Первое, что я почувствовала после приземления – боль в правой ноге, которая, словно змея ползла вверх, опоясывая всю конечность. От более серьёзных травм меня спас Ричард, что послужил своеобразной подушкой безопасности. Я оттолкнулась руками от него, с трудом переворачиваясь на спину, при этом задевая уже сильно болевшую правую ногу, и эта боль не давала мне больше ни о чём думать.

Злость охватывала меня ещё сильнее, смешиваясь с физической болью и я, повернувшись к Ричарду, хотела взглянуть на его страдания.

- Ричард, - шепнула я, остолбенев от увиденного.

Парень лежал на животе, с неестественно вывернутой, почти на сто восемьдесят градусов головой, изо рта которой тонкой струйкой сочилась кровь, а глаза были широко распахнуты: точно устремлены в потолок.

- Эй, - я подползла к нему, пытаясь вернуть голову в естественное положение, как будто слепить из пластилина то, что поломала.

- Ричард! - звала его я, что было бесполезно, но я отчаянно отвергала этот факт.

Осознание мелким караваном проникало в мою голову, но я гнала его прочь, понимая, что последует за этим происшествием.

- Ты мёртв, - отрешенно произнесла я, и эти слова адресованы вновь умершему рядом со мной мужчине.

Всё, что окружает меня в последние пару лет – тайны, насилие, смерти, в которых я запуталась, но которые и не думают заканчиваться.

Выход, что мне был из сложившейся ситуации предложен – скрыться, притвориться другим человеком, как это делала моя мама, но я продержалась гораздо меньше, убив в потасовке своего законного мужа.

И, самое ужасное, что я не могу никому позвонить, я не могу подставить отца и Майкла, что итак отвоёвывают остатки моей жизни.

Позвонить в полицию или в больницу – значит, раскрыть себя, значит, вновь бежать.

Что же? Я бы бежала, я бы всё отдала, чтобы бежать с ним, с Джонатаном, но я не могу.

Только теперь я окончательно поняла, что передо мной лежит мёртвый парень, когда точно осознала, что никто меня не защитит, никто не решит данную проблему, никто не отведёт меня в сторону, пока будет скрывать следы.

На минутку задумавшись, я переворачивала в голове воспоминая, лишь бы не думать о своём положении.  Я вспомнила о том, что  Ричард стал баловаться наркотиками ещё в то время, когда мы встречались, но это было лишь в те дни, когда кто-то из университета устраивал вечеринки. Тогда я не предавала этому значения, всё затмевали его поступки, а теперь, мне жаль, что на этом пагубная привычка парня не закончилась...

Растратив весь свой энтузиазм в спорте на наркотики, он стал зарабатывать на мелких аферах, которые не приносили и половины тех денег, что требовались ему на очередную дозу. И тогда, в то время, когда мне срочно требовалось скрыться, и нужно было прикрытие: в виде мужа и нашей «любящей семьи», моему отцу попался он, согласный на что угодно, ради того, чтобы все его долги были погашены, семья обеспечена, а сверху приплачена крупная сумма денег.

По мере моих воспоминаний, приходило осознание того, каким бы Ричард не был плохим, что бы он со мной не сделал, теперь его нет. Его мать не увидит любимого сына, которым она так гордилась, не расскажет соседям об его успехах на работе, про которую он ей без зазрения совести врал, а младшему брату не с кого будет брать пример.

Противоречивые чувства свободы и непомерного груза перед его родными заставили меня встать с пола, но вновь вернуться туда, боль в ноге никто не отменил, а лишь мысли затуманили её.

На мой невооруженный взгляд примет перелома не было, видимо, вывих или растяжение. Стиснув зубы, и пересилив боль, я наконец-то встала.

- Хлоя думай, - приговаривала я, хромая возле тела Ричарда.

Уйти и оставить его тут, значит, быть разоблачённой самой, а тот факт, что кто-нибудь сунется в наш дом в ближайшее время, был мизерным. Парень просто сгниёт никому не нужный, пока соседям не станет интересно, куда мы всё-таки делись.

Похоронить? Много факторов вырисовывались, что были против этой идеи. Даже если я дотяну его до машины и довезу до кладбища, то с покалеченной ногой едва смогу вырыть яму, да и ещё сторож, который буквально живёт там, не даст этого сделать без огласки, и все схемы развития событий будут против меня.

Закопать во дворе?  Я просто не знала, как мне поступить. Не смотря на всё то, что пережила, я была просто беспомощной.

