мне кажется, что дело в другом.

— Эй, что за дела? — я подбежала к Эйдану и едва ли успевала за его быстрым шагом.

— О, привет, белка.

— Белка?

— Ну, да, знаешь, такая волосатая крыса с веником на жопе. Жуть…

— Что...? Так, не сбивай меня с толка, — на мои слова он наигранно вздохнул. — Почему ты так себя ведёшь?

Это был довольно странный вопрос, ведь сейчас я вела себя не лучше. Иду по коридору с незнакомым парнем, пытаюсь понять, почему он меня игнорирует. Все смотрят на нас, как всегда, пытаются понять, по какому поводу очередной кипиш. Виной всему — любопытство.

— Как я себя веду?

— Хочешь сказать, ты не заметил, как я с вами поздоровалась?

— Напомни, какие между нами отношения.

Я нахмурила брови и ответила после паузы.

— Никаких.

— Именно, — он остановился и свысока посмотрел на меня. — Так чего ты от меня хочешь?

— Чтобы ко мне не относились как к куску дерьма.

Он засунул руки в карманы и, подняв брови, посмотрел куда-то на потолок, думая о чём-то своём.

— Знаешь, я стараюсь не воспринимать всерьёз слова существ, которые кровоточат каждый месяц и не умирают, — сказал он на выдохе, говоря о всех девушках вцелом.

Я закатила глаза. Порой Эйдан несёт полную чушь. Хотя, странно, что я говорю так о человеке, которого едва ли знаю.

— Передавай привет Картеру, — на этих словах я раздражённо развернулась и пошла прочь, пока парень не крикнул мне что-то вслед.

— Картеру? Я так и знал, что он из «ваших».

Теперь мне хотелось как можно больше узнать об этих троих, ведь это первые люди, которые свободно общались со мной за последние месяца три без опасения, что я могу сожрать их конечности или выколоть глаза столовыми приборами. Мне банально не хватает друзей. Как же по-детски это звучит…

И сколько в мире таких же одиноких подростков? Они сидят дома, пока их не собьёт какая-нибудь машина с загадочными парнями, которых они не видели ни разу в жизни, но их лица кажутся жутко знакомыми. Это как эффект дежавю.

Сегодня к нам в гости придут мамины друзья, так что этот вечер мне придётся провести где-то за пределами дома. Не люблю людей, которые дарят подарки чисто из вежливости и улыбаются даже если их оскорбили. Улыбки притворные, а подарки, скорее всего, передаренные. И если кто-то скажет, что я ошибаюсь, я всё равно останусь на своём. Это очень странный мир. Подросткам тяжело здесь. Мне тяжело здесь…

Я снова брожу по крыше заброшенного детского садика. Скоро солнце сядет и позволит сумеркам поглотить город. Это самое лучшее время. Вечером люди меняются как оборотни, хоть и не покрываются шерстью.
Я становлюсь на край, смотрю вниз на утопающий в темноте город. Ветер задувает мне под футболку на спине, вызывает табун мурашек. Я закрываю глаза и выставляю руки в стороны, чтобы почувствовать тёплый поток осеннего воздуха. Мне приятно находиться здесь, хоть я прихожу сюда только второй раз. Думаю, стану приходить чаще. Здесь очень красиво…

— Если ты хочешь прыгнуть, то лучше не медли, — раздаётся голос прямо возле меня, и я вздрагиваю от неожиданности.

Прямо возле меня стоит девочка примерно моего возраста. Её короткие чёрные волосы по плечи закрывают лицо, не дают увидеть цвет глаз и рассмотреть красивую родинку на лбу.

— Что?

— Если будешь тут долго стоять, то передумаешь. Снова захочется жить. Лучше прыгнуть сразу.

— Но я не собираюсь прыгать…

Она всё так же без эмоций посмотрела на меня, будто совсем не поверила моим словам.

— Можешь называть это, как хочешь. Если для тебя это полёт, то пожалуйста. Очень многие взлетали с этой крыши. У тебя тоже выйдет, если поддашься ветру. В любом случае… Встретимся внизу.

Она натянула кофту на руки, наверное, закрывая порезы на них, и, чуть сгорбившись, поплелась к проходу, что вёл на крышу.

— Постой! Как тебя зовут?

Она ответила, продолжая идти и не оборачиваясь в мою сторону:

— Рейвен. Можно просто Вен. Своё имя мне не говори. Не хочу потом думать о нём всю ночь.

Она молча ушла, покинула крышу и меня. Мне особенно запомнился её взгляд и алые губы с пирсингом. Глаза… Такие красивые, но такие грустные. Интересно, а на меня так же смотрят взрослые, когда я говорю, что не вижу смысла в своей жизни? Многих раздражают мои суицидальные наклонности, мой пессимизм и депрессивность. Меня бы тоже раздражало. Но я не хочу летать…