Сонакай

Солнце уже коснулось кромки земли, окрашивая степь розовым цветом, когда вернулись Ми и Варра. Они привезли лекаря, но я видел, что помощь опоздала. После обеда мама не открывала глаза, и только хриплое дыхание оповещало, что она ещё жива.

Я просил Степь помочь, обещал дары, но ничего не помогло. Степь всегда лучше знает, какую судьбу дать человеку. И похоже, что грозная воительница и вождь племени Глоссис закончила свой путь.

Лекарь, правда, предпринял попытку. Проверил кровь, покачал головой и сообщил то, что мы и так знали.

– На оружии, которым её поранили, был яд.

– Но вы же можете очистить кровь, – не сдавалась сестрёнка.

– Кровь могу. Но, похоже, здесь ещё и магия. Что-то вроде проклятия. Увы, я бессилен.

Фира, как и я, третьи сутки не отходила от ложа мамули и тоже умоляла Степь о милости. И никак не могла поверить в то, что мне было понятно давно.

Варра же, выслушав Лекаря, только кивнула.

– Готовьте погребальный костёр! – распорядилась тётка.

Лекарь ещё раз извинился и ушёл в выделенный для него шатёр. Ближе к полуночи Степь забрала свою дочь. На церемонию погребения мужчин не пустили. И, наверное, это было хорошо. Я бы не смог сдержать слёз, видя, как огонь поглощает самого дорогого для меня человека. Так что сидел позади загона для ящеров, слушал Степь и погребальную песню женщин. Тёплый ветерок ласкал меня, чуть покачивая травы. Степь извинялась и подбадривала.

Когда на небе появилась четвёртая луна, я решил вернуться в наш шатёр. А вскоре пришла Фира. Потом мы сидели, обнявшись, и тихо переговаривались.

– Что теперь с нами будет? – тихонько всхлипывала сестрёнка.

– Клан Руды станет править, – озвучил я очевидное.

– Руда обманом выиграла поединок.

– Да. Но большинство её поддержит.

– Это несправедливо, – сжимала кулачки сестра.

– Не бойся. Степь не примет самозванку. Вот только и тебя могут не выбрать. Вернее, до твоего совершеннолетия назначат кого-нибудь из тёток тебя опекать.

Фира всё же уснула. А я так и не сомкнул глаз этой ночью. Размышлял, прикидывал. Вообще-то опасения сестрёнки были более чем обоснованы. Фире только четырнадцать лет. Стать вождём она физически не осилит. Конечно, девочка у нас крупная. Вся в мамулю. Младше меня на два года, а уже выше на целую голову. Но по своей сути совсем ребёнок. Авторитет в племени ещё заслужить нужно. На поединок за права Фиры тётки сражаться не выйдут. Трусливы они. А пример маминой смерти отпугнёт любого.

Если Руда принесла в племя что-то магическое и применила на поединке, то кто ей помешает использовать это ещё раз? Так что надежды на тёток никакой. Потом, конечно, Степь покажет свой выбор. Вот только как мне пережить это время? Я лишился своей единственной защиты.
Это мама смогла отстоять своё мнение и не дать надеть на меня ошейник. Теперь же власть сменится. И хоть я и рождён в племени, но раз не отношусь к женскому полу, то должен получить ошейник.

Допустим, с этим ещё можно смириться, но хуже другое. Руда уже несколько раз просила маму отдать меня как мужчину для клана Красных. Мамуля такие вопросы решала кардинально – ударом в челюсть. А сейчас встать на мою защиту некому. Вернее, есть защитник – Степь. Но сегодня она показала, что пути судьбы могут поменяться в любой момент.

То, что Степь будет ко мне благосклонна, я знал точно. Вот только как проявится в будущем эта помощь – неизвестно.

