С детства я не вижу мир, который меня окружает. 

Точнее, вижу, но мутными, расплывчатыми тенями и светом, а левый глаз даже способен видеть цвета. Ещё в начальных классах, в школе-интернате, я случайно выяснил, что если в ясную погоду подойти к окну, сквозь которое проходят лучи яркого полуденного солнца, то в его свете, поднеся предмет поближе к этому глазу, я могу видеть что-то странное. Чуть позже и узнал, что это странное — цвет! Так открыл для себя, взяв зеркало, что у меня рыжие волосы: опытным путём выяснил, что они такие же, как и шерсть котёнка, которого приютили работницы школьной столовой, и когда я пришёл к ним с пушистиком в руке и поделился новостью, они объяснили, как называется наш с котёнком цвет, налили обоим молока и сказали, что теперь усатого будут звать моим именем, а меня — его. Так я стал Рыжиком и моя новая кличка прижилась в стенах школы, а затем и за её пределами.

С тех пор я всегда ношу с собой фонарик, чтобы мог даже в сумерках более подробно разглядеть интересующий меня предмет. Со временем стал сам себе подбирать одежду, ориентируясь на свой цвет волос. Наверное, я выгляжу очень ярко. Интересно, а какие волосы у моего соулмейта? Вряд ли мы когда-нибудь встретимся и я узнаю ответ на вопрос. Да и как я пойму, что это он? Я же просто-напросто не увижу его и пройду мимо, а ему, после взгляда на мою трость, вряд ли захочется жить со слепым человеком, даже поняв, кто я, поэтому сделает вид, что не заметил меня. Так что я уже смирился, но был бы невероятно счастлив просто познакомиться и, возможно, подружиться, иногда гулять вместе... Большего и не надо.

Я всегда не любил гулять один. Не потому, что боюсь уйти не туда, нет. Я ведь учился пользоваться тростью ещё до школы, поэтому неплохо справляюсь с передвижением по городу, сохраняя в голове определенные маршруты, коих не так-то и мало накопилось за мои семнадцать лет. Постукивания наконечником, его скольжение по поверхности, блики и тени вокруг, звуки — всё помогает мне на пути к пункту назначения. Но когда я один, будто кожей чувствую на себе холодное липкое море сочувствующих взглядов, слышу робкое перешёптывание со всех сторон или затихающие голоса по мере моего приближения к ним. Ненавижу жалость. Сам к себе я никогда её не чувствовал и не хочу, чтобы другие испытывали ко мне.

Однажды родители смотрели фильм «Солдат Джейн», как обычно шёпотом рассказывая мне, что происходит на экране. Тогда я очень впечатлился той историей, но особенно мне запомнилось упомянутое стихотворение Дэвида Герберта Лоуренса:

«Я не встречал в природе жалости к себе,
Ведь в стужу птаха малая с дерева упав,
Закоченеет и умрёт, не испытав
При этом жалости к себе».*

Тем не менее каждая прогулка для меня, одиночная или нет, — это огромное приключение. Я всегда стараюсь изведывать новые места, запоминать новые дороги и пути. Большое спасибо моим родителям за то, что никогда не вели себя, будто со мной что-то не так, и не запирали меня дома, как птицу в клетке. Мы вместе гуляли по центру города и паркам, катались на каруселях, плавали на теплоходе, но больше всего мне нравились вылазки в лес по выходным. Благодаря матери и отцу теперь я чувствую себя свободным.

Изучая мутный мир вокруг, я часто задаюсь вопросами...

Как выглядят люди? Город? Лес?

Не могу правильно на них ответить. А вот неправильно — могу.

Лес выглядит шелестящим листьями, пахнущим зеленью, иногда хвоей, но всегда свежестью. Шершавым влажным мхом на деревьях. Потрескивающим сухим хворостом под упругой подошвой ботинок. Пением кукушки и писком комаров. Внезапной паутиной на лице.

Город выглядит бензинным и асфальтным запахом, шумом машин и голосами людей, скрипом дверей и звуком зелёного сигнала светофоров. Листовками, которыми мне упорно тычут в грудь запарившиеся за рабочий день промоутеры.

Люди... Люди выглядят совершенно по-разному: жалостью, смехом, безразличием, дружбой, помощью. Прохладными и тёплыми руками. Горячим дыханием и холодным умом. От некоторых веет добром, от других — гневом. Люди для меня красивы или уродливы душой, а не внешностью, как для многих. Лица под моими подушечками пальцев либо улыбаются, либо сразу отстраняются. Они все разные, но сказать, что красиво, а что нет — сложно. Мне нравится их изучать, правда, мало кто отдаётся в жертву по моей прихоти.

В нашей группе по лепке из глины, куда я езжу почти каждый день, мы с одногруппниками вдоволь исследуем лица друг друга. Так здорово «увидеть» человека прикосновениями. Возможно, когда-нибудь и я научусь понимать, что значит «красивый внешне».

Сегодня я как раз решил поехать во Дворец творчества, где мы, слабовидящие разных возрастов, создаём различные глиняные предметы интерьера и посуду, которые потом продают на городских ярмарках, а нам в карман летят проценты. Небольшой заработок, но меня вполне устраивает. В позапрошлом году я окончил девятый класс, сдав всё на отлично, и решил, что последние два года буду учиться дома. Родители меня поддержали, и теперь у меня достаточно свободного времени для хобби. Думаю после экзаменов пойти туда работать мастером, уже даже почти договорился.

Спустившись по эскалатору, я направился в сторону турникетов. В метро я уже как рыба в воде: ориентируюсь по светлым пятнам люстр на потолке и обхожусь практически без трости, лишь иногда постукивая по стенке, чтобы не уйти в середину потока людей, иначе могут ненароком сбить. 

Сев уже в поезде на свободное место, я достаю наушники и наконец могу немного расслабиться и послушать музыку. За остановками я слежу по тому, как часто поезд тормозит и трогается с места. Хотя, честно сказать, я почти что уже не считаю, сколько раз мы останавливаемся: настолько привык ездить туда-сюда пять дней в неделю, что собрал особый плейлист. Количество треков в нём как раз равно количеству времени, которое мне требуется, чтобы доехать от моей станции до нужной. Так что я всегда слушаю одни и те же любимые произведения. Они своей мелодией переносят меня в далёкие края, куда, скорее всего, никогда не попаду, но с помощью музыки я путешествую почти каждый день.

Чувствую дрожь поезда, ёрзанье пассажиров рядом, кто-то наступил на мою ногу... Но я, закрыв глаза, погружаюсь в свои мечты. Казалось бы,  мне можно их и не закрывать, ведь видимая часть мира на самом деле слишком мала, особенно при тусклом свете, но из-за постоянного напряжения они быстро устают.

Ощущаю, как сидящий рядом человек топает ногой. Мешает. Сбивает с моего ритма. В вагоне пахнет ароматом женских духов и пота. Слева — именно духов. Поворачиваюсь и слегка наклоняюсь, чтобы вдохнуть поглубже: амбра и табак — базовые нотки. Вкусно. Тёплое сочетание. Открываю глаза, чтобы понять, не слишком ли приблизился... Вроде нет. Возвращаюсь обратно, отворачиваюсь и...

 ...и вижу его!

Примечания:

* - «I never saw a wild thing sorry for itself. A small bird will drop frozen dead from a bough without ever having felt sorry for itself».