Викторианна

Бывший парень

Проснувшись в палатке, Викторианна тут же разбудила Пашу и рассказала о сне. Друг обрадовался, что Вичка в порядке и «старик-муж» ей не противен. Со словами подруги о раскрытие правды другим людям он согласился. Никто из них не поверил бы Викторианне. В их головушках, по мнению Паши, зародились бы две мысли: либо Вичка как обычно прикалывается, либо сошла с ума. Кто-то посторонний мог бы заподозрить девушку еще и в употреблении всяких веществ, способных вызывать галлюцинации, но все ее друзья точно знали, что она бы до такого не опустилась. Потолком Вики было лишь напиться вдрызг и уснуть в кустах, как она это сделала в двадцать третий день рождения.

Поездка до дома прошла спокойнее, чем поездка к бабушке Паши. Автобус не летел, словно бешеный пес, вперед, а мерно покачивался на кочках. Людей в нем почти не было: Викторианна, Паша, водитель, да еще две бабульки и лысый мужичок. Девушка оглядывала через окно проносившиеся мимо местные дома и вспоминала те, которые строят на Флёрете. Конечно, в ее мире жилища были более прочные и красивые, но зато здесь люди жили близко друг к другу, словно одна большая семья. А именно этого принцессе и не хватало в замке – присутствия рядом кого-то. Она после смерти Лауры всегда была одна. Отец и мать, расположившиеся в комнате напротив, не считались. Правители относились к принцессе скорее как к табуретке, чем как к близкому человеку, дочери.

Оставив вещи в квартире, девушка тут же покинула ее, чтобы прогуляться с Пашей. Опять ей не хотелось быть одной. Алиса работала, Алена училась. А книги, хоть Викторианна их и любила, не тянули к себе как обычно. После ночного разговора с Викой принцесса чувствовала себя странно. Она вроде бы и успокоилась, что ее параллельная сестра в порядке, но отчего-то была и тревога. Неясное ноющее чувство внутри. Что это? Может, из-за легенды, которую Вика ей показала?

Паша и Викторианна шли по тротуару, закутываясь в кофты. Утро выдалось прохладным, хоть солнце и светило довольно ярко.

– Так что Вика сказала, когда ты задала вопрос? Хотела бы она поменяться обратно, если бы была такая возможность? – поинтересовался Паша, глядя себе под ноги.

– Она промолчала.

– Очень интересно...

Девушка вскинула глаза на парня:

– Почему?

Он посмотрел на нее:

– Потому что если бы Вика хотела вернуться, она бы так и сказала. Значит, ее что-то держит там. Может быть, твой старик-муж? Или богатая жизнь принцессы?

– Она уже не принцесса! Она – герцогиня. И если ты думаешь, что я жила в злате-серебре, то ты ошибаешься.

Викторианна ускорила шаг, оставляя Пашу позади себя.

– Постой! – крикнул он ей. – Ну, ошибаюсь и ошибаюсь. Чего обижаешься сразу?

– Я не обижаюсь, Паша. Просто мне неприятно это вспоминать. Все думают, что быть принцессой прекрасно. Но нет! Я была заперта почти всю жизнь, и ты это знаешь, потому что я тебе про это говорила.

– Извини... Не подумав ляпнул.

Дальше друзья шли в полной тишине. Люди изредка попадались им на глаза. Почти все были на работе или на учебе. А Викторианна беззастенчиво прогуливала пары, потому что не хотела видеть насмешливые лица одногруппников. Паша не одобрял поведение подруги, но и не высказывал недовольство вслух. Настоящая Вика частенько прогуливала до этого, ссылавшись на болезни, справки о которых ей печатал Кирик. Поэтому никто не будет удивляться тому, что девушки нет на учебе.

Прогулку Паша, немного поразмыслив, решил посвятить просвещению принцессы. Он рассказал ей, по какому принципу работает универ, что такое дипломная, зачем ее писать, сообщил о практике, которая также ожидает Викторианну. Девушка нервно выслушивала друга. После его тирады она еще раз задумалась о том, чтобы просто не ходить на учебу и устроиться на работу, как Алиса.

