«Он — убийца, — снова и снова бессознательно повторяла про себя Виолетта, затаив дыхание. Нахмурившись, она едва заметно покачала головой, отбрасывая ненужные мысли прочь, но они всё равно продолжили метаться из стороны в сторону, точно рой испуганных бабочек-подёнок. — Кэл говорит не о Майкле... Правда же?»

Долгая, до ужаса мрачная тишина стала ей ответом.

Кэльпи не произнёс ни слова, стоя поодаль со скрещёнными на груди руками. Он всё рассматривал замявшуюся Ви, выгнув бровь, и его невесёлая улыбка говорила сама за себя: «Ты думаешь в верном направлении, смертная».

— Да ну, ты бы не стал! — выпалила она, отрицая безумное предположение. — Только Лили могла!..

— Совсем нет. Это был я, — Кэл усмехнулся ещё шире, заметив, как запоздалое осознание исказило её лицо.

Выдохнув, Ви стряхнула с себя последние капли наваждения, вызванного чарами, медленно поднялась и сделала шаг назад.

Обратив внимание на этот жест, он удовлетворённо кивнул, отбросил копну разметавшихся волос за спину и продолжил:

— Наконец-то адекватная реакция на мои слова... Да, это я убил Майкла Стоуна. Я. Не Лили. Я — убийца, а она лишь играла с мертвецами, добиваясь твоей смерти. Не в её привычках марать руки... И клятва была нарушена ею. Не мной.

Виолетта не удержалась и молча сделала ещё один шаг к выходу, попутно одёргивая футболку. Напряжённый взгляд выхватывал из полумрака вокруг только силуэты молодых сосен и раскидистого шиповника, нежных лилий и травы, выбивавшейся из-под земли то тут, то там. Подземная часть пещеры, по стенам которой плясали сияющие блики от воды, оставалась пустой: вокруг не был ни души, кроме них двоих. И тогда Ви спросила себя: «Если это правда... Зачем мы пытались ему помочь? Зачем, если Майкл очутился в гробу по его вине?!»

— Теперь ты боишься, Виолетта. И правильно: меня нужно бояться... Я ведь говорил открытым текстом: «Да, это я убил его», «Я не отрицаю своей вины». Такова правда, — закончил он с непроницаемой улыбкой, — поэтому избавься от меня сразу, как только мы покинем Райгх.

Раньше чем Ви успела бы среагировать на его слова и броситься к лестнице, ведущей наверх, кэльпи приблизился к ней, схватил за плечи и развернул к себе, не оставляя ни шанса на побег. Она помнила, насколько цепкими оказывались его пальцы в такие минуты, и не стала вырываться. Красноречивая улыбка Кэла сама сказала за себя: «Правильно. Не старайся сбежать, девочка... Мы должны прийти к соглашению».

Почему-то в этот момент Ви вдруг вспомнилось старое видео, которое им когда-то включили в школе на уроке зоологии, — охота питона на кролика. Сначала змея набросилась на зверька и в считанные секунды обвилась вокруг него несколькими плотными кольцами. После, придушивая смертельными объятиями, она очень нежно касалась головой обмякшей неподвижной тушки... А затем медленно и безжалостно заглотила кролика живьём.

Зрелище охоты показалось ей жутким и завораживающим одновременно, но последнее тревожило куда больше первого. И сейчас, в тот момент, когда Ви ощутила прохладное дыхание Кэла на своей щеке, она вдруг почувствовала себя тем самым кроликом в объятиях питона. Маленьким, испуганным и совсем беспомощным.

Заметив животный ужас, промелькнувший на лице Ви, кэльпи глухо засмеялся, прижав её к себе за талию одной рукой, и прошептал на ухо:

— Ты так слепо верила в меня, моя маленькая наивная хозяйка... Однако твоя вера в хорошее обречена. Я убивал, я убиваю, и встреть Стоуна снова — убил бы без колебаний. Таково уж моё предназначение — нести смерть.

Сделав глубокий выдох, она медленно опустила глаза к земле и не сказала ничего. Ви могла чувствовать тяжесть его пальцев сквозь одежду; напряжение всех мышц, будто готовых свернуть ей шею при малейшем неверном движении; ровное дыхание.

«Нужно успокоиться. Кэл меня не тронет. До этого он сказал, что уважает меня, говорил мирно... А теперь просто запугивает, добиваясь своего», — убеждала себя она, но теперь сомнения захлёстывали её с головой, настолько сильно, что легко перекрывали влияние любовных чар.

