Светало. Ясное небо мало-помалу становилось ярче, окрашивая бледный горизонт в тёплые розовые и оранжевые тона. Тусклые звёзды угасли в рассветной дымке, и первый солнечный луч сумел пробиться сквозь щель между тонкими шторами. Он пробежался по бежевым обоям уютной гостиной, запрыгнул на пёстрый диван у журнального столика и защекотал нос Ви, беспокойно мечущейся во сне и сжимающей уголок подушки в грязных ладонях.

— Нет, нельзя, не уходи, останься, — то и дело бессвязно шептала она, кусая губы, — пожалуйста, мама… Тогда такси! Пойду с тобой…

Воздух вылетел из груди с шумным свистом — и Виолетта села на диване, открыв глаза. Она не сразу поняла, где находится: отброшенное в сторону влажное одеяло, размеренное тиканье настенных часов и гудение холодильника на кухне застали её врасплох. Кончики пальцев тут же скользнули к коленям, минуя липкую одежду, и нащупали свежие ссадины. Только тогда Ви снова сделала глубокий вдох и прикрыла веки, отгораживаясь от действительности и прокручивая в голове страшный сон.

Сколько она себя помнила, этот кошмар всегда был с ней. Иногда, когда дни тянулись один за другим весёлой вереницей узоров калейдоскопа, он исчезал, забивался куда-то на задворки сознания и неделями не давал о себе знать. Но стоило случиться чему-то плохому, вроде прогулки к водоёму или обычной драки в школе, как сны вновь заполнялись отголосками воспоминаний: родной запах маминого яблочного шампуня, звонкий заразительный смех и дождь, барабанящий по окну тяжёлыми каплями. Самый ужасный день в жизни маленькой семьи Ривс.

Покачав головой, Виолетта сконцентрировалась на настоящем вместо прошлого. «Водяной конь… Да, точно. Помню, как заснула в джипе, а дальше что? Может, Джей донёс меня до дома? И я не проснулась? Ну и ну».

Ви коснулась лба запястьем, но температуры не было. Сонливость и боль в висках, заставшие её врасплох в автомобиле, исчезли всего за пару часов.

Она оглянулась в поисках Джейсона, и взгляд зацепился за огрызок тетрадного листка на журнальном столике. Потянувшись за бумажкой, Ви прочитала наспех нацарапанные пару строк: «Прости, котёнок, мне надо бежать. Маман обещала оторвать голову нам обоим, если через десять минут я не вернусь домой. Заскочи утром, окей? Насчёт лошадки…»

Конец записки Виолетта не разобрала: настолько кривыми стали его каракули.

«Господи, Джейсон, ну и куда же ты дел эту тварь? В жизни не поверю, будто она осталась в лесу, — Ви скрестила руки на груди и прислушалась к полной тишине, стоящей в доме. — С другой стороны, если он сумеет продать чёртову лошадь… Было бы круто. Правда круто».

Выйдя в коридор, Виолетта забралась по стремянке в свою комнату на чердаке и залезла под кровать, вытаскивая из-под неё тайком собранные чемоданы.

«Всё будет хорошо, — убеждала себя она, выискивая что-то подходящее для путешествия среди давно сложенных вещей. — Здесь, в Нэйлисе, где столько народу, Джейсон в безопасности! Поэтому я всё-таки сбегу из города сегодня же, во что бы то ни стало, а Джей может делать с конём что захочет. Продаст — отлично! Пустит на сосиски — ещё лучше. А я уеду. Не стану никого предупреждать, чтобы папа не узнал… Позвоню Джейсону позже, когда где-то осяду. Тогда он, наверное, предложит разделить выручку за лошадь пополам — и я попрошу его отдать мою долю папе вместо тех денег, которые украла!»

Виолетта осеклась.

«Хотя нет. Нет, не попрошу… Ведь когда я уеду, не сказав ни слова, Джей точно перестанет считать меня лучшей подругой. И вряд ли хоть раз выйдет на связь».

Погрустнев, Ви взяла сухую удобную одежду в охапку, снова спрятала чемоданы и спустилась в душ.

