Центр космической безопасности Земли. Офис северного полушария. Диспетчерский зал. Четыре часа утра. Диспетчер, полноватый молодой мужчина с короткой бородой, дремлет на рабочем месте, откинувшись на спинку уютного офисного кресла. На мониторах работает программа поиска потенциально опасных космических объектов. Огромный, во всю стену, экран показывает жёлтым и зелёным цветом траектории движения сближающихся с Землёй астероидов. В зале тихо, слышно, как сопит диспетчер и работают системы охлаждения компьютеров. По коридору медленно идёт охранник, на ходу щёлкая пальцами, чтобы не уснуть. Он останавливается у автомата с напитками, сонно тычет пальцем в экран выбора, начинает пролистывать список, бормоча под нос:

— С лесным орехом... Амаретто... Что я ещё не пробовал? — Он зевает. — Ригретто... Цезарио... Проклятые итальянцы!

Он тычет пальцем в непонятное название. Автомат просыпается, где-то в его недрах сыплются зёрна, включается кофемолка.

В диспетчерском зале меняются картинки на мониторах, показывая изображение далеко расположенного объекта, по форме похожего на звездолёт. На центральном экране масштаб увеличивается, появляется его примерная траектория, по экрану бегут цифры расчётов. Большие часы в углу экрана показывают четыре часа и две минуты. Рассчитанная траектория меняет свой цвет с жёлтого на красный. Включается сигнал тревоги.

Диспетчер просыпается, вертит головой, суетится, толстые пальцы скачут по клавиатуре. Он пытается выяснить как можно больше информации об объекте.

Охранник, только что взявший в руки горячий стаканчик из съедобного пластика, дёргается от неожиданности и проливает кофе на себя. По всему офису звучит его громогласный рык:

— Вот дерьмо!

* * *

За огромным овальным столом, уставленным микрофонами, одиноко сидела маленькая молодая женщина в голубой блузке и серых штанах. Светлые волосы забраны в пучок, на груди лаконичный бейджик: «Марфа Поленова. Ведущий специалист». Она явно чувствовала себя неуютно, всё время одёргивала блузку.

— Будет с минуты на минуту, господин вице-президент, — сказала она в пустоту. — Сегодня с самого утра серьёзные пробки.

В комнату для переговоров вошёл немолодой, спортивного вида мужчина с суровым лицом. Он кивком поздоровался с Марфой, сел напротив неё, щёлкнул тумблером рядом с микрофоном.

— Прошу извинить, дамы и господа, что заставил вас ждать полторы минуты, — сказал он в микрофон. — Остальных сотрудников подключим по необходимости удалённо.

На стене слева от него включился большой экран, разделённый на множество квадратов. Каждый из них показывал женщин и мужчин разных национальностей.

— Поставьте себе уже имплант, Сикорски! — Раздражённо сказал один из них. — Мы такие средства вбухали в эту службу, что один имплант уже ничего не изменит!

— По соображениям безопасности я не могу поставить имплант, — ответил Сикорски спокойно. — Марфа, сообщите нам актуальную информацию.

— Да, сэр! — Женщина сжала руки в замок, уставилась куда-то вдаль невидящим взглядом. — Мы установили принадлежность корабля. Это звездолёт третьего поколения с гравитационным двигателем «Джонатан Ливингстон»...

Некоторые люди на экране заволновались, Сикорски положил руки на стол, придвинулся к микрофону. Он хотел что-то сказать, но потом передумал, кивнул Марфе, чтобы продолжала.

— Звездолёт пропал почти одиннадцать лет назад в районе галактики 4594. Его официальной задачей было исследование экзопланет. Миссия «Новые земли». Неофициально он должен был подобраться к мощному источнику рентгеновского излучения, обнаруженному в этой галактике ранее с... Скажем, научными целями. Мы предполагали, что звездолёт попал в пучок рентгеновского излучения, и весь экипаж погиб...