— Ты из тех, кто слишком дорожит обещаниями, чтобы их нарушить. Как и я, — вкрадчиво, почти что нежно продолжал Кэл. — Для меня нет различия между «хорошими» и «плохими» методами... Одно слово — и ты не пострадаешь. Вернёшься домой вместе с Джейсоном и продолжишь свою привычную обыденную жизнь, какую и вела до встречи с Волшебным народом.

Ви всё равно пришлось набраться смелости, чтобы ответить:

— Нет. Что бы ты ни говорил, я не стану ничего обещать... Ты убеждаешь меня нарушить мои принципы. Но где гарантия, что сейчас ты не нарушаешь собственные и не лжёшь?

Его губы дёрнулись, а взгляд стал жёстче, будто говоря: «Замолчи. Это не так». Однако, выждав с минуту, он неодобрительно покачал головой, снова положил обе руки ей на плечи и заставил Ви опуститься на землю. Сам он сел рядом.

— Сказал же: смертный погиб от моих рук. Это чистая правда. И ты станешь следующей покойницей, если проигнорируешь мою просьбу. — Помедлив, Кэл нехотя добавил: — Смертного действительно убил я.

— Ты бы физически не успел убить Майкла. Не успел бы похитить и утопить!

— Я не похищаю людей, девочка. Мальчик пошёл со мной по своей воле, нарочно тихо, не привлекая внимания... Он был совсем не против прогулки верхом к Проклятому озеру, и весь путь занял куда меньше получаса.

— Майкл никогда бы не сел кэльпи на спину, — возразила Виолетта, — если бы только не!..

— Если бы не желал смерти. И Лили здесь ни при чём, — криво усмехнулся он, закончив её фразу. — Теперь моих слов достаточно, чтобы ты признала их правдой?

— Нет. Недостаточно. Объясни, что случилось, полностью, от начала и до самого конца, иначе я не стану тебе верить, — уже догадавшись, на чём следовало настаивать, продолжила Ви. — Что значит «желал смерти»? И как Лили вообще может быть ни при чём?!

— Я убил мальчика не ради кого-то. И не получил от этого ни капли удовольствия. — Выдержав паузу, кэльпи прикрыл глаза, словно что-то вспоминая, а после вынужденно добавил: — Он молил меня о смерти на коленях. И его мольба была услышана.

Теперь Ви не понимала ровным счётом ничего. Всё, что она могла делать, — это покорно сидеть на холодном песке эльфийской пещеры, окутанной бирюзовым сиянием, смотреть на кэльпи, завораживавшим взгляд потусторонней красотой, и слушать признание в убийстве, произносимое его красивым бархатистым голосом.

— Мальчик умирал. Медленно, болезненно, ощутимо, — всё так же через силу продолжал рассказывать Кэл, погрузившись в тяжёлые, неприятные мысли. — Майкл Стоун оказался достаточно проницателен, как для человека. Проницательнее многих. Потому и прожил дольше остальных, однако его судьба считалась предрешённой с самого начала. Мальчика бросили собственные родители, а эльфы использовали всю недолгую жизнь.

— Я догадалась, что Лейлар как-то по-особенному отбирал хозяев для Лили, — заметила она, всё ещё тяжело дыша, когда молчание затянулось, — но почему всегда детей? Почему больных?

— Пока дети малы, они слишком наивны, чтобы отдавать взвешенные приказы из чистого расчёта, — объяснил он. — Лейлар в любом случае был вынужден приставить к Лили хозяина, чтобы весь Эльфийский народ не усомнился в её статусе «рабыни». И потому он лично отбирал себе в воспитанники маленьких детей, которые всегда оказывались больны с рождения и рано умирали, в возрасте до восьми. «Позволить больным сиротам прожить недолгую, но счастливую жизнь», — так объяснял это Лейлар каждому, и народ восторгался его «состраданием». Однако в действительности ему не было никакого дела до людей. Он оставался слишком поглощён правлением в Навии́рум Райгхе... То, что Майкл Стоун прожил дольше остальных, — это исключительная заслуга целителя, вернувшегося из Тихого Леса несколько лет назад.

— Я помню, наследственная болезнь... Но ведь Майкл говорил, что никогда ей не поддастся! Он был готов бороться за жизнь, считал её чудесной!