– Викторианна! – хмуро остановил ее Павел. – У Алисы есть причины покинуть учебное заведение и работать. Она ушла из дома. К тому же наша подруга беременная. И училась всего два года, а ты на последнем курсе. Если ты уйдешь из универа, твои отношения с родителями окончательно испортятся! Вернее, Викины... Да, тебе будет сложно, но, пожалуйста, ради Вики хоть немного постарайся. Помни, что тебя все воспринимают как ее. Если ты поступишь так, то Вичка в глазах родителей окончательно упадет на дно. Я понимаю, что они тебе безразличны, так как ты их ни разу не видела, но им не безразлична ты, потому что они считают тебя своей дочерью. Им плохо от того, что Вика выросла... скажем, непоседливой. Хоть они и стараются принять ее такой, какая она есть.

– Скажи мне, зачем Вике вообще диплом, если она не будет работать по профессии?

– Это уже меня не касается. Я не знаю, захотела ли она сама отучиться, или ее уговорили родители, но, тем не менее, это ее воля. И Вика училась в вузе целых три года. Я не хочу, чтобы эти три года ушли вникуда. Прошу, Викторианна, живи жизнью Вики еще один год, следуя ее принципам, ее мыслям, а дальше поступай как знаешь.

– Что значит «поступай как знаешь»?

Паша вздохнул:

– Теперь жизнь Вики – твоя жизнь. Я осознаю, что ты другой человек, у тебя другие интересы и все такое. Ты хочешь другого. Никто не смеет тебя заставлять идти против твоей воли. Но... Я знаю обо всех ссорах Вички с родителями. Она раньше очень переживала, пока не привыкла к этому. Когда привыкла, перестала бурно реагировать на их замечания, решила поступить в универ вместе сестрой. Вика помирилась с ними. Поняла, что, не смотря на их слова, они любят ее. Да, их отношения не назовешь теплыми, но родители хотя бы с радостью ее встречают, зовут в гости, обнимают, а не как раньше... Раньше они на нее глядели с болью в глазах, словно не понимали, как у них родилась такая дочь, которая не походила поведением на них.

– Но почему?!

– Да кто поймет этих родителей? – с досадой произнес парень. – Они все такие. Не пойдешь у них на поводу – ты предатель. Вот и я пошел учиться на маркетолога, не желая ссориться с мамой и папой. Они даже потом мне работу нашли. И что толку? Начальник оказался круглым идиотом. Я высказал, когда накипело, все что о нем думаю. В итоге и остался безработным. А сейчас разливаю чаи в кофейне! И смысл мне было терять четыре года? Алиса, вон, тоже пошла по воле родителей в свой вуз.

– А Алена?

– Аленка – это гений нашей компании, – хмыкнул Паша. – Все успевает. Она и в математике отлично разбирается, и в литературе. Хорошо учится, еще и с нами потусить успевает. Почти противоположность Вички. Родители на нее нарадоваться не могут. Так что, Алена поступала в вуз точно не по чьей-либо воле. У нее огромный потенциал, и я думаю, она станет отличным экономистом.

– А что же делать мне?

Паша криво улыбнулся, нашел глазами лавку и опустился на нее. Полез в карман за пачкой сигарет, но тут же убрал ее обратно, вспомнив прошлую реакцию подруги на сигаретный дым.

– Знаешь, я очень бы хотел, чтобы ты доучилась до конца, как бы это сделала Вика. Но я вспоминаю себя, своих друзей, когда они учились, мучаясь... Решать тебе, Викторианна. Мое мнение ты знаешь. Да и моя бабуля тебе поможет с дипломной работой. А с практикой уж управишься.

Викторианна села рядом с другом. Учиться ей очень не хотелось. Учеба и до этого ассоциировалась у нее с чем-то ужасным – с линейкой, которой маленькую принцессу били по рукам, с запертой комнатой («не открою, пока не выучишь параграф»), с обидными воплями учителей и отца. А теперь она ассоциируется и со злыми усмешками одногруппников. Но может ли сдаваться принцесса, которая выдержала жизнь в ненавистном замке, где ее презирали все, кому не лень? Разве она не сможет продержаться год в похожем заведении, но с преимуществом в виде поддержки Алены, Паши и его бабушки?

– Ладно, – выдала Викторианна, отчего Паша встрепенулся. – Я пойду учиться.

