Саундтрек к главе: Depeche Mode – Heaven.

Сергей.

Жадно впитываю в себя каждое слово, букву и запятую. Горло сушит от пожара, что разгорелся в груди. Сложно изображать равнодушие, пока она остаётся в душé.  Перечитываю письмо уже в третий раз, чтобы убедиться, что всё правильно понял. 

– Серёг, всё в порядке? – Мика вернулся ко мне. 

"Сколько времени я стою здесь один?" – от неожиданности закашлялся, пытаясь протолкнуть ком, преградивший выход словам, – Ты знал?

– Да.

– Бородатый амур! – усмехнувшись, толкнул друга в плечо.

– Поговорили?

Я лишь отрицательно мотнул головой и помахал письмом. Непонимание легло волнами от морщин на лбу Микаэля. 

Бросив взгляд в сторону дома, поймал себя на мысли, что одновременно желаю и не желаю, чтобы она сейчас подсматривала. Но из кухонного окна виднелись только две пары женских глаз, Машиных среди них не было.

– Она в доме? – на всякий случай уточнил я. Всё-таки сильнее я не хотел, чтобы она услышала этот разговор.

 " Почему мне сложно произносить её имя?"

– Нет, за ней папа приехал. Артём пошёл провожать, – друг слегка замялся, что было совершенно не свойственно для него, значит, хотел спросить о личном. – Простишь её? Вон, как мучается бедная.

– Прощу. Но не сейчас, – снова увидел непонимание на его лице. Хотел бы и я понять себя в тот момент. – Она взяла паузу, чтобы попробовать, сможет ли без меня. Теперь моя очередь брать паузу.

– Зачем?

– Думаю, так нужно. Чтобы однажды ни ей, ни мне не пришло в голову повторить, – пожал плечами, пряча письмо в карман, – Детей не хочет. Поэтому ушла.

– А ты? Чего хочешь? – вопрос Микаэля заставил меня задуматься.

"И, правда. А чего я хочу? Понятно, что я хотел узнать правду. Хотел вернуть Машу. Хотел признаться ей в чувствах, глядя в глаза. Дышать ею, забывая обо всём. Но также я хотел увидеть улыбку своего ребёнка. Его первые шаги. Первые истерики. Быть не идеальным, но любящим мужем и отцом. А сейчас? Когда я знаю, что её мечты не похожи на мои. И, возможно, никогда не будут..."

– Серёг? – Мика помахал рукой перед моим лицом.

– Не знаю. Надеюсь, пауза поможет разобраться в себе, – усмехнулся я.

– Извини, но это какая-то девчачья тема, нет? – скривил лицо Тёмыч. Я даже не заметил, как он подошёл.

– Ты просто мелкий ещё, тебе не понять, – похлопал его по плечу Микаэль.

– Мне двадцать пять! – возразил он.

– Ну, а я о чём! – рассмеялся Мика.

– Да, пошли вы. Пердуны старые! Может, песка отсыпете? Я себе тут пляжную зону замучу.

– Так. Шашлык-то будем жарить? Или как? – я ушёл за шампурами, а заодно и от разговора. Не хотелось говорить о личном.

***

Дикий грустил вместе со мной. Ему тоже не хватало жизни в этой квартире после ухода Маши.

– Нам повезло с ней, я знаю. Не многим так везёт, – почесал пса за ухом, – такая нежная, такая смешная и такая же дикая. Вы с ней чем-то похожи. Может, поэтому я влюбился в неё? 

Стало смешно от своей же мысли.

– Ты веришь в судьбу? – Дикий положил грустную морду на мои колени и, глядя исподлобья, внимательно слушал. – Была ли эта случайная встреча случайной? Или кто-то сверху решил, что сейчас самое время? Ведь тогда совсем не до любви было: на работе полная жесть, мама заболела, потом ты, у Мики проблемы... И тут она. Свалилась в мою жизнь с громом и молнией. Был же гром? Или только ливень?

Я провалился в воспоминания о том утре и застрял настолько, что Дикий недовольно гавкнул, давая понять, что ждёт продолжения. 

 "Она не боялась быть искренней, не боялась говорить о своих чувствах и эмоциях. Что же изменилось?  Неужели я вынудил её лгать? Или она так умело притворялась? Хотел бы я увидеть себя её глазами, чтобы найти ответы на эти вопросы. А простить?.. Простить проще всего. Но будет ли всё, как прежде? Или мы лишь оттянем неизбежный конец?"

 – Ладно тебе, вернём её! Погуляем ещё все вместе. Потерпи немного. Мика сказал, что она в ноябре на свадьбу уезжает. К сестре своей. Не смотри на меня так! Конечно, я хочу быть с ней рядом. Но не могу же я насильно заставить её рожать. Но и от другой детей не хочу... Она вернётся, и мы поговорим,  – Дикий неотрывно продолжал смотреть на меня. Может, он разделял мою тоску, а, может, сам скучал. Может, и вовсе я ему надоел со своим нытьём. –  Пойдём, прогуляемся? Пока нет дождя.

***

В ноябре Дикого не стало.

