В подвале гильдии уже вовсю кипела работа. Мальчишки под руководством председателя расставляли оборудование, собирали стойки для химических реакторов, устанавливали этикеточную и разливную линии. Старшие таскали тяжести, ребята помоложе ловко орудовали ключами и отвёртками.

Тигур сразу поспешил к председателю, встал на колени, доложил, как полагается. Председатель погладил его по голове, и он не удержался, схватил хозяина за руку, обцеловал со всех сторон, прижал его ладонь к щеке.

— Ну, будет тебе, командующий. Встань уже.

— Прости меня, повелитель! — Тигур встал, поклонился. Хозяйскую руку не выпустил. — Я скучал, любимый, — сказал он шёпотом, чтобы другие не слышали.

— Я тоже скучал, — одними губами сказал председатель. — От Маканы решил избавиться? — Добавил он уже громче.

— Не нравится он мне, — Тигур нахмурился. — Скрывает что-то. Не верю ему. Пусть пока с небесными людьми побудет, потом решу, что с ним делать.

— Что с ними? Меня предупредили, будто хотят встречи. Летели сюда.

— Они не побеспокоят тебя, повелитель. У них сломалась летающая машина, а без неё сюда не добраться. Флаер Маканы я привёз с собой. Они вынуждены будут вернуться. Или погибнут без воды, если свои не придут на помощь.

— Не слишком жестоко бросить их одних? — Повелитель задумчиво теребил подбородок.

— Так лучше. Мы их не звали.

— Всё же отправь наблюдателя. Если поможем им в трудную минуту, потом выторгуем что-нибудь ценное.

— Хорошо, повелитель, — юноша поклонился.

— Пойдём, я покажу тебе всё, — хозяин улыбнулся, обнял Тигура за плечи свободной рукой. — Вот тут, — он кивнул на ряд больших деревянных бочек. — Бродит серепянка. Стебли содержат много сладости, а в лепестках есть небольшое количество дурманящего вещества. Попробуем его извлекать, чтобы потом продавать отдельно. Говорят, оно способно поднимать не только настроение, — хозяин рассмеялся.

— И мы сможем чаще заниматься любовью? — Тигур застенчиво улыбнулся.

— Сколько захочешь, любовь моя! А эти штуки, — они подошли к реакторам. — Нужны для разделения и перегонки. В большой стеклянной чаше будет кипеть сброженный напиток, а то, что испарится, через вот эту штуковину, она называется холодильник, попадёт в маленькую склянку. Таких реакторов сразу двадцать, чтобы повысить... Как будет производительность... Выход продукта.

— И потом это будет разливаться в бутылки? Трактирам неудобно с бутылками работать. Может, сразу в бочки разливать?

— Нет, это же крепкий алкоголь. Его кружками не пьют. Поэтому литровая бутылка — самое то для трактира. А для обычного потребителя будет поллитровая бутылка. Я даже этикетку придумал. Как тебе?

Председатель открыл коробку с этикетками, вытащил чёрный прямоугольник с изображением пера, перечёркнутого кинжалом, и надписью: «Перовка».

— Красиво! — Тигур залюбовался этикеткой. — Ты очень хорошо придумал, любимый!

— Это ещё что! — Гордо заявил хозяин. — Нет рынка без конкуренции. В другие бутылки мы будем разливать то же самое, но продавать под новым названием. Тадам!

Из соседней коробки он достал белую этикетку с изображением тележного колеса и надписью: «Дорожная».

— Ещё будем делать настойки со вкусом чёрных ягод и мёда. Да у меня планов! Мальчишек делом займём. Пусть продают. Откроем фирменные лавки по всему миру.

— Ты такой умный, хозяин! — Тигур крепче сжал его руку. — Могу я отвлечь тебя на поцелуи?

— Только ненадолго, ладно? — Председатель улыбнулся.

В комнате, как всегда, горела зелёная лампа. Тигур крепко обнял хозяина и прильнул губами к его шее, нежно поцеловал, провёл кончиком языка по подбородку, впился страстным поцелуем в губы. Пальцы потянулись расстёгивать рубашку, и, расстегнув, скользнули по телу к спине. Парень упал на колени, стянул с мужчины штаны и начал обцеловывать низ живота, спустился ещё ниже, поцеловал бедро с внутренней стороны.