Вообще-то Степь я мог бы тоже назвать своей второй матерью. До достижения мной двухлетнего возраста в племени вообще сомневались, что я выживу. Простывал зимой, летом мучился от укусов насекомых, не мог есть нормальную еду, к тому же меня тошнило от мяса. Только мама верила, что я выживу, и любила. Уносила подальше от стана. Пела песни мне и Степи, запаривала целебные травы и обкладывала меня ими. Так я и выжил.

Ми, мамин мужчина, мне рассказывал, что родился я по всем признакам цветком Гацании, с золотыми глазами. Такие дети жили только в Белом мире. Их оберегают, как самое большое сокровище. Ми вообще много чего знал и занимался непосредственно моим образованием. Мамуля выкупила его, когда мне и года ещё не было. Специально искала такого образованного. Даже книги разрешила привезти в степь. Так что учителей у меня было двое: мама и Ми.
С мамой на учёбу мы ходили в степь. Уже в шесть лет я хорошо ориентировался и находил следы. Слышал ветер, ощущал погоду. Тогда же мама разрешила мне выбрать для себя ящера. И к тренировкам добавилось обучение своего ящера. Вообще-то наши ящеры все умные, в степи глупый не выживет, а мой Тишка вообще уникальный. Я его как выбирал: положил корнеплод бюпы за оградой молодняка и стал ждать, кто первый сообразит, как достать. Тишка тогда быстро смекнул, что щеколду можно хвостом приподнять и выйти из загона. Правда, потом эту щеколду приходилось верёвками обматывать, чтобы мой умный ящер не гулял по стойбищу. Хотя сейчас, если мой ящер захочет, то он эту верёвку в два укуса уничтожит и выйдет на свободу. Другой вопрос, что слушается меня Тишка беспрекословно. Если я велел быть со всеми в загоне, то так и будет.

Мама основы дрессировки ящеров мне подробно показывала. Угу. До сих пор помню, как оставила нас в степи на несколько дней одних. Мне тогда семь лет было, Тишке пять. Оба, считай, дети. И ничего. Выжили, прокормились. Отчего-то мама была уверена, что опасность в степи мне не грозит. Я уже хорошо знал съедобные растения и корнеплоды. Ящеру показывал. Потом он мне помогал рыть яму для воды. В первый же день себе небольшой колодец соорудили. Не забыл сказать Степи «спасибо», что указала, где вода. Потом уже ночью, как похолодало, спал, прижавшись к ящеру. А Тишка тогда совсем малыш был, сам всю ночь вздрагивал и боялся звуков степи. Я его успокаивал, да и сам вроде храбрился. Так пять дней и прожили. Потом уже мама пришла. Похвалила. Спросила, чего мне не хватало. А я сразу на войлочную подстилку, что у мамули за седлом крепилась, посмотрел. Вот её мне по утрам, когда выпадала роса, и не хватало. Можно было ещё и нож взять, так-то ящер корни выкапывал, а с ножом мне их проще было бы чистить.

Только нож ещё заслужить нужно было. Потому меня сразу поставили на тренировки. Если кто из других кланов и возмущался тому, что мама учит «мужчину», то открыто никто не осмеливался сказать. Рука у мамули была тяжёлая, а кулак крепкий.

А я через пару лет метал ножи так, что многие девчонки мне завидовали.
Это уже потом, когда Фира подросла, стала попадать в цель не хуже. Мамуля нами обоими гордилась. А ещё тихо радовалась, что Степь тоже приняла нас двоих, как хранителей наследия. Впервые мама рассказала все тайны нашего клана, когда мне было двенадцать. Оказалось, что у нас в роду не только есть способности слышать и говорить со Степью, но и умение открывать порталы. Мама могла открыть портал в любом месте. Могла, но в племени своего умения не демонстрировала. Не случилась ни разу такая ситуация, что срочно понадобился бы портал. А вот сёстры мамины этот дар не унаследовали. Потому тетки никогда и не претендовали на роль предводительницы племени.