— Может, это так, — поразмыслив, Кэл всё-таки согласился с ней. — Не могу не признать: мальчик был крайне умён и догадлив, и он боролся за жизнь по-своему. Оставался покорным, вежливым и милым, как послушная игрушка эльфов, чтобы продолжить получать лекарства. Пел им сладкие песни днями напролёт... Никогда не спрашивал лишнего, не лез в чужие тайны, не приказывал Лили, чем в итоге завоевал её расположенность, и уважал Лейлара, даже понимая, что воспитанник вовсе не был ему нужен — лишь мешался под ногами. Однако с каждым днём болезнь подступала всё ближе, как бы он ни улыбался окружающим... Мальчик в любом случае умер бы в страшных мучениях. А сперва, скорее всего, оказался бы полностью обездвижен на многие месяцы после следующего из припадков... Вот почему для того, чтобы понять, что из себя представляет человек, достаточно лишь узнать его желания и страхи.

— Желанием Майкла точно было жить! — настаивала Ви.

— Однако заветным страхом, поглощавшим любое желание, стал шанс пережить припадок и не умереть. Не в силах пошевелиться, мальчик мог остаться прикованным к кровати в углу старой пещеры до конца своих дней, и этого он боялся больше всего на свете. Боялся неконтролируемых судорог, кровавой пены у рта, мертвенной бледности и беспощадного паралича. Боялся наложить на себя руки, потому что боялся боли. И ни Лейлар, ни даже Лили никогда не согласились бы его убить, дорожа своей безупречной репутацией «спасителей», ведь опасались осуждения. Что уж говорить о других эльфах, пылинки сдувавших с Неприкосновенного...

— Хочешь сказать, Лили никак не виновна в смерти Майкла?

Это казалось немыслимым. Для Ви белоснежная кэльпи была воплощением зла: не абсолютного и вселенского, но как минимум коварного и чудовищного. И слова о том, что вина за гибель мальчика лежала не на ней, звучали дико.

— Не совсем... Слушай. Разумеется, Лили не хотела бы остаться прикованной к дому вместе с ним. Однако Майкла она не ненавидела. Можно сказать, даже прониклась к этому смертному неподдельным сочувствием, — на этих словах Кэл громко фыркнул, сам едва веря в то, что узнал. — Тот, в свою очередь, крепко привязался к ней, считал за сестру. Нарочно не искал ниточек, связывавших Лили и Лейлара, не ходил по дому в поисках тайных дверей, не пытался выведать её секрет, держался как можно дальше от дворовых интриг... А после, когда Майклу осталось совсем недолго, в Райгхе появился я.

Перед глазами Ви вновь вспыхнул образ того странного мальчика в длинном балахоне, которого она видела живым всего однажды. Его чёрные кудри создавали резкий контраст с бледной кожей и белоснежной тканью рясы, а пронзительные, всегда холодные глаза смотрели не по-детски серьёзно. «Ну уж нет... Поддаваться болезни я ни за что не стану», — снова вспомнились ей мягкие, но решительные слова — и после рассказа Кэла их трактовка кардинально изменилась.

Среди всех жителей Рэгнума Майкл Стоун был единственным, кто, оставаясь в тени, наблюдал за Чёрной Смертью из-за спины Лейлара со жгучим интересом.

— Так он сам пришёл к тебе? Или его всё-таки прислала Лили?..

— На этот раз, безусловно, второе, — подтвердил он. — Она дала ему совет: «Умоляй чёрного кэльпи о смерти, и он не откажет»... И я действительно не смог отказать, даже зная, к чему это приведёт. — Кэл оборвал рассказ и просидел ещё с минуту молча, собираясь с мыслями, вновь и вновь вспоминая детали того, что произошло той ночью в Эльфийском лесу. Это последнее убийство словно бы стало тем, что окончательно потушило в нём былую ненависть к смертным — и запутало, сломав многие убеждения. — Ты не могла не заметить: Лейлар заблокировал узы не только нашего контракта, но и их. Мальчик покинул Райгх со мной — и умер, не догадываясь, что его смерть повлечёт за собой другие. И он от чистого сердца верил: Лили снова нашла бы способ меня защитить, спасти от казни.

— И она нашла, — вспомнила Ви. — Если бы ты стал играть по её правилам, тебя бы не...

