Викторианна

Универ

– Они назвали меня... девицей легкого поведения, но в более грубой форме!

– Что-что?!

– Что слышал! – ревела в трубку Викторианна. – Почему они так сказали? Я ничего не сделала! Я не такая, Паша! Принцесса не может быть такой!

– Успокойся, – потребовал друг. – Тебе не следует принимать все близко к сердцу.

– Но они назвали меня ш...

Викторианна, осознав, что только что чуть не назвала неприличное слово вслух, покраснела. А Паша, будто бы и не заметив этого, успокаивал девушку.

– Не уделяй мнению других людей так много внимания. К тому же, они явно хотели тебя разозлить. Что ты им сделала?

– То есть я еще и виновата?!

– Не кричи! Ты где сейчас?

– На улице! На скамейке возле универа. Я ушла оттуда. И больше никогда туда не вернусь!

– Викторианна, не говори глупости. Если ты бросишь универ, то ты лишишься материальной поддержки со стороны родителей и придется работать самой. А работать знаешь, как тяжело? Особенно той, кто ни дня не проработал.

– Нет! Я не вернусь! Это позор, Паша!

– Позор? Это не позор. Позор – оскорблять других людей. Сиди на месте, я скоро приду.

– Ты не на работе? – всхлипнула девушка.

Друг глубоко вздохнул.

– На работе... Наверное, меня скоро уволят.

– Не приходи! Я сама приду!

Вытерев мокрые щеки тыльной стороной ладоней, Викторианна встала с лавки и посмотрела на главный вход университета. Там, за его стенами, учатся куча людей. И среди этих людей была Алена – та, которой не было рядом на момент ссоры принцессы и одногруппников. В памяти Викторианны, как ей казалось, навечно запечатлелись злые усмешки и высокомерные взгляды. Эти взгляды напомнили ей башню на Флёрете и слуг, относившихся к ней с презрением. Они смотрели на Ее Высочество также как злые студенты.

Путь до кафе сопровождался угрюмыми мыслями девушки и звонками от Алены. Младшая сестра хотела выяснить, куда подевалась старшая, но Викторианна не брала трубку. Она не хотела разговаривать ни с кем, кроме Паши. Потому что Паша стал ей настоящим другом. Таким, как Лаура.

Второй день осени, понедельник – народу в кафе не было совсем. Распахнув дверь, принцесса услышала звон колокольчика. Ее сразу же окутала прохлада – в помещении установлен кондиционер. Паша находился за барной стойкой, бессмысленно глядел в телевизор, в экране которого танцевали какие-то девицы. Мелодия разлеталась по кафе.

– Вот я и пришла.

– Расскажешь подробнее, что случилось? – переключился на нее друг.

Викторианна забралась на барный стул и подперла щеки руками. Поза, от которой ее отучили еще в раннем детстве, выплыла из недр памяти.

– Утром мы с Аленой пришли в универ. Там было куча народу. Мне это не понравилось, но я старалась всем приветливо улыбаться. Когда мы нашли нужный нам кабинет, люди, сидящие в нем, сразу взбеленились – начали кричать, обнимать нас. Пару человек я вытерпела...

Девушка замолчала. Паша пододвинул ей чашечку чая. Викторианна не удостоила напиток даже взглядом и продолжила:

– Я сказала, чтобы они не трогали меня.

– Как они отреагировали?

– Как? – хмыкнула Викторианна. – Будто бы возненавидели сразу же. Когда мы с Аленой сели за стол, несколько парней начали расхаживать возле нас, тыкать меня в плечо и говорить: «Викуля, чего ты такая, а?» Алена их... она сказала матерные слова в их сторону. Тогда парни сели на свои места, утратив ко мне интерес. Первая пара прошла без приключений, правда я ничего не поняла. А вот в перерыв девчонки подошли поболтать. Алена как назло куда-то ушла. Они спрашивали об Антоне. А что я им отвечу, я его даже не знаю?

