Сонни

— Да, Мэнни, — отвечаю я в трубку, — Буду готов через пять минут.

Бросаю глаза на Серену, с трудом скрывающую недовольство. Она собирается ехать в мебельный и до последнего надеялась, что я составлю ей компанию. На ней забавная рубашка в клетку, которую она надевает тогда, когда занимается ремонтом. Порой кажется, она делает это, чтобы быть похожей на Боба-строителя. Волосы убраны наверх, и выбившиеся прядки опускаются на глаза. Вить семейное гнездышко ей к лицу: никогда прежде она не была так красива.

Когда я вижу сосредоточенный взгляд, направленный на каталог обоев, задумчивый вид в салоне освещения или застаю ее за просмотром телевизионных шоу о дизайне интерьера, все остальное кажется неважным. Во всем мире есть только мы и наш дом.

Потом звонит Мэнни, напоминая о моей цели и работе. Дух домашнего уюта рассеивается, словно дым.

Я никогда не стану домашним котиком, единственным смыслом жизни которого, станут семейные поездки в торговый центр по выходным.

— Мне нужно идти, — провожу рукой по ее волосам, убирая локон за ухо.

— Надолго? — интересуется она, хотя знает ответ.

— Не знаю, — отвечаю я, — В клубе полно работы. Нужно договориться о поставке спиртного, установить сигнализацию, выбрать танцовщиц...

— Танцовщиц? — выдыхает она.

Знаю, для Серены это звучит так, словно я буду трахать каждую из них, пока не определю ту, что сможет заменить мне её, но сегодня не хочу врать.

— Да, — просто отвечаю я, — Ночной клуб сложно представить без них.

— Я буду выбирать книжный шкаф, ты — очередную шлюху, — закипает она.

— Танцовщиц.

— Стриптизерш, — уточняет она.

— Каждый занят своим делом, — говорю я, отстраняясь от неё.

Прежняя Серена могла бы отшутиться, но нынешняя — метает молнии в мою сторону и тяжело дышит, стараясь не выйти из себя.

— Почему именно ты должен заниматься этим?

— Это мой клуб, Серена. Я занимаюсь всем лично. Выбираю персонал, выпивку, цвет стен, обивку кресел. Только я решаю, кто войдёт внутрь, а кто останется снаружи. Даже гребаная музыка не будет играть в стенах моего заведения до тех пор, пока я не одобрю плейлист.

— Тогда я иду с тобой, — заявляет она, поправив узел, в который скрутила полы рубашки, — Помогу тебе с выбором.

— Это интересно, — соглашаюсь я, — У тебя отличный вкус.

Да. У неё отличный вкус. Когда дело касается выбора покрывал на нашу кровать. Но когда речь идёт о моем клубе, я могу справиться сам. Я сказал это в надежде на то, что она передумает, глядя на то, как легко я согласился.

— Ну так что? — спрашиваю я, — Поедешь в этом?

Серена приподнимает подбородок, стараясь выглядеть спокойной. Но я знаю — каждый нерв в ее теле напряжен, готовый треснуть. Она проводит рукой по своей шее, раздумывая о том, что ей делать дальше, затем ладонь медленно скользит вниз, к пуговицам.

— Я переоденусь, — с вызовом отвечает девушка, расстегивая рубашку.

Мое дыхание становится сбивчивым. Как и всякий раз, когда я вижу, как она раздевается. Ухмыляюсь, но не подаю вида, насколько сильно её красота действует на мое тело.

На самом деле, мне не нужно скрывать свои чувства. Это лишнее. Серена прекрасно знает, что сейчас, когда на пол падает последняя часть её одежды, я могу отменить любую встречу, если только она попросит.

Связать себя отношениями с женщиной, к которой я испытываю нечто подобное, может стать фатальной ошибкой.

Серена

Блондинка поворачивается к нам лицом, скользит спиной по поверхности шеста и медленно опускается, раздвинув ноги на невероятное расстояние.

Какая она по счету? Я сбилась на пятой. Вместе с этим сбились дыхание, способность соображать, сердечный ритм и умение держать язык за зубами. Первое знакомство с настоящей ревностью слишком болезненное, чтобы я могла это терпеть.

— Она не разорвётся на две половинки? — злобно интересуюсь я, склонившись к уху Сонни.

Он не отвечает. Продолжает сидеть каменной глыбой, вперившись равнодушным взглядом в девушек, которые из кожи вон лезут, чтобы понравиться Диего, парню, который выдаёт себя за главного. В глазах помощника Кастилло бриллиантовый блеск. Ещё бы, удивить мужчину можно просто задрав футболку, но он уже час строит из себя знатока женского стриптиза. Это сделано для того, чтобы Сонни, сидящий за столиком в углу, смог объективно оценить танцовщиц.

