До постоялого двора оставалась какая-то пара километров. Ночь подходила к концу, на горизонте едва тлел рассвет. Туман сгустился, превратившись в плотное белое марево. Барсик устал, он несколько раз поворачивал морду к дремлющему хозяину, но не останавливался, брёл себе по дороге, петлявшей в лесу. Мальчишка давно и сладко спал, откинувшись на хозяина. На возвышении седла примостился Киши, поглядывая по сторонам.

Внезапно заухала какая-то птица. Асбер встрепенулся, открыл глаза, посмотрел по сторонам. Послышалась возня справа, слева, затрещали ломающиеся ветки под ногами. Перед брадоблюдом выскочил лохматый человек и замахал руками. Барсик остановился, Киши сразу же взмыл в воздух.

— Стой, стой! — Выкрикнул лохматый.

Был он крепкого телосложения, бородатый, с подбитым глазом.

— Премилостивейший господин! — Лохматый поклонился. — Не желаете ли поделиться с благородными разбойниками? — Он заржал.

Его смех подхватили со всех сторон невидимые товарищи.

— Вот прямо горю желанием, — Асбер поднял уже сложенный посох.

— Осторожно, сеть! — Откуда-то сверху крикнул Киши.

Ружьё издало жужжащий звук, красный луч спиралью прорезал туман, и на путников повалились частички сети. Лохматый выхватил пистолеты, но Асбер успел первым. Отрезанная голова шмякнулась на дорогу, язык вывалился из открытого рта. Он несколько раз выстрелил в стороны, оттуда в ответ раздались выстрелы, но по путникам не попали. Кто-то громко выругался, и Асбер выстрелил по направлению голоса.

Он продолжал стрелять, красные лучи беззвучно пронзали затянутый дымкой воздух и деревья. Что-то падало на землю с глухим ударом, трещали сломанные ветки, раздавалась ругань и вопли отчаяния. На дорогу выскочил совсем юный мальчишка в одной рубашке, без штанов, выпученными глазами ошалело взглянул на путников и бросился бежать по дороге.

Всё затихло. Асбер отряхнул остатки сети с себя и парня. Тот с ужасом смотрел на голову, рядом с которой приземлился Киши. Птица прошлась вокруг головы, разглядывая её, перепорхнула на плечо хозяина.

— Есть что-то удивительное в мёртвых глазах, — сказал Киши. — Знаешь, почему покойникам закрывают глаза?

— Потому что они высыхают потом, — ответил за него Ильзар и поёжился.

— Не самое лучшее знание, — мрачно прокомментировал Асбер.

Он тронул поводья брадоблюда, и тот послушно пошёл дальше, переступив через мёртвое тело. Не успел хозяин снова задремать, как из коммуникатора заиграла мелодия вызова.

— Бродяга, к тебе летит вертолёт, — властный голос Лилиан распугал мелкую живность в кустах. — Будет у тебя через пятнадцать минут. Найди ему место для посадки. Твоя задача — убедить жителей Шевелилля сдаться. Это предотвратит кровопролитие. Только не так, как баронов, я отправляю к ним медицинскую бригаду. Надеюсь, они поставят голову барона на место в прямом смысле этого слова. И ещё одно, — она сделала паузу, чтобы глотнуть из кружки. — Ни в коем случае не вступай в боевое столкновение. Что бы ни произошло, ты должен быть на нейтральной стороне. Иначе всё летит коту под хвост. Ты меня понял?

— Куда уж не понять, — Асбер поморщился. — Может, мне и ружьё сдать?

— Пока нет, но держи его в чехле. Не дай бог, выстрелит. Отбой.

По команде хозяина Барсик вихрем промчался по лесу, и путники выехали на открытое пространство. Вертолёт уже кружил, заходя на посадку. Мужчину и парня утомила дорога, оба буквально валились с ног и были рады отдохнуть в полёте. Только Киши недовольно поглядывал на хозяина: его согнали с любимого плеча.

* * *

— Ой! Я же должен тебя покормить! — Спохватился Ирдис.

