На следующий день Девид ещё до рассвета пришёл на берег. Он любил встречать солнышко - море, небеса, да казалось сам воздух раскрашивались в невообразимо красивые сочетания красок, которые никогда не повторялись. А ещё... запах. У каждого рассвета был свой запах! И Девид помнил каждый из них.

Дождавшись, когда солнце полностью выйдет из моря - ему казалось кощунством погружаться в него, пока там находилось светило, мужчина переоделся, и привычно, задом дошёл до глубины, где можно было нырнуть.
Уже несколько месяцев он приплывал сюда, но до сих пор застывал на несколько мгновений, завидя свою "прелесть" - ему всё казалось: вот он моргнёт - и она исчезнет!
Но нет - и моргал, и отворачивался, но то, что он откопал не исчезало и не таяло как мираж, зовя побыстрее очистить себя от скрывшего его песка.

Девид нырнул ещё глубже, и уселся на песок пока нерасчищеного участка - ему ужасно хотелось дотронуться или до мачты, которая была давно освобождена, или до того кусочка палубы, что просвечивалась под тонким наслоением песчинок, но ирациональный страх не давал ему это сделать. Он не понимал чего боится, но боялся до судорог.
Вот и теперь, он разрывался между двумя желаниями - дотронуться или сбежать.
Он надеялся проникнуть в трюм, но пока никаких отверстий не нашёл - ни естественных: проделанных временем, солью и песком, ни рукотворных - иллюминаторов или лестницы вниз.
В надежде отыскать хоть что-нибудь мужчина решил продолжить раскопки.

Но похоже, кораблю, судьбе или ещё чему-то где-то надоело ждать пока Девид решится исполнить жгучее желание - потрогать оживший сон.
Труба, что Девид держал в руках, засасывая породу, резко дёрнулась, вздыбилась горбом, и вырвавшись из рук мужчины мощным толчком откинула его в строну мачты.
И Девид, несмотря на расстояние и сопротивление воды, ощутимо врезался спиной в торчащую почти по середине, но ближе к корме мачту корабля.
Постанывая от боли Девид потёр спину, и попытался встать, схвативший рукой, с которой слетела перчатка  (а он не заметил), за первую попавшуюся опору - мачту.
Последнее, что он увидел и запомнил - нечто, похожее на осминога, каракатицу и креветку одновременно отделившееся от сияния мачты, посмотревшее ему в глаза осмысленным взором, и чужую мысль в голове - "НАКОНЕЦ-ТО!"

А если бы кто видел происходящее со стороны, то визжа от испуга скорее всего утонул - в воде орать нельзя: то Нечто, что отделилось от мачты, размером с среднего осьминога, щупальцами вырвало загубник изо рта мужчины, и прильнув телом к открывшемуся отверстию затолкало себя вовнутрь.