Опустив взор, точно смутившись, я медленно потянула завязку на том кружевном чуде, в которое меня облачила Мина. Заглянула лорду в глаза, шагнув чуть ближе.
Не интересуют тебя мои прелести? Так не интересуют, что глаз отвести не можешь от груди, пока скрытой тканью? Я повела плечом, позволяя кружеву сползти, обнажив грудь почти целиком.
Вот только почему у меня самой перехватывает дыхание и слабеют колени под этим темным, полным желания взглядом?
– Вон, – сипло произнес лорд.
За спиной прошелестели шаги, открылась и закрылась дверь. Я не оглянулась. Не смогла отвести глаз от его лица. Словно его вожделение каким-то образом передалось и мне, смывая и злость, и стеснение. Ткань скользнула к ногам предвкушением ласки. Я переступила через нее, почти не замечая холода пола.
Упав, стукнула о камень шкатулка с украшением. Лорд словно не заметил этого, шагнул ближе. Под его взглядом заныла грудь, а сердце ухнуло в низ живота да там и осталось, растекаясь теплом. Да что же он со мной делает?
Да что же я делаю?
Я отступила на шаг, но лорд мгновенно оказался рядом. Сжал в объятьях, заглядывая в глаза.
– Зачем вы это делаете? Мое терпение не бесконечно.
Глубокий бархатный голос, хрипловатый от страсти, отозвался дрожью в теле, сметая остатки разума.
– Не знаю, – прошептала я.
Может быть, если мы займемся любовью не во сне, как мне тогда казалось, а наяву, я успокоюсь? Может быть, нет в этом лорде ничего такого этакого, а есть просто долгое воздержание – много лет я не позволяла себе и думать о мужчинах. Просто вожделение? Может быть, просто дать ему выход, и наваждение пройдет?
Его глаза, в которых желание мешалось с яростью – той же яростью, которая несколько мгновений назад заставила меня потерять голову – были слишком близко.
– Ни одной женщине не удавалось настолько меня взбесить. И настолько... сводить с ума. Как вы это делаете? Приворот?
Его дыхание щекотало губы, отзываясь мурашками вдоль позвоночника.
– Нет, – голос сорвался. – Это вы... – слов не хватало, дыхание перехватывало, – вы сами...
– Я вас ненавижу, – выдохнул он и впился в мои губы.
Подхватил под бедра, поднимая над полом, впечатал в стену, продолжая целовать. Холод камня, жар его тела, обжигающий, несмотря на одежду, жадные губы, настойчивый язык...
Да что же ты со мной делаешь!
Вздох превратился в стон. Лорд отстранился на миг, заглядывая в глаза. Я обвила руками его шею, притягивая к себе, сама потянулась навстречу, прижимаясь всем телом.
Делай что хочешь, только не отпускай. Не отпускай...
Он и не выпустил.
Прижал еще крепче – хотя ближе, кажется, было уже невозможно. Провел губами вдоль шеи, легонько прихватил зубами мочку уха, заставив меня всхлипнуть.
Отстранился на миг – не знаю, как ему удалось справиться со штанами, так и не поставив меня на пол – и снова двинулся навстречу, заполнив меня целиком.
Я ахнула, подаваясь к нему, обвила ногами его талию.
– Кричи, – рыкнул он, прижимаясь лбом к моему лбу. – Моя.
– Нет, – простонала я.
Это просто похоть. Просто долгое воздержание. Сейчас это закончится, и наваждение пройдет.
– Моя, – повторил он, двинувшись навстречу, заставив меня выгнуться, вырывая очередной стон.
– Нет...
– Нет? – повторил он. Замер, чуть отстранившись.
Я нетерпеливо дернулась навстречу, но он по-прежнему держал мои бедра, контролируя каждое движение.
– Может быть... – он качнулся медленно-медленно, так же мучительно медленно отстранился, и опять замер, и опять удержал меня, так что я едва не разрыдалась от нетерпения, – ...мне остановиться?
– Нет! – я крепче обхватила его талию ногами, подаваясь к нему и в этот раз он не стал меня удерживать. – Не... останавливайся.
