— Виолетта... Тебе стоит это выпить. Уже к утру почувствуешь себя лучше, — Антейлин неловко протянул ей склянку с какой-то настойкой, но Ви только опустила голову на колени и не шелохнулась. Она упрямо делала вид, что не замечала ни целителя, ни других эльфов, из-за которых её друзья могли быть казнены. И за последние пару часов ей на ум не пришло ни одной путной мысли о плане их спасения.

— Ты бы не сидела на земле, — произнёс он, запнувшись, когда надрывный кашель стал ему единственным ответом. — Мне правда очень жаль... Кэльпи не будет помилован: он признал свою вину. Смертный же сам избрал такую участь, и ты не в силах её изменить. Прекрати терзать себя, наблюдая за приговорёнными сквозь прутья клетки, и присоединись к нашей трапезе. Их судьба уже решена и, бесспорно, решена справедливо.

— И ты называешь суд над Кэлом справедливым?! — не выдержала Виолетта, обернувшись. Под её взглядом, прямым, яростным и резким, даже юный целитель невольно отступил. Уже второй час она неподвижно сидела на ступенях амфитеатра, уставившись в одну точку, и тёмно-зелёные глаза дико блестели, подтверждая опасения Антейлина об ужасном самочувствии Ви.

— По обыкновению, в Навии́рум Райгхе не судят никого, кроме правителей и особо опасных преступников, чья смерть не наступает так просто... В отличие от них, всех остальных недобросовестных эльфов или казнят на месте, или отправляют в Тихий Лес. — Он на секунду задумался, вздрогнув, и потёр запястья, но после всё так же мягко продолжил: — Суд не может вынести неверный приговор, ведь любое его решение истинно. Если существо, совершившее преступление, обрекут на смерть, они не ошибутся, и душа, израненная тяжкими грехами, погрузится в вечные страдания. Если же погибнет невиновный, другой мир станет для него наградой и спасением, в котором он найдёт упокоение для своих мыслей, незапятнанных кровью. Всё есть благо, чем и славится Эльфийский Суд, — отвечал ей целитель, но, оглянувшись и не заметив никого вокруг, поспешно добавил: — По крайней мере, этому верят жители Райгха... Я провёл годы вдали от этих земель, там, где невинная жизнь ставится превыше всего. Однако здесь лишь королю дозволено судить о том, кто прав, а кто виновен.

— Это же абсурд! Они же просто хотят зрелища, хотят казни... И даже не думают о том, что, возможно, невиновный не хочет находить упокоение! — зло выговорила она и с тоской посмотрела вниз, на клетку, в которой разместились Кэл и Джей. Вдруг Ви озвучила давно мучивший её вопрос: — Расскажи о казни. Я думала, кэльпи нельзя убить вот так, без моего согласия. И мне нужно знать, что с ним произошло бы, не вмешайся Джей.

— Есть несколько способов, — помрачнев, отвечал эльф, и его вытянутое лицо заметно посерело, — но поверь: ты бы не хотела их увидеть. Они сложны в исполнении, и люди их не приемлют. Заживо разодрать кэльпи на мелкие кусочки и разнести на многие километры вокруг, прижечь плоть рунами, испепелить и пустить пылью по ветру... Чёрной Смерти повезло, что завтра его снова оставят в живых. Он был неблагодарным преступником десятки лет... Без каких-либо доказательств невиновности кэльпи ты ничего не сделаешь, Виолетта. И не стану делать я, несмотря на сострадательность и человеколюбие: не в моих правилах помогать нераскаявшимся убийцам.

— Можно подумать, ты бы вообще мог что-то сделать против всей этой толпы, — огрызнулась она и крепче подтянула ноги к груди, пытаясь согреться. — Жесть...

— Мог бы, пожалуй, — с печальной улыбкой заметил он. Почувствовав, что его слова наконец сумели заинтересовать Ви, Антейлин тихо продолжил: — Видишь ли, далеко не все эльфы способны творить магию. Смешение кровей с другими расами в прошлом привело к ослаблению чар нашего народа, к потере былого могущества... Теперь такие союзы под вечным запретом, однако до сих пор многие из нас, дети давних ошибок, не способны начертить даже простейшие руны.

— И к чему ты мне это рассказываешь? Слабаков тут тоже гнобят или убивают? Во имя справедливого Эльфийского Суда?!

Ей так и хотелось выковырять из брусчатки один из камней, пускай даже сломав при этом пару-тройку ногтей, и швырнуть куда-нибудь. В землю, в трон, может, в Лили, окажись та рядом, — не важно.

А ещё Ви знала, что была к Антейлину незаслуженно груба. Но веди она себя иначе — и точно разрыдалась бы прямо здесь, сидя на голой земле, посреди странной и страшной деревни, где абсолютно всё теперь казалось враждебным.

