От лица Германа. 

― Ты только пришел в себя! Стал нормально жить. Не зацикливался на гребанном прошлом! И я стал думать, что тебе легче, что ты отпустил все то дерьмо. Меньше драк по ночам, меньше страха, меньше синяков. Я только порадовался за тебя. И что же? Это было простое затишье?!

― Какая тебе к черту разница?!

Знаю, что он ответит будто бы является моим другом и искренне переживает. Хочет мне добра и счастья, но это жалкая ложь. Я не верю в дружбу. Только главный и подчиненный. Это аксиома жизни.

Мы едем в машине. Уже темно. Толик орет на меня, пытается переубедить, но у него ничего не выходит.

Очередную тираду прерывает звонок телефона.

Я вижу номер и замираю. Толик все понимает и тут же сворачивает на обочину.

― Герман Еремеев? Вас беспокоит лечащий врач...

― Да-да, ― прерываю я его. ― Что-то случилось? От вас давно не было звонков.

― Вы верно догадались. Месяц назад я звонил вам и сообщал, что ее состояние стабилизировалось, что мы заметили некоторые улучшения. Впрочем, вы сами это увидели, посетив ее. Однако... ― Врач оступился. Толик напряг весь свой слух. Я знаю, что он чувствует. Переживаю то же самое. ― Произошли некоторые события... Мы думаем, что это связано с годовщиной. Она не выдержала.

― Она снова сделала это? ― Комок в горле не позволял дышать.

― Да.

Моё сердце будто бы остановилось на мгновение. Толик выскочил из машины, злобно стукнул дверь и отошел на несколько шагов подальше, чтобы прийти в себя и успокоиться.

― Как ее самочувствие? Мне стоит приехать?

― Это лишнее. Мы успели все вовремя предотвратить. Здоровье стабильное, но слабое. И я боюсь, что ваше появление только усугубит ситуацию. Понимаете, плохие воспоминания не положительно сказываются на нее. Вы же являетесь их активатором.

Хотелось послать его куда подальше, но я пересилил себя.

― Я звонил, чтобы сообщить об этом инциденте. До свидания.

Толик хлопает дверью. Ему так же адски дерьмово, как и мне.

― Теперь ты понимаешь? Понимаешь, что нельзя все оставлять просто так? ― Он молчит, отвернувшись к окну. ― А я понимаю, что в этом мире нет правосудия.

― Но ты не бог, чтобы его вершить.

― Но кто-то должен сделать это. В любом случае, мне гореть в Аду. Так почему бы не потащить их за собой следом?

Он молчит. Думает. Нервничает. Толик всегда был несколько слабее меня. Ему тяжело решаться на что-то опасное, влекущее за собой последствия. 

― Это все равно неправильно. Нельзя через них.

― Он должен пройти через то, что прошел я. А другого выбора нет. ― Толик вновь собирается возразить, но у меня нет больше сил спорить с ним. ― Хватит! Просто ответь: ты со мной?

Я протягиваю ему руку. Толик качает головой, но пожимает мне ее в ответ.

― Знал, что ты не кинешь.

― Я делаю это не ради тебя, а ради нее.

***

Темные комнаты. Мне страшно в них все время. Кажется, что монстр с большим глазами неотрывно следит за мной. Он ждет момент, как бы наброситься на меня и выпотрошить все органы. 

Я маленький мальчик, который никак не может заснуть, отчего слушает тихий говор родителей за стеной. О чем они беседуют? Видимо, о чем-то приятном. Папа рассказывает о том, как прошел его день, мама внимательно слушает его, добавляя изредка свои колкие, но родные замечания, от которых вовсе не обидно. Папа рассмеется, мама попросит его быть потише, потому что я, Герман, уже должен спать. 

Но я не сплю. 

Потому что я знаю, что потом все поменяется. Картинки все время меняются. 

И вот я уже не в своей постели, и мне уже не пять лет. 