– Моя, – довольно выдохнул он, снова заставляя меня выгибаться дугой. – Кричи.
Я мотнула головой, прикусив губу. Мало ли, что там случилось ночью, тогда я была не в себе. А сейчас замок наверняка проснулся, а за дверью стоит Бет, ожидая, когда ее позовут обратно.
– Двери толстые, – выдохнул он, точно поняв, о чем я думаю. – Никто не услышит.
И я сдалась. Слишком уж было хорошо, почти невыносимо хорошо. Отдалась этому ритму, движениям лорда, его рукам, удерживающим меня так легко, словно я вообще ничего не весила, словно превратилась в одну сплошную волну наслаждения, напрочь смявшую разум, рвущуюся из тела с криком, пока, наконец, не обмякла, расслабившись.
Его движения стали неровными, резкими, еще несколько толчков – и он, застонав, замер, тяжело дыша. Выпустил меня из рук, и я едва не сползла по стене на подгибающихся коленях.
Что же ты со мной делаешь, зараза этакая?
Он обнял меня, переводя дыхание, я спрятала лицо у него на груди, чувствуя себя совсем маленькой в таких сильных и надежных объятьях. Сердце постепенно успокаивалось. Я глубоко вздохнула.
И обнаружила, что стою совершено без ничего, прижимаясь к едва знакомому – или, наоборот, теперь слишком хорошо знакомому – мужику, в комнате не слишком натоплено, а босые ноги и вовсе онемели от холода.
Я дернулась, выворачиваясь. Его руки на миг напряглись, прежде чем разжать объятья и выпустить. Лорд отвернулся, завозился со штанами. Я метнулась туда, где на полу все еще валялся пеньюар или как его тут называют, прыгнула на кровать, закутавшись в него и не глядя на... мужа, что уж теперь. Милорд муж. Я усмехнулась про себя, старательно глядя мимо него.
Он тоже не смотрел в мою сторону. Подошел туда, где утром стояли таз и кувшин, теперь накрытые полотенцем. Я обернулась на плеск воды.
Муж бросил в меня комок мокрой ткани – я поймала полотенце.
– Приводите себя в порядок и одевайтесь. У нас и без того было немного времени, а сейчас его и вовсе нет. Мне не... – он досадливо поморщился. – Теперь придется действительно торопиться.
– Если не хотите опаздывать, может быть, не стоит меня ждать?
Тем более что я понятия не имею, как обходиться со всем этим роскошеством, что разложено на постели. Провожусь невесть сколько.
– Хотите пойти на попятную, миледи? Ваши слова не весомей дуновения ветра? Хотя чего еще ожидать от женщины?
Я хочу, чтобы ты пошел вместе со своим королем... на охоту, в берлогу. Глубокую и темную берлогу. Говорить гадости женщине, которую... с которой только что...
– Впрочем, надо быть глупцом, чтобы всерьез поверить в вашу покорность.
– Покорность? Вот уж этого вы точно не дождетесь.
– Посмотрим. И не тяните время.
– Я и не тяну. Это же вы решили выразить свою ненависть таким странным образом, – усмехнулась я. – Да отвернитесь вы, наконец!
Он дернулся, как от удара. Медленно выдохнул, стиснув зубы.
– Не отвернусь. От вас можно ждать чего угодно, вплоть до ножа в спину. И перестаньте играть в скромницу, мы оба знаем, что ничего нового я не увижу.
Ну и подавись. Меня тоже не так просто смутить.
Я швырнула в него испачканное полотенце – лорд не спеша отступил, и тряпка шлепнулась об пол. Жаль, так хотелось, чтобы – в морду. Холеную породистую морду. Я взялась за сорочку, пытаясь разобраться, где тут у нее перед, где зад.
Лорд вырвал у меня из рук рубашку, прежде чем я успела пискнуть.
– Поднимите руки.
Я не стала спорить. Да уж, раздевать меня мужчина раздевал, а вот чтобы одевал...
Ткань накрыла меня с головой, скользнула вдоль тела. Лорд резко дернул вниз подол. Что-то острое чиркнуло по боку. Я вскрикнула от неожиданности.
