Суровая пустыня не щадила: днём вытачивала обжигающим песком тела, пока те не падали от усталости, но и ночью разрывала на части холодными клыками ветров. И хорошо было, когда погода оказывалась терпима к путникам: дарила безмятежный сон, тепло и разгоняла песчаные бури, указывая проходы к пещерам в горном хребте, но в основном приходилось прятаться под скалами и спать на песке. Осложнялось это и тем, что Савана не спускала с «соратников» глаз, что невольно заставляло задуматься о том, верного ли нармира им предоставили в проводники и не вонзит ли львица кинжал в сердце, пока те будут спать?

На третий день пути идти стало невозможно: ночь преподнесла неприятный сюрприз в виде песчаной бури. Путники старались придерживаться маршрута, но идти приходилось против ветра, а достать карту и свериться не было возможности – её тут же сдуло бы порывом. Однако, чем дольше они шли, тем больше начинало казаться, что они ничуть не продвинулись, а может, и вовсе бродят кругами.

Буря несла острые песчинки прямо на них и нещадно хлестала песком по неприкрытой тканью коже. В ушах грохотали стенания ветра, от порывов которого не спасали ни шляпа, ни повязанные на лицах платки. Лёгкие выворачивались наизнанку, стараясь втянуть через покрытую слоем песка ткань воздух, сапоги увязали по щиколотку, а ветер постоянно толкал назад и натягивал одежду, затрудняя движение. Приходилось закрывать глаза ладонью и надеяться, что впереди найдётся укрытие, но надежда угасала на глазах: пыль поднялась плотной стеной, невозможно было разглядеть даже очертания гор, вдоль которых они старались идти.

Придерживая одной рукой шляпу, а второй – прижимая к носу платок, Леон сощурил глаза. Несмотря на договорённость держаться рядом, он всё равно высматривал каждую фигуру, опасаясь, что кто-то может отстать и потеряться, что при такой видимости задача, как раз плюнуть.

Отыскав всех, Леон стянул с лица платок и закричал:

– Надо поскорее найти укрытие! Буря становится сильнее! – и тут же закашлялся и закрыл лицо обратно, наглотавшись песка.

Ответом ему послужило молчание. Все по-прежнему целеустремлённо рвались напрямик через песчаную пургу и не расслышали крик в завывании ветра. А погода с каждым их шагом становилась всё хуже. Ускорившись, Леон нагнал Савану и подёргал её за рукав, за что чуть не получил удар по лицу, если бы вовремя не отклонился. Львица, как и ожидалось, была на стороже, но узнав спутника, всё же остановилась.

– Сможешь найти пещеру, хоть что-нибудь, где можно укрыться? Думается мне, что это не простая буря.

– Буря так буря, – отмахнулась Савана.

– Нет, он прав, – к ним подошёл Рэйден, а следом за ним и все остальные. – Буря началась слишком внезапно.

– Мы приближаемся к владениям Берит, – пояснил Андра. – Значит, буря не стихнет, пока мы не пересечём границу её обители. Надо найти убежище и отдохнуть.

Савана демонстративно фыркнула и стянула платок с лица, в одно мгновение превратившегося в львиную морду на человеческой голове. Повернувшись спиной к потоку ветра, она прикрыла глаза и принюхалась. На её носу собрались морщинки, ноздри стали расширяться и сжиматься, втягивая воздух. Савана покрутила головой, но вынюхать что-то помимо пыли оказалось непросто: песок забивался в нос, заставляя чихать. И всё же спустя несколько попыток нармир смогла учуять среди пыли слабый аромат холодной сырости. Где-то недалеко была пещера, а, возможно, и вода.

Сменив направление, при котором ветер теперь нещадно таранил бока путников, Савана пошла по следу запаха и вскоре остановилась перед каменной стеной. Странники успели расстроиться: «Неужели они тащились только ради того, чтобы упереться в тупик?», однако, пройдя вдоль неё, заметили небольшой проход. Однако приглядевшись, единогласно сошлись на том, что для прохода отверстие однозначно маловато и скорее походило лаз. Если встать на четвереньки, то можно и заползти, только что ждёт в там – никто не знал.

Это Савана решила проверить сама и, не посчитав нужным уведомить, тут же полезла внутрь, оставив остальных ждать сигнала. Сигналом послужил рык львицы, после чего все медленной гусеницей стали лезть за ней.