– Что спрашивали?

Девушка отпила немного чая, почувствовала мятный привкус и с наслаждением прикрыла глаза.

– «Каково с ним встречаться?» Одна девица сообщила, что Антон за ней ухаживает. Я сказала, что его жизнь меня не касается, а прошлое я предпочитаю не вспоминать.

Паша был недоволен.

– Если бы на твоем месте была Вика, она бы так спокойно не отреагировала. И одногруппницы это знали. Решили надавить на больную мозоль. Но почему? Я думал, у Вики с ними хорошие отношения. Хотя... Она никогда не дружила с девочками. Даже в школе у Вички были постоянные стычки с одноклассницами. Значит, она обманула нас с Владом.

Помолчав минуту, друг попросил Викторианну продолжить рассказ. Не дождавшись реакции от «Вики», одногруппницы начали говорить: «Антон ведь твой первый парень? Неужели других не было?». Принцесса не знала, что отвечать, поэтому молчала. За нее начали отвечать более осведомленные девицы. Они перечисляли всех ухажеров Вички, «забывая» при этом сказать, что влюбленность парней была односторонней. В итоге Викторианну, сильно напрягшуюся от такого внимания, обозвали девицей легкого поведения. Точнее, матерным синонимом этой фразы.

– И ты заплакала и убежала? – уточнил Паша.

– Да! – с вызовом воскликнула принцесса. – Осуждаешь?

– Не осуждаю, – возразил парень, – но и не одобряю. Людям лучше не показывать свою слабость, иначе они начнут давить на это место, как в случае с Вичкой. Хочешь сделать ей больно – назови имя «Антон».

– То есть теперь они будут меня оскорблять, чтобы вывести из себя?

Паша пожал плечами:

– Мне казалось, что взрослые люди таким не занимаются, но я, видимо, заблуждался.

– И что теперь делать?

– Игнорировать?

– Не могу. Слезы сами наворачиваются.

– Тогда стань к ним добрее. Возможно, они повели себя так, потому что ты не стала их обнимать при встрече. Им показалось, что ты поступила высокомерно.

Викторианна задумалась. Обниматься в ее мире можно было лишь мужу с женой и родственникам. Объятия с друзьями – верх дурных манер. Принцесса активно нарушала такое правило, потому что ей не хватало теплоты и поддержки, которые она находила в объятиях Лауры, самой лучшей и единственной подруги.

Айфон завибрировал. Принцесса со вздохом достала его. Звонила Алиса.

– Алло? – произнесла Викторианна.

– Ты где? Алена не может до тебя дозвониться!

– А ты где?

– У меня выходной!

– Я в кафе. Скажи Алене, что я сегодня на пары не пойду.

Девушка сбросила звонок и уставилась на Пашу тяжелым взглядом, показывая ему свое состояние. Друг накрыл ладонью руку девушки, лежащую на столе.

– Не принимай все близко к сердцу. Я понимаю, что мой совет не поможет перестать тебе быть такой ранимой, но не могу его не сказать. И еще подожди два часа. Через такой промежуток времени закончится моя смена. Мы с тобой погуляем, развеемся. Ты забудешь о гадких словах одногруппниц как страшный сон. Может, пойдешь домой пока, чтобы здесь без дела не сидеть?

– Не хочу! Там Алиса и куча вопросов от нее.

– Тогда сядь за столик. Я тебе принесу несколько кексов и книгу. Экономика для начинающих. Надо же с чего-то начать... Надеюсь, тебя не выгонят на последнем курсе.

Задумавшись, друг недовольно покачал головой.

– А ведь тебе еще и дипломную работу писать...

– Что это такое?

– Это кошмар наяву!