— Подожди, — хозяин гладил его по голове. — Давай уж на кровати.

Они разделись, и Тигур забрался поверх мужчины, принялся вылизывать ему грудь, живот. Взял хозяина за руку и положил его кисть между бёдрами, туда, где скопилось всё напряжение, всё желание, вся страсть. Мужчина тепло улыбнулся.

— Так вот в чём дело!

Он потянулся рукой куда-то за кровать и тут же снова вернулся гладить парня между ног, но теперь уже рука его была в чём-то влажном и скользком. Хозяин обнял Тигура ногами, притянул к себе, и они занялись любовью, пока парень не затрясся и не обмяк. Он открыл было рот, чтобы попросить прощения у мужчины за то, что оставил часть себя в нём, но тот уже перевернул Тигура на спину, и он выгнулся, застонал, впуская его в себя.

Позже они лежали в обнимку, и Тигур всё никак не мог надышаться хозяином, начувствоваться вкусом его тела. Он прижимался, целовал и лизал его плечи, шею, грудь.

— Ну что ты, маленький! — Мужчина, не переставая, гладил его по голове. — Тебе не больно было? Не обидел тебя?

— Нет, любимый, — Тигур уткнулся носом в подмышку и дышал теперь благородными ароматами, что использовал хозяин. — Каждая ночь с тобой — лучшая! Я не знаю, что со мной. Не могу без тебя. Твоё тело пьянит меня, тянет к себе. Когда тебя нет рядом, я готов умереть, лишь бы вновь оказаться с тобой. Даже плотская любовь не даёт мне такого счастья, как возможность дышать твоим запахом, ощущать вкус твоего тела на языке. Каждую секунду я мечтаю прикоснуться к твоей нежной груди, — ласково, кончиками пальцев, Тигур погладил его соски. — Мечтаю гладить твои пушистые ножки, жажду целовать ступни. Они пахнут неведомыми цветами и кисловатые на вкус. Приятные очень. А твои губы... Боги поделились с тобой губами, настолько они хороши! — парень потянулся к лицу, и они долго-долго целовались. — Любовь моя! Как же мне отблагодарить тебя за то, что ты даришь мне это счастье — быть с тобой?

Тигур вернулся в подмышку, глаза наполнились слезами, слёзы потекли по щекам.

— Спасибо тебе, мой господин, за то, что даришь мне свою любовь, за то, что доверился мне! Я недостоин тебя, твоего благородства, я всего лишь... — Он глубоко вздохнул, всхлипнул.

— Не продолжай, — мужчина потянул его к себе на грудь, поцеловал в лоб, укрыл одеялом. — Я люблю тебя таким, какой ты есть. Мне не важно всё остальное. Твоё лицо для меня милее всех на свете, твои губы слаще мёда, и ножки с нежным пушком самые желанные!

— Правда? — Тигур вытер глаза рукой, шмыгнул носом.

— Правда, любимый! Не бойся ничего. Я буду с тобой.

https://youtu.be/Epoio-kkOYg

* * *

Лес внезапно кончился, и путники оказались на поросшей травой дороге, по которой давно никто не ездил. Впереди виднелись покосившиеся дома. Прогнивший деревянный журавль над колодцем поскрипывал на ветру. Тони доковылял до колодца, раздвигая выросшую по плечи траву, спустил Ильзара со спины, а сам завалился на землю.

— Ой, не могу больше! — Простонал он из травы. — Похороните меня здесь.

Сверху спикировал Киши, сел на журавль, отчего тот предательски заскрипел, заглянул в колодец.

— А вода всё, ушла! — Громко прокомментировал он.

Сикорски подошёл, сгрузил на землю Макану, снаряжение, устало опёрся руками о сруб колодца.

— Так я и думал, — он тяжело вздохнул. — Вот поэтому и оставили они деревню. Надо пройти по домам, возможно, найдутся брошенные бочки, в которых скопилась дождевая вода. Надо будет подольше прокипятить, — он провёл рукой по лицу. — По крайней мере, мы попытались. Ещё сутки отдыха, и можно двигаться дальше.

— Я пас, — сказал Тони умирающим голосом. — Ильзар!

