Рассвет в столице был тих и душен. Горожане даже не помышляли просыпаться так рано — лежали в своих мокрых от пота постелях, разметав шелковые одеяла. Предрассветная мгла принесла немного прохлады, которая копилась сейчас в остывших жилищах и дарила эльфам восхитительные сны. Но скоро, уже совсем скоро солнце вернется на небосклон, и воздух задрожит, расплавляясь от нестерпимого жара.

Пока же столица Сол-Макса спала...

СКРЕЖЕТ.

Словно само Мироздание решило расколоться на две половины. Звук проник горожанам под кожу, подбросил на постелях, выбил из сладкой полудремы внезапным испугом и холодной испариной.

СКРЕЖЕТ.

Все окрестные кошки заголосили в ужасе, дыбя спины.

СКРЕЖЕТ и ЛЯЗГ.

Плачь испуганных детей разбудил самых толстокожих. Встрепанные, ошалелые со сна горожане, кто робко, а кто уверенно и зло, начали выбираться из шелкового плена постелей и выходить из домов. Редкие ленивцы попросту выглядывали в окна, в надежде, что если небосвод и расколется, то не прямо сейчас, а чуть позже, и у них будет еще хотя бы пол часика на дрему.

СКРЕЖЕТ.

Остатки сна разлетелись стаей вспугнутых птиц. Тысячи эльфов спешили к площади, путаясь в наспех накинутых одеждах, тревожно оглядываясь и бесперебойно спрашивая друг друга: «Что случилось? Что же случилось?».

На площади, неподалеку от закрытого храма, их ждал ответ.

>>>

Базилис вытер мокрый от пота лоб взмокшей ладонью. Оперся о край Чаши плечом и еще раз надавил. С ужасающим скрежетом Чаша продвинулась по песку на расстояние муравьиного шага. Храмовник скрежетнул зубами, выдохнул, выпрямился.

Ракшас стоял рядом, уперев руки в боки и сардонически ухмыляясь. Базилис сверкнул в его сторону испепеляющим взглядом и продолжил свой труд.

Для того, чтобы выволочь Чашу из зала Веры, понадобились усилия не менее трех звуров* или девяти сильных мужчин. А возможно, что и мужчин, и звуров впрягали одновременно. На кой Дианору взбрело в голову вообще выволакивать Чашу из храма даже ракшасам не известно. По крайней мере, Люпус точно был не в курсе — Базилис спрашивал. Однако король не просто закрыл все храмы, до каких успел дотянуться, но даже осушил все Чаши в них.

Стоило храмовнику подумать о том, какому разорению подвергся храм, как у него сжималось и скручивалось что-то внутри.

— Тяжело, наверное? — «посочувствовал» ему ракшас.

Базилис ухватился за край и потянул, упираясь ногами. Чаша глухо вздохнула, но не шевельнулась.

— И долго мы будем здесь стоять?

— А ты не хочешь мне помочь? — не выдержал Базилис.

Песчаный демон пожал плечами:

— Ты же знаешь, я не могу прикасаться ни к чему, что связано с храмом.

— Ко мне же ты прикоснулся, — парировал храмовник, демонстративно отжимая край рукава. С него буквально ручьями лилось.

— Ты, другое дело, — плотоядно облизнулся ракшас. — К тому же, я прикоснулся к тебе уже после...

— Не ври. Когда ты меня впервые поцеловал, я еще не был изгнан.

— Ой, точно. Но к Чаше я все равно не прикоснусь. Я не намерен мучиться ради твоей сиюминутной блажи.

Храмовник сплюнул и вновь уперся плечом в бронзовый край. Вдохнул, напрягся... И едва не забыл выдохнуть, когда из-за ближайшего жилого дома начали выходить горожане.
Растрепанные, встревоженные солийцы сходились отовсюду и замирали в нескольких шагах от Базилиса. В их глазах юноша читал неловкую растерянность, замешательство, удивление и даже страх. Они смотрели на него, шевелили губами, словно силясь сказать что-то на неизвестном им самим языке. Они щурили глаза, и прикрывали лица руками.

Базилис стоял спиной к восходящему солнцу, не в силах произнести ни слова. В ушах его внезапно зашумело многоголосье толпы и засвистели камни.