– Что опять за игры, – рыкнул он. – Прек...
И осекся, увидев, как на белоснежном полотне сорочки рядом со швом проступила кровь.
Я ругнулась под нос, схватилась за бок, нащупав что-то твердое и тонкое. Вытащила.
Иголка. Швейная иголка, старая и порядком заржавевшая.
Я задрала подол, разглядывая глубокую кровоточащую царапину на боку. Обработать бы, да чем здесь обработаешь? Ладно, авось обойдется. До свадьбы заживет. Я нервно хихикнула, поняв, что сморозила. Хорошо хоть, про себя. Собралась было одернуть подол и продолжить одеваться – времени в самом деле не было – но зацепилась взглядом за шов. Рядом с которым было две ржавые точки. Если бы иголку забыла в сорочке нерадивая портниха, ржавчина бы отпечаталась по всей ее длине, а не только там, где она входила в ткань.
Мелкая пакость. Интересно, кому это так не по нраву новая хозяйка замка? Мина? Вряд ли. Она могла бы с невинным видом повыдергивать мне половину волос, пока расчесывала. Что толку гадать? Пока я никого здесь не знаю.
– Что там у вас? – Лорд растянул ткань, разглядывая ее. Сдвинул брови.
– Дайте сюда.
Я разжала кулак.
Он взял иглу. Шагнул к двери, распахнув ее едва ли не пинком. Да сколько можно мебель портить! Втащил за руку Мину – та только пискнула и зажмурилась, съежившись, точно ожидая удара.
– Что это? – прорычал лорд.
Девушка, побелев, уставилась на его ладонь.
– Иголка, милорд. Я не понимаю...
Он замахнулся, собираясь влепить ей пощечину.
Сама не знаю, как я оказалась рядом, как повисла на руке.
– Совсем офонарел, придурок?!
Он стремительно развернулся, и на секунду мне показалось, что сейчас ударят и меня.
– Нерадивую прислугу следует учить, – прорычал он. – Не лезьте, если не хотите, чтобы...
– Чтобы и мне досталось? – Я вздернула подбородок. – Так давайте, чего стесняться! Научите покорности, вы же так ее хотели!
– Миледи, не надо... – прошелестела Мина.
– Когда король приказал на мне жениться, его вы тоже учили пощечинами? – не унималась я.
– Король! – он охнул. – Мина, быстро помоги ей одеться!
Мина торопливо усадила меня на табурет, подставив под ногу низенькую скамейку, начала натягивать чулок. Лорд пристроился к другой ноге, преклонив колено. Я невольно хихикнула – прямо благородный рыцарь у ног прекрасной дамы. Не стоило, конечно, но нервы уже отчетливо начали сдавать. Лорд, кажется, понял, поднял тяжелый взгляд.
– Жаль, что эта завязка не на вашей шее.
Отвечать я не стала.
Так же, в четыре руки, они облачили меня в платье. Лорд подобрал с пола шкатулку, и было заметно, что он вовсе не хочет, чтобы я носила это украшение. Но все же передал его Мине, и та пристроила мне на шею тяжелое ожерелье, в котором зеленые камни мешались с винно-красными. Может, и правда изумруды с гранатами, я не слишком разбираюсь в драгоценных камнях. С моей работой драгоценности не поносишь, так что я на них и не засматривалась. То, что осталось от подарков Чимина, так и лежало где-то в недрах шкафа. На черный день.
Лорд подхватил меня под руку и повлек прочь.
За дверью спальни обнаружилась еще одна комната. Табурет у окна, рядом с ним рама для пялец. В углу – подобие пюпитра, перед которым – скамеечка, наподобие той, на которую Мина пристраивала мою ногу, надевая чулки, только обитая чем-то мягким. Рядом – высокий шандал на пять свечей. На пюпитре стояла толстая и на вид тяжелая книга. Священное писание, подсказала мне память Джейн. Отлично. В смысле, отлично не то, что единственная книга здесь – местный аналог библии, а то, что леди Джейн умела читать, а значит, и я смогу научиться. В нашей средневековой реальности, насколько я знаю, этим умением могли похвастать далеко не все знатные дамы. Да и рыцари... А без книг я тут быстро рехнусь.