Пещера оказалась просторной и легко вмещала в себя семерых человек, однако уходить далеко от входного лаза не стали. Внутри хоть глаз выколи, а упасть и сломать себе шею в потёмках желания не возникало. Попросив Андру дать немного света небесными рунами, Джоанна сбросила сумку на пол и, покопавшись, вынула свечной фонарь и спички.

– Лучше, чем ничего, – огласила она и подожгла фитиль свечи.

Тусклый тёплый свет позволил осмотреть пещеру. Своды оказались невысокие, но если пригнуться и пройти дальше, то потолок поднимался и можно было выпрямиться в полный рост. Там и решили разместиться, предварительно отряхнув себя от песка. Его на путниках было предостаточно. Пришлось стянуть с себя всю верхнюю одежду и обувь, вытряхнуть каждый мелкий камушек из складок, прочистить нос, рот и уши. Острые песчинки не царапались разве что в нижнем белье, хотя наличие песка и там не стало бы удивлением.

Разложив одеяла на холодном полу и бросив вещи вокруг фонаря, путники устроились поближе к друг другу, и Рэйден разложил перед собой карту.

– Сложно сказать, где именно мы находимся и какой охват территории у охранной системы Берит, – вдумчиво произнёс он. – Остаётся только пробираться вслепую.

– Я взять след, – подсказала Савана. – Вы верить, я вести.

– В такой буре даже тебе сделать это будет сложно, – покачал головой Викери и подпёр щёку кулаком. – Да и с чего ты собираешься взять след?

Без лишних слов львица швырнула поверх карты вытащенную из сумки перчатку с вышивкой из золотых нитей.

– Кова дать, – поморщила нос Савана. – Он принадлежать богине юга. Она дать его нам, если мы захотеть найти её. Я найти её обитель по запаху.

– У нармиров настолько сильных нюх? – удивилась Николь.

– Как и любого хищника, Черешенка. В звериной форме нармиры могут уловить запах на довольно большом расстоянии, так что это вполне может сработать, – пояснил Рэйден. – В любом случае, выбор невелик. Либо так, либо блуждать, пока нас не похоронит под песком.

– Умеешь подбодрить. – Викери сделал небольшой глоток воды и потряс бурдюк, после чего с тяжёлым вздохом добавил: – Вода заканчивается. С таким запасом далеко не уйдём.

– Уже закончилась, – уныло подтвердила Николь и перевернула бурдюк горлышком вниз, но оттуда не вылилось ни одной капли.

– Возьми мою.

Николь с благодарностью взяла бурдюк из рук Викери, сделала маленький глоток и, покатав по рту, проглотила. Вода – ценный ресурс, и ей не хотелось отнимать её у другого, пусть тот и предложил сам. Впрочем, зная Викери, он отдал бы ей последнюю каплю, если бы понял, что та иссыхает от жажды.

Рэйден поднялся и, подойдя к стене пещеры, провёл по холодному неровному камню и поглядел на ладонь.

– Стены влажные, – сделал вывод он. – Где-то поблизости есть вода. Я поищу, а вы подождите здесь.

– Один ты не пойдёшь!

– Тогда пошли вместе, – не стал перечить Самаэлису он, однако заключил: – Тебе же хуже...

– Это ещё почему?

– У тебя появится больше шансов снискать проблему на задницу, – прошептал ему на ухо Кассерген и с хихиканьем двинулся вглубь коридора.

Леон нестерпимо закатил глаза. У этого волка гон начался или словарь остроумных ответов решил пополнить? В любом случае, отправлять Рэйдена одного блуждать по пещере Леон не собирался, вдруг произойдёт что-то, поэтому, создав энергетический шар, двинулся за ним.

Пещера оказалась полна узкий лазов и расщелин в стенах. И по-хорошему им следовало бы отдохнуть, но как ни странно у обоих словно проснулось второе дыхание. Туннели уже не казались такими мрачными и опасными, а разлетающееся эхом шарканье шагов по крошенному камню перестало пугать. И всё же не было понятно, как далеко они ушли: голоса друзей стали доноситься лишь слабыми отголосками, а потом и вовсе затерялись в звуках капель, стекающих со стенных образований на землю. Одно радовало: чем дальше шли, тем больше влаги становилось вокруг, а воздух, на удивление, потеплел.

– Подожди, – остановил Рэйден и присел на корточки, чтобы что-то рассмотреть. – Подсвети.