Антейлин, казалось, тоже это понимал.

— Вовсе нет... Я бы сказал, что многими из них восторгаются. Они с детства развивают физическую силу и вырастают великими Охотниками, — Антейлин вполне искренне улыбнулся и опустился на колени рядом с Ви, ставя пузырёк с лекарством на землю у своих ног. — Леди Фелис, юная меткая лучница, а с недавних пор и глава всех Охотников, лучший тому пример. Без помощи её приспешников забивать дичь или ловить преступников было бы до ужаса тяжело, а потому именно они — наши самые сильные воины.

— Охотники... Так это они охотились на кэльпи? — как бы эльф ни пытался уйти от всяких тем, связанных с Кэлом, Виолетта возвращалась к ним снова и снова — и ему оставалось лишь вздохнуть.

— Верно. Давняя вражда между нашими народами, глупые предубеждения, выдуманные легенды и поверья, переполненные жестокостью и ложью, привели к ужасному истреблению абсолютно всех...

— Тогда почему Кэл вообще жив?

Её глаза опасно сверкнули, будто сдерживая то и дело наворачивавшиеся слёзы, а голос надломился на последнем слове и затих. «Почему? — так и говорила она этим. — Почему теперь я должна наблюдать за чьей-то казнью? Ещё и теперь, когда Кэл меня спас? Из принципов, из упрямства — не важно... Почему теперь из-за единственного хорошего поступка я должна сомневаться в том, что Кэл плохой?»

Он брал вину на себя так решительно, так невозмутимо.

— Когда-то... Когда-то эльфы даровали ему жизнь и взяли под защиту. Запретили кому-либо открывать на него Охоту, позволили остаться в наших лесах. А после кэльпи вырос — и обезумел, обретя изощрённое удовольствие в убийствах. Стал хладнокровным монстром, готовым пойти на всё ради забавы и мести. Однако мы немного отошли от сути, — мягко напомнил Антейлин, стоило им снова затронуть слишком уж жестокую тему. — Дело в том, что таких, как Лейлар и я, единицы. Наш король имел мощь с рождения — и мать-Луна даровала ему свой свет, чтобы он стал мудрым правителем. Я же заполучил силу слезами, кровью и ценой чужой жизни, а потому в глазах Эльфийского народа кажусь большим героем, чем сам король. Меня незаслуженно уважают за возвращение, и, будучи целителем из Тихого Леса и преемником Древних, я вправе безнаказанно нарушить любой закон, кроме главных, если бы только пожелал.

Ви нахмурилась, услышав последнюю его фразу, и Антейлин легко угадал ход её мыслей.

— Да, не все законы имеют равную ценность. Запреты монархов принимаются и отменяются либо самими правителями, если те живы и мудры, либо единогласным голосованием Суда много лет спустя. Их несоблюдение не грозит ничем, кроме сурового наказания преступнику, которое выносит король. Однако законы Древних — например, «не проливать чужую кровь во зло», — не решился бы нарушить никто из нас, ведь это уничтожило бы весь Эльфийский народ в одно мгновение. А мы не столь безумны, поверь.

— Это всё, конечно, очень интересно, — закашлявшись, наконец пробормотала Ви, — но скажи уже прямо: ты поможешь мне вытащить Кэла и Джея из клетки или нет?

Он с затаённой грустью в глазах покачал головой.

— Я просто хотел отвлечь тебя от мрачных мыслей, Виолетта. Даже если кэльпи невиновен сейчас, в прошлом он — убийца. Тебе ли не знать, что раскаяние ему не ведомо? — Целитель повёл подбородком, указав на плечо Ви, где под одеждой скрывался болезненный синяк, и она нахмурилась сильнее прежнего, на автомате накрывая его ладонью. — Убил ли он Майкла? Я не знаю... Убивал ли других смертных? Да. И Чёрная Смерть заслуживает казни хотя бы за это... Мне остаётся только надеяться, что наивный мальчик, которого ты привела с собой, перестанет его защищать.

— Слушай. Ты знаешь, почему у нас, в цивилизованном мире, преступников не раздирают на куски и не пускают пылью по ветру? — перебила она. — Потому что судьи иногда ошибаются! Потому что ни один человек, ни одно существо в целом мире не может утверждать, будто знает всё. Да, большая часть преступников получили бы по заслугам, будь они убиты, око за око! Но что если однажды, спустя месяцы или даже годы, вдруг окажется, будто судьи казнили не того? Чьи-то папа или мама, друг или брат незаслуженно умрут, понимаешь? Умрут и не вернутся домой. — Ви на мгновение замолчала, облизнув пересохшие от жара губы. — Вот почему я всегда против казни... И да, Кэл может быть сволочью, или ублюдком, или самим дьяволом во плоти. Но тогда заставьте его ответить за все убийства, когда-либо им совершённые, снова заточите у озера до конца дней! Вот что будет одновременно и справедливым, и милосердным. И если сейчас ты снова скажешь, что Кэла всё равно нужно расчленить, как убийцу, то я просто уйду от тебя на другой конец грёбаного амфитеатра.