– Правда? – словно не поверил друг.

– Но только со следующего понедельника. Дай мне морально подготовиться к учебе.

– Без проблем! – радостно воскликнул парень, раскрывая руки для объятий.

Он прижал к себе девушку, поразившись при этом неожиданному приступу нежности. Потрепал Викторианну по макушке и опустил руку ей на плечо, отстранившись от подруги.

– Спасибо. Вичка будет тебе благодарна, я уверен. И почему вы об этом не поговорили вчера?

Покрасневшая принцесса пожала плечами. Ее пальцы вцепились в юбку мертвой хваткой еще тогда, когда Паше вздумалось ее обнять. Она смутилась. А другу хоть бы хны! Он принялся глядеть вдаль с задумчивым видом, покручивая зеленую зажигалку, которую достал из кармана, в руках.

– Что, нового парня нашла? – раздался резковатый голос.

Вика подняла глаза на подошедшего мужчину. Им оказался смутно знакомый человек. Наверное, девушка видела его фотки в инстаграме. Она прищурилась, пытаясь вспомнить, кто это, в то время как Паша вдруг побледнел.

– Пытаешься сделать вид, что не знаешь меня? – хмыкнул незнакомец.

Обряженный в серый свитер, с уложенными светлыми волосами, он крутил в руке, как Паша зажигалку, ключ от машины.

– Переметнулась на нищих неудачников? – выдал он, презрительно окидывая взглядом друга принцессы.

Викторианна растерянно поинтересовалась:

– Что?

– Тебе же всегда нравились мальчики постарше и побогаче.

– Вы вообще кто?

– Кто я? – удивился мужчина. – У тебя было столько парней после меня, что ты позабыла «того единственного» за которого хотела выйти замуж?

Викторианне вспомнился Фауст, бывший женишок. За него выйти замуж она точно не хотела. Да и он не мог появиться на земле и тем более так быстро обзавестись машиной.

– Знаешь, а ты оказывается та еще актриса! Если бы я не знал, как выглядит твое лицо, я бы даже поверил, что обознался.

Паша, наконец, очнулся от шока. Он вскочил с лавки и грозно сдвинул брови:

– А ну пошел отсюда!

– О! – незнакомец поднял вверх указательный палец, продолжая глядеть Викторианне в глаза. – Твой дружок меня помнит, а ты нет?

– Значит, и Вы помните, что он мой друг, – произнесла Викторианна, – а не нищий неудачник.

Бывший парень Вики, а это был именно он, высокомерно фыркнул:

– А как его еще назвать? В двадцать три года нет ни кола, ни двора. Пора бы уже начать как-то двигаться в этой жизни.

Викторианна вскочила. Она все еще не понимала, кто перед ней, но этот человек ее злил.

– Согласна! Вот и двигайтесь отсюда, поняли?

– Какой ты стала дерзкой, – ухмыльнулся мужчина. – Мне так даже больше нравится. Раньше ты глядела на меня коровьими глазами. А сейчас ух! Прямо фурия.

Принцесса вздернула подбородок, сложив руки перед собой. Раньше такую позу принимала ее мать, выслушивая оскорбления со стороны своей свекрови, бабушки Викторианны. Девушка уставилась на мужчину, ожидая продолжения неприятного диалога, но он вдруг замолчал. Его блестящие глаза смотрели прямо в лицо принцессе. И он не мог понять, что не так. Неожиданно он почувствовал неловкость, будто выговаривал это все не своей бывшей, которая была от него когда-то без ума, а неизвестной девушке.

– Вика... – нерешительно протянул он.

Приподняв брови, девушка продолжала молчать, заставляя мужчину растеряться. Он быстро перевел взгляд на Пашу, стоящего за спиной «Вики». Потом вновь на нее. Как ему реагировать? Раньше на него кидались либо с истеричными криками, либо с прошением оставить ее в покое, что доставляло мужчине невероятное удовольствие. А сейчас тот страх, та боль исчезла из глаз Вички. Этих чувств просто не было, будто они и не существовали вовсе. Будто Вика его никогда не любила и не скучала по нему. Это осознание ударило по нему сильнее, чем то, что Вика его бросила, когда он ей изменил. Ему тогда было плохо, хоть он и притворялся, будто ему все равно. Но сейчас, видя абсолютно равнодушные глаза, ему стало еще хуже.

