Эльфы всегда любили дипломатию больше оружия, ведь лишь следование заветам, которые не могли быть нарушены ни при каких обстоятельствах, удерживало их народ от гибели. И самое первое правило гласило: «Законы вашего короля нерушимы на веки вечные, ежели не будут они отменены самим королём, их принявшим, или голосованием всех из Эльфийского народа до единого. И да свершит король правосудие над непокорными!»

Это правило соблюдалось безукоризненно.

Короли приходили и уходили, а законы всё оставались и накладывались один на другой, плели коварную запутанную сеть ухищрений и интриг из века в век. Одни правители рисковали жизнью ради безопасности народа, другие проповедовали милосердие или справедливость, но большинство — почти все, раз уж на то пошло, — стремились получить сладкую выгоду. Взойдя на престол, каждый следующий эльф на сотни лет устанавливал новые порядки под стать своим увлечениям, мнениям и желаниям. Единицы были осторожны, остальные — жестоки: о последствиях задумывались немногие. Принятые однажды правила зачастую не подлежали нарушению, и лавировать среди всей паутины хаоса — огромной и коварной сети традиций, состоявшей из сотен маленьких законов-ниточек, мог далеко не каждый.

Молодой Лейлар был прекрасным мудрым правителем, готовым пойти на всё ради своего народа, но скованным десятками старых законов по рукам и ногам. И это вызывало у Кэла таинственное, никому, кроме него, не понятное злорадство.

«Кэльпи будет помилован и вновь заточён там, где должен был оставаться с самого начала, — определившись с решением, король обратился к народу поздней ночью, устало потирая переносицу. Тогда взгляд правителя с поистине невероятным сожалением скользил по Джейсону, беспокойно дремавшему в углу клетки, но Лейлар продолжал, пусть и не испытывал ни малейшего восторга от своих слов: — Смертный умрёт на рассвете. Однако, в случае отказа, если он посчитает такой поступок правильным в последнюю минуту, мы с радостью сохраним ему жизнь. Тогда лишь кэльпи будет казнён...»

Ночь ожидания пролетела в одно безжалостное мгновение. Кэл совсем не сопротивлялся, когда дюжина воинов доставили его и Джейсона на место казни за час до рассвета. Не пытался бежать из клетки, атаковать. Только огрызался или ядовито усмехался в ответ на все реплики, обращённые к нему, и с тяжёлой задумчивостью переводил взгляд с Лили, покорно стоявшей возле Лейлара с опущенной головой, на цепь у собственного горла. Вспоминал слова задиристых песенок, которые она со счастливой улыбкой сочиняла и напевала много лет назад, когда он убивал ради неё снова, и снова, и снова... О прекрасной жизни без смертных, о свободе и гордости, о чести и честности и о мире во всём мире для них самих. О призрачном, невозможном мире, в котором кэльпи не нужно было бы прятаться, сбегать и бояться.

О её глупой безжалостной мечте.

Когда Лейлар забрал Лили прочь и заковал Кэла у озера, он метался по берегу, будто разъярённый дикий волк, запертый в тесном вольере, и винил во всём себя. Верил, что она была убита Эльфийским народом из-за — и, главное, ради! — него. Шептал новые клятвы о мести Лейлару каждую ночь, наплевав на все молитвы и мольбы, которые никогда не становились явью.

Одна мягкая улыбка превратила кэльпи из затравленного мальчика в того, кого боялись все и с кем вынуждены были считаться. Показала что-то, кроме десятков лет одиночества, боли и непонимания. Подарила смысл всего. Научила топить смертных, наслаждаться этим. И когда её звонкий смех навсегда затих у Проклятого озера, кэльпи впервые подчинился единственно верному чувству — желанию отомстить. Убить Лейлара собственными руками. За неё и за всё. За всё.

Лили говорила на равных, когда впервые появилась у озера; просила о помощи, как друга; плакала, радовалась и смеялась от чистого сердца, рассказывая удивительные вещи. И её счастье стало его счастьем, ради которого он мог наплевать на все свои желания.

До тех пор, пока сама Лили не наплевала на него.