Тяжело дыша, Ви замолчала и спрятала лицо в ладонях.

— Тейли! Тейли, ты закончил? Пойдём играть, ну пойдём! — вдруг раздалось неподалёку и, убрав руки, Виолетта увидела двух детей. Подбежав, они как по команде схватили растерявшегося Антейлина за края рукавов и потянули в сторону центра Рэгнума, будто нарочно уводя его прочь. — Нам скучно-о-о!

Тот посмотрел на них с укоризной, но после, извинившись перед Ви, приобнял детей за плечи и с терпеливой улыбкой направился за ними.

Совсем скоро их шаги утихли.

«Все здесь кажутся такими хорошими, когда хотят, — она вздохнула, подперев щёку кулаком. — Но как тогда разобрать, кто просто мной манипулирует, а кто и правда желает добра?»

В конце концов мутный взгляд Ви упал на оставленную целителем склянку. С трудом переборов желание пнуть её ногой, Виолетта поморщилась — и, взяв сосуд в руки, вдруг залпом выпила мутноватое пьянящее содержимое, даже не почувствовав горького вкуса. Мысленно она заявила: «К чёрту!» — и порывисто вздохнула, отставив опустевшую ёмкость в сторону.

Никакого эффекта не последовало, и это только больше её разозлило.

Поклявшись себе оставаться спокойной, Виолетта встала на ноги и сильнее затянула тёплый шарф на шее, будто стараясь передавить удушьем саднящую боль в горле. Его концы были слишком длинными и растянутыми, качались где-то на уровне бёдер весёлыми красными полосами, а мир вокруг радостно кружился разноцветными пятнами после резкого подъёма.

Придя в себя, Ви нерешительно направилась вниз, прямо к просторной клетке, с твёрдым намерением поговорить с друзьями хотя бы ещё один раз.

Кэл с удивительным спокойствием, свойственным только высшим существам, спал в самом тёмном углу временной камеры, склонив голову на натянутую цепь у столба. Будто это вовсе и не он мог быть убит на рассвете, разорван на куски заживо, сожжён и обращён навечно в седой безликий пепел. И всё равно кэльпи метался во сне, дыша чаще обычного: настолько бледный и немного беззащитный, что Ви невольно потупила глаза и потёрла нывшее плечо, подумав: «Нет, ну не могу представить его мёртвым».

А Джей, наоборот, всё никак не находил себе места, расшагивая взад и вперёд по клетке, обхватывал замёрзшие руки чуть выше локтей и кусал губы: чары заточения, струившиеся по колючим прутьям, не позволяли ему даже вытянуть ладонь наружу. Он уже дюжину раз облазил ограду вдоль и поперёк, пытаясь найти малейшую брешь, которая могла бы пригодиться для побега, но все его наивные старания так и не увенчались успехом.

Выхода не было.

— Я ничего не придумала. Совсем ничего, — приблизившись, прямо призналась ему Виолетта.

— Я тоже, но... время ещё есть! — Джей поприветствовал её лёгким кивком головы, весь напрягшись. — Я молодец, что вмешался, правда?

— Молодец? Да ты идиот, — тут же взвилась она, от чего тот вжался в самую дальнюю решётку. — Да, ты решил выиграть нам время... Но что если бы тебе не дали права на попятную? Тебя убили бы на месте, Джейсон! И тем, кто рискует, всегда должна быть я, а не ты. Не ты!

При виде его неловкой улыбки и дрогнувших пальцев, нервно сминавших край синей пижамы, Ви замолчала. Столько десятков минут она колебалась, сидя в стороне и не решаясь поговорить с Джеем, просто потому, что боялась. Отчаянно боялась признаться ему в том, что в этом эльфийском мире, где всем правят законы, а не упрямство или сила, она не могла сделать ровным счётом ничего.

И помочь кому-то тоже не сумела бы.

Джей помолчал, как-то странно взглянув ей в глаза, — и сразу опустил голову, будто не решаясь сказать вслух что-то очень и очень важное.

