Пылятся на стене старые трофеи,
А в подвале доспехи лежат и ржавеют
Плющом заросли катапульты и пушки
Во рву под стеной расплодились лягушки
А они соревнуюясь в метаньи объедков
На балах похваляются деяниями предков.
Заплясались в балы, заигрались в турниры,
А Зло между тем расплодилось по миру.
И тем, кто в пещере, в подвале, в берлоге
Им так одиноко, им так одиноко.
Рыцарь едет-едет на лошадке
Спи мой монстрик сладко-сладко.
Я в башне томлюсь; годы мчатся, как вьюга,
А я, между прочим, не молода уже
А принцам нынче ни до принцесс, ни до друг друга
Делят монеты и устраивают кутежи
Я жду, и дракон мой тебя тоже ждет
Ну, где же наш принц, ну когда он придет?
Кто эти люди? Грязные, грубые, потные.
Вы говорите - монстры, я говорю - редкие животные.
Вам наплевать, что свиток с убитыми становится толще.
С моей точки зрения, вы и есть чудовища.
В пещеру войду и не будет мне страшно.
Расцелую дракона огнедышащую мордашку.
Рыцарь едет-едет на лощадке
Спи мой монстрик сладко-сладко.

Дело не в голосе и не в умелой игре. Не в тембре и не в том, как он смотрит на людей.
Даже если бы я не верила прежде в магию, то поверила бы сейчас.
Он поет каждому его песню. Песню надежд и страхов. Иногда веселую и разнузданную.Иногда такую, что хоть плачь. И плачут же. Плачут, смеются, танцуют.

Некоторых я узнаю... по песням. И будто знаю теперь лучше.
Других пугаюсь. Третьих жалко.
Но последняя песня - а я понимаю, что последняя, уже поздний вечер, уже догорают свечи и лампады, уже охрип этот опасный менестрель, опасный тем, что знает даже то, что ты сам про себя не знаешь... последняя песня предназначается мне.

Самая странная и сладкая колыбельная.
В конце которой лопается струна...
Не сказать, что символично - похоже так и полагается. Потому что менестрель вполне буднично кивает, выдыхает, прикрыв глаза, и снова глубоко кланяется. Мне.
Все эти нехитрые действия занимают время, но я всё ещё не шевелюсь, сидя в кресле посреди кухни.

Опасный, опасный менестрель...
Что теперь я должна с ним сделать?
Прогнать? Одарить? Предложить жить здесь?

- Вы позволите переждать вьюгу здесь несколько дней, принцесса? - смотрит на меня снова насмешливо.

Странно, мне казалось он совсем мальчишка... лет семнадцати-восемнадцати. А сейчас - весь тридцатник. И я надеюсь что он все понял по моему растерянному лицу, а не мысли прочитал.

А то это слишком!

- Там вроде бы не было вьюги... - бормочу.

И будто в ответ за окном что-то взвывает страшно и бухает. Как бывает, когда у нас поднимается ветер и начинается настоящая буря.

Предсказатель блин.

- Оставайтесь. Управляющий выделит вам место. И стол, - сообщаю сухо.
- Благодарю, - снова склоняет голову. И тут же вокруг начинают хлопотать служанки, которые жадно прислушивались к нашему тихому диалоту.
Я же медленно, будто мне трудно двигаться, иду к себе.

Что это было?
Понятное дело, что магия.
Но... эта песня?

Неужели он и правда достал из моей головы, точнее сердца, самые тайные мечты и желания? Я не о рыцарях. Да, обычно в сказках дракон ест людей, рыцари благородны и храбры, а принцессы просто красивые. Но поведение знатных мужчин в этом мире - да хотя бы моего отца, княжичей, даже Техёна в былые времена давно развеяло все сказочные представления.

Я про чувства свои.
Действительно мне нравится дракон, и я его предпочитаю даже потенциально возможным прекрасным принцам?
Даже если он не изменится?

- Ты грустная, - констатирует Техён, который успел прилететь до самых страшных порывов северной стужи. Это хорошо. Я переживаю, если он долго отсутствует, а за окном непогода.
- Задумчивая, - качаю головой, стараясь хоть в чем-то быть честной. И добавляю тоном, с которым обычно говорят про грызунов, - У нас завелся менестрель.
- Наслышан, - кривит недовольно пасть. - Я уже подумываю, чтобы отступить от своих принципов и съесть его.

Смотрю на ящера в изумлении:

- Ты же несерьезно?
- Ну подумать-то об этом можно? Всерьез? - фыркает, - Глядишь, увидит в своей башке это и уберется подальше и пораньше.
- То есть он и правда видит будущее?
- Не знаю. Знаю только, что когда они появляются, это будущее становится как-то совсем неожиданным и никогда не делает меня счастливей.
- Они уже приходили?
- Трижды. Накануне самых тяжелых событий в моей жизни.

У меня мелькает какая-то мысль. Важная-важная. Аж в груди перехватывает что-то, но я ни поймать, ни распознать её не успеваю.

Потому после нескольких ударов сердца разочарованно вздыхаю и уточняю:
- Смерть твоих родителей, смерть дяди и проклятие?
- Да.
- Надо просто не верить в то, что его появление что-то меняет, - говорю убежденно.
- Не верить, гнать его прочь, отказываться... Бесполезно. Даже хуже сделаешь, - говорит обреченно. - «Песнь должна быть допета». У драконов написано, что если в него перестают верить, надо съесть кого-нибудь. Сразу снова начинают. Менестрели появляются там, где во что-то перестали верить... Не в их силу.
- А во что перестали верить мы? - спрашиваю непослушными губами.

Бросает на меня хмурый взгляд и сворачивается в клубок, буркнув, что спать пора.
А я всю ночь не сплю, слушаю ветер за плотно закрытыми ставнями.
Что ж, пусть будут перемены. Может и хорошо...
Но оказалось - не очень.