Он не стал поить полубесчувственного храмовника сразу, только обтер его смоченным в воде обрывком овечьей шкуры. Базилис что-то бессвязно лепетал и вздрагивал от малейших прикосновений. Внутренним взором Люпус видел не только его избитое тело, но и истерзанную душу. Энергетический покров, некогда плотный и яркий, теперь больше походил на изорванную тряпку. В тех местах, где с душой соприкасались цепи ракшасов, зияли рваные прорехи, и сквозь них жизнь продолжала покидать юношу.

Осознав последнее, ракшас по-настоящему встревожился. Базилис все глубже впадал в беспамятство, его дыхание затихало. Закончив с обтиранием, демон перенес его в свою пещеру и уложил в тень, но, что делать дальше, он просто не представлял.

Черный кот, основательно подросший и заматеревший среди дикой природы, приблизился к храмовнику и настороженно принюхался.

— Что нам делать? — спросил Люпус своего единственного друга, пересыпая в руках горячий песок.

Кот встревоженно мурлыкнул, покружился вокруг эльфийской головы и решительно запрыгнул Базилису на грудь. Храмовник хрипло охнул.

— Что творишь?! — рявкнул ракшас и попытался согнать обнаглевшее животное.

Кот врезал по протянутой руке лапой и зашипел. Люпус замер, приглядываясь. Волны кошачьей энергии были слабыми, но под их влиянием покров души Базилиса перестал расползаться на отдельные нити. Видя, что демон больше не пытается его прогнать, кот улегся и раскатисто замурчал.

Но этого было мало, слишком мало для того, чтобы Соколеныш выжил. К тому же ракшас не знал, на сколько у Кота хватит силенок. Как бы тот сам не помер от истощения, пытаясь вытащить с того света безрассудного храмовника. Люпус встал, закружил по пещере, пытаясь придумать хоть что-то. Но что он может сделать? Он ведь умеет только убивать, но никак не возвращать к жизни тех, кем привык питаться. К тому же Базилис танцевал для него добровольно. Имеет ли он право отказываться от такого щедрого подарка? Но храмовник дал ему имя... и теперь не известно, кто кому подарен.

Отчаявшись, демон выскочил из своего укрытия и заорал в темнеющее небо. Оно ответило ему холодным блеском разгорающихся звезд.

— Где тебя носит, когда ты так нужен ему?! — выкрикнул Люпус в бессильной ярости, не ожидая отклика.

— Мееее.

Ракшас шарахнулся прочь прежде, чем понял, что за звук его напугал и откуда он исходил. Вскарабкавшись на ближайший валун, демон смачно выругался и обернулся. Белоснежная коза придирчиво изучала сухие колючки у входа в пещеру. Собственно, сам факт присутствия здесь рогатой заразы не был чем-то удивительным — в этой части гор коз было, пожалуй, больше, чем ракшасов. Удивительным было то, что конкретно эта коза Люпуса не боялась нисколечко.

— Вот же, — хмыкнул демон и покинул свое убежище.

Он приземлился слишком близко, и коза осторожно попятилась, нервно прядая ушами. Ракшас протянул руку к ее узкому носу, но животное своенравно фыркнуло и качнуло в его сторону рогами. Рога были так себе, коротковатые и облупившиеся, но Люпус все-таки решил не связываться.

— Ну и на кой ты мне? — вздохнул он и поплелся обратно в пещеру.

— Мееее, — сказала коза и пошла следом.

Ракшас обернулся и уставился на животное так, словно только сейчас оное заметил. Рогатая скотина невозмутимо прошла мимо и остановилась у распростертого на песке храмовника.

— Ты совсем дура? — спросил демон, растеряно моргая.

Коза обнюхала лицо Базилиса, протянула нос к Коту и фыркнула тому прямо в торчащее ухо. Люпус напрягся, готовясь услышать дикий ор и шипение, но Кот только тряхнул головой и, кажется, замурчал еще громче.

— Что за хрень? — спросил ракшас. — Что тут происходит?

— Меее, — ответила ему коза и, нетерпеливо притопнув, указала головой в сторону эльфа. — Меее.

— Что «ме»?! Какое «ме»?! — рассвирепел сбитый с толку демон. — Не видишь, подыхает он!

— Мееее! — похоже, коза тоже начинала выходить из себя.

— Что? Что?! Чего тебе надо?!

— Меее!

— Что мне теперь доить тебя и его отпаивать?!

— Ме! — коза аж подпрыгнула и затрясла хвостом. — Мееее-меум-ме!

Ракшас почувствовал себя полнейшим кретином. И дело тут было совсем не в том, что он только что спорил с горной козой, чье вымя едва не лопалось от целебного, почти волшебного молока. Люпус плюнул и, наконец, приблизился к козе. На этот раз она не попятилась, и сама ткнулась головой в его ладонь.

— Ну и куда мне тебя доить? — задумчиво спросил ракшас.

И внутренне содрогнулся от того, что ему предстоит прикасаться к этой живой горячей плоти, без права повредить ей. Коза смотрела на него, как на идиота.

>>>

Под действием молока ткань души затягивалась буквально на глазах и зарастала плотными рубцами. Люпус в тайне надеялся, что рубцы эти впоследствии рассосутся сами собой. Потому что видеть некогда прекраснейший покров в этих шрамах, для него было почти мучительно. Но пока душа исцелялась, ракшасу было не до эстетики и даже не до того, как отразится нынешний облик души на характере и судьбе Базилиса. Главное было, что перемазанный козьим молоком, храмовник дышал глубоко и ровно.

Кот, давно покинувший свой пост, крутился рядом и норовил слизнуть хоть капельку влаги с эльфийской кожи. Люпус шикал на него, но толком не гонял, справедливо полагая, что молока должно хватить на всех.

Коза приходила каждые два часа, словно имела где-то часы и умела ими пользоваться. Едва молочная корка начинала подсыхать, рогатая скотина уже тыкалась носом в руки задремавшего ракшаса и требовала себя доить. Люпус поначалу дико удивился, осознав, сколько в одном маленьком животном помещается целебной влаги. Но тут же отругал себя за недогадливость. Либо к нему каждый раз приходили разные козы, что было бы вполне возможно, учитывая, что все горное население было одинаково белым и рогатым, либо...

— Козел, козел, — насмешливо шептал ракшас, выдаивая на все еще бесчувственного Базилиса очередную порцию. — Еще посмотреть, кто из вас козел.