За два часа Викторианне удалось изучить половину тоненького учебника. Впервые за всю свою жизнь она чуть не заснула за книгой, потому что в ней она видела много чего непонятного. Посетители заходили, и звук колокольчика отвлекал принцессу. Они наслаждались выпечкой или мороженым и уходили, пару раз оставив Паше чаевые. К двум часам дня пришла полноватая блондинка – сменщица парня, недавно устроившаяся в кафе. Друг снял с себя фартук и направился к сонно хлопающей глазами Викторианне.

– Я свободен! – оповестил Паша.

Принцесса с радостью захлопнула книгу, закинула ее в рюкзак, и друзья направились к набережной Грина, чтобы посидеть на лавочке и посмотреть на зеркальную гладь воды

*

– Жаль мне тебя, – сказал Паша, едва они сели на скамейку.

– Почему это?

– Тебе предстоит самый худший год в твоей жизни. Учеба, учеба, учеба... Нагнать предыдущие три курса, еще и параллельно учиться тому, о чем будут говорить на четвертом. Писать дипломную работу... Выслушивать вопли одногруппников. Что может быть хуже?

– Выйти замуж за старика!

Паша хмыкнул:

– Не знаю, это кому как.

– Как думаешь, Вике нравится моя жизнь? Быть принцессой, женой герцога-старикашки, жить без телефонов-ноутбуков?

Он пожал плечами. Парень знал Вичку с первого класса, и все ее интересы лежали на ладони. Вика всегда любила большие компании, тусовки, походы – все, где не нужно сидеть дома. А какова жизнь у принцессы? Балы, замки и прогулки по саду? Такое Вике точно бы не понравилось. Но Викторианне о своих мыслях Паша не сказал, чтобы не расстраивать девушку.

– Как жаль, что тот сон не был реальной связью с Викой... – тоскливо протянула принцесса.

– Какой сон?

– Который я увидела в день шашлыков. Я же тебе говорила, мне снилась Вика.

– Помню-помню.

– Я бы хотела с ней связаться, чтобы вызнать все о ее самочувствии в моем мире.

Паша перевел задумчивый взгляд с озера на подругу.

– Тебе же снился сон возле того места, где ты появилась в этом мире?

Девушка кивнула.

– А вдруг ты и впрямь тогда с ней связалась? Может, там какой-то портал? Я не знаю, как у вас произошел обмен жизнями, но в тех книгах, что я читаю, существуют порталы.

– И что ты предлагаешь?

– Конечно же, поехать туда с ночевкой!

Вика

Флейлины

Вторая попытка связаться с принцессой ни к чему не привела. Во сне Вичка не видела ничего, кроме тьмы. А утром, едва открыв глаза, почувствовала огромное раздражение. Сегодняшний день, она была уверена, не задастся. Обычно, если Вика просыпалась с ужасным настроением, оно сопровождало ее до самой ночи.

В этот раз ноги и руки на Фауста она не закидывала, поэтому он мог встать пораньше и заняться своими делами. Его бесконечные документы расположились в творческом беспорядке на столе, а сам он склонялся над ними с пером в руках. Мужчина что-то постоянно исправлял, зачеркивал, вписывал.

В дверь постучались. Фауст поглядел на жену, которая на каком-то инстинктивном уровне сразу же прикрыла глаза. Встал с насиженного места, открыл дверь и вопросительно уставился на служанку.

– Здравствуйте, Ваша Светлость! – громко воскликнула девушка, присев в книксене.

Фауст зашипел, прикладывая к губам указательный палец, намекая говорить тише.

– Я принесла завтрак, – шепотом произнесла она.

Мужчина впустил девушку с передвижным столом. Она кинула быстрый взгляд на раскинувшуюся на кровати принцессу и удалилась. Фауст, не издавая лишних звуков, распахнул накрытую металлической крышкой тарелку и узрел овсяную кашу с разрезанным пополам вареным яйцом, лежащим на краю посуды. Вновь взглянул на жену и замер под ее взглядом.

– С добрым утром, – сказал он.