— То есть, теперь на нас летит неуправляемая братская могила? — Перебила её женщина-китаянка.

— В этом и проблема, — заговорил Сикорски. Голос его звучал жёстко и уверенно. — Компьютеры звездолётов всегда, я повторяю, всегда программируются так, чтобы в случае гибели экипажа уничтожить звездолёт. Мы не знаем, и даже не можем предполагать всех угроз, которые могут исходить из внешнего космоса. Но мы не зафиксировали взрыв, и, более того, источник рентгеновского излучения прекратил своё существование в тот же день, когда мы потеряли связь с «Джонатаном Ливингстоном». Поэтому мы отозвали оттуда все автоматические станции и наблюдаем издалека. Очень тщательно наблюдаем...

— Видимо, не настолько тщательно, — с усмешкой заметил индиец.

— Поверьте, там мышь не проскочит, — Сикорски проигнорировал его выпад. — То, что звездолёт преодолел два эшелона наблюдения, говорит только об одном: на борту кто-то есть, и этот кто-то знает, как обойти станции наблюдения. Мы промоделировали серию подпространственных прыжков, и последний прыжок как раз совпадает с текущей траекторией звездолёта над плоскостью эклиптики. Если хоть кто-то из экипажа жив, то было бы логично сразу же выйти на связь, а не обходить систему безопасности...

— Вы, вообще, пробовали с ними связаться? — Прервал его японец. — Может быть, у них связь не работает.

— Разумеется, — лицо у Сикорски посерело, но голос даже не дрогнул. — На каждом звездолёте межпланетного класса трёхуровневое резервирование систем, и есть даже десять специальных автономных комплектов дальней связи. Как раз на случай непредвиденных обстоятельств. Разработана методика: при полной утрате всех средств связи можно подавать сигналы фотонными и гравитационными двигателями. Но мы не просто не получаем никакой обратной связи вот уже три часа, мы принимаем всю телеметрию корабля, кроме видеоданных. Согласно принятым нами показаниям приборов, все системы звездолёта в норме. Кислород, показатели реактора, температура, влажность, заряд батарей, радиация, ещё тысячи данных. Мы проверили временные тренды, сопоставили показания датчиков с разных отсеков корабля. Это реальные данные. Уровень углекислого газа соответствует полному экипажу на борту. Мы даже составили карту, в каком отсеке сколько человек находится. Все живы и бодрствуют. Но они отключили связь. Специально. Эта система именно отключена. И видеокамеры. Им просто вырвали провода. Корабль движется на субсветовой скорости. Через шесть часов они будут подлетать к Земле. Тормозить не начинали. Конструкция звездолёта облегчённая, она развалится в атмосфере на множество частей, и почти все они сгорят. Но реактор может долететь до поверхности. Удар будет такой силы, что уничтожит целый город.

— И в какой город они метят? — Спросил вице-президент. — За шесть часов мы успеем эвакуировать.

— Это невозможно спрогнозировать. При входе в атмосферу части корабля изменят траекторию движения, гравитация и вращение Земли тоже сделают своё дело. Я предлагаю уничтожить угрозу до того, как будет поздно что-то предпринимать.

Лица многих людей на экране вытянулись, кто-то опустил глаза.

— Вы понимаете, что это массовое убийство? — Вице-президент расслабил галстук, будто ему стало душно. — Совет не одобряет ваши методы.

Люди на экране закивали головами.

— Постарайтесь с ними связаться, — продолжил он. — Если не получится, отправьте специальную команду. Совет даёт разрешение за захват корабля. У нас всё. Докладывайте каждый час.

Экран на стене погас. Сикорски откинулся на спинку кресла, поднёс руку ко рту, в задумчивости прикусил согнутый указательный палец.

— Сэр, — Марфа выключила свой микрофон. — Если позволите, мы должны попытаться их спасти. Это наш долг перед ними. Мы отправили их на опасное задание, и бросить сейчас их, расстрелять корабль, когда они совсем рядом с домом, мне кажется, не лучшая идея.