Я  смотрю на подобие своей матери, которая ползет за противнейшим человеком. Она молит его остаться, называет моим отцом, но я то знаю, что это не мой папа. Мой папа был другим, а этот человек ― отчим. Но этот  человек, ударив ее сапогом по лицу, тут же уходит. Я кидаюсь к маме, прошу ее встать, оставить отчима, говоря, что он приносит нам одни только беды. Она злится, ударяет меня. 

― Это все из-за тебя, поганный мальчишка! Ты мешаешь моему новому счастью! 

― Мам...

И она начинает нескончаемо бить меня, волочить по полу. Я прошу ее остановиться, но она продолжает сыпать проклятиями. Мне слишком больно. Я уже плачу. И, не в силах бороться, кусаю ее за руку, лишь бы только выбраться. И мне это удается, однако ненадолго. Она тут же ловит меня, толкает на пол, после чего в мою сторону летит стул...

― Мама!!

Я падаю с кровати, отчего и просыпаюсь. Все тело вспотело, я запутался в простыне, но мне не хочется вставать. Пялюсь в потолок. Сны такие реальные, всякий раз я погружаюсь в них все больше и больше. Мне даже кажется, что однажды я не выберусь из них. Просто застряну, и конец. 

Начинаю считать. По порядку. Один... Два... Три... Нет, не помогает больше. Если лет в тринадцать это спасало, то сейчас уже нет. Пытаюсь вспомнить вечер. Все смутно. Но никто со мной точно не ложился в постель. Я не позволяю ночевать с собой. Слишком опасно. Девушки могут услышать эти крики, рассказать другим, и в глазах людей я буду выглядеть чертовым слабаком, который не в силах бороться с собственными кошмарами. Мне нужно наводить страх. Только он удерживает людей возле меня. Ничего кроме страха я не умею производить, но большего мне и не нужно. Страх контролирует лучше, чем дружба или привязанность. От первого невозможно ожидать предательства. 

Пора прекращать со всем этим дерьмом. 

Привстаю на локтях, нахожу оставленные сигареты. Я все обещаю себе бросить, но никак не получается. Они вредят легким, портят здоровье, отчего карьера спортсмена может быть загублена, а значит мечта о стабильном будущем падет крахом. Но я не в силах бросить, поэтому закуриваю. 

Квартира Толика, вид из этой комнаты прямо открывается на здание ее дома. Интересно, она догадывается о том, что я рядом? Чувствует этот страх, каким всегда наполнены ее глаза? Должна чувствовать. О чем же она думает перед сном? Нутро приятно загордилось от мысли, что она думает только обо мне. И совсем уже плевать на все остальное. Пусть думает с ненавистью и презрением, я думаю о ней не лучше. 

Кошмар совсем рассеялся. Выкидываю сигареты через форточку, ощущаю теплый воздух. Неужели потеплело? Странная городская погода. Ожидаешь снега, а получаешь бабье лето. А может быть... Может быть это и пойдет мне на руку?

***

Погода действительно потеплела. На некоторых ветках даже появились почки. Весь мир был обманут погодой. Но я не интересовался этой чепухой, вглядываясь в эмоции Мии. Мои шестерки преследовали ее, гоготали, предлагали пошлые соглашения. Она же их гордо игнорировала. Стеша сделала тот самый выбор, который я ожидал. Она предпочла сестре меня. И если раньше в школе они частенько были вместе, то теперь ничего подобного не было. 

Стеша отчаянно лезла ко мне, прилюдно желала целоваться, и мне приходилось отвечать ей фальшивой привязанностью. Пусть думает, что я влюблен ее. Такова ей уготована роль. 

Но меня раздражает Мия. Она думает, что я не способен на радикальные шаги. Парни, пристававшие к ней на большой перемене, донесли ее речь: "Ваш Еремеев как бродячая собака. Скалится, но не кусает." Парни ожидали, что я в эту же секунду найду ее и стану волочить по коридорам школы, но я лишь сухо рассмеялся. Это раззадоривало. Она не видела меня настоящего, сидя в своей теплой квартирке по ночам. Но нужно сделать так, чтобы она действительно испугалась, поняла весь ужас моей души, который не позволял бы спать по ночам, ходить беззаботно, заставлял все время оглядываться. А я все ждал удобного момента, который вскоре предоставился мне.