Он засуетился, бросил кулёк с пирожками на стол, забегал по комнате в поисках тарелок. Председатель поймал его за плечо.

— Подожди! Располагайся пока. Это будет твоя комната. Ненадолго, но всё же. Я сейчас приду.

Незнакомец вышел, а парень лихорадочно распихал вещи и книги по полкам, замусоленную тетрадку сунул под кровать и привязал её там шнурком к матрацу. С разных сторон заглянув туда, он убедился, что тетрадь не видно, удовлетворённо хмыкнул. Быстро раздевшись, Ирдис сел на кровать в ожидании хозяина.

Вскоре председатель вернулся с подносом, поставил на стол красивую большую тарелку с росписями, две чашки с блюдцами, горячий фарфоровый чайник, из носика которого поднимался парок. Комната сразу наполнилась странными ароматами, которых мальчишка никогда в жизни не встречал. Мужчина придвинул к столу кресло, высыпал пирожки на тарелку.

— Выбирай, где будешь сидеть, — сказал он парню. — Рано разделся. Прости, совсем забыл, что ты голодный.

Мальчишка забрался на кресло с ногами и стал рассматривать тарелку. Под тонким синим орнаментом, шедшим по ободку, были искусно нарисованы всякие странные животные. Председатель разлил по чашкам ароматный чай, одну из них подвинул к нему, вручил пирожок. Парень ждал, не притрагивался к еде.

— Чего ждёшь? — Спросил его мужчина.

— Хозяин должен начать трапезу первым.

— Чушь какая! Ешь давай!

Парень не стал дожидаться особого приглашения, быстро съел пирожок и запил его. Вкус чая ему понравился. Он сразу же схватил с тарелки второй.

— Ешь все, — председатель рассмеялся.

— А как же ты? Я не могу так, — мальчишка вернул пирожок на место.

— Какой же ты хороший! — В голосе мужчины послышались грустные нотки.

— Да нет, я не хороший! — мальчишка вдруг испугался, что его вернут. — Я книги воровал! Я такой же вор, как ты!

— Хороший человек — не тот, кто не совершает противоправных действий, а тот, кто не идёт против совести, кто прислушивается к своему сердцу, думает о других и о последствиях своих поступков. Даже вор может быть хорошим человеком. Я буду рядом.

Он поднялся, мальчишка тоже вскочил с кресла.

— Подожди! — Ирдис схватил его за руку. — Я должен удовлетворить тебя на ночь.

— Дурачок! — Председатель присел на корточки, и его красивые карие глаза оказались вровень с глазами парня. — Ты теперь друг, помощник. Не слуга. Ты ничего никому не должен. Вор больше всего ценит свободу. Это не обязательно свобода в физическом смысле, это может быть свобода в моральном плане, свобода от тяготящих тебя обязанностей. Так вот, ты теперь свободен. Скажи, ты бы хотел делать со мной то же, что со старым хозяином?

— Ну... Хозяин, не спрашивай меня, лучше прикажи, и я буду делать то, что ты захочешь.

— Понятно, — его глаза улыбнулись. — Давай сделаем так. Ты мне скажешь сейчас, чего хочешь ты сам. Вот самое твоё страстное желание, чего ты бы хотел сейчас больше всего, но боишься себе в этом признаться. Идёт?

— Я не могу.

— Можешь. Скажи мне!

— Ты будешь смеяться надо мной...

— Не буду. Обещаю. Даю слово!

— Я хочу... — Мальчишка помедлил, внимательно вглядываясь в глаза мужчины, потом зажмурился и продолжил. — Хочу сказку на ночь... — Он приоткрыл один глаз, но мужчина не смеялся, лишь внимательно слушал его, и парень продолжил. — Я помню, мама рассказывала мне сказку. Всегда одну и ту же. Про огненную птицу.

— Хорошо, ложись. Про огненную птицу я не помню, но расскажу другую. Идёт?

— Ага!

Мальчишка юркнул в постель, а председатель погасил лампу, сел рядом с ним и бережно поправил на нём одеяло.

— Было это давным-давно, когда звёзды падали с неба, и люди говорили, что порошок, сделанный из упавшей звезды, обладает волшебными свойствами...