Он не мог терпеть этого. Сглотнув, мужчина развернулся и направился к машине, ключом от которой так вызывающе размахивал перед носом «Вики». Он собирался уехать в какой-нибудь бар и напиться. Зажившая рана после разрыва с Вичкой вновь разошлась и начала ныть.

– Надо же! – присвистнул Паша, когда мужчина сел в машину. – Кто знал, что именно ты заставишь его уйти?

– Чего? – недоуменно нахмурилась Викторианна.

– Раньше всегда уходила Вика, – пояснил друг, – когда он появлялся. А теперь ушел он. Это победа! Может, отметим? Ах, да, ты же не пьешь. Тогда, может, по сосиске в тесте? Булочные уже открыты.

– Кто это был?

– Антон. Бывший парень Вички.

Вика

Ожидание

Юнетта оказалась до безумия скучной девицей. Вика с улыбочкой разгуливала с ней по замку, разглядывала картины, не вслушиваясь в лепет фрейлины. Завидев кого-то из слуг, герцогиня с надеждой взирала на них, но они все проходили мимо.

– А не слишком ли поздно? – «очнулась» Юнетта. – Мы с Вами заболтались, Ваше Высо... Ваша Светлость.

– Нет-нет, – судорожно принялась останавливать девушку Вика. – Мне с Вами так интересно! Не зря Вас считают лучшей фрейлиной королевы.

– Правда? – расцвела Юнетта. – Вы не польстили мне при герцоге Плувианском?

– Конечно, не польстила! – соврала Вичка с притворным возмущением. – Я это говорю абсолютно честно. Я ведь общаюсь со многими людьми, и все как один считают, что Ее Величеству невероятно повезло с Вами.

– Ой, как приятно! – зарделась красавица. – Скажите, а что же говорят про других?

Мимо шла очередная прислуга. Герцогиня вперилась в нее взглядом и едва не подпрыгнула от радости, услышав бесцветный голос худощавой девки.

– Ваша Светлость, – поклонилась слуга. – Ее Величество желает Вам спокойных и светлых снов.

Вика выдохнула. Юнетта, дождавшись, когда слуга удалится, вновь принялась было что-то лепетать, но герцогиня ее остановила, демонстративно зевнув.

– Простите, кажется, мне пора в кровать.

– Ох, да-да! – кивнула фрейлина. – Конечно, идите. Вас проводить?

– Нет.

– Спокойной ночи!

– Спокойной.

Фауста в комнате не оказалось. Вика кое-как стащила с себя платье, которое зашнуровывалось сзади, и наконец-то выдохнула. Хоть корсеты здесь затягивали не туго, они все равно доставляли девушке дискомфорт. Она плюхнулась на кровать в полупрозрачной тоненькой нижней рубашке, понадеявшись полежать три минутки и переодеться в более плотное домашнее платье. Но сон почти сразу же сразил ее. И исчез, как только дверь в комнату хлопнула. Вика, сонно сощурившись, оглядела пространство вокруг себя. Ничего не было видно.

Вдруг появился маленький огонек – кто-то зажег свечу.

– Это я, – шепотом сказал Фауст.

– Почему так поздно?

– Король задержал.

«Король», – пронеслось в мыслях девушки, отчего она вскочила и принялась натягивать на себя домашнее платье прямо поверх нижней рубашки, на которую оно лезть не хотело.

– Ты чего? – ошалело моргнув, спросил муж.

– Мне надо к отцу!

– Сейчас два часа ночи.

– Мне надо к отцу!!!

– Викторианна, завтра пойдешь. Он очень разозлится, если увидит тебя. К тому же... К тому же он не трезв.

Одернув кое-как натянутое на тело платье, девушка, пошарив ногами по полу, обнаружила тапки и вылетела из комнаты.

Она тихо поскреблась в соседнюю дверь, ведущую в комнату родителей. Распахнул ее нетрезвый отец, который при виде дочери злобно ощетинился.

– Чего тебе?!

– Папенька, мне бы кота. Опять мыши бегают, – соврала девушка.