- Джонатан, - я скатилась по стенке, посмотрев вверх. Да, я взывала к своему телохранителю:

- Почему тебя нет рядом, когда ты так нужен.

Когда я уезжала из дома с Ричардом, выбирая новое место жительства, долго я не думала, где буду жить. Выбор пал на родной городок Джонатана, где Лана похоронила его. Туристами он не изобиловал, все жители практически знали друг друга, а его географическое положение даже не обозначалось на карте, в такой глуши город находился – то, что надо для жизни, в которой нет места правде и счастью.

Соседи наш дом обходили стороной, детям не разрешалось играть где-то поблизости, ответ был простой – там живут наркоманы, а ежедневные крики и битьё бутылок Ричардом только это подтверждало.

Но со временем на нас перестали обращать внимание - привыкли, мы влились в бессмысленную, однообразную жизнь людей, что коротали здесь свои дни. В последнее время были слышны даже детские голоса, видимо, их родители поняли, что, не смотря на буйный нрав Ричарда, мы никак им не угрожаем.

Я не хотела отсюда уезжать, не потому что я привыкла и люблю этот город, не потому что здесь, скорее всего, самое безопасное место, а потому, что здесь он – Джонатан, и это единственная возможность быть с ним рядом.

Как бы я не поступила, в любом случае останусь разоблаченной. Оставшись здесь жить, соседи поймут, что случилось что-то, так как привычный ор Ричарда больше не будет сопровождать их ночной сон. И, долго не думая, они отправят ко мне полицию с проверкой.

Ещё раз осмотрев бездыханное тело, убрав с щёк солёные слёзы, еле-как встав на ноги, я решила – я сожгу дом, сожгу вместе с Ричардом. Окружающие нас люди видели, до какого состояния он напивается, думаю, сойдёт за несчастный случай.

И, чтобы чувство вины меня не уничтожило окончательно, я решила, что наведаюсь к его маме, но не расскажу, каким он был на самом деле, пусть для неё он останется незаменимым, а для брата примером мужественности.

Ещё минут пять я думала о том, что мне не жалко нынешнего Ричарда, мне жалко того парня, каким он был в глазах своей семьи, мне не сложно уехать из этого города, сжечь всё дотла, мне сложно оставить последние воспоминания о Джонатане здесь.

Собрав терзающие меня мысли в кучу и весь алкоголь, что был в доме, я полила им мебель, последнюю бутылку кинув в камин, в котором тлел огонь.

Пламя моментально охватило ковёр, что лежал неподалёку, диван, журнальный столик, кресло, быстро распространяясь по всему дому.

Взглянув на тело Ричарда, моё нутро сжалось, ненавидя себя изнутри, но вслед этому моя память открывала картинки его действий, его издевательств и насилия, и моя ненависть восторжествовала над человечностью. Я лишь прошептала «прощай» и ушла.

Я вышла на задний двор, осматривая пламя, что виднелось из старых окон гостиной комнаты, и пошла прочь, пешком, оставив машину, дабы отвести от себя подозрения. Я просто пропаду, навсегда.

Единственный путь, куда я наизусть знала дорогу, даже по самым мрачным местам – кладбище. Туда я и направилась, чтобы проститься с Джонатаном.

Вокруг был слышен вой сирен: пожарные машины, машины стражей порядка - всё слилось в одно. Сердце сильно заклокотало, желая вырваться наружу. Мне было страшно. Сильно. Нога стала медленно отказывать, а я не останавливалась, шагая по вязкой дороге среди небольшого леска.

Наверное, прошёл час: я отломала прочную ветку от дерева, что послужила мне опорой, благодаря которой я сидела около могилы Джонатана, и тихо рыдала.

Мне нечего ему было сказать, он всегда меня понимал без слов.

И, если жизнь после смерти существует, я уверенна, что он не винит меня ни в чём, я знала, что он помог бы мне, если мог.

- Я люблю тебя, всегда любила, - оставив поцелуй на плите, на которой чётко было выгравировано его имя и фамилия, я собралась уходить.

Ни тело, ни тем более нога меня не слушались, а в придачу ко всем уже имеющимся проблемам, начался нелюбимый мною дождь. Я пыталась встать, но грузом повалилась на землю. За первой попыткой последовала вторая, которая не увенчалась успехом.

На третий раз, собравшись с духом, я поднялась и, сделав шаг, вновь повалилась вниз, но не упала, на этот раз меня кто-то спас...