Наконец, из общей массы вперед вышла женщина:

— Это ты, Спаситель? — спросила она.

«Нет», — хотел ответить Базилис, но внезапно ракшас сделал шаг вперед.

— Радуйся, Сол-Макс! — Возопил он торжественно, простирая руки в сторону толпы. — Радуйся, ибо Спаситель пришел к тебе!

— Что ты делаешь? — зашипел храмовник, хватая демона за руку.

Но Люпус ловко вывернулся и сам ухватил юношу.

— Вот он, твой Спаситель! Слава Ему! — прокричал ракшас, и толпа вдруг единым воплем ответила:

— Слава! Слава! СЛАВА!

— Перестань! Что ты делаешь?! — Базилис заметался, силясь вырваться из железной хватки.

Люпус обернулся к нему, зло насупил брови:

— Я спасаю твою веру, идиот. И тебя заодно.

Храмовник открыл было рот, чтобы возразить, но тут к его ногам упала та самая женщина.

— Спаситель! Спаситель! Мы знали, что Создатель не оставит нас!

Ракшас сам разжал ладонь, выпуская юношу. Но не успел Базилис отступить хоть на шаг, как к женщине присоединились другие коленопреклоненные. И среди них он видел лица тех, кто кидали в него камни. Теперь же эти эльфы тянули к нему дрожащие руки и молили о спасении.

— Давай же, — зазвучал в ушах голос ракшаса. — Не упусти свой шанс.

Базилис сглотнул. Обвел толпу взглядом, радуясь, что восходящее солнце не дает ей прочесть в его глазах страх.

— Слушай же, Сол-Макс. Не меня ты должен молить о спасении, но Создателя своего — Великого Матрикса.

Толпа мгновенно утихла, впитывая каждое слово юноши.

— Хотя неведомо мне, откликнется ли Хозяин Душ на наши молитвы. После того, как возлюбленные дети предали его, словно злейшие враги, — горечь в голосе Базилиса была неподдельной, и многие эльфы немедленно прослезились, пряча лица в ладонях. — Но не верой единой жив Создатель. Ибо бесконечна любовь его к своим творениям и вечно жива надежда в сердце его.

— Помоги нам, Спаситель, — прошептала женщина. — Наставь нас на путь истинный.

«Не мне, первому предателю, наставлять вас...»

Не дрогнувшей рукой Базилис указал на Чашу.

— Каждый, кто истинно верует, когда-то вливал капли в этот сосуд, и сосуд был полон. Сейчас же он пуст и стоит не на должном месте, а здесь — под иссушающими лучами жестокого солнца. Так и отречение ваше, иссушает сердце Создателя. И не вы меня, но я вас должен спрашивать: что нужно сделать?

— Мы вернем Чашу в храм! — закричал широкоплечий мужчина в форме городской стражи.

После чего он первым подбежал и уперся в Чашу плечом. Тут же к нему присоединилось с десяток крепких парней, и даже некоторые женщины. Базилис бросил свою проповедь и попытался так же упереться плечом. Но его мягко отодвинули в сторону.

— Это наша ноша, Спаситель. Не утруждай себя, — произнес юноша, отводя его подальше. — Помолитесь о нас, Создателю.

Базилис закусил губу, чтобы сдержать вспыхнувшие в нем эмоции и покорно кивнул. Что ж, если ему отказано в возможности искупить свой грех праведным трудом, значит такова воля Создателя. Подошедший ракшас словно прочел его мысли и неожиданно тепло улыбнулся:

— Не терзайся, может тебе просто нечего искупать?

— Кто бы говорил, — буркнул храмовник.

Ракшас решил не развивать тему.

От первого же толчка Чаша охотно проползла по нагревающемуся песку несколько шагов. После второго толчка кто-то из горожан привел своих личных звуров и, когда животных впрягли, дело пошло быстрее.

В какой-то момент Базилису померещился плеск воды. Он растерянно заозирался, прислушиваясь. В ту же секунду Чаша наехала на крупный камень, качнулась и над ее поверхностью всплеснула серебристая лента. Горожане ахнули и единым порывом ринулись к Чаше, в надежде увидеть чудо.

Храмовник приблизился последним, все еще боясь поверить в случившееся, хотя сияющие глаза эльфов служили неопровержимым доказательством — Чаша была полна наполовину. И казалось, что вода продолжает прибывать из ниоткуда, медленно, но верно поднимаясь к краям.