Леон поднёс энергетический шар к месту, куда указал Рэйден, и заметил, разросшийся на камнях мох и наросты растений, напоминающих водоросли. При такой влажности и темноте это было идеальным местом для роста подобной флоры, но удивляло именно то, что за поворотом туннеля юношей ждало целое разнообразие растений, которых в пещерах существовать не должно. По потолку и стенам увивались толстые корни и лианы, а полы сплошь покрывала трава. Приглядевшись, Рэйден и Леон заметили слабое свечение вдалеке. Им оказались свисающие с потолка гирлянды с каплевидными ягодами, испускающими голубое сияние.

– Невероятно, – ахнул Леон и постучал пальцем по плотной капле.

От лёгкого касания та на мгновение потухла, а потом вновь загорелась, подобно лампочке.

– Это флюбрис – тропические лианы, – подсказал Рэйден и щёлкнул пальцем по другой гирлянде. – Я видел такие на Инмин ан Веле. Фейри делают из них светящиеся краски и разрисовывают друг друга во время праздников. Им требуется жаркий влажный климат и темнота, поэтому растут в основном в пещерах, однако странно найти их здесь.

– А почему нет? – пожал плечами Леон. – Здесь влажно и темно, а чем дальше мы идём, тем жарче становится. Возможно, где-то есть источник тепла.

– Ты прав.

Рэйден взял Леона за руку и, расталкивая лианы, продолжил двигаться вдоль светящегося коридора, пока оба не увидели проём в стене, пройдя через который, оказались в небольшом зале. Леон повидал много энрийских красот и не думал, что найдёт ещё одно в таком месте: тёмную пещеру освещали тусклым светом тысячи фонариков, весящие на спускающихся с высокого свода лианах, а под ними углублялся в землю природный бассейн, на поверхности которого вились белые нити пара.

«Вот откуда исходил жар! Горячий источник!» – сделал восторженный вывод Леон, спрыгнул с каменного порога на траву и тут же заметил, как травинки под его сапогом разошлись игривым голубым свечением.

Упав на колени перед краем бассейна, Леон опустил руку. И вправду, вода оказалась горячая, но не настолько, чтобы обжигать кожу. В неё тут же хотелось погрузиться по самый нос, позволить водам окутать тело и вытянуть из мышц всё напряжение. Но как бы не был велик соблазн, Леон и Рэйден вернулись за остальными и привели к дивному источнику.

– А эту воду вообще можно пить? – с сомнением покосился на переливающуюся от свечения флюбриса воду.

– Можно, – ответил Джоанна, наполняя бурдюк. – Будь она ядовита, растения вокруг изменили бы цвет и, вероятно, погибли.

– Может, тогда искупаемся? – предложила Николь и, принюхавшись в одежде, поморщилась. – Не знаю, как вам, а мне не прельщает пахнуть, как загнанная в поле лошадь.

Истине противиться невозможно. Одежда пропиталась потом так сильно, что не нужно было и принюхиваться, чтобы учуять, а на коже образовался такой слой грязи и пыли, что можно провести пальцем, и он скатается комочками.

Придя к единому решению, парни и девушки разошлись в разные стороны и спрятались за широкие сталагнаты, чтобы раздеться, а после, оставив грязные вещи на траве, заползли в воду, стараясь не смотреть друг на друга через плотную штору флуоресцентных лиан.

– Повернётесь, и вы трупы, – процедил сквозь зубы Викери, который явно испытывал приступ бесконтрольной ревности, когда дело доходило до совместного купания.

– Мгм, – сухо отозвался Андра.

Закинув руки на бортик бассейна, Леон не сдержался и закатил глаза, видя, как друг, вроде бы взрослый мужчина, по-детски дует губы.

– Вик, я, конечно, не отрицаю того, что Николь, Джоанна и даже Савана – привлекательные девушки, однако осмелюсь заверить, что не испытываю влечения к тому, чтобы бесстыдно глазеть на них.

Рэйден с важным видом откашлялся в кулак, привлекая внимание:

– Перевожу: его сердцем, душой и задницей владею я, поэтому присутствие очаровательных женщин в другой части водоёма никоим образом его не возбуждает, – Рэйден мгновенно поймал на себе свирепый взгляд Леона, – как собственно и меня. К тому же, подсматривать за сестрой, кошкой-переростком и невестой друга как-то аморально, не находишь? Поэтому у твоего беспокойства, Рыжик, нет никаких оснований.