Однако мысль о её предательстве оказалась такой естественной, такой простой. Она стала тем недостающим кусочком пазла, который кэльпи отчаянно искал, но не хотел замечать десятки лет. И даже понимая всё от начала и до конца, он не перестал играть в её игры, по собственной воле сдержал старое обещание. И продолжил молчать обо всём ради светлого, радостного, счастливого будущего всего Водного народа.

Если мечты Лили должны были быть куплены ценой его жизни, Кэл не протестовал. Только мрачно скалился, глядя на заплаканное личико, и ловил себя на единственной мысли, приносившей ему небывалое удовлетворение: «По крайней мере, я заставил её бояться, когда спас смертную, когда выкопал себе желанную могилу... Заставил нарушить все наши принципы — и это того стоило».

Презирая её за «благие намерения», ненавидя Лейлара за «спасение от смерти», кэльпи не мог пойти против них двоих. Не хотел. Не понимал. Желал закончить всё и прервать жизнь, о которой никогда не просил, ведь раз даже Лили его предала, все цели Кэла свелись к самой первой из них.

Молчание подарило бы заветную смерть.

Теперь до начала казни оставались считанные минуты, и волнение в рядах эльфов всё росло и росло. Максимального накала оно достигло тогда, когда клетку убрали в сторону, но это не значило ничего: никто из обвинённых не сумел бы покинуть Суд безнаказанным.

Поморщившись, Кэл заставил себя отвлечься от раздумий и посмотреть вдаль, по-прежнему будучи прикованным к зловещему столбу: его переместили вместе с ним. Босые ноги чувствовали знакомые траву, землю и песок берега Проклятого озера; новые кандалы невыносимо жгли щиколотки и запястья при малейшем сопротивлении. Цепь на шее пульсировала тупой тянущей болью.

Стало немного ветрено, и рассветное персиковое небо затянули тучи, закрывшие собой утреннее солнце. Озёрная вода, за которой Кэл наблюдал издалека, то подступала ближе, заставляя кэльпи представлять её прохладу, то тут же пугливо убегала прочь для того, чтобы снова вернуться. Вокруг стояла неспокойная, тревожная атмосфера, но он всё так же хладнокровно глядел вперёд, в самые тёмные глубины.

«Чёртово озеро... Неужели моя жизнь настолько связана с этим местом? — ироничный вопрос, вдруг вспыхнувший в сознании, заставил Кэла прищуриться; в уголках его глаз тут же затаились недобрые морщинки. — Лучше бы они убили меня с самого начала. Когда я ещё умолял».

Со свистом выдохнув, он обернулся и в который раз заметил:

— Сделай услугу нам обоим, Джейсон: прекрати тратить время попусту, откажись от своих слов сейчас же, вернись в человеческий мир и дай мне умереть быстрее.

— Сказал же, позже, — Джей стоял на берегу неподалёку от кэльпи, всего в двух-трёх шагах. Его пальцы заметно дрожали, щёки раскраснелись от волнения, но он по-прежнему настаивал: — Ви что-нибудь придумает и вытащит нас, я уверен! Может, ей просто нужно выждать!

— Сомневаюсь. — Кэл не скрывал презрения, но продолжал на удивление настойчиво отговаривать его: — Хватит пустого геройства. Смертная не пришла до рассвета — и не придёт сейчас.

Джей криво улыбнулся и стиснул зубы. В глазах, блеснувших тёмным свинцом, ясно читалась тревога, и всё равно он упрямо стоял на своём, как последний дурак:

— Я откажусь тогда, когда она уже будет здесь! Чтобы Ви увидела это своими глазами!

— И зачем? — спросил Кэл равнодушно. — К чему этот спектакль?

— Ну, ты же помнишь, что было утром? Она обняла меня! Обняла, когда подумала, что могла меня потерять! — честно выпалил тот как на духу. — И если я опять окажусь на волоске от смерти, выждав до последнего... Котёнок точно поймёт, что всё это время была в меня влюблена!

— Логика смертных иногда очаровательна, — фыркнул он. — «Влюблена»? Под влюблённостью ты подразумеваешь влечение?

Джей, замявшись, кивнул.