— Ты мыслишь правильно, — Сикорски перестал грызть палец, спрятал руки в карманы штанов. — Как человек, как гуманист. Но не как сотрудник службы безопасности. Мы должны предотвращать, а не спасать. Обдумывать все самые нелепые варианты. Предугадывать на десять, на сто шагов вперёд. Что, если там зомби-вирус? Инопланетяне, захватывающие тела? Не получится ли, что, высадив туда спецназ, мы и их убьём? А если их цель — не удар реактором по поверхности, это было бы слишком примитивно, а вброс контейнеров с биологическим оружием? Распыление в атмосфере пары тонн кобальта-60 сделает планету непригодной для проживания на десятки лет. И это только одна из угроз. А сколько их ещё? Мы не имеем права на ошибку, на то, чтобы недооценить угрозу, потому что цена слишком высока. Можем ли мы рисковать всем человечеством, чтобы спасти три десятка человек? Ответ очевиден. Да, нас осудят, назовут убийцами и сволочами. Мы будем мучаться совестью до конца своих дней. Но если мы ошибёмся, недооценим угрозу, судить будет некому.

Сикорски встал, посмотрел на часы.

— Сейчас девять. Свяжись с базой, пусть готовят спецназ. У них будет очень мало времени, — он покачал головой. — Я буду в диспетчерской.

Быстрым шагом он шёл по совершенно пустому коридору. Обычно в это время сотрудники только собирались в холле, терзали кофейные автоматы, обсуждали утренние новости. Сегодня все уже сидели на своих рабочих местах, пытаясь хоть как-то прояснить ситуацию с «Джонатаном Ливингстоном».

В диспетчерской было оживлённо, полтора десятка сотрудников сгрудились у одного из рабочих мест и обсуждали свежие показания датчиков. Никто не обратил внимания на вошедшего начальника. Сикорски посмотрел на центральный экран, где траектория звездолёта всё ещё показывалась красным, громко, зычным голосом крикнул на весь зал:

— Всем оставить помещение! Мне нужен один техник без имплантов, — добавил он уже не так громко.

Сотрудники испуганно шарахнулись, потянулись к выходу. Мужчина средних лет арабской внешности с бейджиком «Альфар Сагир. Старший техник» в нерешительности топтался возле него.

— Альфар, — обратился к нему Сикорски. — Проверьте, не оставил ли кто телефоны. Все телефоны, что найдёте, включая ваш, уберите в мешки Фарадея. Знаете, где их найти?

— Не первый год работаю здесь, сэр, — Альфар кивнул и резво побежал осматривать столы. — Что мне делать? — Спросил он, когда закончил с телефонами.

— Проверьте, есть ли связь с системой «Иштар».

— Но, сэр, там же ваш сын!

— Если я ошибусь, то стану убийцей своего ребёнка, а не всей планеты. Выполняйте!

Техник вытащил из кармана ключ-карту, вставил её в ближайший терминал, яростно защёлкал мышью. Компьютер переключился в консольный режим, вывел на экран несколько строк информации.

— Связь есть, сэр. Все семь уровней работают.

— Вы свободны. Дальше я сам.

Сикорски снял с шеи цепочку с электронным ключом, положил его на считыватель. Когда дверь за Альфаром закрылась, он ввёл первый пароль.

Спустя несколько минут вспышка света поглотила звездолёт и всё пространство вокруг него на расстоянии астрономической единицы, потом схлопнулась в никуда, в крошечную точку пространства, а затем и она исчезла. Сикорски выключил компьютер, повесил электронный ключ обратно на шею. Сил встать с кресла уже не было, он облокотился на стол с компьютером, обхватил голову руками. Мысли будто утекали из головы, перед невидящим взором пролетали обрывки воспоминаний. И только одна мысль всё настойчивее и настойчивее рвалась в сознание — та, что он всё-таки ошибся.