Базилис тронул водную гладь кончиками пальцев. Холодная. И кристально чистая вода истинной веры.

— Ведь это хороший знак, Спаситель? — прошептала все та же женщина, с надеждой гладя на храмовника.

— Да, мы прощены Создателем, — произнес Базилис тихо.

Но его слова были услышаны всеми верующими, собравшимися в тот час на площади.

>>>

Звуры молча упирались широкими копытами в песок и изо всех сил тянули свою ношу. Эльфы не уступали им, прилагая все силы для того чтобы Чаша раз за разом сдвигалась с места. Она кренилась, вздрагивала, вода в ней волновалась и плескалась, но ни единая капля не проливалась за бронзовый край.

Спустя несколько часов Чаша стояла уже на самом краю площади, и горожане толпились вокруг, обсуждая, как поднять ее по ступеням храма. В этот момент на площадь въехали всадники личной королевской охраны. А спустя несколько минут показался и шатер Дианора.

Эльфы встревоженно зашептались, стараясь как можно кучнее встать между Чашой и королем.

Дианор царственно ступил на раскаленный песок. Подоспевший Касхи, как всегда, самолично накинул на лицо владыки покрывало, смягчающее жар от солнечных лучей.

Едва король взглянул на толпу, из нее вышел Базилис. Приближающееся к зениту солнце укутывало силуэт храмовника своим светом, а глаза его блестели золотом неиссякаемой веры. Впервые юноша не торопился склониться в подобающем поклоне перед королем. И с губ его не звучало благословения для Его Величества.

— Всех благ тебе, служитель угасшей веры, — снизошел Дианор до приветствия. — Почему же ты встал между мной и моим народом? Разве я не являюсь его частью?

— Частью Сол-Макса, увы, да. Но здесь пред тобой стоят возлюбленные дети Создателя. Ты же отказался от его любви. Зачем же сейчас хочешь стать частью целого, которое пытался разбить?

Король фыркнул:

— Не слишком ли смелые речи ты произносишь здесь, Базилис? Да еще и на глазах у народа, который недавно изгнал тебя из этой земли.

Базилис оглядел площадь. Она была заполнена эльфами самых разных сословий. На всех лицах читалось одно — неиссякаемая вера в Создателя и надежда на помощь Спасителя. Он еще раньше понял, что большинство горожан узнали его. Но надежда на спасение оказалась дороже недоказанных подозрений. Он был прощен Сол-Максом задолго до возвращения.

— Мне нечего бояться среди детей Создателя.

— Вот как. Зачем же ты вернулся, Базилис?

— Я вернулся для того чтобы вернуть Создателю то, что принадлежит ему по праву. Ведь все, что принадлежит ему, не может принадлежать кому-то иному.

— Вот как? — Дианор беззаботно улыбнулся. — И у тебя хватит силы и власти, чтобы тягаться со мной?

— У меня есть сила моего Бога и мне этого достаточно.

— Да неужто? Помнится, силы Бога не хватило на то, чтобы остановить меня.

— Не путай возможности и желания. Однажды подобная ошибка едва не сгубила твоего сына, — голос Базилиса звучал ровно и даже холодно.

— Ты угрожаешь мне? — нахмурился король.

— Да, на этот раз, я тебе угрожаю, — ответил храмовник, и глаза его полыхнули воинственным золотом.

Касхи едва не кинулся на него. Король остановил министра жестом и вновь фыркнул, но уже не насмешливо, а скорее раздражено:

— Мне надоело это пустословие, Базилис. Однажды тебе удалось уйти от рук правосудия. Но не думай, что и впредь тебе будет сопутствовать удача. Ты отрекся от служения народу Сол-Макса. Это твое право и твоя воля. Но в моем праве выполнение моей воли, а она такова: предатель...

— Ты осмеливаешься называть меня предателем после того, как самолично закрыл храмы? — почти рыкнул Базилис.

— Я сделал это во благо страны, — огрызнулся король.

— Ты конечно вправе заблуждаться, сколько будет угодно, — процедил храмовник. — Но кто тогда спасет твои земли и твой народ от скверны?

— Твоя вера так же не преуспела в этом.