Бесспорно, Джейсон был лучшим, что случалось с ней за все годы жизни в Нэйлисе. Она не могла — да и не хотела — это отрицать. Рядом с ним всё казалось таким тёплым, домашним… Как чашка какао с зефиром в дождливый вечер, как бодрящий ветерок в жаркий полдень. И Ви безумно дорожила их дружбой… И поступала совсем не по-дружески, боясь рассказать Джею про грядущий побег.

«Он же расстроится. А потом разозлится — и разболтает обо всём папе, только чтобы я осталась в Нэйлисе. Слишком многое на кону. Если план сорвётся, мне придётся поступить в колледж; продолжить носить клеймо психопатки; стать не такой, как мама; жить тот жизнью, которую мне выдумают… Что это, если не ад?»

Уже через двадцать минут застиранная вручную одежда и одеяло висели на сушке, а сама Виолетта босиком шлёпала в гостиную, промакивая волосы полотенцем. Теперь на ней сидели чистая чёрная водолазка и новые джинсы: обычный наряд для вечно дождливого Нэйлиса. На лице застыло решительное выражение вперемешку с грустью.

Неожиданно откуда-то из кухни раздались чавкающие звуки. Они не сулили ничего хорошего, и Ви, подкравшись к закрытой двери, тихонько покрутила металлическую ручку.

Уж лучше бы она не входила.

Ухоженная и ещё недавно отремонтированная кухня теперь напоминала помойку. Все шкафчики стояли нараспашку. Перед открытой дверцей холодильника натекла лужа воды. Месиво из разбитых яиц, джема и кусков маринованной говядины запачкало стены. А посреди этого бедлама, вытянувшись во всю длину, лежал черногривый конь и яростно терзал кусок сырого рыбного филе.

Застонав, Виолетта прислонилась к дверному проёму и уставилась на бардак вокруг.

— О. Мой. Бог. Джейсон считает, что это я сошла с ума, а сам запирает, чёрт бы его побрал, жуткого дикого коня у меня на кухне?!

Звание «жуткого и дикого» пришлось тому по душе. Он повернул к Ви голову и негромко заржал, но вести себя милее не стал — наоборот, лягнул белоснежную плитку, облицовывавшую одну из стен. По ней паутиной пробежала трещина, и на пол посыпалась серая цементная труха.

— А ну прекратил! — прикрикнула Виолетта, подбежала к нему и рывком схватила за холку. Конь затряс головой, но брыкаться перестал. — Ты меня уже достал, достал! Зачем я тебе, а? Вали!

Конечно, он не ответил. Только как-то странно усмехнулся, будто говоря: «Совсем страх потеряла? Не смей меня трогать».

И Ви, вспомнив о его клыках, отдёрнула руку, попятилась обратно в коридор и, подумав, снова закрыла дверь на замок.

На мгновение у неё мелькнула мысль бросить всё и сбежать из дома прямо сейчас. Подняться наверх, забрать чемоданы и деньги из тумбочки, телефон из ванной… И всё. Больше никаких лошадей на кухне, никаких оправданий, никакого Нэйлиса.

«Вот только папа вот-вот вернётся. И сразу же хватится искать меня, когда увидит чёртового коня! — Виолетта поёжилась, глядя на запертую кухонную дверь, а потом машинально подумала: — Да, нельзя сбегать прямо сейчас. Значит, надо дождаться папу. И бардак, наверное, убрать…»

Едва ли осознавая, что делает, она поплелась в ванную за тряпками и шваброй. Фигура чёрного жеребца, пожирающего мёрзлую рыбу, по-прежнему стояла перед глазами.

«Не собака — и на том спасибо, — вслух утешила себя Ви, набирая ведро воды из-под крана в ванной. — Свалю ситуацию на Джея, а он уже пусть оправдывается как хочет».

Сейчас, когда происходящее сбивало с толку, только звук собственного голоса и лучи солнца, заполняющие улицу, внушали ей хоть какое-то спокойствие.