Вика промолчала. Фауст подумал, что она обижается из-за вчерашнего, но девушка просто не хотела говорить. Такое настроение с утра частенько у нее бывало.

– Как ты смотришь на то, чтобы пойти и навестить фрейлин? – предложил муж. – Я бы хотел, чтобы ты с ними познакомилась.

– Нет.

– Но почему?

Отвернувшись от него, Вика представила стройных женщин с высокими прическами в дорогих платьях, которые плетут интриги, ссорят всех живущих во дворце и даже подливают яд в бокалы с вином.

– Ты все равно увидишься с ними на балу, – вздохнул Фауст. – Лучше это сделать заранее, в спокойной обстановке без лишних ушей, где можно обсудить любые темы, не стесняясь.

Вика резко села, повернув нахмурившееся лицо со сверкающими от злости глазами:

– Мне безразличны твои фрейлины! Тебе надо, ты и иди к ним!

– Почему ты так груба?

– Уж извините! Что досталось в жены, то досталось. Прежде чем на мне жениться, надо было меня узнать!

Фауст задумался над ее словами. Он видел Викторианну лишь однажды, когда той было лет четырнадцать. Мужчина приезжал с отцом по делам герцогства к королю, а юная принцесса гуляла в саду вместе со светловолосой фрейлиной. Тогда он и не подозревал, что девушка станет его женой.

– Наверное, ты права.

– Еще бы! – фыркнула девушка.

– Я не подумал об этом, потому что мои бабушка с дедушкой, мои родители женились, не зная своих будущих партнеров по жизни. Это традиция, которая следует в Морских владениях уже много столетий. Я не подумал, что общество сейчас современное и думает по-другому. Но... Скажи мне, – он опустил глаза в пол. – Ты счастлива в браке со мной или несчастна?

Несчастной Вика не была, не смотря на то, что часто думала о семье, оставленной где-то далеко. Закрадывались мысли и о своем безумии. Но это безумие определенно не доставляло неудобств. Ей было комфортно с Фаустом. Хотя она никогда бы не подумала, что выйдет замуж так – непонятно где, не пойми за кого.

Молчание затянулось, поэтому Фауст принял его за красноречивый ответ.

– Ты хороший человек, – запоздало ответила Вика. – Но... Я не знаю!

Он поднял на нее глаза песочного цвета. Сердце девушки пропустило удар. Сжалось. Ей было жаль мужчину.

– Мы женаты полтора месяца, я не могу ответить на твой вопрос. Я тебя уважаю и считаю одним из лучших мужчин, которых я когда-либо видела за всю свою жизнь. Счастлива ли я в браке? А разве брак у нас? Больше похоже на дружбу.

– Разве муж и жена не должны дружить?

Вика пожала плечами. Дружить они должны, но в совокупности с любовью. А любви в их браке не было, как и ощущения, что они – семья. Вичка и не могла этого почувствовать, ведь все ее принципы основывались на жизни на Земле, а не на Флёрете. Но Фауст этого не знал. Ему казалось, что их брак удачен и вполне крепок.

Вздохнув, герцогиня решила не вредничать, по крайней мере, ближайший час. Встала, умылась водой из стоящего рядом таза, и подошла к столику, чтобы поесть. Фауст все еще стоял на месте, без движения.

– Я пойду с тобой к фрейлинам, – произнесла девушка. – Пообщаюсь с твоими... подругами.

Мужчина кивнул, сказав: «Они тебе понравятся», и сел за документы.

Вика чувствовала осадок после их разговора. Она считала себя самой настоящей свиньей. Ее слова и действия постоянно обижали Фауста, а она ничего не могла с собой поделать.

*

Фрейлины обитали на втором этаже замка. В правой части располагались их покои, а в левой – комнаты для развлечений. Вика шла, с любопытством оглядывая коридор. До этого ей удалось побывать лишь в башне и в бальной зале в день свадьбы. Поэтому эту часть замка она видела впервые.

