Память — такая штука, которая никогда не бывает точной. Мне захотелось проверить, нет, меня просто подмывало, жгло страстное желание убедиться собственными глазами, что она существует, та квартира, в которой я прожил почти двадцать лет своей жизни. И что со мной действительно не приключилась какая-нибудь психическая болезнь. Я оставил Седату записку, поцеловал его пахнущие апельсином волосы и вышел на улицу. Дурацкую шляпу решил не брать с собой, всё равно тепло, и она не нужна.

Без шляпы было неуютно, я казался себе постаревшим на несколько лет в отражении вагонного стекла. Два года я не был у себя дома. Хотя, это громко сказано про свой дом. Обычная съёмная квартира, в наше время сложно купить что-то личное. Даже телефонами сейчас все пользуются в прокат, редко кто покупает.

Было уже поздно. Людей на улице поубавилось. Многие боятся выходить ночью, всем кажется, что ночь — время бандитов и воров. Конечно, бывают убийства и поздней ночью, но преступники обычно нетерпеливы, ждать жертву в засаде несколько часов будет далеко не каждый. Большая часть преступлений совершается днём, у всех на глазах. Только свидетели потом не горят желанием делиться увиденным.

Я шёл по ночному городу, и вглядывался в здания, которые должны были быть мне знакомы. Именно этой дорогой я много лет ходил на работу. Сначала в местный полицейский участок, потом в свой отдел. Но память будто издевалась надо мной: я помнил общую картину, но совершенно потерял детали. Я не узнавал ничего. Полицейский психолог что-то говорил насчёт амнезии при сильных переживаниях, но чтобы так...

Небольшая вывеска светилась бледным светодиодным светом над подъездом. Она почти выцвела, но ещё можно было прочитать: «Гадания на кофейной гуще. Мадам Лилит». Кошки неприятно заскребли у меня на душе. Так и есть, моей фамилии не было на домофоне, а вот мадам Лилит была. Со злости я несколько раз нажал на вызов, ожидая услышать ругань разбуженной гадалки, но домофон выдал лишь неясное бормотание, и подъезд открылся.

В подъезде пахло кошками и той частью людей, с которыми я бы не хотел сталкиваться каждый день. Широкая лестница уходила по спирали вверх, огибая пролётами давно не работавший лифт. Где-то вверху светила одинокая лампочка. Стояла звенящая тишина, такая, что слышно было трепетание птичьих крыльев и монотонное мурчание кошки. Гадалка жила на третьем этаже. Как же я ненавижу лестницы! Я потянулся к звонку, но обшарпанная дверь распахнулась передо мной, и меня буквально втащила в квартиру бледная-пребледная Рози с растрепанными волосами. Она была в дурацком китайском цветастом халате на голое тело. Сразу принялась целовать меня, ластиться, на щеках заиграл румянец.

— Зачем пришёл? Зачем? — Шептала Рози, а сама жалась ко мне всем телом. — Это опасно, дурачок! За тобой следили?

— М-м-м... — Я усиленно пытался сообразить, что происходит. — Я никого не заметил, — Соврал я, хотя за мной действительно вроде никто не шёл.

— Пойдём, — она схватила меня за руку и повела на диван. — Кофе хочешь? — Она рассмеялась. — Хотя чего я спрашиваю, ты всегда хочешь кофе!

Зашуршала бамбуковая занавеска, и Рози скрылась на кухне. Большая комната увешана коврами, посреди круглый стол из чистого дерева, вокруг него три стула потрёпанного вида. На столе шар прозрачного стекла, в котором будто дымилось что-то. Комнату наполняла смесь запахов благовоний, телевизор на стене показывал яркие картинки из жизни темнокожих индусов, колонки по углам источали лёгкую джазовую музыку. С кухни доносились звуки льющейся воды, шипение газовой горелки и голос Рози: она напевала в такт музыке какую-то песню.