В школе набиралась исследовательская группа экологов, которая выезжала на целых два дня на природу, где должна была изучить горный ландшафт лесной зоны, загородом. Никаких учителей, никаких взрослых, которые бы могли мне помешать. Только палатки, тупые одноклассники и огромный темный лес. Я узнал, что Мия записалась. Ее никогда не тянуло в экологию, она просто пыталась спрятаться от меня на два дня, считая, что я никогда не попрусь на подобное мероприятие. 

И вот, в выдавшуюся теплую погоду, я стою у машины, наблюдая, как она ждет очереди, чтобы зайти в автобус. Разумеется, я не поеду с ними вместе. Пусть она отдохнет от меня, погрузиться в свои мысли. К тому же, Стеша не поедет со мной ― я просто не рассказал ей. Идеальный случай. 

Мия заметила меня, я ухмыльнулся и помахал ей рукой. Скоро встретимся, дорогая! Твоя следующая станция ― Ад. 

После долгой, почти полудневной езды, мы наконец-то приезжаем. Атмосфера как никогда сопутствовала мне. К вечеру туман усилился, расстелившись по всей земле. Огромный еловый лес дышал тьмой, а редкие крики совы только усиливали страх приехавших волонтеров. Не было и часа, чтобы девушки не верещали. Чаще всего над ними издевались мои шестерки, но я запретил им и близко подходить к Харитоновой. 

― Моя добыча. 

Двое учителей, присланных со школы, не успевали все контролировать. Третий взрослый, организатор всей этой экологической акции со стороны городского института сельского хозяйства, вообще наплевал на наше существование, спрятавшись в своем внедорожнике. 

Но Харитонова, как бы я ее не выискивал, все время где-то пряталась. Я не успел проследить и нахождение ее палатки, как Пантелеев, поехавший за мной как верный раб за своим господином, отвлек меня в полуночное время. 

― Помнишь Соколова? ― Шепнул он мне, указывая рукой в сторону второго развернувшегося лагеря. ― Тот самый, чью девку ты... 

Это было то ли месяц, то ли два месяца назад. Соколов, на одной из потасовок, толкнул меня показательно плечом, и моя месть была слишком сладка ― я нашел его девушку и переспал с ней, слишком жестко, пожалуй, но она и не сопротивлялась. Я запомнил ее только из-за слишком громкий криков. 

― Он тоже приехал на эту акцию в составе своей школы. И этот Соколов заметил тебя. 

― Плевать. ― Буркнул я, не желая даже думать об этом. Мне хотелось прямо сейчас найти Харитонову и потащить ее в лес. 

― Он зовет тебя. 

― В смысле?

― Один на один. 

― Мне нет до него дела. Если он не может удовлетворить свою девку, то это абсолютно его проблемы. Можешь так ему и передать. 

Пантелеев наконец-то уходит. Но и сейчас я не нахожу Харитонову. Ее нет возле костра и простого круга. Вполне возможно, что она прячется в палатке, но там учителя, которые настороженно следят за мной. Их предупреждали, что я могу привлечь сотню проблем. 

― Блять. Где же ты? 

Два лагеря, соседние школы, были поставлены друг против друга. В 22.00 учителя всех разогнали по палаткам, объясняя, что завтра придется рано вставать. 

 ― Еремеев, а ты в какой палатке? ― Обратилась ко мне биологичка. 

― Я в машине, ― злобно бросил, разочарованный тем, что не нашел Харитонову. 

Развернулся, пошел к машине, но встретил на своем пути какого-то идиота, который не собирался отходить. Это и был Соколов. Весь его вид говорил о полной готовности растерзать меня. 

― Какие люди, ― прошептал он, не пропуская меня вперед. ― А ты все говорил, что мы больше не встретимся. Пойдем, поговорить нужно. 

― О чем же? ― Продолжил я издевку. ― Собираешься ударить меня? Ох, брось, ради одной то девки! 

― Это была моя девушка, сукин ты сын! 

