Ракшас крался вдоль изгороди, почти задевая босыми ступнями четко прочерченный, присыпанный кирпично-красным песком охранный круг храма. Песок шипел и еле заметно искрил, когда демон проходил слишком близко. Это приятно щекотало нервы. За низкой изгородью вовсю полыхали костры. Воздух дрожал от жара, искажая видимое пространство.

В храме кто-то рыдал.

Ракшас усмехнулся и продолжил свое кружение вокруг здания. Он думал, что все храмовники сейчас заняты погребальной службой, проходящей под сводами святого места. И оттого испуганно вздрогнул, заметив фигуру в черном, внезапно поднявшуюся от одной из огненных чаш.

В первое мгновение храмовник не заметил его, и ракшас вполне мог успеть исчезнуть, растаяв в песочном вихре, если бы хотел этого. И если бы ему не помешала кошка. Черная тварь выскочила словно из-под земли и с диким мявом кинулась на демона, охраняя свою территорию. Тот отшатнулся, скалясь, и встретился взглядом с ярко-желтыми, птичьими глазами храмовника.

- Привет, - ощерился демон, видя, как напрягся юноша в черном.

- Что ты здесь делаешь? – ровным голосом спросил храмовник.

- Гуляю, - пожал плечами ракшас, игнорируя исходящую яростью кошку.

Усатая тварь гнула спину, невозможно вытягивала лапы и дыбила шерсть так, что казалось, тронь – она разлетится искрами.

- Уходи, - сказал храмовник.

Ракшас даже ухом не повел. Продолжал стоять и нагло улыбаться.

Храмовник приблизился к изгороди. Черное с золотой каймой, легкое одеяние струилось за ним по песку, оставляя причудливые узоры. Шелк ниспадал с плеч, обтекая изящную фигуру юноши, словно темная вода.

Тонкая кисть легла на вздыбленный загривок кошки, и та мгновенно успокоилась, хотя продолжала бить по изгороди распушенным хвостом и недобро глядеть на демона.

- Пошел вон, - спокойно повторил храмовник, лаская черную шерсть.

Ракшас отметил, что не только глаза, но весь облик юноши напоминал птицу – хищного степного сокола. Пристальный желтый взгляд, хищный нос, высокие гладкие скулы. Руки, худые и жесткие, с длинными ногтями, покрытыми черным лаком – точно когти небесного охотника.

- Ты красивый, - сказал ракшас, лаская храмовника взглядом и едва не облизываясь. – Как тебя зовут?

- Уйди прочь, тварь, - тихо, но угрожающе сказал храмовник.

- Не уйду, пока не узнаю твоего имени.

- Зачем оно тебе? Надеешься завладеть моей душой?

- Было бы неплохо, - ощерился ракшас.

Забывшись, положил руку на изгородь и тут же поплатился за неосмотрительность.

- Уй, бля!

Кошка торжествующе мявкнула. Глубокая царапина на запястье демона мгновенно запеклась черной полоской. Храмовник еле заметно усмехнулся уголком губ.

- За что она меня так не любит? – почти обиженно спросил ракшас.

- За то, что ты тварь.

- Прекрати меня обзывать, это невежливо.

- Ты большего не стоишь.

- Да ну? Ты считаешь меня чудовищем?

- Ты и есть чудовище.

- С чего ты решил?

- Твоя работа? – храмовник кивнул в сторону погруженного в траур храма.

- Нет, - пожал плечами ракшас.

- Значит, одного из твоих сородичей, - отрезал юноша. – Мальчику не исполнилось и семнадцати. Ему уже никогда не пройти обряда Мужества. Не обуздать коня, не сплясать с плетью, не обнять мать, не поцеловать девушку...

- Или юношу, - кивнул демон. – И что?

- Это все из-за таких, как ты! - с вызовом заявил храмовник. Глаза его блеснули.

- Мальчик знал на что шел, соглашаясь на танец с ракшасом. Это был его выбор.

- Ты искуситель, - юноша презрительно сморщился. – Песчаный убийца. Вы ломаете жизни и воруете души, обрекая их на муки.

- Нам тоже хочется кушать, - спокойно возразил ракшас. – Что поделать, раз Матрикс сотворил нас такими?

- Не смей произносить Его имя своим поганым ртом! Вы, твари, не созданы Богом и не смейте прикрываться именем Его!

Демон рассмеялся:

- Да ты фанатик!

Юноша вздернул подбородок и отвернулся, собираясь уйти.

- Эй, погоди! Ай! Чтоб тебя!