— Понимаешь, мы с ней так долго дружим, что Ви никак не может этого признать! Но всё, абсолютно всё говорит о том, что котёнок в меня влюбилась! Она же и волосы мне поправляет, и улыбается мягко так, и переживает за меня, и... и мою смерть не смогла бы вынести. — Он запнулся, покраснев, но продолжил тараторить: — И если я сумею выиграть ей время, когда Ви это так нужно; если буду выглядеть героем в её глазах, рискуя жизнью... Тогда она точно примет моё признание в любви всерьёз и не станет отшучиваться! Ну и плюс разве это не круто: двое влюблённых объединяются, чтобы спасти некогда заклятого врага?

— Ты, кажется, даже не допускаешь мысли о том, что девочка не сможет меня спасти, — Кэл покачал головой, заметив, что Джей размышлял по-детски наивно. — А ты не задумывался, почему она так поступает? Зачем ей спасать этого некогда заклятого врага?

— Ну, потому что это Ви, — просто ответил он. — Думаю, она просто благодарна тебе за спасение.

— Этого недостаточно, чтобы захотеть предложить обмен жизнями, — Кэл нарочито напомнил этим про тот момент, когда Ви заявила перед сотнями пронизывающих взглядов толпы: «Я хочу смягчить его приговор, любой ценой!» — Считай, что девочка «влюблена» в меня. И поэтому она не пришла. Никакой справедливости ей для меня не добиться, а наблюдать за моей казнью оказалось бы для неё слишком болезненно.

— Виолетта что?! — Джей поперхнулся воздухом от такого заявления. — Да нет, быть не может... То есть, вы же встретились буквально вчера! Буквально! И она тебя на дух не переносит!

— Тогда почему девочки здесь нет, если ей так дорог ты? — настаивал он. — Уходи, Джейсон. Хватит рисковать жизнью попусту: дотянув до последнего, ты рискуешь тем, что разъярённая толпа не примет твоего протестующего лепета. Тебя казнят. А после, в любом случае, казнят меня, уж поверь... Однако, в отличие от меня, у тебя есть причины для того, чтобы жить, и есть дом, куда ты можешь вернуться.

— Ну уж нет! Теперь я точно не уйду.

— Джейсон, — Кэл буквально прорычал его имя.

— Я знаю, как меня зовут, — отрезал Джей. — Просто ты ошибся насчёт Ви! Она меня любит и точно придёт! Увидит, на что я готов ради неё, и поймёт, что я лучший парень из всех!

— Её здесь не будет, так что прекрати разыгрывать драму, Джейсон, и тянуть время. Продолжишь — умрёшь вместе со мной. Ступай домой.

Напряжение, наполнившее воздух над толпой, достигло своего предела, пропитало песок и траву под ногами, пробежало над верхушками вековых сосен. Но кэльпи оставался спокоен, как зеркальная гладь, будто ему предстояла скучная прогулка, а не скорая казнь.

— Но тебя же реально убьют, если я уйду! — наконец осознав, что у Ви ничего могло и не получиться, Джей отвёл глаза. — Жесть...

Он кусал губы, нервно оглядывался, тщетно высматривая в толпе знакомый силуэт, и подрагивал от объятий промозглого ветра в своей летней пижаме.

— Разумеется убьют, — с полным безразличием подтвердил Кэл, снова повернувшись к Джею спиной, и не моргая уставился на беспокойную водную рябь.

— Тогда я тем более не могу так легко взять слова обратно! — Он вздохнул и замолчал, в растерянности перебирая пальцами воздух: в отличие от кэльпи, его запястья были скованы обычными стальными цепями. Внезапно Джей опустил голову, и с трудом сдерживаемые им, другие слова посыпались без остановки: — Виолетта ещё может прийти, и тогда я покажу ей, что держался до последнего, сделал всё, что мог...

Голос Джея прозвучал на удивление тихо и серьёзно. Он в задумчивости смотрел на тяжёлые кандалы, обвитые вокруг собственных ступней, но время от времени поглядывал на кэльпи, стоявшего к нему спиной. Сотни эльфийских глаз уставились на осуждённых со всех сторон, только это нисколько его не смущало.

У кэльпи не было никакой охоты разговаривать с Джейсоном, и всё же он спросил спустя несколько секунд из чистого любопытства:

— Я не могу понять лишь одну вещь: откуда такая уверенность в том, что к смерти Майкла Стоуна я не причастен?

