Немного придя в себя, Леда прошептал Матвею на ушко:

– Вот теперь ты точно МОЙ. Пирожочек.

Тот прижался к нему и прикрыл глаза. Леда крепко его обнял, чмокнув в макушку.

– Я тебя люблю, Нон'Матти.

– А я тебя...

Они лежали и наслаждались близостью. Леда легко водил кончиками пальцев по коже Матвея, заставляя того млеть от нежности.

Их идиллию разрушил звонок мобильника. Матвей тут же подорвался, но заскулил от резкой боли и повалился обратно на подушки. Взгляд был испуганным, встревоженным, словно его кто-то собрался отругать. Леда заволновался.

– Ты в порядке?

– Телефон подай, чёрт бы тебя побрал! Да если бы я знал, что так будет, ни за что не лёг бы под тебя, уродкретинпридурок!

– Ладно, ладно, держи...

Матвею вручили телефон, и с каждой секундой разговора он становился всё мрачнее. Закончив беседу, он посмотрел на Леду ещё более мрачным взглядом.

– Где здесь ванная? Мне нужно идти.

Леда был обескуражен.

– Что случилось?

– Ответь на мой вопрос. – Тот медленно осторожно поднялся, стараясь избежать новой волны боли. Леда, нахмурившись, показал ванную.

– Но ты тоже ответь на мой вопрос, Нон'Матти.

Но Матвей молча скрылся в ванной, а Леда, окончательно сбитый с толку и оттого опечалившийся, взял из холодильника банку пива.

Неужели он что-то сделал не так? Но ведь Матвей не был против. Что же тогда с ним?

Сердце Леды упало, когда он вспомнил, что обычно бывает в лакорнах. Но если в сериалах обычно всё равно побеждает любовь и случается хэппи энд, то в жизни этого вряд ли дождёшься.

Он вернул банку на место – у него слишком сильно задрожали руки – и стал ждать Матвея. Когда тот наконец появился и принялся молча одеваться, Леда всё же остановил его.

– Объяснись. Что происходит, Нон'Матти?

– Я улетаю домой. То, что произошло... это была ошибка. Мы не можем быть вместе. Я не твой, – сказал Матвей тихим, но твёрдым голосом, не глядя, однако, в глаза.

У Леды весь мир обрушился, в глазах потемнело. Он с трудом смог вдохнуть и выдавить:

– Но почему? Что случилось? Всё же было хорошо...

– Это будто нереально. А реальность упорно режет мне горло и не даёт быть с тобой. И если так будет дальше продолжаться – я захлебнусь своей же кровью. Прости. Возможно, я и сам этого не хочу.

– Нереально? Это нереально? Но вот же я: стою перед тобой и говорю о том, что люблю тебя. Это самая настоящая реальность! И не говори, что не хочешь быть со мной. Некоторое время назад ты говорил совершенно обратное. – Леда шагнул к Матвею и взял за руки, но тот отдернул их. Весь его вид говорил о том, что он вот-вот расплачется и убежит.

«Почему пассивы всегда доставляют столько проблем?» – неожиданно пришла Леде в голову мысль, и он истерично хихикнул.

– Матвей... Ты... и правда улетишь?

– Да. – Матвея шмыгнул.

– Неужели это действительно то, чего ты хочешь?

Он поднял взгляд в потолок и устало вздохнул. Всё надоело. Он хотел послать предрассудки к черту и сдаться на власть Леды. Но...

– Да.

«Это всего лишь курортный роман, Матвей. Не более. Где-то там тебя ждёт девушка, которая любит. Это правильно. Так надо», – крутились мысли в его голове.

– Хорошо. Отлично. Прекрасно. Уходи! – Голос Леды наполнили боль и злость. Больше ни слова не сказав, Леда скрылся в ванной, где сполз по стенке на пол, давая волю эмоциям.

И Матвей ушёл. Поймал такси, поехал в отель к той, которую любил, и к той, с кем были перспективы. Правда чувствовать себя опустошённой мразью меньше он не стал. В тот миг, когда он оставил Леду, случилось то, чего он боялся. Он потерял свою душу и сердце.

Он хотел вернуться, хотел броситься к Леде, извиниться, обнять его, поцеловать. Но... так нельзя. Так быть не должно. И как бы ни было больно, он должен остаться с той, которая любит его. И он тоже любит её.

Любит ведь?

– Ты где был, Матвей?! Нам улетать завтра, а ты шляешься непонятно где! – грозно встретила его в номере Алина, но тут же растерялась, увидев состояние любимого. – Что случилось?

– Всё в порядке, Лин... Всё хорошо.

– Эй, ну я же вижу.

– Я серьёзно... просто напился и много страдал мыслями.

– Зачем же ты так? – она подошла и бережно обняла Матвея. – Что-то серьёзное?

