Мчась до больницы с бешеной скоростью в 50 км/ч, Арти периодически поскуливал от затекшего организма в унисон Дракуле, который бегал по всему салону автомобиля и тоже скулил, мешая и без того нервному водителю. Чёрт его дёрнул взять с собой пса, но Артуру так захотелось обрадовать Вовку, за которым он и направился после работы. Мышцы ныли из-за неудобно построенной ночью конструкции: по плану — кровати, на деле — какой-то херни из стульев, плаща и скатерти со стола на кухне Владимира. Ну не захотелось Арти ездить домой туда-сюда, чтобы с утра ещё раз выгуливать Дракулу, поэтому решил остаться, но тот, в свою очередь, охранял Вовкины владения и не пускал в Артура комнату, где стоял раскладной диван. Пришлось выкручиваться.

Полночи Арти вертелся на твёрдой неудобной поверхности постоянно разъезжающихся по сторонам стульев и думал. Он размышлял о том, что он тут вообще делает, как он докатился до этого и о Вовке. О его несчастной участи быть отверженным всеми. Вот если бы Арти являлся его парой, то точно бы защитил от всех и вся во главе с верным другом, и Вовка стал бы самым счастливым омегой на Земле. Но не одними побуждениями строятся отношения. Да и Артур намного старше его, Вовка не захочет быть с ним. И вообще, что за «быть с ним»? Они только познакомились. «Арти, ты с ума сошёл, о чем только думаешь, старпёр херов», — ругал он себя для себя же и показательно. А сам представлял, как жилось бы им вместе: Арти не чувствовал его запах, Вовка наконец не будет так одинок, — хорошо. Не считая странный характер парня. Хотя, может, и нашли бы общий язык... Но Вовка наверняка хочет встретить истинного, и если это произойдёт, а тот отвернется от него из-за его особенности, то Артур сам из-под земли достанет проклятого альфу и разобьёт нос к чертям собачьим, как это сделали когда-то ему. Вот тогда точно не отвертится. С этими порядочными мыслями и уснул.

После утренней незапланированной пробежки с собакой он с трудом закинул пса в машину, но тот перестал пытаться сбежать из тюряги, только когда снова учуял запах хозяина на заднем кресле. Хорошо, что Артур сказал Вовке, что приедет в обед. Он успел сгонять за новыми ботинками, на работу, купить еды и даже обсудить с незнакомым, но таким добродушным собаководом, какой корм лучше давать и чем выводить глистов.

Подъезжая к больнице, пёс радостно лаял, выкрикивая своё собачье: «Ура, наконец мы доплелись», — и они вдвоём направились ко входу. Вдруг Дракула со всех лап задрапал к мальчугану на скамейке.

Они оба радостно верещали, аж уши закладывало, прыгали друг вокруг друга, обнимались,  ̶л̶и̶з̶а̶л̶и̶с̶ь̶  целовались, а Артур шёл неспешным шагом, окунув свои руки в рукава плаща, и умилялся увиденному. Вот она — дружба.

— Ну, как ты поживаешь и чего на улице сидишь? Ещё не хватало, чтобы ты заболел.

— Привет! Да вот, проветриваюсь, так сказать... — прогундосил Вовка с улыбкой на лице, взлохматив руками морду Дракулы. На самом деле Вован всегда чувствовал, как раздражает своим присутствием всех и вся, особенно в закрытых помещениях. И сейчас, когда Артур проявляет к нему столько внимания, он не мог сообразить, в чём, собственно, прикол? И почему он ещё жив вообще (укоризненно глянул на собаку)?

Когда Арти увидел милейшую улыбку и горящие глаза человека, который до этого момента казался ему достаточно пресным и занудным и которого он жалел по многим аспектам, то вдруг подумал, что ему стало жалко других из-за того, что они не могут так вот просто проводить с этим (уже) прекраснейшим созданием время, как он, и видеть эту ослепляющую красоту. «Спасибо быдло-пацанам», — поблагодарил он мысленно гопников из прошлого и чокнулся с ними жестяными банками «Жигулёвского».

— Как ваше времяпрепровождение? Развлекались? — хитро глянул Владимир сначала на одного, потом на второго участника собрания.