– Ты только что назвал меня другом? – с удивлением уточнил Викери, растягивая слова, вот только изогнувшиеся волной рыжие брови выдавали внутреннее недоверие.

– То, что меня раздражает твоя чопорность, ещё не значит, что меняраздражает в тебе всё. Да, как бы досадно это не звучало, и в этом нет повода для гордости,но я считаю тебя своим другом. Признаюсь, имею слабость к общению с подобнымитебе. Вас забавно выводить из себя.

– Я тоже, – тихо пробубнел Викери и отвернул голову, стыдясь смотреть на Кассергена. – Тоже считаю тебя другом.

– Подожди, правда? – воодушевился Рэйден и кинулся на плечи страннику. – Повтори! Я хочу услышать это ещё раз!

– Не прижимайся ко мне своим голым телом, бесстыдник!

Леон рассмеялся, наблюдая за развернувшейся баталией, при которой Рэйден определённо проигрывал. Что-то это напоминало, и он не сразу осознал, что именно... А точнее кого. Лишь вникнув, он увидел мимолётный проблеск в памяти.

«Оувел...»

Рэйден не солгал, назвав это слабостью: чопорный Викери бесспорно походил на Оувела. Такой же правильный, благородный, чуточку нерешительный и местами раздражающий, а всё же храбрый и наделённый огромным сердцем. Столь безумная команда нуждалась в его благоразумии, иначе наверняка наворотили куда больше бед, чем сейчас.

Вскоре, почувствовав усталость, ребята возвратились в первый лагерь около входа в пещерный лабиринт и сразу крепко уснули. Прогулка по пустыне вымотала, а купание в горячей воде напрочь сморило путников. Их не способно было разбудить ни эхо разбивающихся о пол капель, ни яростное завывание ветра снаружи. Только Леон всё не мог заснуть и постоянно крутился по одеялу, сквозь которое ощущал каждый скол неровного пола, отпечатывающийся на коже. Неужели стал таким изнеженным? Раньше спал на неудобном сундуке и земле, как убитый, а сейчас не может поймать сон, лёжа на тёплом одеяле.

Перекатившись на бок, Леон случайно задел локтем Викери, но тот лишь неразборчиво пробубнел и, потерев ушибленный бок, накрыл рукой прижимающуюся к груди Николь. Решив, что устал таращиться в темноту, странник выполз из оцепления тел и, подсвечивая себе путь, побрёл по туннелям к горячему источнику.

– Знаешь, я бы на твоём месте не стал разгуливать по пещерам в одиночку, – зевнул Гастион, безвыходно следуя за ним. – Тебя опыт совсем ничему не учит?

– Учит, но я не говорил, что умный, чтобы к нему прислушиваться.

– Оно и видно...

Пробравшись через заросли флюбриса, Леон вышел в слабо освещённый зал и стал медленно снимать вещи. Он надеялся, что купание в горячей воде поможет немного расслабиться, отпустить мысли, что роем вились в голове. Хоть юноша и старался не придавать этому значения, его беспокоило то, что один из его снов оказался вещим. Что если следующий окажется фатальным для них?

Звякнула пряжка ремня, ударившись о камень, и летящая ткань брюк сложилась гармошкой вокруг стоп странника. Леон переступил босой ногой одежду и бросил на траву нижнее бельё, прежде чем погрузиться в воду. Он нашёл удобный выступ в каменной стенке бассейна, сел и откинул голову на траву, облюбовывая взглядом свисающие с потолка гирлянды. Было в этом своё волшебство, отвлекающее от лишних мыслей и убаюкивающее сознание.

Горячий пар, проникнув в лёгкие, заставил веки закрыться и дыхание выровняться. Леон против воли уснул, но ненадолго: почувствовал лежащим на земле затылком осторожные шаги и услышал шелест ткани. Заинтригованно приоткрыв глаза, он поглядел сквозь ресницы на остановившуюся рядом бледную фигуру. Никто, кроме Рэйдена не стал бы променивать сон на его поиски, и от этого на душе Леона становилось чуточку теплее. Приятно знать, что рядом есть человек, готовый последовать за тобой куда угодно.

Обнажившись до полной наготы, Рэйден стянул с волос ленту и бросил к сваленным в кучу вещам. Длинные посеребрённые нити волос раскинулись по плечам и спине, щекоча кончиками ягодицы. Голубое свечение флюбриса осветило изящные профиль и тело. При всей крепости мышц Кассерген оставался худым и гибким, с такого впору создавать статуи и писать картины. Даже став бессфером, Леон не мог выявить в нём ни одного изъяна, разве что шрам от ранения клинком «Слёзы небожителей», но и он выглядел частью него, нисколько не портящей облик.