Кошка была начеку – еще одна царапина украсила предплечье ракшаса. Храмовник обернулся.

- Ты еще здесь?

- Не уходи, - демон наспех слизнул кровь с руки. – Это, по крайней мере, невежливо; вот так обрывать беседу.

- Ты меня вежливости будешь учить? – вскипел храмовник.

- Буду, - вновь улыбнулся ракшас, демонстрируя белоснежные клыки. – Мне, между прочим, обидно, что ты позволяешь себе, оскорблять меня. Хотя мы с тобой даже не знакомы.

Храмовник фыркнул.

- Разве Матрикс не учит тебя уважительно относиться ко всему живому? – наставительно съязвил ракшас. – А я, между прочим, очень даже живой.

- Ты злой дух, - парировал юноша. – Тварь бестелесная...

- Да? – демон оглядел себя. – Разве?

Храмовник угрюмо сдвинул тонкие брови. Гибкое крепкое тело ракшаса было вполне физическим. Запекшиеся царапины на темной, красноватой коже мускулистой руки говорили сами за себя. Густая грива темных волос обрамляла лицо, пышущее жизнью и какой-то звериной притягательностью.

- Так может, хотя бы познакомимся, наконец? – спросил ракшас, нагло улыбаясь полными губами. – Как тебя зовут?

- Скорее кошка потрется об твои ноги, чем я открою тебе свое имя, - отчеканил юноша и удалился стремительным шагом.

- Отлично! Спор принят! – крикнул ракшас в адрес точеной фигуры прежде, чем юноша успел скрыться в храме.

>>>

Плохая была идея.

Ракшас тоскливо рассматривал свои руки, сплошь исчерченные царапинами от когтей. Одна из мохнатых тварей даже укусила его. Теперь запястье припухло, и лишь демоническая кровь не позволила ране загноиться. Кошки не терпят ракшасов, всеми возможными способами защищая себя, свое жилище и своих хозяев заодно.

Но Ракшас не желал сдаваться без боя. Он во что бы то не стало решил узнать имя гордого храмовника с глазами степного сокола. И испробовать на вкус его душу. Никто прежде не решался захватить душу не простого эльфа, но храмовника — хранителя божественной силы. Ракшас решил стать первым и навеки закрепить за собой звание сильнейшего из песчаных демонов.

Вечер густел наливающимися сумерками. Воздух остывал, приобретая хрустальную ноту чистоты.

Ракшас бродил по пустеющим улицам высматривая кошек поспокойнее. Но даже самые старые твари, щерили на него седые морды, демонстрируя все свои оставшиеся зубы. Даже умереть на его коленях они были не согласны — только в честном бою. Хотя куда там честный, если эти твари едва не глушили ракшаса своими вибрациями.

— Придется добить, чтобы не мучился.

Ракшас приостановился и заглянул в узкий проулок. Темнота была ему не помехой.

Трое детей сгрудилась над деревянным ящиком. Девочка тихонько плакала, прижимая руки к груди, один мальчик держал свечу в дрожащих руках. Второй осторожно трогал что-то внутри ящика.

— Может, выходим? Мама поможет, — жалобно спросила девочка.

— Он слабый совсем, Тиль, — тихо, но твердо сказал мальчик со свечой. — Он вот-вот умрет.

Из ящика раздался слабый писк. Второй мальчик вздрогнул, отдернув руку. Вынул из-за пояса крохотный кинжал.

— Не смотри, Тиль.

— Что там у вас происходит? — подал голос Ракшас и зашел в проулок.

Сумерки скрыли оттенок его кожи и демонические черты. Но свеча в руках ребенка затрещала и начала плеваться искрами. От неожиданности дети вздрогнули и едва не припустили наутек. Но спустя мгновение мальчик с кинжалом в руках, явно старший в компании, встал в оборонительную стойку, заслоняя собой друзей.

— Ничего у нас тут не происходит.

— Эй, малец, это невежливо, — заметил ракшас.

— А вы не подкрадывайтесь со спины.

— А ты не стой спиной к входу, — парировал ракшас, еле сдерживая ухмылку.

— А вы...

— Яцек! — строго одернула его девочка. — Перестань, правда.

— Так что у вас случилось? — повторил ракшас пытаясь подойти ближе.

— Кошка умерла, — печально произнес мальчик со свечой.

В ящике кто-то жалобно пискнул. Девочка всхлипнула:

— Дяденька, тут котенок маленький — только глазки начал открывать... помогите...

— Добить, — угрюмо обронил мальчишка с кинжалом, пытаясь предать своему голосу холодную взрослость и отстраненность.