По полу расстилался длинный красный ковер, а на стенах каждые метров семь висели портреты. Незнакомые Вике люди и он – король Морских владений, Людовик Георг Второй.

В самой дальней комнате фрейлины отдыхали, вышивая замысловатые рисунки на ткани, натянутой на деревянные пяльцы. Когда герцог и герцогиня Аллионские вошли, все дамы подняли головы с аккуратно убранными прическами и почти синхронно встали, чтобы поприветствовать вошедших книксеном. Вика пробежала глазами по светлым лицам. Здесь были женщины разных возрастов – и дама в преклонном возрасте, и лет сорока, и совсем юные девушки. Шесть женщин – шесть различных типажей и шесть пар любопытных глаз, которые оглядывали «Викторианну», будто бы видели впервые. Вичка напряглась. Ей показалось, что кто-нибудь из фрейлин сейчас громко воскликнет «самозванка»! Но они молчали.

Первым подал голос Фауст:

– Сегодня вы решили заняться вышивкой?

Самая старшая дама чуть выступила вперед:

– Да, Ваша Светлость. Вчерашнее музицирование до сих пор отзывается головной болью.

Девушки, лет восемнадцати, похожие друг на друга захихикали. Фрейлина сорока лет сдержанно улыбнулась.

– И не скучно вам вышивать?

– Еще как скучно! – отозвалась одна из девчонок, длинноносая и зеленоглазая. – Вы вчера столько всего интересного рассказывали, Ваша Светлость, я даже уснуть потом не могла. А сейчас у нас в комнате тишина.

– Неужели королева не уделяет вам внимания? – удивился Фауст.

Старшая фрейлина опустила глаза в пол:

– Ее Величество в последнее время сидит в своей комнате, никуда не выходит и нас к себе не приглашает. Уж не знаю, что с ней делается.

– Тогда, – хитро улыбнулся герцог, – присаживайтесь на свои места, берите в руки вышивки. Может, дадите и моей жене? Я расскажу вам, как плавал в соседнюю страну за тканями.

– Сами? – распахнула рот вторая девушка восемнадцати лет. – Но за тканями можно послать слуг!

– Можно, – согласился Фауст, устраиваясь на свободном диванчике. – Но это ведь не интересно. Лучше увидеть чужую страну и то, чем они славятся, воочию.

Вика села рядом с мужем. Ей в руки тут же сунули пяльцы, иглу и тканевый мешочек с нитками внутри. Герцогиня поджала губы, оглядывая то, с помощью чего можно создать вышивку. Фауст заговорил о своем путешествии, а Вика вспоминала уроки труда, когда они вышивали гладью. Связываться с рукоделием девушка не любила. Но для виду надо было вышить хоть одну ромашку.

Кое-как вдев нить в иглу, девушка приступила к вышиванию. Получалось что-то очень корявое. Вике хотелось быстрее отложить от себя пяльцы с уродливой желтой серединкой цветка, но она этого не сделала, потому что, наверное, это будет слишком подозрительно? Она держала вышивку в левой руке, а иглу в правой и оглядывала комнату. Солнечные шторы, золотая лепнина на стенах, два белоснежных выпиленных из камня лебедя, стоящие в конце комнаты. Диваны цвета охры расположились квадратом, чтобы сидящие на них люди могли лицом к лицу поговорить. И это позволило Вике оглядеть фрейлин. И молодых, и старых. Хотя «старых» здесь не было – старшая фрейлина выглядела лет на шестьдесят или чуть старше. Неужели кто-то из них (а по возрасту подходили лишь две) мог убить Лауру? Или это все-таки сделала кто-то другой?

Фауст замолчал, окончив историю.

– А может, теперь вы что-нибудь расскажете, дамы?

– Мы? – наигранно удивилась старшая фрейлина. – Да разве у нас есть интересное в жизни? Всегда замок, всегда подол королевы перед носом.