Король тяжко вздохнул и, стараясь не заваливаться набок, направился к лестнице. Он заорал, глядя вниз:

– Эй! А ну идите сюда, вечно вас не найдешь, дармоедов!

Пока Людовик ожидал слуг, Антония выглянула из комнаты и наткнулась на Вику.

– Есть вино?

– Что? Какое вино? – хлопнула глазами королева.

– Обычное! – прошипела Вичка, глядя на разворачивающегося отца. – Напои его и сделай завтра вид, что у вас с ним что-то было. Его раздень, сама скинь с себя ночную рубашку. Напои так, чтобы память ему отшибло.

Приближающийся отец услышал край фразы:

– Что отшибло?!

– Я говорю, кота надо, который крысам все мозги отшибет, – невинно улыбнулась герцогиня.

– Несут тебе Василиса! И только пикни мне еще раз, я спать! – раздраженно заявил отец, захлопывая дверь перед носом «дочери».

Вика прикусила губу, мысленно помолившись богам, чтобы у королевы все получилось. Направилась к себе в комнату, а за ней прошмыгнула служанка, которая кинула Василиса на пол. Кот приземлился на лапы, уселся и с важным видом осмотрелся.

– Это что? – оторопело поинтересовался Фауст.

– Не «что», а «кто». Наш котик, зовут Василис. Я крысу увидела, пока тебя не было. Вот, принесли, чтобы отпугивал.

– Крысу?

Девушка сжала кулаки. Зачем переспрашивать?

– Да, крысу! Что удивительного?

– Могли бы все щели замазать, чтобы не лазили...

– Вот завтра пойдешь и предъявишь это королю, а не мне. Я спать. Спокойной ночи.

– А зачем тебе нужно было, чтобы я знакомил фрейлин с твоими родственниками?

– Я иду спать! Все вопросы потом.

На следующий день Вика проснулась, когда на улице только-только начало рассветать. Она взглянула на лежащего слева от нее мужа. Он все еще спал. Потянулась, зевнула и решила вставать, потому что ей было интересно и волнительно, получилось ли у матери Викторианны сделать то, что Вика посоветовала ей.

Скатившись с кровати, девушка с раздражением оправила обвившую ее ноги юбку. К тому же платье она так и не сняла, не переоделась в ночную рубашку. Она уснула также, как и ходила за котом к отцу.

Оглядев комнату, Вика заметила, что Василис спал на одном из кресел. Она подошла к нему. Кот, распахнув желтые глаза, лениво посмотрел на герцогиню. Девушка почесала ему лоб, отчего очи животного вновь закрылись. Он довольно заурчал.

Девушка окинула взглядом пустой коридорчик, как только вышла из комнаты. Никакой прислуги поблизости не было. Вопить, как отец вчера, с лестницы, не хотелось. Она спустилась вниз. Похоже, даже прислуга все еще спала, что очень удивило девушку.

Пройдя немного по коридору, Вичка заглянула в одну из комнат. Библиотека. Девушка решила посмотреть, какие книги читают король с королевой. Похоже, что никакие, раз на всех полках красовался приличный слой пыли. Герцогиня заметила лишь в нескольких местах ее отсутствие. Похоже, кто-то в замке все же интересуется литературой. Но явно не родители Викторианны. Если бы эту грязь заметили правители, они бы приказали слугам убраться.

На самых дальних полках стояли древние книги. Вика достала парочку, полистала. Страницы казались ужасно тонкими, а переплеты ненадежными, поэтому она тут же поставила их обратно.

Девушка хотела уже уходить из библиотеки, чтобы вновь попытаться найти слуг, но ее взгляд зацепила еще одна книга, которая выделялась на этом стеллаже с древними литературными произведениями. Каждый корешок фолиантов был грязно-серым, коричневым или черным, а единственный том, стоящий в самом низу справа, оказался розовым. Вика наклонилась, схватила тоненькую книжицу и едва не охнула от удивления. Облупившимися черными чернилами прямо посреди кожаной обложки красиво написали знакомое всем в замке имя – Лаура. Девушка открыла первую страницу. Ее глаза расширились. В королевской библиотеке находился дневник единственной фрейлины принцессы Викторианны.