— Нет, — Сикорски помотал головой. — Один не ходи! Макана, ты как? Идти можешь?

— Да, господин.

— Возьми фонарик, — он протянул ему налобный фонарь. — Пройди с Ильзаром, поищи нет ли где воды. Будь осторожен, могли оставить незакрытый колодец. В дома не заходите и двигайтесь так, чтобы мы вас видели. Сделаешь?

— Всё, что прикажешь!

Макана повеселел, взял ружьё на изготовку, сделал знак Ильзару, чтобы шёл за ним. Сикорски следил, как луч фонарика петляет в траве между домами.

— Невермор, у тебя батареи до базы хватит? — Сикорски попытался разглядеть птицу на фоне звёзд.

— Могу заряжаться от солнца и от тепла. Меня зовут Киши. Попрошу впредь не использовать ко мне недостоверные определения.

— Тогда не рассиживайся, дуй на базу. Пусть пришлют исправную машину.

— Хорошо, можно было и повежливее, — проворчал Киши, взлетая.

Слышно было, как птица зашуршала крыльями, и звук быстро удаляется на север.

— Послушайте, Сикорски, а откуда Вы знаете местный язык? — Тони приподнялся на локтях, силы потихоньку возвращались к нему.

— Ускоренные курсы. Сначала подозревал тебя, поэтому не говорил, — Сикорски пожал плечами.

— А теперь поняли, что я не настоящий мужик? Геи шпионами не бывают?

— О, господи! Да причём тут это? Настоящий мужик — не тот, кто бегает только за женщинами. Настоящий мужик — тот, кто защищает свою любовь. Просто одного шпиона я уже знаю. А на описание второго ты не подходишь.

— Ну спасибо за откровенность. Откуда они?

— Понятия не имею. Откуда-то из звёздного скопления «Пандора». Точнее вычислить сундучок пытается «Пегас». Расставляет буи для глубокого зондирования. Мы три года за ними гоняемся, а они водят нас за нос. И не только нас. Идея была в том, чтобы моё появление спровоцировало их на активные действия. Как жук в муравейнике. Муравьи сразу начинают суетиться, а учёные за ними наблюдают. Да уж, — Сикорски вздохнул. — Детей жалко. Не хотел я их впутывать. Наивные они совсем...

— Растопили ваше чёрствое сердце?

— Да иди ты! — Сикорски рассмеялся. — Эти кого угодно в постель уложат. Ильзар целую шахматную партию разработал и блестяще поставил мне мат в три хода. Начисто лишил меня аргументов. Обдумывал всю дорогу, комбинатор чёртов.

— Он может. Их мозг больше нашего. А этот, походу, самый умный из всех бесят. Ему бы образование хорошее, горы бы своротил. Вы видели его рисунки?

Послышался нарастающий шум винтов.

— Фонарик! — Выкрикнул Сикорски.

Дважды повторять не пришлось, Тони сразу выключил свой. Сикорски вывалил из рюкзачка все вещи, бросил рюкзачок Тони. Над ними на бреющем полёте пронёсся тёмный вертолёт.

— Это не наш. Без огней летать запрещено. По теплу нас быстро обнаружат. Скажи: «Оле Лукойе», должна получиться винтовка. Я детей прикрою. Да поживее ты! Сейчас на второй заход пойдут.

Он прыжками бросился к блуждающему фонарику, больно ударился обо что-то ногой, чертыхнулся на ходу, но останавливаться было нельзя.

После пароля рюкзак стал сворачиваться в подобие автомата. Медленно, чертовски медленно. Вертолёт заходил на второй круг.

Сикорски почти добежал до мальчишек, заорал:

— Фонарь! Бросай фонарь!

Они обернулись, Макана помахал ему рукой. Шум винтов нарастал. Сикорски прыгнул на детей, повалил их на землю, схватил фонарик с головы парня и швырнул его в кусты, закрыл ему голову руками. В следующую секунду раздались выстрелы.

— Щит! — Крикнул мужчина.

Ему показалось, что уже поздно. Очередь из крупнокалиберных пулемётов вспорола землю перед самым его носом. Он видел, как пули ударялись в защитный купол, теряли энергию, медленно скатывались в траву. Генератор щита в куртке жалобно пропищал.