— Ну, будь ты причастен, то не стал бы спасать жизнь одной смертной или читать нотации другому. Да и Ви тебе верит...

Кэл презрительно фыркнул, подумав: «Разумеется верит. Играя чарами, я слишком увлёкся... И теперь девочка пытается спасти меня ради того, чтобы оставить себе в качестве столь желанного слуги».

Теперь Джей стоял на берегу, молча, нервно оглядываясь и переминаясь с ноги на ногу. Он видел в толпе шумных эльфов в богатых одеждах множество знакомых лиц: Антейлина, Лили, Лейлара и других, чьих имён он не знал, но внешность смутно помнил. Пришли все, кроме детей: так уж повелось. И только того, кого Джейсон отчаянно искал, нигде не было. Нигде. Совсем нигде.

«Ты можешь быть ей предан. Даже можешь быть готов отдать за неё жизнь. Но, в конечном итоге, тобой просто воспользуются: именно так и вознаграждается доверие», — чуть не вырвалось у Кэла, когда он повернув голову, но что-то его удержало. Наверное, причиной этому оказались серые глаза Джейсона: в них внезапно отразилась такая тоска, что даже кэльпи стало немного не по себе.

Точно такой же тоскливый взгляд он порой замечал у себя, глядя в отражение воды последние полвека.

Посмотрев на цепь у собственного горла, тянувшуюся к нерушимому столбу, Кэл быстро отбросил эти мысли в сторону — и снова стиснул зубы, уставившись вдаль.

— Слушай, Кэл, я тут хотел спросить, — Джей наконец подал дрогнувший голос и начал покачиваться из стороны в сторону, будто висельник. — А почему именно озеро? То есть, ты же уже «сбежал» отсюда однажды, а эльфы снова привели тебя сюда. Глупо как-то с их стороны.

Кэл только устало опустил веки, зевнул и глянул на разволновавшегося Джейсона. На удивление, в этот раз он обошёлся без сарказма и обычных колкостей при ответе.

— Ты проспал всю ночь, когда эльфы обсуждали оба варианта казни.

Джей втянул голову в плечи и пристыженно кивнул: «Есть такое».

— Если ты не отступишь, вскоре они бросят тебя в озеро вместе с кандалами, на потеху зрителям. Будут с интересом наблюдать, как ты запоздало начнёшь сопротивляться своей участи и, в конце концов, умрёшь. А вот со мной эльфы поступят несколько... иначе. — Помедлив, Кэл кивнул в сторону толпы, словно указывая на что-то, чего Джей даже не замечал из-за паники. — Видишь тот кипящий котёл? Он доверху наполнен расплавленным свинцом. Через несколько минут, когда начнётся казнь, они выльют его на меня, весь, до последней капли.

— Что?! Так тебя в любом случае убьют?! — мгновенно среагировал Джей, отшатнувшись от слов кэльпи, как от пощёчины.

Его губы побледнели и задрожали.

— Нет... Не убьют. — Кэл склонил голову набок, наблюдая за реакцией смертного, но когда он продолжил, хрипловатый голос остался всё таким же спокойным: — Такого не хватит, чтобы меня уничтожить, но кожа будет сожжена дотла и не сможет восстановиться. В этом всё коварство расплавленных металлов: однажды прильнув к телу, они принимают его форму и застывают, не давая кэльпи ни шанса сменить истинный облик или затянуть раны... После на меня, полуживого, наденут другие кандалы, куда более тяжёлые, чем твои. Цепи покрыты тысячами древних рун, и сбросить их невозможно, сколько бы сотен лет не прошло. Они обжигают кожу холодом и жаром одновременно, и чем отчаяннее ты пытаешься вырваться, тем сильнее оковы смыкаются на ногах и руках. Только после всего этого меня опустят на самое дно Проклятого озера. Я останусь лежать там ни мёртвым, ни живым на протяжении многих лет, пока не умру от старости. И нет ни шанса, что кто-то сможет меня освободить. Наша связь с девочкой не будет иметь никакой силы до тех пор, пока я нахожусь у водоёма: Лейлар позаботился и об этом. Руны не позволят мне выйти или кому-то — войти: здесь на полмили вокруг возведён барьер... Однако кэльпи стареют куда медленнее людей, поэтому такая жизнь станет для меня настоящей пыткой: технически, нам не нужна еда или вода для выживания. Утопить существо из Водного народа... Таков своеобразный «юмор» эльфов. Такова «милость» Эльфийского народа.