У нас же с Фирой получалось уговорить Степь. Правда, поначалу, плата для меня была слишком большой. Я и так-то не особо крепким парнем был. А после открытия первого портала десять дней подняться не мог. Мама тогда со мной почти месяц в степи провела. Заодно и травы показывала, что силы придают. Демонстрировала, как их правильно собирать и сушить.

Но никакие мои умения не могли сделать меня главой племени. Это было и так всегда понятно. Только женщина могла стать наследницей Глоссис. И если в двадцать лет Фира могла бы заявить о своих правах, то пока она ещё слишком мала, и не ей тягаться с кланом Руды.

Оттого я ждал нового дня с нетерпением и беспокойством.
Сразу после завтрака Руда объявила, что собирает большой сход племени. А поскольку даже те, кто обычно на охоте, прибыли на погребение, то и ждать никого не пришлось.

Я сразу расположился на ограде загона для ящеров. Может, не так хорошо видно, но ветер доносил до меня всё, что решалось в ближнем кругу. А слух у меня такой уникальный, что я могу мелкого грызуна услышать на расстоянии ста шагов. Потому орущих друг на друга женщин слышал, не напрягаясь.

Первым, конечно, встал вопрос о главе клана. Здесь никто не осмелился возразить. Формально Руда поединок выиграла.

А вот второй вопрос о походе вызвал споры.

– Мы кочевое племя! – кричала Руда. – Из-за выродка Глоссис уже шестнадцать лет сидим между этих двух озёр!

– Разве это плохо? – возражала моя старшая тётка Варра. – В озёрах много рыбы. Пастбища вокруг богаты травами.

– Этой рыбой питается, в основном, «золотой мальчик». Нам для охоты приходится уезжать на расстояние трёх-четырёх дней пути.

– Ты и в степи будешь искать добычу, – не сдавалась Варра.

Я мысленно только хмыкал. Варру Степь не приняла, но секрет семьи знала. И знала, что просто так охотники не добудут даже мелкого грызуна, не говоря о жирных меховых зумах.

– Мы размякли, сидя на одном месте. Вы ещё начните строить жилища, как в городах мужчин, – шипела Руда. – Вон, мужчина Глоссис уже себе слепил домишко!

В общем, когда пришло время выбирать, три четверти племени согласились с новой главой. Племя решило кочевать на восток. Я только тяжело вздохнул. Допустим, до конца лета у меня проблем с едой не будет. Да и осенью, почти до её середины смогу что-то находить. А вот зимой... зимой меня действительно кормили рыбой и тем, что Ми выращивал за лето на огороде. Если сейчас сорвёмся с места, Ми не успеет собрать урожай. Да и везти с собой такие запасы бюпы проблематично. Кажется, я сдохну раньше, чем Руда осуществит свои планы относительно меня. А она как раз их стала озвучивать.

– Сонакай должен ходить в ошейнике, как все мужчины.

– Он еще несовершеннолетний, – возражала Варра.

– Неважно.

– Он рождён в племени.

– Он мужчина! – перешла на визг Руда.

– Хорошо, он наденет белый ошейник клана Ветра.

– Я беру его, как мужчину, для себя и дочери, – наконец произнесла Руда мой приговор.

В кругу стихло. Даже Варра не находила слов для возражения. Всё по закону, но не по чести.

– В племени траур две луны. Никто не смеет нарушать традиций и брать в этот срок мужчин, – неожиданно раздался голос Фиры.

– Мне плевать! – начала Руда.

Но тут уже послышался гул голосов недовольных таким решением женщин.

– Хорошо. Две луны. А после он мой!

Я же только сжал кулаки. Бежать? Куда? Даже степь не укроет от охотников. А если на меня сейчас нацепят ошейник, то следопыты отыщут в любом из миров. От бессилия хотелось завыть.

Мама рассказывала, что у меня есть брат, что живёт во дворце Правителя. Ещё месяц назад я не завидовал участи того, второго сына матери. Считал себя вольным, свободным, счастливым. И вот как всё изменилось за последние четыре дня. Племя показало мне моё истинное место.
А Степь по-прежнему не даёт защиты.