— Берегись Дианор. Твоя гордыня гневит Бога.

— А может это твое отступничество его разгневало?

— По тебе судят обо всей расе не только на земле, но и в мире Богов. Вот ты оступился единожды, и весь народ едва не последовал за тобой. Опомнись, владыка...

— Не указывай мне, отступник, — отрезал Дианор, скрещивая холеные руки на груди. — Ни тебе, ракшасовой шлюхе, говорить сейчас об истинной вере и читать мне проповеди. Отныне ты вне закона на Сол-Максе. Уходи. И забирай с собой тех, кто готов продать свою землю ради пустых чаш и бессмысленных молитв. Уходите. Пока еще я отпускаю вас.

— Ну, что ж, — храмовник сделал глубокий вдох. — Ты сам так решил.

Он обернулся и простер свои руки в сторону толпы.

— О, великий и мудрый Сол-Макс, внемли моим речам! Король, в гордыне своей, возомнил, что амбиции эльфа могут возобладать над силой самого Создателя. Что власть земная может искупить грехи, отогнать зло и рассеять тьму. Я же, скромный слуга твой и смиренный раб Создателя нашего, пытался образумить безумца. Но не преуспел. И в последней своей просьбе я обращаюсь к тебе, мудрый Сол-Макс, и вопрошаю: неужели я последний эльф, верующий в неиссякаемую силу и любовь Создателя? Если это так, и воля народа совпадает с волей короля, я оставлю тебя здесь и впредь никогда не встану на пути выбранном тобой. Если же есть среди вас, собравшихся здесь, хотя бы один истинно верующий и ожидающий возвращения Бога с надеждой и любовью — пусть он молится вместе со мной и следует по моим следам.

Ему показалось, что все горожане сделали шаг навстречу ему. Хотя это, конечно, было не так. Многие испугались и отпрянули, многие остались стоять, обуреваемые сомнениями, многие попытались незаметно исчезнуть. И это не считая тех, кого и вовсе не было в тот момент на площади. Но все-таки.

Сотни пар глаз устремили к нему взгляды, полные веры и надежды, сотни губ произнесли:

— Мы идем с тобой. Веди нас, Спаситель.

И в этот момент триумфа Базилис вдруг увидел.

Тысячи цепей разлетались из его ладоней и исчезали в толпе. Тысячи крохотных золотых звеньев впивались в головы и сердца эльфов. Впитывались в них, проникали в самую суть их жаждущих душ. И оттуда по цепям текла энергия. Текла к нему — к храмовнику, переполняя его собственную душу непостижимой силой.

Он едва не закричал, осознавая себя поглотителем душ, подобным ракшасу. Но оказавшийся рядом Люпус вовремя ухватил его за плечо.

— Не бойся, Соколеныш. Ты всего лишь видишь то, чего не видел ранее. Но это не значит, что этого не было. Теперь ты поймешь, я надеюсь, что между ракшасом и храмовником не так уж много различий.

— Я не хочу, — просипел юноша перехваченным от ужаса горлом. — Я не хочу, как ты...

— Ты — всего лишь Чаша. Сосуд для сбора истинной, самой истинной веры, из которой Создатель черпает свои силы, — ответил Люпус. — Ничего в этом страшного нет. Это всего лишь твой долг и твое призвание, которое отныне ты сможешь выполнять лучше кого бы то ни было.

Базилис заморгал. Видение распадалось, рассеивалось миражом. И он снова видел лишь направленные к нему взгляды.

— Что ж, значит, мы уходим, — произнес он уже твердым голосом.

— На вашем месте я бы поторопился, — заметил Дианор, уже успевший вернуться в свой паланкин.

— Не тебе, несчастный, нас поторапливать, — пробормотал Базилис.

А после зашагал к паланкину уверенным шагом, говоря все громче и тверже:

— Однажды я проклял тебя, Дианор, но то проклятье не имеет значения для сотен отрекшихся, что остаются жить на оскверненной тобою земле. Так пусть услышит меня пернатая рука Создателя, предвестница беды. Пусть запомнит мои слова вторая рука Его, и начертит на горячих песках своим телом. Пусть иная рука Создателя — когтистая покровительница сильных духом, оценит силу моих слов. И последняя длань Создателя разнесет их по всему Сол-Максу. Я ПРОКЛИНАЮ тебя Дианор!