Последние слова Кэл буквально прошипел себе под нос, бросив ещё один взгляд, полный искренней лютой ненависти, на непроницаемое лицо Лейлара.

— Что?! «Милость»? — Джей сглотнул, шокированно уставившись на кэльпи, и тут же вздрогнул: — Боже, да ты не шутишь!..

В ответ на это Кэл зло оскалился, обведя глазами толпу вокруг.

— Теперь ты понимаешь, за что стоит ненавидеть Эльфийский народ? В этом вся суть Навии́рум Райгха. Я всегда убивал милосерднее, чем они. И это коварство, скрывающееся за красотой слов и жестов, никогда не изменится. Сколько бы десятков лет ни прошло... Взгляни на их обычаи, законы, извращённые понятия о справедливости. Они прогнили изнутри. И каждый король, взошедший на престол, только добавлял в них грязи, пытаясь сохранить собственную логику и видение правления под гнётом нерушимых правил. Вместо того, чтобы жить, подчиняясь хвалёной справедливости, эльфы подчинили справедливость себе. Исковеркали её понятие ради корысти. — Помолчав, кэльпи резко продолжил: — В любом случае, Джейсон, свинец им не пригодится. Я умру в любом случае. И если ты не уйдёшь сейчас же, тебя убьют вместе со мной. Это моё последнее предупреждение.

Джей хотел было снова возразить, как вдруг шум и разговоры вокруг затихли, и только лёгкий шелест одежд и крыльев порой раздавался в толпе.

Казнь началась.

Лейлар, восседавший на почётном месте, откашлялся и вывел невидимый узор на подлокотнике трона подушечкой пальца. Голоса присутствовавших снова стали разноситься по лесу, стоило только кому-то заговорить, — и все окончательно затихли, внимая своему королю.

— Приветствую вас снова, эльфы, что были рождены под Луной, оберегающей наши судьбы. Эльфы, что пришли из Тумана и что в Туман вернутся, когда пробьёт наш час. Я, Лейлар Лунный, всегда был милостив к вам, но сегодня мой гнев послужит карой неблагодарному убийце, недостойному свободы и самой жизни, и смертному, не желающему признать вины того, кто пролил кровь наших братьев дважды.

— «Наши братья?» Надо же, сколько пафоса, сколько иронии, — Кэл громко рассмеялся, и его хриплый голос заставил особенно боязливых эльфов отступить ещё дальше от берега, к лесу. — Хватит тянуть время, Лейлар. Они здесь собрались не за этим.

Джейсон хотел было дёрнуть кэльпи за рукав, чтобы заставить того замолчать, но его остановила тяжесть оков. Он снова поник, рассеянно обводя глазами толпу вокруг, и шумно втянул носом воздух.

— Хорошо, — медленно произнёс он, привстав с трона. — Сегодня Чёрная Смерть — убийца, чьи руки обагрены кровью моего брата. И моего воспитанника. Они оба погибли по его вине. Однако... Джейсон Уэйн Лесли, — Лейлар быстро повернулся к вздрогнувшему Джею. — Изменилось ли твоё решение? Передумал ли ты разделять приговор с убийцей, дабы сохранить его жизнь, пожертвовав своей? Желаешь ли забрать слова обратно?

Джейсон нервно заозирался по сторонам, но Виолетты нигде не было.

Нигде.

— Нет... Пока нет, — пробормотал он уже без прежней уверенности и бравады. В глазах Кэла теперь читалось: «Ты сам предпочёл выбрать красивый жест и смерть впустую. Пути назад нет».

— Тогда довольно разговоров: казните смертного. И сохраните кэльпи жизнь.

Кэл не сдвинулся с места. Звенящие оковы на его ногах оказались чересчур тяжёлыми, чтобы суметь убежать. Цепь, пристёгнутая к столбу, ныла. Запястья были скованы друг с другом кандалами, разогретыми от количества нанесённых на них рун. И всё равно он усмехнулся, будто даже такая боль не могла его остановить.