Вернувшись в коридор, Виолетта застыла перед запертой дверью и впервые задумалась: коня нужно было выгнать из дома.

На кухне стало подозрительно тихо, чавканье смолкло. Она поставила ведро на пол, сжала швабру покрепче и медленно провернула дверную ручку. Щёлкнул замок. Дверь отворилась без малейшего скрипа.

Виолетта вцепилась в черенок швабры, выставила её перед собой как копьё, заглянула через крохотную щель шириной в два пальца — и застыла, моргая чаще обычного.

Конь исчез.

На кухне стало куда просторнее. Зрачки Ви расширились, не найдя в комнате ни следа черногривой лошади. И донельзя ошеломлённый взгляд остановился на девушке, стоящей у окна.

Длинные иссиня-чёрные пряди скрывали лицо незнакомки, но большая их часть была собрана в роскошный конский хвост, густой, вьющийся на концах и блестящий, как будто из рекламы шампуня. Виолетта неосознанно провела рукой по собственной короткой шевелюре и вздохнула: когда-то она тоже мечтала о таком. И даже фигура у незнакомки была безупречной, крепкой, пусть и широковатой в плечах…

Только спустя минуту напряжённой тишины до Ви наконец дошло, что у окна стоял молодой мужчина.

— Ну же. Преклони колено, смертная, — с ноткой цинизма произнёс он, пропуская сквозь пальцы одну спутанную прядь. — Тогда не трону.

В ясном утреннем свете, заливавшем комнату, его одежда напоминала траур. Чёрное пальто спускалось до колен, покачиваясь при каждом движении. Из-под него виднелся воротник рубашки и тёмные штанины, а ступни были внезапно босыми.

— …Что? — Виолетта часто заморгала и, уперев швабру в пол, уставилась на незнакомца.

С его губ тотчас сорвался вздох, и мужчина окинул её высокомерным взглядом, без единого слова скрещивая руки на груди. Весь этот вид говорил о том, что он считал Ви недостойной ответа, и такое отношение ей чудовищно не понравилось.

— Какая я тебе, к чёрту, «смертная»? — вспылила она, распахивая дверь настежь, и сжала черенок в кулаке. — Проваливай, урод. Сейчас же. А тронешь меня хоть пальцем — пожалеешь.

— Пожалею? Я? Это вряд ли, — разглядывая Ви без доли стеснения, незнакомец усмехнулся. Виолетта готова была поспорить, что его глаза, скрытые под тёмными локонами, с каким-то нездоровым блеском остановились на её шее, едва прикрытой влажным полотенцем. Играя пальцами с воздухом, сжимая и расслабляя ладонь, он словно представлял, как сворачивает ей горло. — Я никуда не уйду, девочка, нравится тебе это или нет.

— Тогда я прямо сейчас вызову копов, — Ви отступила на шаг и лихорадочно заозиралась в поисках чего-то более тяжёлого, чем швабра. Взгляд остановился на увесистом стуле, и в ту же секунду на лице мужчины заиграла мрачная улыбка. — Спрашиваю в первый и последний раз: кто ты и что тебе нужно?

— Если продолжишь говорить со мной в подобном тоне, это безусловно будет последний раз, когда тебе удастся спросить что-либо, — заметил он в ответ.

Шагнув вперёд, мужчина пинком отодвинул стул с дороги, заставив его с грохотом завалиться на бок, и медленно, со звериной грацией приблизился к Ви. Его корпус подался вперёд, ноги ступали по линолеуму мягко, без единого звука. Виолетта сглотнула, но посмотрела нападающему прямо в лицо.

Она умела постоять за себя через кровь и ссадины, знала, как дать сдачи любому ублюдку из школы. И уже за это её боялись, годами обходили стороной. Но сейчас, в случае этого типа, Виолетта растерялась. Он даже не был зол. Спокойный, безумный, незнакомец читал её как открытую книгу и видел страх, который Виолетта упорно прятала за грубостью.