– Ну же, Октавия!

– У меня нет историй, – смущенно пожала плечами дама, – которых бы не знала Ее Высочество... Вернее, Ее Светлость.

Вика замерла, а потом тут же, стараясь не упустить момент, произнесла:

– Знаете, Октавия, у каждого человека свое восприятие. Мне было бы интересно «увидеть» все Вашими глазами!

– Раз так... Тогда я расскажу о том времени, когда Вам, Ваша Светлость, было всего лет пять. В то время погода была еще страшнее. Море постоянно штормило, поэтому корабли почти не ходили. А Вашему отцу взбрело в голову выйти в море. Зачем? Даже не знаю. Кто я такая, чтобы меня посвящали? Вернулся он скоро. А с ним была девчонка лет десяти. Светленькая и заплаканная. Его Величество сказал, что выловил ее в океане. Еще чуть-чуть, и она бы утонула. Но девчонка держалась за обломок корабля. Она неделю не разговаривала. Молчала, терпела доктора, который ей обрабатывал раны, выпивала отвары. И только спустя неделю Вы с ней увиделись. Совершенно случайно, это не планировалось. Зато девчонка, заметив еще одного ребенка, наконец перестала молчать. Она сказала Вам, Ваша Светлость, свое имя. Ее звали Лаура.

Вика безмолвно сидела под пристальными взглядами фрейлин. Что они ждали? Что герцогиня заплачет, вспомнив умершую подругу? Нет. На самом деле, Октавия смотрела на реакцию «принцессы», чтобы понять, стоит ли говорить о Лауре дальше. Не режет ли больная рана Викторианну.

– Вы быстро сдружились. Я часто видела, как вы с ней бегали по коридорам, пока отца не было. Мы все поразились, когда Его Величество сделал маленькую Лауру, сиротку десяти лет отроду, Вашей фрейлиной. Но мы приняли ее в свои ряды. Девчонка быстро училась, была сообразительной. А еще она испытывала огромную благодарность к Вашему отцу. Поэтому беспрекословно выполняла любые его просьбы. От «принеси-подай», до...

Октавия опустила глаза в пол. Все фрейлины опустили. Вика нахмурилась. Какие просьбы мог раздавать король? Обернувшись к Фаусту, девушка заметила такое же, как и у дам, угрюмое выражение лица.

– Почему вы молчите? – недоуменно спросила Вичка.

– Вы наверняка не знаете тонкости нашей должности при дворе, – подала голос сорокалетняя женщина. – Наверное, это к лучшему. Октавия, лучше продолжи свою историю.

– Без «тонкостей» никак.

Вика сцепила ладони в замок и нервно прикусила губу. То, чем занимались фрейлины, она примерно представляла по сериалам и фильмам.

– Редко кто из нас выходит замуж, – произнесла Октавия. – Знаете, почему, Ваша Светлость? Потому что замужняя фрейлина – невыгодная фрейлина. Нас можно... заставить провести время с любым послом, чтобы его задобрить. Мы – развлечение. Развлечение – это наша обязанность, помимо сопровождения Ее Величества. Мы не жалуемся, не думайте. Нас все полностью устраивает. Многие мечтают оказаться на нашем месте. Многие. Но не Лаура – сиротка, которую не по ее воле превратили во фрейлину. А она не могла отказаться, потому что была благодарна Вашему отцу и считала, что поступит неправильно, если скажет ему о своем недовольстве.

Вика поняла – Фауст затеял встречу с фрейлинами не просто так. Он изначально хотел, чтобы его жена услышала о смерти подруги от источника, который все видел своими глазами. Вика напряглась, когда Октавия замолчала вновь. Ей было тяжело рассказывать о прошлом. Но герцог Аллионский, давний друг, попросил ее. И женщина не могла отказать. Тем более что принцессу старшей фрейлине было жаль всегда.