– Я... не очень хочу возвращаться. Я там никто. И есть у меня там только ты.

– Но если мы останемся здесь, ничего не изменится, всё будет так же.

– Наверное.

– Ты можешь уволиться и сменить работу. А можем переехать в Питер, как ты и хотел. Женя нас отвезёт, и начнём жизнь заново.

Матвей взглянул на неё печальным взглядом.

«Так ведь лучше, да?»

– Хорошо. Давай собираться.

Они быстро сложили все вещи в чемоданы и легли. Но Матвею не спалось. Он лежал на спине, вперив невидящий взгляд в потолок и чувствуя, как внутри у него всё скручивается и ломается. Прятал крик, наполненный болью, внутри; он не поможет и напугает Алину.

Алина... он изменил ей. Или это не считается?

Терзаемый тяжёлыми думами и сомнениями, Матвей не смог заснуть и на следующий день был совсем разбитым. Алина с болью смотрела на него, чувствуя: случилось плохое. Но что? Упёртый Матвей не сознавался.

Что-то подсказывало ей: тут не обошлось без Леды, но отчего-то страшно было произносить его имя.

Когда они в последний раз шли на берег моря «попрощаться», когда они ехали в аэропорт, стояло гнетущее молчание. Матвей всё ещё витал в своих мыслях, а Алина не знала, чем ему можно помочь. В сердце с болью отдались воспоминания, о событиях, которые она забыла. Слова Леды о чувствах к Матвею. Ну конечно. Всё просто.

«Кого я обманываю. Ничего не просто. Но если Матвей страдает так сильно, не значит ли это, что он испытывает к Леде ответные чувства? Не знак ли это того, что меня он больше не любит?»

Ей стало жалко Леду с его неразделённой любовью. Жалко Матвея, страдающего от своих мыслей. И себя. Её буквально бросили и разбили сердце. В реальности этого не случилось, но женское чутьё было превыше всего и всегда право.

Они прибыли в аэропорт, прошли через очередь на просвечивание багажа и встали в новую – на регистрацию. Последняя возможность всё решить, поэтому девушка вывела Матвея из очереди, взяла за руку и решительно посмотрела прямо в глаза.

– Матвей. Нам нужно серьёзно поговорить. Насчёт тебя. Насчёт... твоих чувств. Скажи мне, что сейчас в душе и сердце твоём? Я знаю, что всё изменилось. И хочу, чтобы ты был честен со мной и, главное, с самим собой.

Матвей посмотрел на Алину взглядом, полным печали и неопределённости. Он сжал её руку, но тут же безвольно расслабил.

– Я не знаю, Лин... Мне кажется, будто я потерял что-то важное, что сделал не тот выбор. Правильный для... всех. Но неправильный для чего-то внутри меня.

– Матвеш, – Лина мягко коснулась его щеки, – ты должен делать выбор, правильный для тебя. Понимаешь? Потому что это твоя жизнь.

– Но если мой выбор сделает больно тому, кто мне дорог?

– При любом тяжёлом выборе кто-то страдает. Но раз кто-то всё равно будет страдать... то есть ли смысл выбирать то, чего твоя душа не хочет?

– Но...

– Подожди. – Алина приложила пальчик к его губам, заставляя замолчать. – Если ты сделаешь выбор не по душе, то будешь страдать всю оставшуюся жизнь. Тебе оно нужно? – Она немного помолчала и тяжело вздохнула. – Матвей... Я ведь всё понимаю. Если чувства и правда так сильны... если ты не можешь отказаться от этой любви и твое сердце разрывается, то нужно быть с любимым человеком... Я отпущу тебя... правда.

– Я не должен так поступать с тобой, ты не заслужила этого.

– Я справлюсь. Всегда была сильнее и решительней. А ты нет. – Она потрепала поникшего Матвея по волосам. – Сам же видишь, дурак.

Вдруг Алина ярко улыбнулась, хотя в глазах промелькнула печаль. И в тот же миг Матвея резко развернули за плечо и обняли. По запаху моря, магнолии и дорогого парфюма он понял. Сэндэ. Его Сэндэ.

– Нон'Матти, пожалуйста... – дыхание Леды было сбивчивым, похоже, он бежал сюда изо всех сил. Он прижал Матвея к себе сильней, порывисто поцеловал в макушку. – Прошу, не покидай меня. Пожалуйста...

Матвей смутился от открытости его действий и обернулся, но... Алины здесь уже не было. Испарилась, будто её и не существовало. Остался лишь его чемодан. Матвей уткнулся носом в плечо Леды и прерывисто вздохнул.

– Я совершаю ошибку? Это глупо?

– Ты поступаешь правильно, Снежинка.

– Я следую... своей душе?

– Да. И ты мой.