Впрочем, вряд ли у лорда обширная библиотека. Эта дура на пюпитре размером с монитор и толщиной в две моих руки. Да еще и окована серебром и украшена камнями. Если это не семейная реликвия, что передается из поколения в поколение века три, значит, книги здесь рукописные, на пергаменте и безумно дорогие.
– Ваша комната, – бросил лорд, продолжая тащить меня за собой.
Я в своих тапочках на платформе едва поспевала следом, путаясь в юбках, и наверняка уже не раз упала бы, если бы он не продолжал крепко держать меня за локоть.
– Потом скажете, что вам нужно, и я велю принести. Леди Патриция, упокой господи ее душу, была набожной и любила рукоделие. После нее эту комнату никто не трогал.
А еще леди, похоже, была довольно неприхотливой. Я бы сказала, аскетичной. Никакого досуга, кроме рукоделия или молитвы? Нет, этак я точно рехнусь.
Мы распахнули еще одну дверь и устремились по коридору.
– Что означает «офонарел»? – спросил вдруг лорд. – Что такое «придурок» я понял, хотя никто из моих знакомых и не пользуется этим словом.
Я наступила на подол и едва не кувыркнулась носом в пол. Лорд вздернул меня на ноги прежде, чем я успела упасть.
– Не замечал раньше, чтобы вы были настолько неуклюжи.
– Это вы на меня дурно влияете, – буркнула я и застыла на краю витой лестницы. Очень крутой. Я бы и в джинсах с кроссовками спускалась по ней бочком и придерживаясь за стенку.
– Не бойтесь, – сказал он. – Я держу крепко. И удержу, что бы ни случилось.
Я подняла на него взгляд. Лорд смотрел серьезно и внимательно.
– Если бы вчера, когда вы спускались на свадебный пир, я был с вами, вы бы не упали.
– Разве вам не все равно? – не удержалась я. – Вы же...
– Вы – моя жена. Я этого не хотел, но... я на это согласился. – Он шагнул на лестницу, полуобернувшись ко мне. – А значит, мой долг – вас защищать. И увиливать от него я не намерен, как бы ни относился к вам. Как бы ни хотел...
В его глазах промелькнуло что-то очень похожее на боль.
– Как бы ни хотели видеть на моем месте другую? – невесело усмехнулась я, двинувшись вслед за ним.
Что я несу? Какая мне разница, что у него на душе? Даже если он и сохнет по кому-то, мне-то что с того? Пусть себе вздыхает по своей прекрасной даме, лишь бы меня не трогал лишний раз!
– Это не имеет значения, – сухо произнес лорд, видимо, пожалев о нечаянно вырвавшейся откровенности. – Вы бы тоже хотели видеть на моем месте другого. И довольно об этом.
– Я никого не хочу видеть на вашем месте, – ровным голосом произнесла я.
Вообще никого. Мне не нужен муж. Никто не нужен. Мне нужен мой дом, моя работа и моя жизнь. Но если ты – плата за то, что я не лежу в могиле, значит, придется оплачивать этот счет.
– Не лгите. – Льда в его голосе хватило бы на промышленный холодильник.
А может быть, монастырь – на самом деле не такая плохая идея? Чем он хуже, к примеру, моей работы? Вставать ни свет ни заря и вкалывать допоздна? Нормальная работа на две ставки плюс дежурства. Всенощные бдения – или как там оно называется? Суточные дежурства в экстренной хирургии. Монастырский устав? Очередное постановление дорогого минздрава, необходимое к исполнению, и неважно, что это сущая глупость. Монастырский устав, пожалуй, намного безвредней. Возможные склоки? Молодой сплоченный коллектив. По счастью, чаша сия меня миновала. Посты? Во время экстренного дежурства по городу в туалет забежать некогда, не то что поесть. Что еще есть на работе, чего нет в монастыре? Карьерный рост? Мне не светил: я хорошо умею оперировать и очень плохо – лавировать среди разнообразнейших начальственных директив. К слову, в монастыре можно подсидеть мать-настоятельницу, вот тебе и карьерный рост. И никаких мужиков. Никаких, так их и разэтак, лордов.