— Прости, котёнок, — наконец шепнул он, сам смутно понимая, за что именно извинялся. — Ну ладно тебе, за меня не волнуйся... Ты же слышала Лейлара: до самой казни у меня есть шанс забрать слова обратно! Так что я отступлю прямо перед ней. Хотя лучше, чтобы ты пришла поговорить со мной до рассвета, рассказать о плане! — Он ободряюще улыбнулся ей, и в этот момент Ви подумала, что кроме него никто никогда не поддерживал её так мягко, не верил в неё так слепо. — Лучше скажи: ты хоть как? О чём болтала с тем... эльфом? Ох, такое ощущение, будто я схожу с ума, когда говорю что-то в этом духе. Если бы знал, что правда попаду в сказочную деревню, обязательно прихватил бы фотоаппарат. Ты только представь, за сколько мы бы продали такие снимки! Да даже за один камушек с мостовой нам заплатили бы как минимум пару тысяч фунтов!

— Антейлин дал мне какое-то лекарство. Не знаю, — коротко ответила она и скрестила руки на груди. Джейсон всегда вот так вот тараторил и нёс позитивную ерунду, когда нервничал.

— Так, не говори, что просто приняла его, — Джей сразу уставился на неё с подозрением. — Без шуток, вдруг бы там была отрава? Если на бутылочке написано «выпей меня», это не повод на полном серьёзе её пить. Ты не Алиса из сказки, котёнок!

— Не думаю, что кому-то интересно травить Неприкосновенную на священной земле, — мрачно съязвила Ви и в конце концов позволила себе покоситься на кэльпи. — Он что... правда спит?

— Ага, дрыхнет без задних ног. Кэл реально устал за эту ночь, хотя ты вряд ли помнишь... Одна из причин, по которым я абсолютно уверен, что он не убивал никакого Майкла! — Опустив голову и наконец заметив, что уже несколько минут как жестоко выдирал нитки из края пижамной футболки, Джей вздохнул и, криво улыбнувшись, продолжил: — Не знаю подробностей, но расскажу в общих чертах. Во-первых, Кэл мчался с тобой на спине от леса до самого Нэйлиса в облике лошади и, по-моему, серьёзно опасался, что не успел тебя откачать. Проверял по десять раз, дышишь ли... Во-вторых, он сам вязал узлы на верёвках и догадался смастерить кляп, чтобы ты точно себе не навредила! В-третьих, Кэл то и дело колдовал: как-то замаскировал дверь в дом и все окна, чтобы мистер Ривс не вошёл снаружи. Мне даже жалко стало твоего офигевшего папашу, с утра растерянно наматывавшего круги по газону, но увидь тот тебя в том состоянии... Сама понимаешь.

— Боже. Стоять, так это ты папу высматривал внизу, пока Кэл пытался до меня достучаться? — Запнувшись и вспомнив, как кэльпи отчитывал её, расхаживая по комнате, Ви почти мгновенно смутилась, коснулась тёплого шарфа на шее ладонью и перевела тему: — Как вообще получилось, что ты оказался у меня дома? И ты-то сам в порядке?

— Ну, в целом-то да, только не совсем. Мы с Мэтью ведь пожар устроили на втором этаже, — Джей начал издалека, но было видно, как его изнутри душила совесть, — и, в общем, я потом полночи в больнице провёл... Облажался по всем фронтам, что называется.

— Ох. Но ты же не?..

— Нет, не я. Синди, — по-прежнему издалека продолжил он, переминаясь с ноги на ногу и не отвечая на вопрос прямо. — Она хотела о чём-то поговорить со мной вечером в женском туалете, на втором этаже. А я, ну... Я с тобой задержался. Син почему-то расстроилась, закрылась в кабинке, плакала там одна... Когда до неё дошло, что ближний к туалету класс загорелся, она, кажется, запаниковала, начала дёргать замок — и сломала. Попыталась перелезть через дверцу в платье — и подвернула ногу.

— О Господи... Как она?

Как бы Синди ни подставила её на выпускном, Виолетта просто не смогла отреагировать иначе. «Школьные разборки — это одно, а то, что она попала в больницу... Совсем другое».

— Надышалась угарным газом. Не сильно, но всё же. И небольшое растяжение. Я просто сразу вспомнил, что она ждала на втором этаже, прибежал вовремя, как только достал огнетушитель... Мы с Мэтью и ещё парой ребят её вытащили. В общем, Синди забрали на «скорой» с мигалками, кислород дали, — всё так же мрачно объяснил он и, замявшись, жестом дал понять: это было только начало истории. — Я поехал с ней, но кто-то в это время разболтал всё про фейерверк преподам, а мой горе-подельник не придумал ничего лучше, чем выдать им с потрохами меня. Проще говоря, когда час спустя в больницу влетела моя маман, половина учителей уже надрывала горло на весь зал ожидания, называя нас с Мэтью идиотами и малолетними преступниками, а добрый дядя-полицейский вёл меня под белы рученьки в участок...

— Знаешь, если я когда-нибудь пожалуюсь на дерьмовый день, напомни мне про этот выпускной, — пошутила она и надрывно закашлялась в рукав.