— Значит так. Если ты сделаешь ещё хоть шаг вперёд, я точно надеру тебе…

Он сделал пять, не замедлившись ни на мгновение, и с всё той же улыбкой вырвал швабру у неё из рук. Бесполезная палка отлетела на пол, когда мужчина схватил Ви за плечо и втащил на порог кухни.

— Пустые угрозы мне не свойственны. Ты хорошо подумала?

— Отпусти меня, — она выкрикнула это, вцепившись ему в руку, и оттолкнула изо всех сил.

К её удивлению, незнакомец молниеносно убрал ладонь. Он оттянул ворот рубашки, потёр горло, выглядя опешившим, и промолчал.

— Не смей приближаться. Кто ты такой? И чего хочешь?

Она уже приняла боевую стойку, защищая поднятыми кулаками лицо, и попятилась к закрытому окну. Правда, обернуться, открыть деревянную раму и подставить спину под удар сейчас казалось сумасшествием. Грудь судорожно вздымалась, а зрачки упирались в выход, к которому не было пути: теперь между ней и коридором стоял он.

— Разве у тебя нет никаких предположений? Надо же… Я разочарован.

— Ты… ты украл моего коня, — на одном дыхании выпалила она единственное объяснение, звучащее адекватнее, чем «По-моему, ты — грёбаный конь!». — Но знаешь, бери его и вали. Серьёзно. Правда! Я не стану мешать или строчить заявление в полицию. Просто уйди. С меня хватит!

— Ты же должна догадываться, кто я. Признай очевидное, смертная, и склони голову в знак повиновения.

С этими словами незнакомец вскинул подбородок. Пряди, скрывающие его лицо, слетели набок, обнажая бледную кожу, острый подбородок, высокие скулы. И угольные глаза, которые Виолетта уже видела раньше.

«У меня на кухне — конь-оборотень. Конь-маньяк. Чокнутый человек-конь, — осознала она. — Срань господня… Уж лучше бы собака. Может, даже свора бойцовских собак».

— Значит, ты никогда не слышала о Волшебном народе. Просто невероятно, — на удивление спокойно заключил он. Его глаза с неожиданным разочарованием заскользили по Ви.

Мужчина явно заставлял себя обращаться к ней. Его правая ладонь то и дело скользила вверх и вниз по шее, словно стараясь что-то сбросить, но безуспешно. Тогда он стал ходить по кухне взад-вперёд, плавно, испытывающе, держась на расстоянии от Ви, точно ястреб, кружащий над непростой добычей.

— Ну так расскажи, — с трудом изобразив слабую улыбку, Виолетта начала пристально разглядывать свои ступни. «Кроссовки в ванной, — она на удивление расчётливо отмечала детали, чтобы придумать хоть какой-то план, — а значит, когда придётся бежать, надо быть осторожнее: босые ноги скользят… Магазины ещё не работают, закусочная тоже, звать на помощь сейчас — ужасный вариант, а дом Лесли слишком далеко. Открыть окно и сбежать не успею: только подставлю спину. Может, потянуть время, дождаться папу? Всего десять, может, пятнадцать минут!»

Заметив насторожённость Ви, незнакомец фыркнул и пояснил:

— Мы называем себя кэльпи, смертная. Вижу, вы зря позабыли собственные легенды и алчные желания заполучить нас, собственные страхи умереть от наших рук… Человеческая память так коротка, однако это и к лучшему: так проще вас убивать.

У незнакомца был очень странный голос. Поначалу вкрадчивый, мягкий, приятный, он в один миг мог стать абсолютно жёстким, саркастичным. И лёгкий пафос, скрывающийся в старомодных фразах, только подчёркивал эту разницу.

К тому же на мужчину нельзя было не засмотреться — и от этого Ви почувствовала себя ещё хуже. Его безукоризненная красота почему-то пугала, внушала странный трепет — и желание броситься прочь.

Она ещё никогда не чувствовала себя настолько беззащитной перед кем-либо.

