Джонатан не отвечал на поцелуй, тогда, чувствуя всю неловкость ситуации, я отстранилась, немного привстав, чтобы уйти и поспать нормально за эти пару дней.

Мне не хотелось ничего говорить, но вдруг он взял меня за руку и потянул обратно на пол. Джонатан находился сверху, нависая надо мной.

- Мне просто не нравится, когда кто-то берет инициативу на себя, - отшучиваясь, он впился в мои губы страстным поцелуем, руки же его блуждали по моему телу.

От его манипуляций, я стала задыхаться, - Джонатан, - шептала я между поцелуями, - здесь же твоя сестра, - не дожидаясь ответа, я приподнялась, обхватив руками его шею, чтобы прочувствовать его тепло на себе.

- Она спит, тем более в наушниках. – Он стал приподнимать мою кофту, запуская под неё руки. Они не были мягкими, немного сухими и шершавыми, я чувствовала, что на них есть раны, но это не доставляло мне дискомфорта, а наоборот, еще больше возбуждало меня.

Когда руки Джонатана дошли до моей груди, я прервала поцелуй, и еле приводя пульс в норму, посмотрела на него. Он тоже замер, не меняя прежнего положения.

- Все в порядке? – спросил Джонатан у меня.

- Что сейчас происходит между нами? – я не собиралась отвечать на его вопрос, а задала свой, понимая, что все настроение улетучилось, и возможно не повторится. Но, я должна знать, почему он это делает? Что я значу для него? И куда приведут наши отношения.

- Тебе про тычинки и пестики рассказать? – вставая с меня, он сидел на полу, подтянув ноги к себе, а свои руки он запустил в волосы, взъерошивая их.

- Я прекрасно знаю. Почему ты поцеловал меня? – окончательно осмелев, я взяла его лицо себе в руки, чтобы заглянуть Джонатану в глаза.

- Не знаю, Хлоя. Представляешь? – грубо оттолкнув мои руки, сказал он.

- Почему ты вернулся за мной? – не воспринимая его нервы всерьез, я хотела добраться до истины. Мне сразу вспомнились слова блондина, который вдобавок, оказался, моим родным дядюшкой, о том, что ни влюбилась ли я в Джонатана.

На этот вопрос я не могла ответить сама себе. Когда я подумала о том, что он может быть мертв, в моем сознании все оборвалось, мне не хотелось жить, и все равно было до того, что со мной сделали бы в плену. Сейчас, от его прикосновений, меня трясет, его поцелуи согревают, и я не вижу в нем ни одного недостатка. Это и есть любовь? Или это просто привычка?

- Потому что мне заплатили за это деньги, - резко отрезал Джонатан.

- Еще почему? – садясь перед ним, не отставала я.

Он развел ноги по шире, так, что я помешалась между ними.

- Потому что я говорил тебе, что сделаю все правильно, когда ты нашла письмо. Я спас, и тебя, и Лану, все Хлоя, - Джонатан стал отодвигаться, встал и пошел к стене.

Что-то, отодвинув, он открыл потайной ход, куда-то направляясь. Меня это ничуть не удивило, за это время я привыкла к таким штучкам, а после случая с домом в горе, это уже не сюрприз для меня.

- Ты так просто от меня не отделаешься, - подумала я, и проследовала за ним, предварительно посмотрев на Лану, и убедившись в том, что она спит.

Подойдя к той же стене, я долго рыскала в поисках того, что поможет мне открыть эту дверь. Ничего у меня не получалось, тогда я слегка пнула её.

Как по волшебству, она открылась. – Вот так, пока не пнешь, не пошевелится, даже дверь, - проходя в темноту, шепотом сказала я.

Куда идти я не знала, света здесь нет, осветительными приборами пользоваться нельзя, так, что я на ощупь брела вперед.

- Ты что тут делаешь? – Голос Джонатана чуть бы не отправил меня в обморок.

Я вскрикнула, - зачем так пугать? Молись, чтобы я не нашла тебя, иначе не поздоровится, - я шарила руками перед собой, пока не нащупала Джонатана.

Он смирно стоял, игривого настроения не наблюдалось, убегать он не собирался, и я сомневаюсь в том, что вообще хотел со мной говорить.

Я понимала, что ему со мной не быть. Я не подхожу ему, ни в каких смыслах этого слова.

- Я все понимаю, - отвернувшись от него, и тяжело вздохнув, я направилась обратно в комнату, решив, что лучше спать, чем разыгрывать Санта Барбару.

- Ничего ты не понимаешь, - Джонатан буквально нервничал, резко схватив меня за руку, он развернул к себе. – Я не могу позволить себе такую роскошь, - после этих слов, он накрыл своим губами мои.

Сначала нежно, но когда я коснулась его тела, характер поцелуя изменился. Он стал властным и жаждущим, всепоглощающим.

Целуя меня, Джонатан стал идти вперед, так что я во что-то уперлась, пошарив руками, я поняла, что это стол. Быстрым и уверенным движением, он подхватил меня на руки, и усадил на него, не прерывая наш поцелуй.

Отогнув край моей кофты, Джонатан принялся целовать шею, вызывая мурашки на всем моем теле. Я закрыла глаза, теряя счет времени. Он потянулся к краю моей верхней одежды, немного отстранившись, чтобы снять её. Я осталась в одной маечке, а он переместил поцелуи на ключицу, зажимая в одной руке мою грудь. Невольный стон вырвался откуда-то из глубины моей души, отчего Джонатан самодовольно ухмыльнулся.

Я не знала, что делать, потому что настолько далеко заходила впервые, но вспомнив все мелодрамы, которые пересмотрела, очень странно, что в такой ситуации я вообще могла думать именно о них. Я решила освободить Джонатана от одежды.

Расстегивая молнию на толстовке, я скинула её с плеч Джонатана, пока он нещадно терзал мою шею. Я наслаждалась его руками, водя кончиками пальцев по ним. Он не был напряжен, как в предыдущие разы. Его тело было полностью расслабленно, полностью мое. Его действия не заставили себя ждать. Он освободил меня от оставшейся одежды, теперь я осталась нагой.

Я стеснялась своего тела, но немного поводив по нему, поняла, что изрядно похудела, как же я раньше не замечала этого. Джонатан сквозь темноту сверлил меня взглядом. В комнате стало жарко, от нашего горячего дыхания. Не дожидаясь меня, Джонатан освободил и свое тело от сковывающей движения одежды, которая не давало ему продолжить начатое, и теперь мы стояли голыми друг напротив друга.

Он стал медленно подходить, словно чего-то опасаясь. Подойдя ко мне, он провел по моим рукам своими пальцами, от кистей и до плеч. Мое тело выгнулось, и поддалось вперед к нему. Наша страсть разгорелась с новой силой. Джонатан вновь пододвинул меня к столу, но теперь он уложил меня на него.

Я резко подскочила, когда почувствовала, что могу лишиться девственности. Меня не пугало, что я сделаю это с Джонатаном, меня пугало то, что он не знает этого.

- Я, - начала я оправдываться перед испугавшимся Джонатаном, - у меня, - я просто дрожала.

- Я все понял, - целуя мочку уха, произнес он.

Вновь уложив меня на спину, поглаживая живот, он вошел в меня. Когда я вскрикнула, он поцеловал меня, компенсируя этим вызванную боль. Я стала привыкать к ощущениям, мне стало приятно, по телу расплывалась неимоверное тепло. Мы стали одним целым. И я, кажется, поняла, что он все-таки чувствует ко мне.