Очередной комок злости подкатывает в лёгкие, и я делаю глубокий вдох, чтобы откатить его назад. Взгляд Сонни устремлён на сцену. Мой — в его глаза. Не знаю, зачем я это делаю, но ловлю себя на мысли, что ищу доказательства его восхищения женским телом. Высматриваю реакцию, прихожу в бешенство от каждого движения мимики, пытаюсь разглядеть интерес. Последний час я только тем и занимаюсь, что пытаюсь найти сходство в его взгляде с тем, когда он смотрит на меня.

— Они абсолютно одинаковы! — бросаю я, когда одну сменяет другая, — Как ты определяешь ту, что нужна клубу? По личным ощущениям?

Это становится невыносимым. Знаю, зря я согласилась на это, но мысль о том, чтобы оставить Сонни наедине с этими девицами, сводит меня с ума.

Его брови нахмурены. Взгляд кажется бесстрастным, но задумчивым. Кастилло делает едва заметные знаки, когда стриптизерши заканчивают своё представление, и Диего благодарит их, обещая позвонить.

— Эта тебе нравится? — продолжаю я, когда он сощуривает глаза при виде очередной девушки.

Он задумчиво проводит пальцами по своим губам и всматривается внимательнее.

— Она будет неплохо смотреться вон там, — бросает едва заметный жест в правый, от стойки бара, угол.

Сжимаю стеклянный стакан. Мне нужен глоток воды, но я не могу поднять руку, ставшую слишком тяжелой. Во что я превратилась? Почему чувствую настолько сильную злость, что хочу разнести этот клуб к чертям собачим?

— Ненавижу тебя! — внезапно вскрикиваю я, вскочив со стула.

Раздаётся звон стёкол, но мне недостаточно просто разбить бокал. Переворачиваю столик, и показываю средний палец ошарашенной девушке на сцене. Каждое моё действие не поддаётся контролю. Внутри меня — ураган, и он должен выйти, чего бы мне это не стоило. Иначе, эта штука уничтожит меня изнутри.

— Ненавижу! — повторяю я сквозь зубы, и пинаю ногой стул, — Пошло все к черту!

Разворачиваюсь, чтобы уйти, но Сонни хватает меня за локоть. Его пальцы крепко впиваются в мою кожу. Чувствую боль, которая возвращает меня в реальность. Я должна тряхнуть головой и прийти в себя, но вместо этого, пытаюсь вырваться из хватки.

— Отложи на другой день, — тихо говорит Сонни, обращаясь к Диего.

— Спасибо всем! — помощник поворачивается к сцене, хлопает в ладоши и широко улыбается, — Мы с вами свяжемся...

— Убери руки, — шиплю я, пока Кастилло уводит меня из зала.

Собственное тело перестаёт принадлежать мне, а разум заполняет тёмный туман. Тяжелый, липкий и болезненный. Перебираю ногами, пока парень тащит меня по длинному коридору, продолжая держать за руку. Не говорит ни слова, я лишь чувствую, как тяжело он дышит.

Толкает одну из дверей и буквально забрасывает меня в свой кабинет.

— Выпусти, — зло говорю я, — Мне лучше остаться дома и выбирать мебель, пока ты пялишься на других женщин.

— Босс, — слышится за спиной.

— Не сейчас! — рявкает Сонни, — Ушли! Все! Пошли на хрен отсюда!

Он достаёт пистолет, который держит в письменном столе и снимает его с предохранителя. Раздаётся металлический щелчок. Меня трясёт, но я не чувствую страха. Если он убьёт меня, это безумие хотя бы прекратится.

Кастилло поднимает руку, направляя оружие в верхний угол комнаты, где установлена камера, и делает выстрел. Слишком оглушительный, приходится зажать руками уши. Устройство разлетается на мелкие осколки, падающие на пол. Протяжный гул застревает в моей голове, отзываясь в каждом нерве. Кажется, где-то рядом воют волки, но этот вой раздаётся внутри меня. В дверях появляется Мэнни, но Сонни хлопает дверью у него перед носом, закрываясь на ключ.

Сажусь на диван, опустив голову на колени и медленно раскачиваюсь из стороны в сторону, пытаясь успокоиться.

— Посмотри на меня, — приказывает парень, и я поднимаю взгляд.

— Возвращайся к ним, — зло шепчу я, указав на дверь, и снова прячу лицо.

— Я хочу только тебя, — говорит Кастилло, убирая мои руки.

Дотрагивается до моего подбородка, поднимая лицо и всматривается в глаза.

— Только тебя, слышишь?

Его голос не звучит мягко или успокаивающе. Скорее наоборот, каждое слово выглядит как опасная угроза. Я разозлила Сонни. Он взбешён не меньше моего, но держит себя в руках. Умеет управлять клубом, людьми, своими эмоциями, мной...

— Смотри на меня! — повторяет он, когда я увожу взгляд.

Видеть его сейчас, когда приступ ревности отступает, ещё сложнее. Вдобавок к необъяснимой агрессии приходят чувства беспомощности, вины и стыда.

— Скажи, что любишь меня, — прошу я.

— И ты перестанешь в этом сомневаться? — кричит он, — Слова или действия, Серена? Что тебе нужно? Слова? Этого тебе будет достаточно?