– Тоже не спится?

– Не могу спать, когда тебя нет рядом, – спокойно ответил Рэйден и, оттолкнувшись от края, грациозно нырнул в воду.

Леон закрыл лицо руками от брызг, а убрав, обнаружил Кассергена прямо перед собой. Вопрос не потребовался, странник по взгляду понял, что Рэйден хочет услышать причину его бессонницы.

– То есть ты переживаешь, что ещё один твой сон может стать реальностью? – переспросил Рэйден после откровения Леона. – Даже если и так, это не повод сбегать. Уж я-то знаю, Леон, набегался. К тому же даже вещий сон не отражает всего в точности, невозможно предугадать, каким сложится это событие в реальности.

– Гастион считает, что это этап развитых мною способностей, – Леон уткнулся лицом в сложенные на коленях руки. – Это пугает.

Рэйден погладил по плечу и, склонившись, поймал его взволнованный взгляд.

– Это всего один сон, а, возможно, совпадение, – и подумав, потёр пальцами подбородок, однако кое-что осознав, мгновенно побледнел: – Скажи, а Гастион сейчас здесь? То есть, он видит, как мы...

– Скажи ему, что я не подсматриваю за вашими постельными утехами, – вздёрнул подбородок небожитель. – Это зрелище, не требующее моего внимания!

– Как скажешь, – отмахнулся Леон, поглядывая на обхаживающего бассейн сферона, и, подняв палец вверх, стал передразнивать Гастиона, изображая его важную физиономию. – Дословно: «Меня глубочайше оскорбляет твоё недоверие, Данталион! Как ты мог подумать, что я стану заниматься подобным... непотребством!»

– Это не дословно! – раздражённо прикрикнул Гастион и, взяв себя в руки, поправил съехавшие на кончик носа очки. – Никакого уважения!

Уголки губ Рэйдена дёрнулись вверх.

– Ты оплошал, когда сказал: «Меня глубочайше оскорбляет...». Гастион не признал бы этого, однако вышло весьма похоже.

– Ничуть! – оскорбился сферон и, спрятав руки за спину, продолжил ходить кругами и ворчать: – Свалились же на мою голову! Мог бы сейчас преспокойно мучиться в багровых полях, но нет же, приходится выслушивать, как меня высмеивают два обалдуя!

Леон потешно захихикал, прижав кулак к губам. Забавнее этого, было только то, как у Рэйдена, проследившего за его взглядом, нервно задёргался глаз.

– Как много нецензурной лексики в мой адрес он сейчас сказал? – с удивительной находчивостью поинтересовался он, потирая раскрасневшиеся уши.

Положив руки на плечи Кассергена, Леон сцепил пальцы в замок и, прижавшись, поцеловал в выступающий изгиб скулы.

– Меньше, чем в мой, – царапнул зубами кожу он.

Руки Рэйдена сомкнулись на узкой талии, и Леону пришлось встать на кончики пальцев, чтобы продолжать ощущать каменный пол.

– А он может нас оставить, чтобы я не испытывал неловкость за то, что на его глазах собираюсь сделать кое-что неприличное, что поможет отвлечь тебя от волнений?

– Нет, не может! – Леон ткнул пальцем в грудь Рэйдена. – Мы не будем делать это здесь! Мы же не одни!

– Хорошо, – пожал плечами Кассерген и резко приподнял странника за бёдра, лишая опоры и возможности освободиться. – Он может остаться. Это заводит ещё сильнее.

– Я ухожу! – тотчас заявил Гастион, растворяясь дымом.

– Предатель! Не оставляй меня наедине с этим ненасытным животным! – выкрикнул Леон в пустоту и легонько треснул Рэйдена по затылку: – Ты совсем спятил?!

– Ненасытное животное говоришь? – Кассерген потёрся носом о шею Леона. – Ммм, звучит неплохо...

Странник стал сопротивляться, но Кассерген играючи наклонил его, и в ту же секунду страх упасть и ударится о находящийся за спиной каменный бортик пересилил желание освободиться: Леон рефлекторно обвил ногами торс Кассергена и вжал пальцы в плечи.

– Ты ранишь мою мужскую гордость! – возмутился он и отвернулся.