Картинки этого места вдруг вынырнули у меня в памяти. Я отчётливо помнил этот синий диван, расчерченный светлыми и тёмными полосами, шелест бамбуковой занавески, шар на столе, запах благовоний. Что за чертовщина здесь творится? Рози прошла сквозь занавеску и вручила мне вкусно пахнущую чашку, села рядом, положила голову мне на плечо.

— Ты опять ничего не помнишь, глупенький! — Она улыбалась своим мыслям. — Ты нашёл того мальчишку?

— Думаю, что да, — я вспомнил про Седата. — Ты не напомнишь мне, случайно, последние события? У меня каша в голове, и я много пил последнее время. Совсем крыша прохудилась, — я постучал по голове и натужно улыбнулся.

— Всему своё время, детектив, — Рози принялась меня раздевать. — Ох, какая у тебя большая пушка! — Она аккуратно положила пистолет на пол. — Надеюсь, в штанах окажется не меньше!

Мы повалились на диван, халат соскользнул с её худеньких плеч, и пахнущие помадой губы соприкоснулись с моими. Запах женщины пьянил, её ноги обхватили мои бёдра, и мир снова закружился у меня перед глазами. Бурный оргазм бахнул салютом у меня в голове, и опять чернота едва не поглотила меня, я еле вынырнул на задиристый голос Рози.

— Это было слишком быстро, — она рассмеялась. — Я даже не успела возбудиться как следует. Надеюсь, в следующий раз будет лучше.

— Я тоже, — я скатился с дивана на ковёр, поближе к недопитой чашке с кофе.

Под бок упёрлось что-то твёрдое и холодное.

— И всё же, что происходит? — Я вытащил пистолет из-под рёбер, положил его рядом с чашкой, отхлебнул тёплый кофе. — У меня в голове только обрывки воспоминаний.

— Так и должно быть, — Рози легла рядом, положила голову мне на грудь. — Воспоминания — это всё, что у нас есть. Кто контролирует воспоминания, управляет разумом. Ты сам так говорил.

— Ага, — согласился я, ничего не понимая. — Только дай мне ещё немного тебя поспрашивать...

В дверь настойчиво позвонили.

— Какого...

— А, не волнуйся, — Рози поднялась, напялила кое-как халат. — Ночные девицы иногда ходят за советом. Обычно я беру двойной тариф. Не одевайся, сегодня я пошлю их подальше.

Она скрылась в прихожей, а я приподнялся на локте и отхлебнул кофе. Послышался звук отпираемого замка, ворчание Рози. Два выстрела пронзили ночную тишину, звякнули гильзы, кто-то упал на пол. Я выронил кружку, молниеносно вскочил, схватил пистолет, спрятался за диван. Кто-то вошёл в квартиру, судя по звуку шагов — двое довольно тяжёлых мужчин. Пол нещадно скрипел под ними, и я примерно представил себе, как они передвигаются. Когда первый оказался в комнате, я вскочил и всадил пулю прямо в его раскрасневшееся лицо. Парня отбросило к двери, кровь брызнула в разные стороны.

Я метнулся к столу, оттуда лучше видно прихожую. Пуля ударила в гадальный шар, и он вдребезги разлетелся у меня перед носом, осколки больно впились в левую руку. Два раза выстрелив наугад, я продолжал двигаться по комнате. Наконец, я увидел его: мужчина средних лет, невысокий. Он тоже поймал меня взглядом, но для него было уже поздно. Моя пуля попала ему точно в глаз, и он рухнул на пол, как мешок с песком.

Это не потому, что я такой меткий, просто оружие со стабилизатором, да и расстояние всего несколько метров. Промазать невозможно. Я перебежал к стене, осторожно выглянул в прихожую. Перед самой дверью лежала Рози. Халат распахнут на груди, под телом растекалось кровавое пятно. Чёрт... В подъезде было тихо, никто не шлялся у двери, и я рискнул выглянуть наружу. Там было пусто, только птицы все попрятались от звука выстрелов, да одинокая кошка вышла посмотреть, что здесь творится. Она подошла ко мне, понюхала мои босые ноги, потёрлась об меня и гордо удалилась, переваливаясь по ступенькам.