На миг поддавшись эмоциям, Кэл сжал пальцы, зарываясь ими в землю, и с утробным рыком ответил:

— Ни за что. Я был в ярости... С той самой секунды, когда мы с ней остались наедине и Лили напомнила мне о клятве. «Если ты останешься верным обещанию и убьёшь Майкла, я тоже убью твою хозяйку, — настаивала она, — и тогда Лейлар позволит и тебе остаться в Райгхе. Здесь, со мной... Ты преклонишь перед ним колени, позволишь набросить на себя уздечку — и он отменит собственный закон, станет твоим новым хозяином. Конечно, первые годы тебе придётся тяжело... Но, увидев, что даже Чёрная Смерть бывает кроток и послушен, Эльфийский народ наконец даст всем кэльпи шанс!» Красивый план, не так ли? И такой благородный... — Он рассмеялся, точно представив, как год за годом ему довелось бы прислуживать толпе спесивцев и выполнять их капризы, но быстро оборвал смех. — Конечно, я был против. Был взбешён. И тогда Лили нагло сыграла на моих принципах и чувствах... Она знала, что мне всё равно не удастся отказать мальчику в просьбе. Знала, что после его гибели имела полное право проигнорировать мой отказ ради верности клятве. Знала — и решила подурачиться с трупом, чарами и тобой, чтобы заставить меня почувствовать себя бессильным, отбросить последние капли гордости и склонить голову перед заклятым врагом. Хотя Лейлар, видимо, посчитал всю эту затею рискованной, пошёл против Лили за её спиной, стал плести новые интриги и твоими руками попытался убрать меня с дороги... Мальчик обронил что-то про вашу с ним беседу. Он посчитал, что Лили должна была открыть тебе наш секрет, а Лейлар — попросить тебя отпустить меня. На самом же деле: убить?

Виолетта смотрела на него, не зная что сказать в ответ на его монолог, и не верила собственным ушам. «Всё-таки Кэл говорит правду. Его слова объясняют всё, всё случившееся от начала и до конца... И он убийца», — шептал ей жестокий рассудок, а горячее сердце выстукивало: «Но плохой ли?» И здравый смысл, холодно усмехнувшись, тут же резонно интересовался у последнего: «А разве убийца может быть хорошим?»

— Я ведь говорил, Виолетта. Тебе не стоило меня защищать. Эльфийский Суд верно определил виновного, и виновный сам желает казни. — Опустив голову так, что волосы чёрной завесой упали ему на лицо, Кэл внезапно провёл подушечками пальцев по её раскрасневшейся щеке. — Одно слово за пределами этой деревни — и тебе не стоит бояться укора совести, когда дело касается меня.

— Даже если так... Мой ответ — нет, — твёрдо повторила она в который раз и опустила веки, но от его прикосновения не отстранилась.

— Значит, ты ни при каких обстоятельствах не убьёшь меня, девочка? Как бы я ни требовал этого, как бы ни просил? — кэльпи не сдержал язвительной улыбки, будто издеваясь не столько над Ви, сколько над самим собой.

— Виолетта. Меня зовут Виолетта, — в который раз напомнила она, распахивая глаза, — и мой ответ окончательный.

— В любом случае, мы вернулись к тому, с чего начали, Виолетта. И я продолжу настаивать: убить меня — это то, что ты обязана сделать.

Кэл, как и прежде, находился к ней слишком близко, но Ви старалась об этом не думать. Не думать о переливах интонаций странного голоса; или о том, как удобно было притягивать кэльпи к себе, взявшись за цепь; или даже о том, сколько бы продержался на его коже след от её долгого поцелуя... Не думать. Только не сейчас.

Снова зажмурившись, Ви выдохнула и спросила внезапно осипшим голосом:

— Скажи... Смерть для тебя — это драгоценный подарок?

— Верно, — помолчав, согласился он и склонил голову набок, словно оценивая, к чему вела Виолетта.

— И если я не дам тебе желаемое, ты всё равно позволишь эльфам себя убить, ведь так?

— Вероятно.

— Но ты не можешь так поступить, — выпалила она, поймав его на согласии, — потому что сам зарёкся принимать что-либо в дар от Эльфийского народа. Помнишь ведь? А нарушишь слово — окажешься лжецом.

— Играешь моими же словами? — Кэл усмехнулся, будто это никогда раньше не приходило ему в голову. Ещё несколько минут он обдумывал её слова, но в конце концов хмыкнул, посмотрел на Ви из-под полуопущенных ресниц и сказал: — Зря. Со скрипом, но я рассматривал вариант отпустить тебя, оставить в Райгхе и уйти к эльфам одному... Однако теперь вопрос становится ребром: убьёшь или умрёшь?

Ему определённо не нравилась мысль о её смерти.