К слову, держал он действительно крепко, и через несколько ступеней я почувствовала себя уверенней. Лорд, кажется, это заметил и прибавил шагу, но я все равно поспевала за ним без труда.
– Так что такое «офонарел»? – повторил он.
А вот назло тебе падать не стану.
– Только не говорите, что это на вашем родном языке и просто звучание похоже, – продолжал лорд. – Я неплохо знаю арганак и не помню там таких корней.
Будешь смеяться, но это в самом деле на моем родном языке. Который ты точно не знаешь.
– Берега попутал, – буркнула я. – Оборзел вконец.
Все равно ведь не отвяжется.
Он приподнял бровь.
– У вас удивительно любопытный лексикон. Но я понял, что вы хотели сказать. – Он помолчал. – С чего вы решили вступиться за прислугу после того, как пострадали от ее небрежения? Если бы Бет перебрала вещи как следует, вы бы не поцарапались.
– Бет, скорее всего, ни при чем.
– С чего вы взяли?
– Иголка попала в ткань недавно. Ржавчина была только в месте укола, а не по всей длине.
Он нахмурился.
– Значит, вы действительно поняли. Мне показалось, вы подумали, будто я настраиваю против вас домочадцев и прислугу. Потому и вспылил.
А не все ли тебе равно, что я о тебе подумаю? Ты же меня ненавидишь... и очень эффективно это демонстрируешь... Блин! Да что ж это такое? Опять щеки горят.
– Обычно я не бью слуг. Не знаю, что нашло в этот раз.
Вот только Мина перепугалась до полусмерти, увидев выражение твоего лица.
– Прощу прощения, что напугал вас.
– Вы же не меня пытались ударить, – пожала я плечами.
– Вы всерьез хотите меня заставить извиняться перед прислугой? – спросил лорд с искренним любопытством.
– Заставить? Разве я могу вас заставить? – копируя его тон, удивилась я.
– Многие женщины на вашем месте были бы уверены, что смогут, – усмехнулся он.
– Только не говорите, что до сих пор вы имели дело с круглыми дурами, – с ехидством произнесла я. – Заставить вас? Как? Деньги и все, что нужно для жизни – в ваших руках. Лишить вас своего общества? Даже если бы это было возможно, сомневаюсь, что вы огорчитесь.
Вряд ли стоило говорить это прямо, но у меня не осталось сил на экивоки. Сейчас изображу перед королем примерную супругу, вернусь в спальню и запрусь там. А ведь еще только утро. Когда же этот бесконечный день закончится? А ведь еще ночь... Хотя вряд ли после сегодняшнего он придет повторить. Или придет? Ой, нет, не буду об этом думать, иначе точно с лестницы навернусь. Лучше уж о плохом.
– Вы не боитесь, что сами вкладываете оружие в мою руку? – холодно произнес он.
Я снова усмехнулась.
– Милорд, вы не похожи на дурака. Значит, прекрасно понимаете все это сами. Что еще может быть для вас важным? Дружеская поддержка, тепло и участие? Так за ними вы пойдете, разумеется, к друзьям. Интересные разговоры и развлечения? Опять же друзья. Так на что я могла бы надавить, чтобы вас заставить?
– Вы рассуждаете как мужчина. Но есть еще одно.
– Вы хотите обсуждать это там, где любой может услышать?
За очередным поворотом обнаружилась дверь. Лорд остановился перед ней.
– Все, что происходит за этой дверью, остается за ней. В наших покоях, куда не допускаются посторонние. Говорите. Итак, есть еще одно. То, чем женщины пользуются слишком часто.
– Мужское вожделение? – Я не стала отводить взгляд. Сил краснеть и смущаться уже не осталось, и я продолжала с безжалостной прямотой: – Супружеский долг и все такое... Даже если я вдруг вам откажу, вас это остановит?
– Не знаю. – В его голосе мелькнули уже знакомые хриплые нотки. – Я всегда гордился своей выдержкой. Но вы... Расчетливый мужской ум, который вы только что явили – и потрясающая женственность. Бесстыдство, с которым вы отдаетесь...