— В твоих проклятьях не больше сил, чем в твоих благословлениях, — ехидно заявил Касхи, преграждая храмовнику путь к королю.

Но Базилис, кажется, не заметил его. Спокойно остановился и договорил:

— Отныне скрытое безумие твое вырвется наружу и накроет собою всех, кто отрекся. Будь ты проклят во веки веков, а вслед за тобой, да будет проклят весь твой род.

— Да как ты смеешь? — дрожащей рукой Касхи схватился за плеть. — Стража!

— Ты не посмеешь задерживать меня, — улыбнулся храмовник. — Ведь твой король уже велел мне уходить.

— Пусть его, Касхи, — Дианор лениво махнул рукой. — Поехали уже. Жарко.

Когда паланкин короля скрылся, Базилис повернулся к своему народу и сделал глубокий вдох.

— Мы должны покинуть столицу до захода солнца. Так что поторопитесь со сборами. Главное, берите сменную одежду, воду и лекарства. Столько, сколько сможете унести. И еще, — Базилис на мгновенье закусил губу, но все-таки произнес. — Чашу мы забираем с собой.

Никто не посмел с ним спорить, хотя хозяина звуров не было среди уходящих, и он уже отвязывал своих тягочей. Ничего, наверняка у кого-то еще есть тягловые животные. Найдутся и телеги, чтобы посадить в нее детей или загрузить чей-то тяжелый скарб.

Храмовник проследил за тем, как эльфы расходятся по домам, собирать пожитки. Он очень надеялся, что хотя бы половина из них вернется к Чаше. Вскоре, на площади осталось лишь несколько мужчин, включая самого храмовника и ракшаса.

— Ну вот, мы, наконец, почти одни, и я могу задать тебе, мучающий меня вопрос, — прошептал Люпус подкравшись сзади.

— Что ты хотел спросить?

— Куда ты их собрался вести?

— К озеру, — спокойно ответил Базилис.

— К озеру? К тому самому озеру? Ты даже не знаешь, где оно находится.

— Ты знаешь.

Ракшас приподнял одну бровь:

— Допустим. Но еще я знаю, что между нами и озером пролегает пустыня и безымянные горы. Ты уверен, что твой народ осилит путь?

Базилис очень внимательно посмотрел на демона, помолчал немного. А потом ответил потрясающе ровным голосом:

— Они — народ Создателя. Они дойдут.

Ракшас радостно осклабился:

— Мне нравится твой настрой, Соколеныш. И золотой блеск в твоих глазах.

Храмовник хотел что-то ответить, но его отвлек подошедший мужчина.

— Мы можем пока выступать, Святейший, — сказал он, склонившись перед Базилисом. — Остальные догонят нас на пути.

— Чашу есть кому волочить? — спросил Базилис.

— Есть, — ответил за мужчину ракшас и пружинящей походкой направился к Чаше.

— Что ты задумал? — встревоженный храмовник увязался за ним.

Песчаный демон не ответил. Приблизившись к сосуду, он развел руки в стороны и застыл.

Сначала ничего не происходило, лишь крошечные песчаные вихри разбегались из-под ног ракшаса. А потом взревел ветер, поднимая столпы песка. Чаша качнулась. И приподнялась над землей.

Базилис охнул, почувствовав резкий болезненный укол где-то в районе солнечного сплетения.

— Ты сможешь ее нести таким образом? — спросил он ракшаса.

— Вряд ли, — ответил Люпус хрипло. — Но я надеюсь, что, таким образом, толкать ее вы будете быстрее. И начнете сейчас!

— Зачем ты... — начал было Базилис, но вовремя сообразил заткнуться и не отвлекать напрягающегося ради него демона.

Храмовник окинул взглядом площадь и перепуганных эльфов, замерших в отдалении.

— Не стойте! — скомандовал. — Время не ждет.

И первым толкнул Чашу, парящую в клубах ракшасовой магии.  

_______________________________________________________________

*звур - непарнокопытное млекопитающее, отдаленный родственник лошади. Одомашнено. Используется на Сол-Максе, как тягловое животное, для перевозки грузов и путешествий через степь и пустыню. Крайне выносливо и неприхотливо.