Ви слабо кивнула:

— Убью.

Кэл недоверчиво уставился на неё. И его взгляд тут же зарыскал вокруг Ви, будто выискивая что-то, проверяя её на честность, на малейший испуг быть уличённой во лжи. Пусть кэльпи и не мог использовать какие-либо чары в Рэгнуме, но способность ощущать страх, окутывавший воздух тяжёлой пеленой, никуда не делась и была таким же его чувством, как обоняние или слух.

— Повтори.

— Я убью тебя, — уже увереннее повторила Виолетта, — но у этого есть своя цена.

— Это больше похоже на правду... — Кэл покачал головой и устало подпёр щёку рукой. — Я слушаю.

— Три года, — молниеносно выдала она, не сводя с него глаз.

Кэл приподнял бровь с немым вопросом.

— За право умереть от моей руки я требую три года твоей жизни. Если за это время ты не передумаешь, я убью тебя, день в день. Даю слово. Но до тех пор ты сделаешь всё, чтобы изменить свою жизнь к лучшему, — и не совершишь ни единого убийства. А я постараюсь показать тебе, что продолжать бороться нужно всегда и что в мире нет абсолютно плохих людей, заслуживающих смерти.

На секунду Кэл закусил губу и слегка поморщился, как если бы слова Виолетты полоснули его по живому. Но всё же кэльпи стоял на своём, перебивая конец её чересчур эмоционального монолога:

— Даже если бы я согласился на подобное, ничто не помешало бы тебе скрепить контракт, когда мы покинем Райгх, и приказать мне жить... Как бы отвратительно это ни звучало.

— Тогда я не стану его скреплять, — твёрдо предложила она, — но и не разорву, чтобы ни один эльф или человек не стал твоим хозяином и не погнался за наживой. Ну а если однажды я нарушу данное тебе слово... Клянусь, я тебя убью тебя в тот же момент, если ты того захочешь.

Кэл вновь заколебался, словно её слова прозвучали одновременно и слишком заманчиво, и невозможно.

— Тебе не нужно ставить на себе крест. В целом мире есть столько вещей, о которых ты и подумать не мог... И теперь, когда ты свободен — да, Кэл, свободен! — и когда тебе больше не нужно кому-то мстить или убивать, ты можешь делать всё что хочешь. Идти куда хочешь. Смысл ведь есть всегда, решение есть всегда. А если ты не видишь выхода сейчас, значит, тебе просто нужно время, чтобы его найти!

Бархатистый обволакивающий голос вдруг зазвучал донельзя устало:

— Нет, Виолетта... Наш договор не просуществует и месяца: если ты меня не убьёшь, умрём мы оба. То, чего я от тебя так упорно требую, и есть единственный «выход». Просто бескрылому не хватило духу сообщить тебе об истинном положении дел.

— Что Антейлин мне не сказал? — она не отшатнулась, но всем видом ясно дала понять: такое утаивание ей совсем не нравилось. — Точно... Ты же должен был что-то мне объяснить! Так это напрямую связано с твоим шантажом? В чём дело?

— Дело в том, что Лейлар мёртв, — отчеканил Кэл, — и тех, кто нарушит законы королей, наказать некому. Стоит девочке, спасшей Лили, сделать шаг прочь со священной земли — и её разорвут на кусочки. Вместе со мной: до моей «невиновности» больше никому нет дела. Сейчас десятки эльфов ожидают меня за вратами в Райгх — и каждому из них теперь известен мой секрет.

— Но что если мы...

— Прибереги слова для кого-то другого, — перебил он, задерживая пальцы на губах Ви и заставляя её замолкнуть. — Теперь придётся сначала выслушивать твои глупейшие варианты того, как сбежать, потом стать свидетелем отчаяния, которое захлестнёт тебя не на один час, а в конечном счёте мы вернёмся конкретно к этому же разговору... Вот почему я не хотел объяснять случившееся до тех пор, пока ты не приняла бы верное решение. У нас нет времени на сомнения. Нет другого выхода. И такова моя благодарность тебе: право выкупить у эльфов собственную жизнь, уплатив цену моей. Неохотно, но они пойдут на эту сделку.

***

Поддержи автора, поставь звёздочку или оставь комментарий. Без этого мне будет сложнее понять, нравится ли тебе книга ❤

https://teleg.run/MiriamValentine — мой уютный Телеграм-канал. Обязательно загляни, если выдастся свободная минутка!

Обнимаю и люблю.