– А ты моё желание взять тебя прямо здесь и сейчас, – парировал Рэйден. Он потёрся носом о шею юноши и слизал тёплую каплю воды с натянутой мышцы, отчего тот вздрогнул, издав слабый писк, а сжимаемые Кассергеном ягодицы напряглись. Но бывший даймон с насмешливым шёпотом договорил: – Оба останемся ни с чем.

– Подожди, – Леон положил обе руки на его щёки и оттащил от своей шеи, – то есть ты не собирался меня?..

– Я сказал лишь, что собираюсь сделать что-то неприличное, остальное ты додумал сам, – с коварной улыбкой признался Кассерген. – Но если ты хочешь...

– Не хочу, – упёрто отозвался странник, но его возражения подавили напором.

Внутри всё затрепетало, как в первый раз, когда Рэйден страстно обхватил его губы своими, протискивая язык сквозь приоткрывшиеся зубы, и надавил на шероховатое нёбо кончиком. Леон невольно, казалось, уже по привычке, застонал, но голос словно развернуло; он утонул в груди, расползаясь щекочущей вибрацией, и странник ощутил, как внизу всё напряглось. Движения губ и языка Рэйдена – гармония слаженности, что выталкивала любые мысли из головы Леона, кроме тех, что велели отдаться. Этого ли добивался Рэйден?

Волк не выпускает свою жертву, пока та не перестанет сопротивляться, но в охоте нет интереса, если добыча сама лезет в пасть. Позиционировать себя, как вкусный ужин? Нет, Леон не собирался им становиться. Вжав руки в череп Кассергена, он оттянул его голову за влажные волосы и, навалившись, углубил поцелуй, отнимая весь замкнутый в клетке их губ воздух.

От напора Рэйден пошатнулся. Он сделал аккуратный шаг назад, сохраняя равновесие, и крепче обхватил ягодицы Леона. Разорвав поцелуй, странник внезапно откинул голову и застонал – палец случайно задел распалённое тёплой водой колечко мышц, а после вовсе не случайно вторгся внутрь, надавливая изнутри на мягкие ткани.

Щёки Леона готовились лопнуть от прилившей к ним крови. Каждый раз, когда Рэйден двигал внутри него пальцем, он чувствовал, что с ним внутрь проникает вода и ещё сильнее давит на стенки, а член, трущийся о крепкий торс, как о стиральную доску, набухал и крепчал.

– Ты обещал... – Сломленный ощущениями голос стал походить на мольбу.

– Не обещал... – Рэйден легко подкинул странника, заставляя его мышцы в коротком испуге напрячься и пустить сладостную дрожь до кончиков пальцев, а его самого вцепиться сильнее. – Я не даю обещаний, которые не могу выполнить, так что постарайся сдерживать голос, если не хочешь, чтобы другие узнали, каким развратным он может быть.

Леон оказался пойман в ловушку собственного выражения. Он не мог выбраться из цепких рук, но и получать удовольствие в полной мере не мог, опасаясь быть раскрытым. Что если их звуки разбудят ребят? Что если они решат проверить и застанут в таком непотребном виде? Что если Савана с её чувствительным нюхом учует то, чем они занимаются? Все эти мысли не давали ему расслабиться. Он чувствовал, как горячий стыд скапливается комом в горле, но его тело реагировало отлично от разума: оно вытягивалось и трепетало от каждого прикосновения, словно опасение быть обнаруженным служило рычагом к ещё большему возбуждению.

Грубо стиснув ягодицы Леона, Рэйден припал губами в шее странника, обласкивая языком раскрасневшуюся от пара влажную кожу, а затем, вынув из него палец, приподнял ещё выше и впился зубами в сосок. Изо рта Леона вырвался совсем не тихий стон, мгновенно поднявшийся эхом к потолку, а следом набатом прогремел ещё один, когда Кассерген зажал и потянул раскрасневшуюся бусинку зубами. Леон зажал рот рукой, но едва не упал, когда сильная судорога ударила по бёдрам и спустилась к ногам. Ему ничего не оставалось, как упереть руки в широкие плечи. Отпусти он их, и оба тут же потеряют равновесие и рухнут в воду.

