-Сдержу, да, - говорю то, что она желает слышать.
Упаковку брюнетка оставляет на крыше её машины. Только после этого приближается ко мне, поддевая пальцами тонкую серебряную цепочку на своей шее - вытаскивая ювелирное изделие из-под футболки. На конце украшения нанизана флешка.

Я в ауте...

Какого черта мы тогда тащились сюда?!

И что более интересно...
- Откуда эта флешка вообще взялась? И почему ты отдаешь ее мне? - продолжаю мысли уже вслух.

- Ты меня совсем не знаешь!

Конечно, еще остается возможность того, что на цифровом накопителе ни черта нет, и находящаяся рядом просто-напросто продолжает морочить мне голову, ведя одной только ей известную игру, как какая-нибудь психованная маньячка. Учитывая препарат, который она принимает, от нее еще и не то ожидать можно.

-Я отдаю ее тебе не просто так. Лиса я знаю кто ты... - улыбается настолько искренне и понимающе, что у меня сердце отказывается биться.
Откуда ей-то знать?!
Задать новый вопрос я не успеваю. Меня отвлекает красная лазерная точка, появившаяся на пластиковом корпусе флешки, по-прежнему висящей на шее наследницы нефтяного состояния. Но на этот раз моя реакция меня подводит.

Снайпер быстрее.
Тишину переулка разрушает одиночный выстрел. Еще до того момента, как я успеваю оттолкнуть девушку и вместе с ней грохнуться на асфальт, чтобы сторонний обзор на нас закрыло машиной.
Опоздала...
На белой футболке Момо расплывается багровое пятно.

- Не стоило нам сюда приходить, - бормочу виновато.
С какой бы силой я ни нажимала на рану обеими ладонями в жалкой попытке остановить кровь, она с каждой новой секундой сочится все сильнее и сильнее.
Твою ж... мать!
- Ничего, Момо, - улыбаюсь ей как можно ласковее, будто бы я сейчас не тону в приступе панической атаки.
- Потерпи немного. Все будет хорошо, - повторяю снова и снова одно и то же, вытаскивая из сумки сначала огнестрельное, а затем и телефон.
Поскольку гаджет до сих пор вибрирует, приходится сначала сбросить вызов. И уже потом набрать другой номер.

Балин! Я не помню номер скорой! Плюс к всему я не знаю где мы!

- Подожди... Я... нашла ее... у Чона... - хрипло шепчет Момо, комкая конверт.
На губах брюнетки застывает кривая полуулыбка, когда глаза становятся стеклянными. А я еще целую минуту неотрывно смотрю в них, пытаясь найти в себе хоть что-нибудь, что могло бы подтвердить тот факт, что я еще отличаюсь от мертвой девушки. И лишь потом нахожу в себе силы вытащить содержимое конверта.
В нем - всего одна фотография.

И на фотке -Я

POV

Звон сирен отражается в подсознании монотонным эхом. Оно перекрывает все витающие в разуме мысли. За исключением одной-единственной:
"Мы - лишь часть теневого бизнеса"
Чужие слова в моей голове отзываются в сердце щемящей тоской, пока я растеряно пялюсь на изображение старшей сестры, испачканное багровыми пятнами. Да, мои руки до сих пор в крови. И я до сих пор сижу на стылом асфальте, опираясь спиной на холодное железо серебристого автомобиля. Переулок оцеплен, на месте преступления работают эксперты, а мертвое тело дочери нефтяного магната накрыто брезентом. Но меня никто не трогает. По крайней мере, сейчас.
- Момо! Момо! – в определенный момент доносится с конца переулка полный отчаяния голос её парня.

– Пустите меня! Я должен ее увидеть! Прошу!

Его не пропускают за установленное ограждение. Двое полицейских удерживают его силой, что-то негромко объясняя в явном намерении успокоить. Я не смотрю в их сторону, но даже отсюда могу различить все то бесконечное количество боли, которое переполняет среднего из братьев Чона.

-Момо! Ааааааа... Да отпустите же вы меня! Милая... – кричит он снова и снова, ругается и проклинает всех, кто только существует в этом мире.
В конечном итоге сломленного горем человека банально уволакивают в неизвестном мне направлении, в то время как я продолжаю с упорным мазохизмом рассматривать беспечно свою счастливую улыбку на фото.

Фотография сделана чуть больше трех лет назад. Я улыбаюсь на этом снимке. Настолько искренне и радостно, насколько не смогу уже никогда, наверное. Слишком много происходит с тех пор... всего.

Та, кто вернула этот кусочек моей прошлой жизни, взяла ее у Чона. А значит – он с самого начала прекрасно знал, кто я такая. То-то не удивился даже, когда я созналась. Хотя, нет. Удивился. Теперь, если прокрутить в памяти тот наш разговор, я точно это осознаю. И удивился он тому, что я призналась.
- Что это? – вынуждает сосредоточиться на реальности голос куратора.
Женщина, также, как и я, сосредоточена на окропленном красными пятнами изображении. По беспристрастному выражению лица и не понять, как она к этому относится. Как и ко всему тому, что тут случилось.
- Когда-то эта фотография хранилась у Чона, а Момо отдала ее мне. Сказала, что взяла у самого Чона, - не считаю нужным скрывать.
И уже заранее предвкушаю ответную реакцию...
Вот только она совсем не та, которую я ожидаю.
- Я не о фотографии, - поправляет шатенка.
Хотя по-прежнему смотрит только на нее.
- Флешка, - обозначаю очевидное, сжимая тонкую цепочку с осколками пластика в другой своей руке крепче.

– Ее отдала Момо. Перед смертью. Во вторник она помогала мне готовиться к торжеству в честь обручения. Там список гостей, поставщиков и всякая хренотень, которую надо было учесть, - вру без зазрения совести с такой легкостью, что и сама себе верю.
Повсюду валяются лепестки черных орхидей, которые я выронила, когда заметила снайпера. "Glock 45", который мне так и не пригодился, тоже лежит поблизости, на асфальте, как и моя открытая сумочка. А больше и нет ничего, на что куратор может обратить внимание, так что вычислить суть уточнения не составляет особого труда.
Думаю, стоит это выяснить. В конце концов, вряд ли тот, кто нажил миллиардное состояние практически с нуля, настолько впечатлился выцветшей фотографией первокурсницы военной академии, что заочно решил жениться, - заканчиваю решительно и поднимаюсь на ноги.
Ключ к "Mercedes Benz" находится в замке зажигания, поэтому мне не требуется каких-то особых усилий, дабы устроиться за рулем. Разве что перед этим приходится поднять огнестрельное и сумку, оставив их на пассажирском сидении.
- Что ты делаешь? – устало вздыхает куратор, как только я завожу двигатель.
-Ей машина уже не нужна, а мне пригодится, - обозначаю как есть, не считая нужным оправдываться каким-либо еще образом.

То, что автомобиль по идее должен быть конфискован, как улика по делу об убийстве его владелицы, и мне не следует к нему вообще прикасаться даже, - я самым наглым образом игнорирую. Вряд ли соблюдение всех процедур реально поможет найти того, кто причастен к ее смерти. Стрелка ведь так и не нашли по горячему следу. Больше, чем уверена - и не найдут уже теперь.

Продолжение следует...