— Обязательно... Короче, маман с ними всё порешала, но потом за ухо оттащила меня в джип. Забрала ключи, закатила истерику похлеще всех учителей вместе взятых, привезла домой и закрыла в комнате на замок, — Джей почему-то рассмеялся, но почти сразу побледнел и сделал новый глубокий вдох. — Я переоделся, спать лёг, ну а потом проснулся оттого, что кто-то кидал камешки мне в окно. И чуть не поседел, когда стекло треснуло. В общем, выглянул я на улицу, а там ты на газоне лежала, бледная такая вся, рядом стоял кэльпи. Я сначала решил, что он тебя всё же прикончил и пришёл по мою душу... Но Кэл угрожающе рявкнул на меня в духе: «Иди за мной, или она умрёт», — и выбора особо не осталось. Это потом уже я понял ситуацию... До сих пор отойти не могу. Неважно. Вылазил я по водосточной трубе. Жуть как высоко, но живым остался! И кстати, утром я пытался остановить Кэлу кровь около часа: серьёзно, дикие раны, — Джей махнул в сторону столба и с заметным сочувствием покосился на дремавшего у его подножия кэльпи. — Эта штуковина у него на шее, — не знаю даже, как её назвать, — сейчас делает только хуже. И снять не получается: я пытался, пока он прожигал меня своим фирменным взглядом...

С расширившимися от удивления зрачками Виолетта слушала Джея и не верила собственным ушам.

— Так, притормози. Ты пытался снять с него цепь? А до этого реально ему шею перебинтовывал? И Кэл тебе это позволил?

Это шло вразрез со всеми ожиданиями: она даже не представляла, насколько Джейсон сумел втереться ему в доверие в считанные часы.

— Ну, вообще-то я не спрашивал, — признался тот. — Кэл явно переоценил свои колдовские штучки и рухнул в обморок посреди гостиной... И я вот в итоге подумал: он вроде даже не псих. Серьёзно. Кэл скорее... озлоблен на всех, что ли? Людей ненавидит, сторонится и считает отвратительными, везде ищет двойное дно или скрытый мотив. Но что удивительно, пока к нему относишься по-человечески, он платит тем же.

Джейсон хмыкнул, снова покосившись на всё так же беспокойно дремавшего кэльпи, и затараторил ещё оживлённее прежнего:

— Если бы я не видел это собственными глазами, тоже не поверил бы, но говорю тебе: Кэл, оказывается, умеет вести себя адекватно! Не то чтобы я так легко простил его за попытки тебя задушить, или за приставания вчера вечером, но всё-таки.

Кэл, всё так же не просыпаясь, дёрнулся во сне, натягивая цепь до упора, и едва слышно застонал. И от этого непривычного, уж слишком человечного звука сердце Ви на секунду сжалось.

— Спасибо, что рассказал обо всём, Джей.

Ей на ум пришло самой подойти к огромной клетке с другой стороны, чтобы оказаться поближе к Кэлу и всё-таки постараться его разговорить, докопаться до правды во что бы то ни стало. На мгновение Виолетта обернулась к Джейсону, будто собираясь сказать ему что-то ещё, — и слова комом застряли в горле, заставили её молча схватить воздух ртом. Вместо этого Ви попыталась просто улыбнуться, но даже слабая усмешка вышла беспомощной и жалкой.

Джей всё понял и без слов.

— Послушай, котёнок, — шепнул он, подойдя к прутьям клетки совсем вплотную, — ничего со мной не случится... Не драматизируй! Я откажусь от смерти сразу, обещаю! Просто я же вижу, что если ты не попытаешься вытащить Кэла и он умрёт у тебя на глазах... Ты же себя не простишь. И будь на его месте кто угодно другой, у тебя всё равно не получилось бы поступить иначе, правда? Так что пока пораскинь мозгами, поболтай с эльфами, поищи доказательства вины той стервы-кэльпи... Идёт?

Ви вяло кивнула — и побрела к Кэлу, не в силах и дальше смотреть Джейсону в глаза. Он всегда так тепло ей улыбался, всегда верил, всегда первым бросался на помощь... «Но вдруг что-то всё-таки пойдёт не так? Вдруг Джей всё-таки не успеет отказаться? — задумывалась она раз за разом с новой тяжестью на сердце. — Дурак... Такой дурак!»

Кэл и правда спал, совсем не притворяясь, и даже не реагировал на шум их достаточно громких голосов. Он выглядел куда менее изящно, чем обычно: взлохмаченный как никогда, измождённый и босой, весь в пыли и помятой одежде. Казалось, за последние несколько минут кэльпи уже немного успокоился: дыхание стало более расслабленным, грудь едва вздымалась при каждом вдохе, и только веки изредка подёргивались, будто ему что-то снилось.