— Когда-то люди боялись преданий… Согласно им, кэльпи — это лошади или кони, обитающие в озёрах и реках, способные менять обличья. Водные духи Волшебного народа, посланники дьявола, роковые обольстители — у нас всегда было много имён. Испокон веков мы заманивали смертных к воде, а после утаскивали глупое отродье на самое дно… Вот почему люди всегда боялись садиться на спину кэльпи. Каждый знал, что это значило обречь себя на верную смерть.

— Хочешь сказать, что у озера я встретила кэльпи, он заявился ко мне домой, а потом из коня превратился в злобного типа?

— Я недостаточно ясно выразился? — Кэльпи приподнял бровь. — Прекрати дерзить, смертная… Трофей, не знающий смирения, мне ни к чему.

Он остановился на холодном кафеле, укрытом разводами жира, размеренно покачиваясь из стороны в сторону. И это напомнило Ви движения кобры, усыпляющей бдительность жертвы прямо перед броском.

Огромной смертоносной водяной кобры.

— Не двигайся, — почему-то вырвалось у неё. — Ты же сам сказал, что духи убивают людей. А конь меня не тронул.

Он невольно замер, прожигая её взглядом, едва вздымая грудь.

— Безусловно. Ты жива лишь по моей воле…

— Отойди с прохода. Подними упавшую швабру, досчитай до пяти и поставь её возле мойки.

Мужчина заколебался на долю секунды — и повиновался беспрекословно. Только после этого он запрокинул голову и стиснул зубы. Его дыхание постепенно выравнивалось, а ресницы подрагивали, словно по телу то и дело пробегали волны боли.

— Надо же… — Кэльпи выругался и почему-то зашёлся тихим смехом. — Быстрее, чем я ожидал. И в разы больнее, чем мог представить… Мне всё-таки следовало закрыть тебе рот.

— Ты… ты же меня слушаешься. Почему? Ответь.

— Мы заключили временный контракт.

— Когда успели?

— Когда ты, девочка, беспечно явилась к озеру, накинула петлю мне на шею и вывела из рунного круга… Теперь наши судьбы связаны, и только смерть сумеет нас разлучить.

Он издал смешок, но уже в следующее мгновение опять помрачнел. При слове «смерть» в его глазах мелькнул какой-то металлический блеск, и Виолетта затаила дыхание.

Сомнений не осталось: незнакомец знал как об озере, так и о верёвке, наброшенной на лошадь ночью в дремучем лесу.

— И какие условия у нашего временного контракта? — Она торопливо добавила: — Расскажи.

— Сейчас условия таковы: мне приходится подчиняться большинству твоих приказов. Однако на твоём месте я бы подумал дважды, прежде чем их отдавать… Потакать твоим желаниям против воли мне не по душе.

— Так, ладно. Допустим. Контракт, приказы… Неважно. Чего ты хочешь от меня?

— Недолгого… сотрудничества, — мурлыкнул он. — Сделаешь то, что я велю, — и я буду снисходителен.

Виолетта уже давно поглядывала на освободившийся дверной проём, переминаясь с ноги на ногу. Но в этот раз сладкое чувство власти вскружило голову, пересилило страх.

— Кэльпи, значит… — Она сделала ещё один глубокий вдох. В голове уже замелькали тысячи вопросов, касающихся его угроз, чар и появления в целом, но с губ почему-то сорвался самый банальный из них: — У тебя есть имя? Я Виолетта.

— Хочешь обратиться ко мне — называй кэльпи, — более резко, чем обычно, выдохнул он.

— Кэльпи… Если это кто-то услышит, будут проблемы. Меня и без того психопаткой считают, — она покачала головой, вспомнив, как год за годом, ещё с начальной школы, в её сторону вечно летели смешки. Сейчас дальше них дело заходило редко. Но даже в худшие дни, когда Виолетта, прихрамывая, приходила домой в синяках и царапинах, отец без лишних вопросов понимал: обидчику досталось не меньше.

— Тогда не зови, — рыкнул незнакомец, всё ещё стоя на месте, и собрался снова пустить в ход угрозы. Но Ви почему-то не смогла остановиться, хоть и знала: она играет с огнём.