Ласки Кассергена заставляли блуждать по лезвию, а странник, казалось, уже дошёл до острия; дальше только пропасть. Подавшись бёдрами вперёд, он потёрся пульсирующей плотью о торс юноши. Тяжесть в паху вылилась каплями слёз на веках Самаэлиса. От жара и приближающегося оргазма в глазах заискрили вспышки. Он рвано задышал, готовый излиться, но пыл охладили внезапно ослабившие хватку руки. Рэйден усадил его на каменный выступ и, обхватив обе ноги, рывком приподнял вверх и закинул себе на плечо.

– Я не сделаю больно, – предупредил он и поцеловал Леона в уголок брови.

И отчего-то Леон продолжал ему верить. Рэйден провёл языком под коленом странника, вызвав у того неконтролируемый смешок от щекотки, и оставил ещё один нежный поцелуй на голени, прежде чем обнять рукой ноги. Леон зажмурился. Он готовился к боли от проникновения, но почувствовал давление совсем в другом месте. Откинув голову, Рэйден хрипло застонал. Его член протиснулся между бёдер Леона и, разгоняя горячую пульсацию, стал двигаться.

Вода зашлась волнами и пузырьками, подталкиваемая ударами бёдер. Самаэлису казалось будто они действительно занимаются любовью. Шершавые изгибы каменного выступа царапали спину, когда член Рэйдена скользил между его бёдер, задевая тонкую кожу мошонки и чувствительный ствол.

Леон пропал в ощущениях. Откинув голову на бортик, он приоткрыл рот, выпуская хриплый стон на свободу. Опасаясь свалиться с узкого выступа, он схватился за свисающие лианы и услышал разошедшееся по пещере задыхающимся маршем эхо их с Рэйденом дыхания, кульминацией которого стал яркий ударный аккорд.

Кассерген сильно сдавил кожу, отчего Леону показалось, что след руки отпечатается синяком на утро, и, прикрыв помутнённый взгляд ресничным веером, вырвал бёдра странника из воды. Пальцы Самаэлиса до побеления обхватили стебель и натянули, но с очередным сильным толчком соскользнули вниз, срывая и раздавливая каплевидные ягоды. Сок потёк по кистям и предплечьям, оставляя светящиеся в полумраке голубые следы, в то время как пульсация сжала крепкой хваткой подрагивающую плоть, и, сотрясаясь всем телом, Леон излился следом за Рэйденом.

Рэйден тревожно обернулся на вход в пещерный зал, проверяя, не услышал ли их кто-то, и, уверившись в том, что нежданных гостей ожидать не стоит, поглядел на Леона. Тот обмяк, сломленный дрожью в ногах, но продолжал держаться за стебли флюбриса, а по его телу стекали капли семени, стрельнувшие от возбуждения так сильно, что достали до груди. Одна из капель попала на лицо странника, и Рэйден любезно оказал помощь: он прижался к юноше вплотную, скользнул языком по испачканному подбородку и, проложив дорожку до основания шеи, слизал другую каплю.

– Мой анхеле такой вкусный, – развёл губы в довольной улыбке он и потянулся за поцелуем, но Леон решительно отодвинул его лицо от себя.

Рэйден, растерянный внезапной отверженностью, склонил голову на бок и нахмурился, но оттого стал выглядеть ещё забавнее. Леон пытался сдерживаться, пытался удавить смех, но не смог – его рука, окрашенная ягодами флюбриса, оставила размазанный отпечаток на щеке и губах Кассергена.

Рэйден провёл пальцем по лицу и, отыскав причину веселья странника, раздавил в ладони несколько ягод и измазал их соком лоб и кончик носа Самаэлиса.

– Мило, – подвёл итог он, оглядывая проделанную работу, и для завершения композиции приложил руки к груди юноши, оставляя чёткие следы ладоней.

Очарованный его детской натурой, Леон покачал головой и, схватив за запястье, резко подтащил к себе. Рэйден ойкнул, почувствовав, как ладони Леона крепко сжали ягодицы под водой.

– Подпись от художника на память, – подмигнул он с усмешкой и прижался к губам Кассергена, ведомый желанием попробовать флюбрисовый сок на вкус.

Мокрый ненасытный поцелуй короновался кисло-сладким привкусом, колющим губы до онемения. Ещё немного и пришлось отправиться бы на второй круг, но, обменявшись тяжелым дыханием, Рэйден отстранился первый и обтёр подушечкой пальца перепачканные губы Леона.

– Надеюсь, что это отмывается, – заключил Самаэлис с улыбкой, всё ещё продолжая жадно глазеть на сладкие губы Кассергена.

Рэйден улыбнулся:

– Придётся хорошенькопостараться.