Я все-таки зарделась, и он, приподняв мой подбородок, провел большим пальцем по щеке.
–...и смущенный румянец, как сейчас, этого не подделать. Беспощадная откровенность, с которой вы говорите сейчас – и откровенная ложь.
– Я не...
Он покачал головой и накрыл пальцами мои губы.
– Безрассудная смелость, с которой вы встали у меня на пути, и беззащитность... я ведь и вправду могу сделать с вами что угодно, и это пугает меня самого. Потому что сегодня утром я не знал, утопить ли вас или вытащить из воды и...
Его пальцы скользнули мне на затылок, голос упал до шепота, он придвинулся.
–...овладеть прямо там, не спрашивая разрешения, не оглядываясь на то, что могут войти слуги.
Я замерла, не отрывая взгляда от его потемневших глаз. Только не все сначала! Нас же ждут! И вообще...
– ...как все-таки сделал это потом. Как хочу этого сейчас, несмотря на то, что нас ждут. Я всегда умел сохранять хладнокровие, но вы не оставили от него и следа, и этого я вам не прощу.
Ты мне не простишь? Это я тебе не прощу! Твой тестостерон, вот сам с ним и разбирайся. Мне, знаешь ли, тоже от него досталось.
Он отстранился, резко, почти отшатнувшись. Вздохнул, медленно и неровно. Светски улыбнулся, точно натянув маску. Подал мне локоть и отчеканил:
– Обопритесь на мою руку, миледи. Держу пари, половина гостей замка ждет не дождется скандала. Не будем давать им повод.
Обломайтесь, гады.
Кажется, я сказала это вслух, потому что лорд вдруг рассмеялся, весело и открыто.
– Вы неподражаемы. Но все-таки постарайтесь...
– Постараюсь, – буркнула я. – Те, кто ждет скандала, его не дождутся.
Ох, была бы я сама в этом уверена. Я же не знаю ни здешнего этикета, ни людей, которых должна бы помнить. Да что уж там, даже как здороваются и чего желают друг другу – не знаю! Вот поприветствует меня король, а мне что делать? Руку ему целовать? Присаживаться в реверансе? А вдруг нужно что-то другое, я раскорячусь неловко, и весь зал... или что там? Весь зал будет ржать, а потом понесет по миру: вы представляете, что сотворила новоявленная хозяйка?!
Хорошо, если память леди Джейн подскажет, а если нет? Если она так и будет возвращаться флэшбеками, на несколько мгновений заставляя забыть, на каком я свете?
Надо было отказаться сразу. Лорд бы взбеленился, окончательно записав меня во враги. Ничего, перебесился бы. Зато я бы не выставила на посмешище себя и его. Половина гостей замка ждет скандала. Блин, блинский блин! И идти на попятную поздно. Если я сейчас начну кочевряжиться, лорд окончательно решит что... как же он сказал? «Слова не весомей дуновения ветра»? Не дождешься, не ты один здесь знаешь, что такое держать обещания.
Я передернула плечами. Голова кружилась, а ноги стали ватными. Хватит. Надо собраться. Эти разряженные придворные уж точно не страшнее того буйного торчка с дырой в брюхе. Сумела его заболтать – как на грех вторая бригада, где были парни, собирала в операционной девушку после ДТП – и этих сумею. Надеюсь.
Я вздернула подбородок. Улыбаемся и машем, Дженни... пардон, миледи Джейн. Улыбаемся и машем.
Лорд распахнул дверь.
За первой дверью обнаружилось что-то вроде тамбура с лестницей, ведущей вниз – к кухне и кладовой, как сказал лорд, и еще одна дверь с несколькими засовами. Последний оплот обороны, случись вдруг осада. И наверняка где-то в этой башне есть потайной ход, через которого хозяин замка и его защитники уйдут, если дела обернутся совсем плохо.
Лорд взялся за ручку, и я едва удержалась, чтобы не вцепиться в него и не потащить обратно, как тащат на поводке домой упирающегося пса. Хотя, учитывая разницу в весовых категориях, это, скорее, меня поволокут, как болонку.
– Прошу вас, миледи.