Тони попытался стрелять из получившегося автомата, но тот только издал мелодичный звук при нажатии на спуск. Никаких других органов управления на нём не было. Перекатившись в траве, Тони еле увернулся от очереди. Пули взбивали фонтанчики земли буквально в сантиметре от плеча. Вертолёт пошёл на очередной круг.

— Чёртова железяка! — Выругался Тони. — Как заставить тебя стрелять?

— Чего ты там возишься? — Крикнул Сикорски. — У меня батареи ещё на раз только хватит.

— Это шняга не стреляет!

— Выбери режим!

— Как?!

— Назови номер и слово «режим»!

— А сколько режимов?

— Вас приветствует винтовка компании «Проктор и Гарретт». Желаете получить помощь, мадам? — Сказал приятный женский голос.

— Желаю, дрянь такая! Какой режим выбрать?

— В винтовке компании «Проктор и Гарретт» предусмотрены режимы ведения огня номер один, номер два, номер три, номер четыре, номер пять, мадам, — радостно сообщил женский голос. — Режимы ведения огня выше третьего не рекомендуются в условиях ограниченного пространства. Для выбора режима...

— Возвращается! — Выкрикнул Сикорски.

— Пятый давай! Пятый режим, сволочь!

— Спасибо, что выбрали винтовку компании «Проктор и Гарретт»! Пятый режим ведения огня активирован. Безопасная дистанция ведения огня — пятнадцать километров. Реактор готов. Приятной стрельбы, мадам!

— Какой, сука, реактор!

— Стреляй уже!

Тони встал во весь рост, прицелился в низколетящий вертолёт и нажал на спуск. Винтовка издала что-то похожее на жалобный стон, и ослепительно-яркий луч потоком антиматерии разрезал темноту ночи, ударил в машину, прожигая её насквозь, мгновенно расширяясь, поглощая материю, превращая её в растущий световой шар, в маленькое солнце.

— Ложись! — Не своим голосом заорал Сикорски.

Тони прыгнул в колодец.

Взрывная волна побежала от эпицентра, сметая на своём пути хижины и деревья, вздымая почву, разбрасывая в разные стороны комья земли. Сикорски и мальчишек подбросило в воздух, он успел поймать в руки Ильзара, а Макану потерял из виду. Через мгновение он больно шлёпнулся на спину: щит отключился в падении. Ильзар придавил его сверху. Над местом взрыва поднимался небольшой пылевой гриб.

— Какого... — Он выпустил Ильзара, с трудом сел. В груди всё болело, правый бок ныл. — Ты как? Не повредил ничего? Не ушибся?

— Н-нет вроде... — Парень испуганно оглядывался по сторонам.

Деревню, часть леса и плодовые деревья перемешало с землёй. От эпицентра расходился чёткий круг свежей земли. Сикорски встал, пошатываясь, побрёл искать остальных. Тони завалило в колодце, только голова торчала наружу. Сруб, как ни странно, выдержал, и Тони отделался лёгким испугом.

— Ничего не сломал? — Спросил его Сикорски.

— Вроде цел, — Тони отплёвывался от земли, набившейся в рот. — А Вы?

— Похоже, ребро сломано. Может, не одно. Макану не видел? — Он осматривался в поисках мальчишки и уже сам заметил зелёную футболку невдалеке. — Чёрт...

Превозмогая боль, Сикорски бросился туда бегом. Парень лежал на земле, вывернув ногу и руку. Голова запрокинута назад.

— Нет, нет...

Он опустился на колени, склонился над тельцем, осторожно пощупал пульс на руке.

— Он жив! — Закричал Сикорски. — Неси аптечку!

Аккуратно проверив кости рук и ног, рёбра, он внимательно осмотрел шею и только после этого поправил Макане голову. Ильзар принёс аптечку, всю в земле, и Сикорски сразу сделал парню в бедро укол посттравматического комплекса.

— Держись, малыш! — Он нежно погладил Макану. — Прости меня, дурака! Не сберёг, не защитил, — мужчина закрыл глаза, по щекам катились слёзы. — Ты только держись, не уходи, ладно? Очнись, слышишь? Ты мне нужен, глупенький! — Он сжал в ладонях маленькую ручонку. — Что же я наделал...