— Дай-ка посмотрю, — ракшас не смел поверить своей удаче. — Может его выходить?

— Он слабый совсем, — возразил старший из детей, но послушно отступил в сторону.

Ракшас приблизился, стараясь игнорировать болезненные уколы от света храмовой свечи, заглянул в ящик.

Мертвая кошка вытянулась на старой тряпке. В холодное тело отчаянно тыкался крошечный комочек шерсти. Ракшас протянул дрожащую ладонь и тронул пушистый мех, все еще опасаясь, что кошка вцепится в него своими острыми зубами. Котенок издал какой-то звук, не то чихнул, не то попытался зашипеть. Но его вибрация была такой слабой и нестройной, что демон едва заметил ее.

— Не надо его добивать, — прошептал ракшас, приподнимая детеныша двумя пальцами. — Я его выхожу.

— Правда? — спросила девочка, замирая от надежды.

— Я никогда не лгу, — заявил ракшас.

И не выдержал — улыбнулся, обнажая клыки.

Свеча выпала из детских рук и погасла. Девочка взвизгнула и стрелой бросилась прочь, вслед за улепетывающим мальчиком. Второй мальчик толи растерялся, толи и правда испугался не так сильно, но вместо того чтобы убегать, он прыгнул на демона и попытался ранить врага своим почти игрушечным кинжалом.

Ракшас взмахнул рукой, и ребенка отнесло в сторону, слегка приложив о стену. Клинок отлетел вместе с разбившимся наручным браслетом. Запах беззащитной плоти ударил в ноздри. Ракшас зарычал, пытаясь перебороть искушение полакомиться чистейшей энергией детской души.

Мальчишка заметил отсутствие браслета и к его аромату примешался острый запах ужаса. Ракшас поднялся, шалея от желания. Он уже почти набросил цепь, когда в его ладони слабо трепыхнулся котенок. Маленькое сердечко пропустило удар, зачастило, запнулось.

— В другой раз, — проворчал демон, сворачивая цепь и постепенно ослабляя хватку. — Беги.

Ребенок сорвался с места и мгновенно растворился во тьме. Песчаный демон проводил его взглядом. Зло сплюнул на остатки свечи и исчез, подняв маленький вихрь из песка и пыли.

>>>

Котенок умирал на его ладони. Он уже не шевелился, не пищал и не тыкался носом в подушечку большого пальца — безвольно лежал, тратя остатки сил на дыхание. Ракшас попытался создать энергетическую связь, едва голову не вывихнул, создавая самую тонкую цепь из всех возможных. Но даже эта связь едва не угробила детеныша в секунду. А короткого импульса кошачьей энергии хватило для того, чтобы демон почти рехнулся с непривычки.

Котенок был голоден. Ракшас знал, что кошки питаются молоком, но понятия не имел, где они его берут. Ему повезло; он наобум ткнулся в ближайший дом и нашел на крыльце блюдечко с молоком. Как назло, блюдце было с золотой каймой и демон, обжегшись, расплескал большую часть. Но и оставшегося должно было хватить на такую кроху.

Ракшас появился в своем логове; одной из многочисленных пещер, которые испещрили скальный берег Востока, словно ходы гигантских муравьев. Камень здесь был таким же красным, как кожа демонов, а редкая трава такой же жесткой, как их волосы. Звезды с любопытством заглядывали в узкий пролом в породе.

Песчаный демон уложил свою добычу на овечью шкуру, накинутую на плоский камень и служившую постелью. Подставил блюдце и положил голову котенка на фарфоровый край. Тот коротко пискнул, отчаянно принюхиваясь, но пить не мог. Ракшас намочил палец в молоке, морщась от противного ощущения, и ткнул в черную мордочку, стараясь не поранить когтем. Котенок жадно слизал молоко и вновь попытался сосать палец.

— Что б тебя, — ругнулся демон, вновь окуная палец в блюдце.

Котенок жадно слизывал, но этого явно не хватало. Ракшас почти физически ощущал, как жизнь неумолимо покидала ослабленное тельце.

Демон задумчиво посмотрел на блюдце, перевел взгляд на исцарапанные руки и неожиданно для себя нашел выход. Он не был уверен, что поступает правильно, но других вариантов просто не было. Решившись, ракшас надкусил венку на запястье и согнул руку над молоком.

Алые цветы расцвели на белом поле. Демон размешал кровь и вновь предложил котенку свой мокрый палец. Казалось, малыш не заметил перемены.

Когда ракшас проснулся, котенок лежал на его шее, согреваясь его теплом и мирно посапывал. Живой.