На мгновение Ви застыла, залюбовавшись редким зрелищем. Ей снова захотелось коснуться этого невыносимо красивого лица, этих трепещущих ресниц и мягких губ, но она стряхнула наваждение — и неслышно застонала.

Всё-таки чары, наложенные им прошлым вечером, по-прежнему действовали, даже в Рэгнуме.

— Эй... Мы можем поговорить? — окликнула его Ви, пару раз шмыгнув носом и уже окончательно вернув мыслям трезвость. Она хотела было затормошить Кэла за плечо, но руны вокруг клетки не позволили ей и этого: от первого же прикосновения к решётке пальцы будто обдало огнём, а после — сковало холодом до самых костей, заставив отдёрнуть ладонь и прижать её к груди.

В итоге она вдруг зашлась кашлем куда сильнее прежнего, внутренне мечтая оказаться дома, в тепле, с кружкой чая с мёдом в руках, — и кэльпи наконец приоткрыл глаза, просыпаясь:

— Чёрт, снова ты... Оставь меня в покое, девочка.

— Я знаю, что ты не убивал Майкла Стоуна, — сходу заявила Виолетта, игнорируя все его слова, и только сильнее закуталась в лёгкую ветровку.

— Почему ты так уверена? Может, это действительно был я? — в бездонных зрачках кэльпи блеснул озорной огонёк, когда он оскалился, но всё-таки уселся поудобнее, чтобы лучше видеть Ви.

— Нет. Я понимаю, что бедного Майкла убила Лили, — Виолетта понизила голос и оглянулась по сторонам, убеждаясь, что никого из эльфов и близко не было рядом. — И она же хотела убить меня, чтобы защитить ваш секрет.

Странное выражение появилось на лице Кэла, когда он недоумённо приподнял бровь и пропустил чёрную спутавшуюся прядь сквозь пальцы. Джей, казалось, совсем не вслушивался в их разговор, отойдя в сторону и напряжённо думая о чём-то своём, но всё равно кэльпи стал говорить тише:

— Так ты действительно веришь в то, что говоришь?

— Если бы я не верила, не пыталась бы разделить с тобой казнь, — съязвила она, напрягшись. — Да, тогда я говорила искренне. Правда. Без скрытых мотивов и прочего. Конечно, я мало о тебе знаю, но серьёзно: такое не в твоих принципах... Если бы Лейлара нашли мёртвым, мне и в голову не пришло бы тебя оправдывать. Но Майкл? Мальчик, которого ты первый раз увидел? Бессмыслица.

Он смотрел на неё долго, никак не комментируя ход её размышлений, и Виолетта наконец попросила:

— Расскажи о случившемся. Пожалуйста! Объясни, почему до сих пор защищаешь Лили, почему признал вину? Втроём мы сможем убедить эльфов, что Майкл умер из-за неё! Кэльпи могут безнаказанно убивать хозяев, правильно? А значит, её даже не казнят, не убьют. Так помоги нам, хватит глупить!

— Помочь... Но что будет, если меня оправдают? — Он рассмеялся и откинулся назад, одёрнув тёмную футболку, испачканную в пыли. — На моё желание умереть все снова закроют глаза.

— «Снова»? Да почему ты так добиваешься смерти?

— А разве в моём существовании есть смысл? — он ответил вопросом на вопрос. Наблюдая за тем, как Ви стояла перед ним, вздрагивая от холода, и смотрела с немым болезненным непониманием, Кэл, помедлив, добавил: — Может, ты и вправду желаешь добиться для меня справедливости... Однако даже так, я — это изначально отыгранная карта, и тебе следует позволить мне умереть. Продолжишь доказывать мою невиновность — и закончишь так же, как Майкл Стоун.

— Нет. Я не могу позволить умереть тому, кто не виновен, — горячо возразила она. — У меня тоже есть свои принципы.

— Они мне не понятны, — хмыкнул он. — В любом случае, я беру на себя вину за гибель того мальчика. Ты можешь со мной не согласиться, однако, по меркам людей, я всё равно зло во плоти, ведь виновен далеко не в одной смерти. Так не лучше ли меня казнить?

— Я помню, что ты топил смертных. Многих. Может, всех. Но почему? Почему Лили научила тебя убивать? — Кэл не стал отвечать. Только отвернул голову и уставился вдаль, на пустые ряды амфитеатра и далёкое небо цвета ласковой волны. — Послушай. То, что ты делал, отвратительно. И я не стану думать иначе из-за одного относительно хорошего поступка. А ещё я понятия не имею, какой должна была быть причина, чтобы живое существо пошло на убийство и посчитало это нормальным... Но скажи: эта причина у тебя всё ещё есть?

— Раньше всё имело смысл. Сейчас нет. Больше — нет.

