__________________________________

Грота во дворе не было, а дверь Яна, как обычно, открыта. Эта скверная привычка повелась у него от отца, и я всю жизнь удивлялась, почему их ни разу не ограбили. Сегодня дом, кажется, сам не верил тому, что в нем происходило. С порога была слышна музыка и громкие веселые голоса, доносившиеся со стороны кухни. В прихожей, коридоре и ванной горел свет. У двери валялись два шлема и сапоги для верховой езды. Пес лежал под лестницей, он поднял морду и тоскливо на меня посмотрел, демонстрируя свое недовольство по поводу обделенности вниманием.

- Привет, - я вошла в кухню и на меня тут же обернулись две пары глаз, одни из которых явно не лучились дружелюбием.

- Привет, - весело сказал Ян, его голос звучал громче обычного, - Амелия, это Олеся, Лося, это Амелия, скорее всего ты её знаешь, она управляющая кафе «Спелая вишня», недалеко от твоего дома.

О да, я её знала, но только не потому что была завсегдатаем их кафе, а потому что Амелия имела широкую славу девушки, способной окрутить практически любого ухажера, но не питавшей глубокой привязанности почти ни к кому из них. Она была красивая в самом известном смысле этого слова – большие голубые глаза, пухлые губы, точеные черты лица, талия толщиной с ногу Яна, густые светлые волосы чуть ли не до попы – живая кукла. У Яна до этого в жизни было всего две девушки, одна продержалась полгода года, другая год, и обе отличались модельной внешностью и хитрым, своенравным характером. Я очень любила дразнить Яна, что он предпочитал женщин больше всего похожих на его любимого коня, и мог бы уже давно жениться на нём.

- Привет, - прохладно сказала я, но Амелия лишь слегка кивнула, не удостоив меня ответом. Мой взгляд приковала стеклянная роза, приколотая на изящном серебряном стебельке-булавке к её воротнику. Наметанным глазом я разглядела, что внутри неё слабо переливается какая-то пойманная эмоция.

- А мы тут вот, пьянствуем. Хочешь? – Ян кивнул на бутылку шампанского, которая красовалась на столе в окружении массы закусок.

- Нет уж, спасибо, сейчас с меня пьянства точно достаточно, я хочу только спать, - я достала тарелку и начала набирать в неё еду. – Кстати, я принесла пирожные, но, кажется, в тебя они теперь не влезут. Где моя чашка?

Я достала из рюкзака и положила на стол большую коробку, вытащив оттуда для себя два эклера. Затем отрыла в раковине под горой посуды чашку, которой обычно тут пользовалась только я, налила чай, прихватила свой съедобный улов и удалилась в гостиную, которая была напротив и где я обычно обитала, оставаясь у Яна на ночь. Сегодня она оказалась поразительно чистой – моя постель убрана в диван, сам он сложен и аккуратно заставлен подушками, пыль пропала, а пульт от телевизора торжественно покоился на подлокотнике. Даже книги, преимущественно фантастического жанра, не громоздились у стен привычными колоннами, а были аккуратно расставлены в высоких шкафах. Обычно такой тягой к порядку Ян не отличался, и я презрительно фыркнула.

- Слушай, - внезапно он вошел в комнату, прикрыв за собой дверь, - ты не могла бы поспать сегодня в отцовской спальне? Мы с Амелией собирались посмотреть тут сериал.

- Ты терпеть не можешь телевизор, - я в упор уставилась на него, чувствуя, как меня моментально накрывает лавина злости.

- Ну, сегодня я потерплю, он интересный.

- Там страшно и холодно.

- Я включу батарею. И ничего страшного там нет. Слушай, ну телевизор правда только здесь, и он нам нужен.

- А позвать меня с вами посмотреть сериал тебе в голову не пришло? – я издевательски подняла бровь.

- Ты же сама сказала, что хочешь спать...

Тут в дверь открылась и в комнату продефилировала Амелия. Покачивая бокалом с шампанским, она подошла к Яну и обняла его за талию. На ней были тапочки с мышиными мордочками – единственные здешние женские тапки, которые Ян купил специально для меня, потому что все его «лыжи» сорок четвертого размера я постоянно теряла и разбрасывала по дому. Да и нужны были женские тапки только мне, потому что ни одну из бывших девушек Ян сюда не приводил.

- Ты что, правда будешь здесь ночевать? У нас вообще-то были планы.

- Амелия! – предупредительно оборвал её Ян, но это уже было ни к чему.

- Нет, - сказала я, закидывая на плечо рюкзак и подхватывая свою тарелку с едой, - можете развлекаться. Хорошего вечера.

- Лося! – крикнул Ян мне вслед, но я в считанные секунды натянула кроссовки, сунула под мышку куртку и вылетела из дома. Схватила прислоненный к крыльцу велосипед и одной рукой вывела его за ворота. Затем нашла в вещах чистый пакетик, завернула в него тарелку и максимально горизонтально зафиксировала в рюкзаке. Когда Ян вышел на крыльцо с повисшей у него на руке надувшей губки Амелией, я уже во всю прыть мчалась к озеру, к моему узкому деревянному причалу и любимому красному стулу, захлебываясь злостью, обидой и ненавистью не столько к ним, сколько к себе. Эта мысль ввинчивалась в мозг, такая очевидная и понятная – он не любит меня, потому что меня невозможно любить. Потому что эта кукольная Амелия, упавшая ему на голову всего неделю назад, в десятки раз важнее, чем я, чем наша дружба.