Он нападет на меня, но я, разумеется, успеваю отвернуться. Жаль, что здесь не было моих шестерок. Они бы уняли его сейчас же. Драки впечатляют меня, и я всегда ищу тех, кто сильнее меня. Каждый удар делает сильнее и крепче. Особенно духом. 

― Хорошо! Пошли! В лес? Один на один же ты хотел, да? Ну! Пошли! 

Я потянул его в сторону лесу, Соколов не отстал. Лес действительно был внушающий. Нам пришлось подняться на высокую равнину, чтобы точно не быть замеченными. Дальше внизу что-то блестело ― озеро. Я отвлекся на него, как вдруг получил удар прямо по лицу. Резкая боль выбила все мысли из головы. Я не успел осознать этот шаг Соколова, как вдруг получил по носу ногой. 

Что-то вспыхнуло перед глазами. Картина отчима и матери. Подобного простить Соколову я не смог.

― Это была моя любимая девушка! Я любил ее! А ты ее тупо трахнул!! ― Ударят меня по животу, но боли нет. Она ступилась. Я улыбаюсь ему прямо в лицо. ― Ты не знаешь что это такое! Животное! Тупое животное! 

Он отошел на несколько шагов, думая, что я повержен. Идиот. Я ловко вскакиваю на ноги, за секунду нанося ужасной силы удар. Соколов не устоял на ногах, поскользнулся на сырой земле и вдруг полетел вниз, к тому самому озеру. 

― Ну же! Куда ты, Соколов? Так рано? ― Хохочу как чертов псих, начиная осторожно спускаться за его телом. Высота внушающая. Интересно, он не убился там? 

В темноте его было тяжело найти, но бормотанье выдало парня с потрохами. Я нашел его в приозерных кустах, выволок к берегу, разглядывая испачканное землей лицо. 

― Что, помогает тебе эта любовь? ― Хохочу я, вдруг нанося еще один удар. ― Видишь, человек? Я бью тебя. Я! Животное! Тупое животное!

― Хватит, ― прошептал он, захлебываясь в крови, которая скопилась в его рту. 

― Что-что? Хочешь умыться? А, сейчас! ― Я потащил его к воде, резко погрузив голову в воду. Его тело затряслось, конечности попытались ударить меня, но все в пустую. Я продержал его так несколько секунд. ― Мало тебе? Все еще хочешь один на один? И кто тут сукин сын?! 

Вновь в воду, желая, чтобы он захлебнулся к чертовой матери. Пусть знает, что нельзя идти против меня. Пусть понимает, что это полнейшее самоубийство. Я не позволяю ему вздохнуть. Пусть дохнет от моих рук. Проходит уже минута, его движения более вялые. 

Раздается хруст ветки за моей спиной. Тут же вскакиваю и разворачиваюсь, замирая на месте с искаженным от злости лицом. 

Мия. 

Стоит за моей спиной, прижав руки к груди. 

Я делаю шаг в ее сторону, совсем забыв о Соколове. Она не двинулась. Очнулась только на втором шагу. Идет назад, оборачивается, вся трясется от накатывающей истерики. Мия выронила что-то, дернулась, пискнула, как мышка, и тут же рванула в сторону лагеря. Трусиха. 

Соколов отполз от берега. Я подошел к нему, наступил на грудь. 

― Кто тут еще сукин сын? 

Пнул его хорошенько, он пропыхтел проклятие, но я улыбался. 

Улыбался от одной только мысли, что она увидела наконец-то во мне настоящего монстра. Без доли сомнения. Собака наконец-то сделала свой первый укус.

***

Привет! Вы могли заметить, что на моей стенке стали появляться посты. И некоторые подписчики даже стали отвечать мне. Спасибо вам большое! Вы не можете представить, как успокаиваете и поддерживаете меня. Благодаря вам я понимаю, что я не одинока, что вы выслушаете и дадите совет. Любой может написать коммент под теми постами. Пусть наше общение завертится. Пусть мы найдем новых людей. Не стесняйтесь рассказать о собственной проблеме. Я отвечу каждому.

С любовью, автор❤