Вичка оглянулась. Никого не было. И слой пыли на полу говорил, что в эту часть библиотеки абсолютно никто не ходил. Но неужели за столько лет после смерти Лауры ни один человек не видел то, что здесь хранится? Или наоборот дневник сюда попал после ее смерти, когда служанка, убирающая комнату фрейлины, его нашла? И как он оказался среди древней литературы?

Вика спрятала книжонку под юбку, схватила ее пальцами через ткань и, сделав непринужденный вид, направилась обратно в комнату. По дороге ей попалась зевающая служанка.

– Эй! – окликнула ее герцогиня.

Девка перевела осовелый взгляд на даму и медленно моргнула.

– Тащи в мою комнату корыто с водой для умывания.

– Хорошо, Ваша Светлость.

Не обратив внимания на то, что служанка даже не удосужилась как следует поприветствовать герцогиню книксеном, девушка ломанулась к лестнице. Ей не хотелось, чтобы кто-то заприметил спрятанный дневник Лауры у нее в руках. Хотя заприметить его они не могли (если только не заглянули бы под юбку), но Вика все равно побаивалась.

Фауст еще спал, зато в комнате стало заметно светлее. Девушка покосилась на щурящегося кота, лежащего все также на кресле. Вздохнула. Сгонять Василиса с насиженного местечка посчитала негуманным, поэтому придвинула к окну кресло, что стояло подальше, и уселась, распахнув дневник на первой странице. Лаура описывала все прелести жизни фрейлины. Прочитав всего пять листов, Вика с ужасом оторвалась от записей, глядя на спокойное море. Король относился к Лауре как к прислуге. Он считал, что она должна его слушаться и выполнять любые приказы, раз он однажды спас ее. На нескольких страницах Вика заметила размытые чернила – похоже, девушка плакала над своими записями.

Дневник был заполнен лишь наполовину. И в последних записях Вика узнала, что чувствовала Лаура до смерти. Какие мучения она испытывала. Ее рука с каждым днем дрожала сильнее, Вика перестала понимать почерк. Зато последнюю запись она прекрасно разобрала.

«Жить мне два-три дня, не больше. Мне ужасно плохо. Прощай, отвратительная жизнь. Здравствуй, покой. Единственное, о чем я жалею – это о том, что Викторианна остается одна в этой помойной яме».

В записях с неразборчивым почерком Вика постаралась увидеть какие-нибудь имена, которые бы могли указать на убийцу, но она ничегошеньки не понимала.

– С добрым утром, – раздался хриплый голос Фауста со стороны кровати.

Вика вздрогнула и обернулась, захлопнув дневник. Мужчина сидел, укутавшись в одеяло. Девушка выругалась.

– Что такое? – удивился герцог.

– Я служанке еще час назад сказала принести корыто!

Фауст вздохнул:

– Ладно, сейчас схожу к ним и попрошу...

Когда мужчина оделся и ушел, Вичка припрятала дневник в сундук, куда герцог не заглядывает.

Примерно через дня три ветер станет дуть в сторону герцогства Аллионского. Поэтому девушке нужно будет постараться вызнать как можно больше информации и о Лауре, и о ее прошлом, и о прошлом двух фрейлин – старухи Октавии и сорокалетней Амелии. К тому же Вичка прекрасно помнила слова Викторианны из сна. Подругу Октавии тоже убили. А женщина ей про это ничего не сказала.

В дверь постучались. Вошла королева. Вика сделала шаг к «маменьке», с выжиданием глядя на нее.

– Ну? – без приветствия спросила герцогиня.

– Людовик спит, – сообщила Антония.

– Вчера удалось его напоить?

Женщина криво улыбнулась:

– Удалось. Я поставила перед ним две бутылки вина, предложила нам двоим немного расслабиться, но он выжрал все сам, прости за такое грубое слово.

– Это же отлично! – радостно воскликнула Вика. – Он валяется голышом?

Антония слегка зарумянилась и кивнула.

– Супер, мамуля!

– Что?

– Я говорю, нам все удалось. Теперь остается понадеяться, что ты забеременела. Кстати, родственник бати не понял, кто перед ним?

– Не понял. Он звал меня «милой Юнеттой».