— Но почему Лили хотела, чтобы ты убивал? Какое вообще у тебя было детство? — Кэл неоднозначно повёл плечом. — Ну конечно... Опять ничего не скажешь, чтобы я не догадалась о твоём секрете. Хотя после всего случившегося угадать его, наверное, нетрудно.

Теперь напрягся уже он.

— Думаю, Лили пообещала, что никогда не позволит тебе умереть. А ты поклялся, что не умрёт она. Убивал всех, кто приходил к озеру... Я права? Пожалуйста, скажи, что да.

— Во-первых, в Райгхе наш контракт по-прежнему не действует, — бросив на неё удивлённый взгляд, напомнил он, — и скрепить его на этих землях нельзя. А во-вторых... Нет. Это не наш секрет.

Ви разочарованно выдохнула, поверив ему на слово.

— Тогда, наверное, вы поклялись никогда не лгать?

— Водный народ в принципе не приемлет ложь. Мы живём достаточно долго, чтобы общение стало для нас игрой. И если существо не знает, как ввести другого в заблуждение, говоря только правду; если даёт клятвы, которые не может выполнить, или лжёт в лицо; тогда мы будем презирать его всем сердцем. В отличие от Эльфийского народа, уклад которого построен на ухищрениях, интригах и лицемерии, у кэльпи есть гордость. И её мы ценим.

— Да, не могу не признать: ты всегда максимально честен... Но тогда что такого вы могли пообещать друг другу? Может, это действительно «никогда не стричь волосы»? — последнее она пробормотала себе под нос.

Кэл внезапно рассмеялся.

— Нет. Это просто моя прихоть. Однако уж лучше бы мы с Лили поклялись в этом.

— Тогда...

— Подожди, — он оборвал её на полуслове. — Что бы ты приказала мне, узнай мой секрет? Заставила бы объявить толпе, что Майкла Стоуна убила Лили и что вина не лежит на мне?

— Не знаю. Нет... Думаю, сперва заставила бы хотеть жить. Потому что стремиться к смерти — это совсем не правильно.

Кэл вновь рассмеялся, но в этот раз так сухо, что Ви стало не по себе.

— Это неправильно для тебя, но вполне естественно для меня, — он говорил об этом так спокойно и уверенно, что это выбивало из колеи. — Моя жизнь никчёмна, девочка. Поистине никчёмна, иронична и мучительна. И бороться за неё у меня нет ни малейшего желания.

Её взгляд вдруг остановился на его изуродованном горле, до этого не так бросавшемся в глаза.

— Всё равно не пойму почему... И слушай, твоя шея. Это же из-за моих приказов, да? Тогда, у озера? — Она подступила почти вплотную к решётке, присматриваясь к его ранам. — Извини за это. Я правда не соображала, что делала. Мне жаль.

— Извиняешься перед тем, кто вчера довёл тебя до слёз? Перед тем, кого ненавидела с момента первой встречи? Кого теперь вдруг стараешься спасти во что бы то ни стало, предлагая отдать за него жизнь? — несмотря на её мягкий тон и вежливость, Кэл был весьма холоден. — Надеюсь, ты осознаёшь, что твоё желание спасти меня продиктовано любовными чарами. И только ими.

Такая мысль ей в голову не приходила.

Ви посмотрела на Джея: тот стоял у другого конца просторной клетки, погрузившись в себя, и не вслушивался в их беседу, а Кэл с самого начала говорил вполголоса.

— Ну так сними их? — помолчав, предложила она.

— Не могу. Только не на территории Райгха, — он выразительно повёл подбородком в сторону рунной вязи на прутьях и на цепи, намекая на то, что такая же вязь нитями пронизывала всю деревню и не позволяла ему пользоваться магией. — Впрочем, чары не будут иметь значения, если умом ты поймёшь: у тебя нет ни единой причины меня спасать. А у меня нет причин быть тебе благодарным.

— Потому что ты меня на дух не переносишь, — заключила она. — Даже когда я говорю сдержанно и вежливо.

— Верно. Зачем мне уважать ту, кто с помощью приказов собирается заставить меня жить? Ту, кто заявляет, что при первой же возможности, узнав мой секрет, влезет мне в душу и вынудит желать того, чего я не хочу? — Кэл посмотрел на неё с неприязнью и привычным движением кисти прикоснулся к цепи, словно пытаясь оттянуть её от горла. Казалось, он всегда делал так, с тех пор, как первые распоряжения Ви вступили в силу, но не мог сдвинуть оковы ни на миллиметр — и подобное бессилие выводило его из себя. — Я верю в одно: если бы у тебя появилась такая возможность, ты стала бы эксплуатировать меня по любой мелочи. Менять мой характер в угоду себе. Игнорировать всякие желания, которые противоречат твоим. А если добавить к этому влечение, появившееся у тебя под влиянием чар... Могу представить, какая жизнь ждала бы меня после.