Цепкими пальцами парень схватил его за руку и подсунул ладонь себе под щёку, потом схватил вторую, поцеловал её и положил себе на голову, мол, гладь давай. Мужчина погладил его по голове, а мальчишка зажмурился от удовольствия.

— Продолжай, — прошептал он.

— Жили в то время три великих правителя. Правили они по-очереди. Один день один, на следующий — другой, потом третий. И так по кругу. Были он жестоки, коварны и своенравны. Поработили они почти все земли, заставили народы служить им и отбирали у них всё, что добывали они, почти без остатка. А чтобы не бунтовал народ, хватали они всех, кто говорит лишнего, и бросали в тюрьму. Они никогда никого не казнили, потому что казнь могла сделать человека героем в глазах народа, а гноили пленников в невыносимых условиях. Они приковывали их железными оковами к стене, и а'анги обгладывали пленника до костей...

— Я бы убил их всех, — парень зевнул. — Неужели никто не решился?

— Смелый какой! Их охраняла личная гвардия, никого к правителям не подпускали. Осталась только одна маленькая страна, которую они не завоевали. Там варили чудесный напиток из звёздного порошка. Выпив его, человек на короткое время становился такой силы и ловкости, что мог схватить молнию и метнуть её в противника. Жил в этой стране рыцарь, имя которого было Ла́ни У́ла...

— Его звали Голубое Небо? Как здорово!

— Да. Он был лучшим метателем молний в стране. И был он влюблён в сына колдуна, что умел варить зелье из звёздной пыли. А мальчик безумно любил его. Но у трёх правителей был хитрый план. Они выкрали колдуна и его сына, и начали угрожать им страшными пытками. Тогда колдун подошёл к правителям и сказал, что он всё расскажет, только они должны убить его сына, дабы тот не видел позора отца. Капитан гвардии вонзил свой меч мальчику в грудь, а его отец упал замертво, у него не выдержало слабое сердце. Так все остались без чудесного напитка, а Лани Ула поклялся отомстить...

— Я бы отрубил им всем головы... — Ирдис еле шевелил языком. — А Голубое Небо был красивым?...

— Да, он был очень красив и силён. У него были прекрасные длинные волосы цвета дерева о́ки, восхитительные карие глаза, чуткое сердце и замечательные руки с длинными тонкими пальцами...

— Как у тебя... — парень устроился поудобнее на ладони мужчины, окончательно засыпая.

Вскоре незнакомец ощутил лишь его ровное дыхание на запястье. Он перестал гладить его и попытался аккуратно вытащить руку, но Ирдис держал его за предплечье обеими руками. Председатель тяжело вздохнул и остался сидеть рядом.

* * *

Только к вечеру они добрались до Шевелилля. Асбер посадил вертолёт посреди огромного цветочного поля, чтобы не привлекать внимания людей. Вертолёт закрутил воздушные потоки, и фиолетовые цветы полегли на месте посадки, образовав идеально круглую площадку.

Едва лопасти остановились, он отправил Киши на разведку, оседлал брадоблюда, и они направились к замку, прокладывая себе дорогу в зарослях этой странной культуры. На высоченных стеблях, больше человеческого роста, завёрнутые в листья, подобно початкам кукурузы, гнездились сотни маленьких цветочков всевозможных оттенков лилового, от розового до фиолетового.

Это поле простиралось во все стороны до самого горизонта, а налетавший ветер раскачивал стебли, и лиловые волны, повинуясь его дуновению, бежали по бескрайней глади цветочного моря. Отдохнувший Барсик резво скакал прямо на заходящее солнце. Мальчишка распластался в седле, вытянул руки в стороны и ловил ладонями проплывавшие мимо верхушки цветов. Он представил себе, что плывёт на лодке, и стоит только чуть-чуть вглядеться, как увидишь в фиолетовой воде собственное отражение.

— Хозяин, смотри! — Выкрикнул он. — Мы плывём! — От радости перехватило дыхание, и он завопил что есть мочи: — Вау-ау-у-у-у-у-у!