Рози была мертва. Два выстрела в упор, у неё не было шансов. Невысокий мужик с усами, которому я продырявил глаз, вооружён кольтом. Незарегистрированное оружие. Одет в серые брюки и клетчатую рубашку. Ни денег, ни документов. Второй в белом худи со скелетами, на ногах чёрные спортивные штаны и армейские ботинки. Молодой. Был. В карманах нашёл только телефон. Уже что-то. Один телефон на двоих, даже денег нет. Какой дурацкий день!

Отодвинув стул, я смёл с него осколки стекла и присел на край. Руки дрожали от возбуждения. Надо одеться хотя бы, а я всё никак не мог собраться с мыслями. Зачем за мной следить, если адрес Рози есть во всех базах данных? Проще хакнуть мой телефон. А убивать на кой чёрт всех, кто со мной связан? Я вдруг начал переживать за Седата. Мальчишка тут совсем ни при чём.

На кухне я нашёл аптечку. Наскоро залепил руку пластырем, оделся и хотел допить кофе, но турка была пуста: Рози выпила свою половину. В памяти сразу же всплыло воспоминание, как мы с ней ругаемся как раз потому, что она не оставила мне кофе. Что ж, теперь весь кофе мой, но от этого почему-то не легче. Я бегло обыскал квартиру, забрал ноутбук, какие-то флешки. Прихватил с собой и палочки-благовония, которые Рози жгла всё время, чтобы создать неповторимую восточную атмосферу в квартире. Она называла её ориентальной.

Рисковать я не стал, поймал такси на ближайшей оживлённой улице и, едва машина остановилась возле моего дома, бросился наверх. Надеюсь, с парнем всё в порядке.

Седат не спал. Он сидел на кровати и смотрел видео на телефоне. Я оставил вещи на стуле, принялся обнимать его, гладить по голове. Парень вырвался, стал одеваться.

— Ты куда? — Я так и остался сидеть на кровати. — Не сердись, мне нужно было съездить по делу.

— Па... Па... Па-о-ойду, погуляю. Мне нужно побыть одному, — он не смотрел в мою сторону.

— Какого... Ты был один. И сейчас глубокая ночь. Не ходи никуда!

— Ха... Ха... А-а-о-от те-ебя пахнет женщиной.

— Ну да, потому что я был... Как это объяснить...

Да, именно с женщиной я и был. Вот жешь...

Хлопнула дверь, и я остался один сидеть на кровати. Нет, так нельзя. Нельзя бросать его. Я вскочил и выбежал за ним. Нагнал уже за углом дома, он быстро ходит. Взял его за руку. Седат попытался вырваться, но я удержал его, развернул к себе, встал на цыпочки и поцеловал.

— Ап... Ап... А-а-агоди! Лю-у-уди увидят!

Он попытался сопротивляться, но я крепко обнял его и снова поцеловал, а потом ещё раз и ещё.

— Наплевать, — выдохнул я ему в лицо. — Пусть видят. Я люблю тебя.

На улице стало прохладно, изо рта у него шёл пар, и он никак не мог выговорить следующую фразу, всё пытался подавить заикание, судорожно вдыхая ртом воздух.

— П-правда? — Наконец смог он сказать.

— Да, — я нежно погладил его по щеке. — Прости меня. Я...

Но я не успел договорить, его губы коснулись моих, и мы принялись целоваться прямо посреди пустой улицы, где-то между тусклыми фонарями в поднимающейся с влажного асфальта дымке. Никого не было рядом, мы были одни, и лишь полная луна смотрела на нас среди низко висящих облаков.