— Не хочешь говорить — сама придумаю нормальное сокращение, на всякий случай. Что-то привычное, но похожее… Как насчёт Кэла? Кэльпи, Кэллум, Кэл… Звучит! А теперь я хочу, чтобы ты рассказал мне больше о…

— Не смей давать мне имя.

Вопреки одному из приказов, он бросился вперёд.

Неожиданно для Ви кэльпи рухнул на пол, задыхаясь, хрипя и сжимая горло руками. Его голова склонилась, кадык дёрнулся, а волосы волной легли на грудь. Искры в глазах потухли, сменившись страданием, и он вдруг стал выглядеть так, словно всё, что ему оставалось, — это упасть лицом в пол и лежать, лежать не в силах пошевелиться. Но даже захлёбываясь болью, незнакомец остался стоять с выпрямленной спиной. Пусть на коленях, пусть судорожно втягивая носом воздух и пряча ошеломлённый взгляд, но не собираясь покоряться никогда.

Виолетта замерла, глядя на то, как на шее кэльпи проступили красные отметины, похожие на следы от невидимой цепи. Словно огромная всесильная змея, та контролировала малейшую попытку кэльпи ослушаться приказа. Оживала, удлинялась, извивалась вокруг горла и опутывала тяжелеющими звеньями. Он мог бы вскочить и вцепиться в металл пальцами, сменить облик, но это ничего бы ему не дало: разве что только очередную порцию агонии и новое унижение. А Ви по-прежнему стояла в шаге от него, тяжело дыша, изредка вздрагивая от адреналина, волнами выплёскивающегося в кровь, и не знала, что делать дальше.

Она торопливо отступила от незнакомца — зверя — и с трудом уняла дрожь. «Я отдала правильный приказ, — эхом запульсировало в голове осознание. — Кэльпи не сумеет меня ослушаться. Не сумеет приблизиться. Действительно не сумеет, как бы ни хотел!»

Тот по-прежнему стоял перед ней на коленях, угнетённо молча, будто провинившийся пёс перед своей хозяйкой. Смирный глупый пёс. В душе это было ему ненавистно: пламя ярости, стеной стоявшее в глазах, говорило за себя. Кэльпи хотелось вскочить с лёгкой грацией, принять облик монстра и разорвать Ви в клочья острыми зубами, растоптать сильными копытами, заставить ответить за каждое оскорбление… Но он не мог, и этим всё было сказано.

— Я, кажется, говорила не приближаться. Кэл, — подчеркнула она ему назло, кладя руки на бёдра. — Считаешь, будто можешь ворваться в мой дом и так со мной разговаривать? Запугивать? Вот только, кажется, твои угрозы не стоят и гроша.

— Это временно… Но ты сделала свой выбор, девочка, а я сделал свой. Было бы проще убить тебя сразу и найти более сговорчивого смертного, однако я не прочь потерять сутки и посмотреть, как ты будешь рыдать в дальнем углу собственного дома, дрожа от страха и умоляя меня избавить тебя от кошмара. Сделать хоть что-нибудь, чтобы всё прекратить, — Кэл улыбнулся, окончательно придя в себя, но в этой улыбке не было ни капли тепла.

— Ты ничего не можешь, — неуверенно настаивала она, и странное чувство власти внутри только крепло. — Мог бы — не упал бы сейчас на пол. А значит, я здесь буду главной. Я, Кэл. Не ты.

Ладони парня сжались в кулаки, но замерли, когда в замочной скважине входной двери дважды повернулся ключ. И Ви побледнела.

— …О нет. Папа пришёл, — обречённо шепнула она и ещё раз обвела взглядом бардак на кухне и разъярённого кэльпи, стоящего на коленях.

Только тогда Виолетта поняла, что объяснить это будет очень и очень сложно.

***

Поддержи автора, поставь звёздочку или оставь комментарий. Без этого мне будет сложнее понять, нравится ли тебе книга ❤

https://teleg.run/MiriamValentine — мой уютный Телеграм-канал. Обязательно загляни, если выдастся свободная минутка!

Обнимаю и люблю.