— Ну да, конечно. Я настолько корыстная, бесстыжая и лживая смертная, что даже Лили на моём фоне просто святая, — язвительность проскользнула в слова Виолетты ядовитой гадюкой, — и её ты ценишь, как маленькое сокровище, и покрываешь, признавая вину. А она тобой пользуется, как игрушкой, просто пользуется!

— То же самое можно сказать и про тебя, девочка. Такова уж моя судьба — быть использованным. Опасная лошадка для грязной работы, которая даже сдохнуть по своей воле не сумеет, — сухо хмыкнул на это Кэл и отвернулся, тем самым прекращая разговор. — Забирай Джейсона и ступай прочь, пока можешь, — добавил он погодя. — Казнь для меня предпочтительнее всего — и я её добьюсь.

— Да подожди ты! — возмутилась она. — Чары чарами, но всё равно я не хочу использовать тебя, не хочу держать при себе, как раба. И если ты не заметил, я никогда не желала тебе зла!

— Забавно, — холодно отрезал кэльпи после секундной мёртвой паузы. — Вчера Лили сказала то же самое. «Я никогда не желала тебе зла». Наверняка из вас вышел бы прекрасный дуэт: вы во многом похожи... Лишь желания разнятся. У неё они благороднее.

— Благороднее? Да почему ты её выгораживаешь, раз она тебя предала и оболгала? Почему так цепляешься за Лили? — зло выдохнула Ви, не скрывая гнева и продолжая смотреть ему в спину. — Почему просто не доверишься мне и Джею, если сам хотел справедливости?

— За доверием всегда следует предательство, а мне, повторюсь, надоело быть использованным, — рыкнул он, опустив голову, но не обернулся, — и я изменил решение. Мне больше не нужна справедливость: в моём мире её нет. Никогда не было — и не будет.

Он говорил отрывисто, коротко, зло. Белые бинты, окрашенные в цвет ржавчины, уже сползли, обнажая раны. Их края болезненно соприкасались со звеньями, и Ви поморщилась: всё выглядело чертовски, чертовски плохо. Цепь, которой кэльпи оказался прикован к столбу, тоже заметно причиняла ему боль в местах, где металл покрывали руны, словно она была такой же частью Кэла, как рука или нога. И, судя по всему, эльфы плевать хотели на все его страдания.

— Ладно. Думай обо мне что хочешь, но я клянусь, что сделаю всё, чтобы в этот раз тебя судили справедливо! Клянусь, слышишь? — выдохнула она сгоряча, отворачиваясь. — А пока пойду попрошу Антейлина сменить тебе повязки...

Её прервал зловещий смешок.

— Не смей. Или я найду в себе силы задушить его голыми руками.

— Да почему? Тебе же больно! — зло заметила она, и отстранённо задумчивый Джейсон, наконец обратив внимание на их разгоревшуюся перепалку, подошёл ближе.

— Боль — последнее, чего я боюсь. И я никогда больше не приму что-то в дар от Эльфийского народа. Даже если это кусок гнилой тряпки... С меня хватит. Хватит одолжений, обещаний, клятв. Просто дайте мне умереть.

Последние слова Кэл буквально прошипел, впиваясь побелевшими пальцами в камни под ногами. Его взгляд, потяжелев, с дикой ненавистью и некой болью устремился вниз, словно стараясь разломать им брусчатку на куски. Он вот-вот мог потерять над собой контроль, вспоминая о чём-то, что мерзкой крысой грызло его чувства изнутри многие годы, и Джей поспешил вмешаться:

— Так, полегче, вы оба... Ви, я поговорю с Кэлом насчёт повязок и остального. А ты подумай, как нас вытащить. Поболтаем перед рассветом, часа в четыре утра, ладно? Вдруг я тоже что-нибудь соображу к тому моменту.

Не найдя в себе сил ответить ему хоть что-то, Виолетта, с трудом сдерживая ярость, быстро направилась прочь, куда глаза глядели.

Ей нужно было придумать план спасти их всех, а сердце ныло и сжималось каждый раз, когда в мыслях эхом раздавались слова Кэла, полные презрения и желчи: «У меня нет причин быть тебе благодарным».

Действительно.

Не спрашивая и не зная, как переубедить кэльпи иначе, она всегда принимала решения за него. А теперь зачем-то хотела оставить в живых, не могла допустить саму мысль о его смерти. И даже руководствовалась благими намерениями...

В общем-то, совсем как Лили.

***

Поддержи автора, поставь звёздочку или оставь комментарий. Без этого мне будет сложнее понять, нравится ли тебе книга ❤

https://teleg.run/MiriamValentine — мой уютный Телеграм-канал. Обязательно загляни, если выдастся свободная минутка!

Обнимаю и люблю.