— Как пожелаете... о эльфийский король, — с издёвкой рассмеялся Кэл, делая акцент на последнем слове.

В следующую секунду приближённые к королю Охотники отделились от толпы и окружили подсудимых.

Тогда Кэл глубоко вздохнул, и, сложив ладони вместе, молча вознёс их к небу. Его глаза оставались чуть прикрытыми, будто он полагался только на слух. Сомкнутые губы не шевелились, и даже ветер не осмеливался коснуться распущенных спутанных волос, словно боясь хоть чем-то нарушить обречённую недвижимость изящной фигуры.

— Ты... молишься? — пробормотал Джейсон, всё так же не двигаясь и обводя глазами эльфов, уверенно подступавших к ним двоим. — Или они что, боятся слова Божьего, как вампиры? Если так, мне точно крышка: я ведь ни одного псалма не помню. Меня из церковного хора взашей выгнали за шуточки...

— Не думаю, что молитва уничтожила хотя бы одного эльфа. Будь это иначе — и я бы взывал к небесам днями напролёт, — тихо съязвил Кэл в ответ с безумным смешком. В широких зрачках заплясали огоньки веселья, но он явно чего-то выжидал, замерев.

Заметив это, Лейлар занервничал, сжал резные подлокотники высокого трона и посмотрел на напрягшуюся, как струна, Лили. Она не сводила глаз с Кэла — и добела сжимала пальцы, прекрасно зная, что он собирался сделать, но не решаясь вмешаться.

В одну секунду мышцы кэльпи натянулись, словно мышцы затаившегося в кустарнике волка, поджидавшего заблудшую овечку. На мгновение дыхание замерло, кончики пальцев побелели сильнее обычного. Сердце пропустило удар.

В следующий миг Кэл выпрямил ладони по направлению к ближайшему из Охотников, который попытался схватить его за плечо, и с силой прижал запястья к глазам воина. Эльф этого никак не ожидал, а потому не успел уклониться. Клинок выпал из дрогнувших рук. Оковы Кэла зашипели, оставляя глубокие ожоги на его собственной коже, отчего кэльпи скривился и зарычал, чуть не потеряв равновесие, отшатываясь. Однако тут же раздался душераздирающий крик — и Охотник повалился на землю, заревев: «Глаза, мои глаза!.. Я ослеп!»

Среди толпы поднялась паника. Оставшиеся воины отпрянули, не решаясь подойти ближе к безумно смеявшемуся кэльпи, до предела натянувшему свою цепь, и только Антейлин среагировал быстрее всех. В одно мгновение целитель бросился ему наперерез, к корчившемуся на земле Охотнику. Склонившись над раненым, он заслонил его крыльями, словно хрупким на вид, но на деле невероятно прочным щитом. Джей со страхом смотрел на Кэла, на губах которого блуждала кровожадная улыбка, и на мертвенно бледного Антейлина, который ни на секунду не думал отступать от собрата.

Джейсон мог поклясться: в то мгновение, когда взгляды противников пересеклись, кэльпи усмехнулся, и в выражении его лица можно было прочесть нечто сродни лёгкому уважению.

— ...Забирай, — наконец позволил Кэл, выдержав паузу, и вытянул руки вперёд, демонстрируя королю свежие ожоги в виде отпечатков рун на тонких запястьях. — Клин клином вышибают, — добавил кэльпи вкрадчивым, тихим голосом. — Меня стоит убить — так сделай это сам, Лейлар. Твоя вина в том, что я до сих пор жив.

Недолго думая, Антейлин схватил стенавшего эльфа под мышки и с огромным усилием оттащил его прочь от кэльпи, в толпу.

— Начинайте казнь, как и планировалось. Немедленно. На кэльпи используйте свинец, — Лейлар рывком поднялся на ноги, и его тон был беспрекословным, но даже воины не посмели подойти ближе. Теперь они смотрели на Кэла с ещё большей ненавистью и страхом, ведь то, что сдерживало кэльпи, он сумел обратить в оружие против самих эльфов. И пусть если это ранило его самого, он не остановился перед безумной идеей о нападении на вооружённого Охотника.