— Да-а-а... — подойдя ближе и почесав затылок, Арти косо глянул на Дракулу, приподняв брови, а тот на него: искра, буря, безумие! Взгляд Дракулы будто угрожал ему: «Только попробуй ему пожаловаться, загрызу и косточкой не подавлюсь...» — А ты чем занимался там? — надо как-то поддержать разговор, но Артур не знал, как точно, поэтому решил оперировать стандартными фразочками. Он вообще не особо понимал, как ему себя вести рядом с новым знакомым.

— Читал одну очень интересную статью и в итоге занимался самоанализом, — ответил Вовка, пожав плечами, будто само собой разумеющееся.

— Ого! И чего ты там вычитал? — Артур ходил вокруг лавочки, увиливая от хитрющего взора пса. «Чего пялится, что он там удумал? У меня уже пёсо-фобия».

— Да так, различные психологические факты... Половину я уже в принципе знал, но вторая половина оказалась добротной и увлекла меня в глубины познания и осознания себя. Тебе будет неинтересно.

— Чего это? — опешил Арти, выпучив на того глаза.

— Ты уже не молод, ну... точнее, не юн, как я. У тебя нет такого уровня стресса, как у людей до тридцати лет, а потому не прочувствуешь всю глубину...

Нет, ну это неслыханно! Этот мелкий шкет вообще не следит за своим языком!

— Вообще-то, мне двадцать девять.

— А... Ну, тогда можно, — громко усмехнулся Вовка, и Арти отпустило. Пусть ржёт над ним. И пусть его дрянной пёс тоже ржёт, похрюкивая. Улыбку Вовки хотелось видеть как можно чаще. Но... как часто? Ведь и ежу понятно, что Владимиру Артур не интересен, и сейчас он отвезёт его домой, они пожмут друг другу руки (и лапы), а затем распрощаются навсегда. Но вдруг прозвучал вопрос: — Ты не голоден?

«Господи, почти тридцатник, а внутри всё от радости трепещет, будто в детском садике впервые в щёчку поцеловали. Ну, и что мне с ним делать? А с собой-то что делать? И вообще, чё со мной происходит?» — покручивал шестерёнками в голове Арти и выдал непринуждённое:

— Да.

— Да, не голоден, или да, голоден?

Тц, снова за своё.

— Да, голоден, — медленно, с нажимом произнёс Артур. — А ты?

— Думаешь, я просто так спросил, потому что волнуюсь о том, поел ты или нет? — потроллил его снова Вован.

— Агр-р-р, Вовка... — прорычал под нос Арти, мысленно сжимая тонкую шею мелкого зануды. «Шею... тонкую... Так, Артур, блять! Что за мыслишки?! — дал себе мысленно пощёчину. — Тебя посадят за такое, ему ведь и нет, наверное, даже восемнадцати!»

— Ладно-ладно, я шучу, расслабься. Я же не тупой, — Вова, сидя на кортах, по-доброму посмотрел на Артура, Артур — на него.

Что-то во взгляде друг друга они уловили, но вот что, ни один не мог разобрать: может, признание?.. Признание, одобрение, согласие на общение, показатель уютности, несмотря ни на что. Или... это было что-то иное?

Артур всё же отвёл взгляд как можно более незатейливо, типа он ничего и не заметил, а у самого сердце заколотилось, коленки затряслись. С ним никогда такого не происходило. Поговаривали, что, помимо феромонов, на людей действуют ещё и некоторые скрытые чувства, что человек не просто запрограмированный биологический робот, следующий только своим инстинктам.

То есть Арти сейчас как раз почувствовал нечто странное, отдалённо напоминающее «влюблённость»? Или она самая и есть? Он читал об этом в глупой утренней газете, что любовь на деле не только между истинными может проявиться, когда феромоны обоих сплетаются в сложную систему, даря им все прелести жизни. Типа любовь — не просто химия. И читал, что не только страстью и выгодой живут не истинные пары. Но обычно это было что-то из разряда мифов и легенд...

— Э-эй, ау? Ну дык что? — прервал внезапно нахлынувшие размышления внезапно нахлынувший объект воздыхания.

— Собирайся, пойдём, поедим тут где-нибудь недалеко. Кстати... а тебе сколько лет?

— Восемнадцать.

«Фух, не посадят».