— Начните с человеческого мальчишки. Трусы, — крикнул кто-то из толпы. — Утопите его первым, раз он защищает Чёрную Смерть.

Переглянувшись и опасливо посмотрев на молчаливого разъярённого правителя, два самых хладнокровных воина повиновались.

— Знаете, я... я так подумал, что, может, погорячился! — громко, быстро выпалил Джей, когда понял: времени для геройства у него не осталось. — Юношеский максимализм, всё такое... Не надо меня топить!

— У тебя больше нет права голоса, — прорычал один из Охотников, и ему на плечо легла тяжёлая рука, оттаскивая прочь, от Кэла. — Только не после того, что случилось с Веспером.

— Надо же, — кэльпи презрительно рассмеялся, едва заметно поморщившись, — если вам не удаётся одолеть сильного из-за страха, начинаете со слабых? Забавно... И всё-таки эльфам придётся убить меня первым. Убить. Интересно, сколько из вас погибнут, прежде чем сам король соизволит продемонстрировать свою хвалёную силу?

Казалось, Лейлар в любое мгновение был готов принять этот вызов, обращённый лично к нему. И всё же, перехватив взгляд Лили, стоявшей неподалёку, он сделал глубокий вдох, закусил губу и опустился обратно на трон.

Кэльпи усмехнулся, заметив его тщательно скрываемую растерянность, и подумал: «Лили всё равно возненавидит своего дружка после этого дня, но убей он меня лично, собственными руками... Это было бы вдвойне забавно».

Играя по чужим правилам, в этот раз Кэл впервые в жизни выигрывал. Сейчас в его силах было сменить ход игры всего одной небрежной фразой, одним рассказом. И ему нравилось заставлять Лили бояться того, что он мог бы сказать.

Но не говорил.

Его молчание было вызвано многими вещами. В основном, презрением, так и нашёптывавшим: «Посмотри, Лили. Я не ты. Я буду милосерднее всех эльфов вместе взятых, потому что позволю тебе жить счастливо. Ценой собственной жалкой жизни, до которой никому, кроме тебя, нет дела».

Джей, бледный, как смерть, даже не обратил внимания на переглядывания двух кэльпи. Его тело по-прежнему била мелкая усиливающаяся дрожь.

Шаги были тяжёлыми. Клинки Охотников, упирающиеся в спину, провожали Джея вперёд по берегу. Обычные металлические кандалы оставляли глубокий след на песке, приминая редкие травинки, пока он с трудом подходил к самой кромке воды.

Один из Охотников с опаской пристегнул к оковам на левой ноге трёхпудовое ядро, лежавшее на песке. Кэл с долей сочувствия наблюдал за началом казни со стороны. Толпа оживилась, кое-где уже слышались злые выкрики. Джей тяжело вздохнул, подумав: «Ну вот и всё... Так значит, Ви правда влюбилась в Кэла? Не в меня?» Лейлар с сожалением подпёр подбородок ладонью, украдкой наблюдая за Лили. Антейлин нервно кусал губы и в то же время оказывал помощь раненому, пытаясь ногтем вычерчивать вмиг исчезавшие руны на земле подле стенавшего воина.

Для кого-то это зрелище было началом. Для кого-то — концом.

Тяжело вздохнув, Лейлар сжалился и спросил:

— Джейсон Лесли... У тебя есть последние слова, которые ты бы хотел оставить в этом мире?

«Быстрее! Начинайте! Смерть тому, кто защищает убийцу!» — всё громче и громче гудела толпа. Глаза многих эльфов жестоко блестели в предвкушении скорого представления. Кончики прозрачных крыльев трепетали в нетерпении.

— Слова?.. Я... я...

Джей снова сглотнул, будто комок в горле мешал ему говорить. Взгляд лихорадочно заметался из стороны в сторону. Пальцы ходили ходуном, руки тряслись. Он хотел было откинуть прядь светлых волос с глаз, но внезапно вспомнил о неподъёмных кандалах, тянувших оба его запястья вниз.

Виолетта всё-таки не пришла. Вообще. Совсем. И это казалось ему хуже любого предательства. Это значило, что ей и правда всегда было на него плевать. Плевать на его чувства. Плевать на заботу. Плевать на всё, в то время как ради неё он сделал так многое.

Джей опустил голову. На душе стало мерзко. «Ради чего я пошёл на всё это? Зачем так сглупил, раз она даже не увидит и не оценит?.. — Ему вдруг отчаянно захотелось свернуться калачиком прямо здесь, на песке, как ребёнок, и забыть о Ви, кэльпи, эльфах, людях — забыть обо всём, включая тяжесть на сердце. — Папа... мама... Никто не узнает, почему я пошёл на это. А если узнают, точно посчитают дураком. Ведь я должен был отказаться, как того и хотел Кэл! Он сам говорил, что предпочитает смерть. Ему всё равно не спастись, но теперь мне придётся умереть вместе с ним!..»

Мелкая дрожь стала ещё сильнее, ноги вот-вот грозили подкоситься, на губах заиграла странная, неуместная улыбка. Тогда Джей набрал как можно больше воздуха в лёгкие и закричал во всё горло:

— Виолетта! Виолетта Кэйтлин Ривс! Если ты меня слышишь, то вот что я хотел сказать: я люблю тебя, чёрт подери, и всегда любил!..

Ответа не было. Звонкий голос, обычно звучавший так весело и живо, сорвался, и Джейсон замолчал, переводя дыхание. Кэл смотрел на него с долей снисхождения, даже жалости. Лейлар тоже не сумел скрыть улыбки, полной печали. Где-то в толпе пронёсся хохот, хотя многие промолчали в знак уважения.

— Чёрт с ним... — Джей был серьёзен как никогда. Его пальцы, сжатые в кулаки, побелели, когда он твёрдо сказал: — Можете начинать.

Лейлар кивнул, восстанавливая тишину среди наблюдателей, а после обратился к одному из воинов-палачей:

— Вы слышали слова смертного. Начинайте. С кэльпи я разберусь сам, без лишнего кровопролития... Как и полагается правителю.

«Хотел бы я увидеть, как Ви отреагирует на новость о моей смерти... Потому что я умру из-за неё! Из-за того, что она, чтоб её, действительно не пришла! — некстати подумал Джей перед тем, как сделать несколько шагов вперёд с помощью палача. Теперь в его сердце закралась бессильная злость. — Надеюсь, ей всё-таки хватит духу заглянуть на мою могилу... Порыдать и понять, какого парня она упустила!»

Он стоял на самом краю озера, и ледяная чёрная вода в считанные секунды захлестнула его босые грязные ступни.

— Стойте, не трогайте Джейсона! Кэл невиновен! Это правда не он! Я докажу, могу доказать! — в то же мгновение сиплый крик девушки пронёсся над толпой. Она выбежала на противоположную сторону водоёма, сжимая в руках букет цветов, дрожавшая, взмокшая, вся в царапинах; в её зелёных глазах ясно читался страх.

Страх за его жизнь.

— Ох. Котёнок... — только и успел шепнуть Джей, в настоящем шоке уставившись на Ви. На его губах заиграла недоверчивая робкая улыбка — и ближайший Охотник, бросив взгляд, полный ненависти, на кэльпи, с усилием пнул металлическое ядро в озеро. Вскрикнув, Джейсон камнем погрузился в воду под неумолимой тяжестью оков.

Только тогда он вдруг понял, почему Кэл так пристально смотрел на водную гладь. С этой стороны у озера не было дна — лишь обрыв, что вёл вниз, в чёрную бездну. И испуганный взгляд изумрудных глаз, застывший в мыслях, неожиданно для него самого согревал жадно бившееся сердце в толще холодных вод.

«Так ты всё-таки сдержала данную мне клятву, Виолетта? — будто говорил кэльпи, с удивлением глядя на застывшую девушку, и круги на воде почти сразу исчезли с поверхности Проклятого озера. — Жаль, что слишком поздно для друга».

***

Поддержи автора, поставь звёздочку или оставь комментарий. Без этого мне будет сложнее понять, нравится ли тебе книга ❤

https://teleg.run/MiriamValentine — мой уютный Телеграм-канал. Обязательно загляни, если выдастся свободная минутка!

Обнимаю и люблю.