Я провалялся весь день, не в силах подняться. Было сложно осознавать, что его больше нет. Я потерял больше, чем друга. 

Чувство, что я виноват в его скорой смерти, разрывало душу на лоскуты. Он был единственным свидетелем мой печали. Единственным, с кем я мог часами разговаривать о ней. Столько боли, сколько я вылил на него, не выдержало бы ни одно сердце.

– Мой старый верный товарищ, чего же ты не дождался её? Немного же оставалось, – чувствовал себя сумасшедшим, разговаривая с фото. Но других вариантов не было. – Спасибо, что был со мной. Я буду всегда о тебе помнить. Надеюсь, ты обретёшь лучшую жизнь. 

Дикий ушёл тихо и, что самое печальное — ожидаемо... Он был слишком стар и болен. 
Я понимал, что по-настоящему больно мне будет завтра. Утром. Когда я открою глаза и не увижу его, сидящего напротив с нетерпеливым взглядом. Не услышу приветственный лай, не вытру влажный след с щеки. А перед выходом на работу обнаружу, что у меня в запасе осталось ещё полчаса. Полчаса на утреннюю прогулку с ним. Завтра будет совершенно обычный день для всех, кто вокруг. И только я обнаружу вторую дыру в своём сердце.

Опустошенность внутри парализовала меня. Единственное, чего хотелось – не чувствовать ничего. Исчезло вдохновение и желание что-то делать, придумывать... Всё стало бессмысленным. Невозможно согреться и зябко не из-за ноября за окном.

Единственное желание, что не потухло от накатывающих волн тоски и апатии – увидеться с ней. С той, чей номер с весны завис в неотвеченных вызовах. С той, что ушла год назад, но осталась в моих мыслях, памяти, снах и грусти.

Я листал сообщения вперёд-назад. Перечитывал, пытаясь хоть как-то заполнить пустоту. Но это не работало. Хотелось сорваться и поехать к ней. Закрыть этот вопрос раз и навсегда. Либо да, либо нет. Возможно, я пытался заглушить одну боль другой. Но как это было узнать, не проверив?

Я снова схватил письмо, пытаясь найти в нём ответ на вопрос: "Что дальше?" Бумага истончилась от постоянных перечитываний. В то утро мне впервые захотелось написать ответ:
"Уверен, ты считаешь, что я к тебе охладел. Или даже разлюбил. Но разве это возможно? По крайней мере не так быстро. Не сегодня. Не сейчас.

Я бы уехал из города, а лучше из страны. И сменил бы номер. Но не от обиды, а на всякий случай. Чтобы не надоедать тебе, если ты разлюбишь. Пока я хожу по тем, улицам, где в случайной прохожей могу узнать тебя, мне не излечиться.
Целой жизни не хватит, чтобы прийти в себя.

Я буду ревновать тебя к другим, даже не существующим. К будущим и к прошлым. Буду и дальше злиться на тебя за то решение обмануть и уйти. Видишь, я не идеальный и никогда им не был.

И ты не идеальная.
Зато настоящая. Со своими привычками. Со своей импульсивностью. Со своей жаждой жизни. Единственная искренняя и настоящая из миллиона женщин, которых я встречал и когда-либо встречу!
Это было ясно с самого начала. В то дождливое утро нашего знакомства. Возможно, ты уже не та, что была полтора года назад. И будешь совсем другой, когда мы вновь встретимся, чтобы решить, что дальше. Даже если ты не будешь со мной, ты навсегда останешься в моей душе.

Я любил тебя. И сейчас люблю. И мне очень странно каждое утро встречать в одиночестве... Мне тебя не хватает. Тяжело представлять, что больше не будет возможности обнять тебя,  позвонить, чтобы поделиться чем-то значимым или даже пустяком, чтобы просто услышать голос... Поссориться и помириться. Просто быть рядом. Всегда.

И знай, я ни за что не позволю тебе из-за меня делать что-то, чего ты не хочешь. Из любой ситуации есть выход. Даже из нашей. 

Поговорим?"

Сложив письмо в конверт, я поехал к Маше. Но дверь мне никто не открыл. 

"Неужели, ещё не вернулись?"

Спустился на улицу, проверить, горит ли свет в окнах. Чернота.

– О! Привет, идеальный! – знакомый мужской голос раздался за спиной.

– Привет! А... это ты, – улыбнулся, вспоминая тот день. – Как нога? Не хромаешь?

– Нет, уже забыл, что она была сломана. А ты чего здесь стоишь?

– Да, так. С Машей поговорить хотел, а её нет.

– Она ж в Краснодаре. Ты не знал? На свадьбу уехала.

– Знал. Надеялся, что уже вернулась. А ты откуда знаешь про свадьбу?

– Ну, мы вроде как подружились с ней после того, как она у меня снимки перелома одолжила. Я даже с её подругой на свидание ходил.

– С какой? – я не стал уточнять, зачем ей нужны были его снимки, решив потом спросить у неё лично. Даря себе надежду, что это "потом" случится.

– С Лизой.

– С Лизой? И как?

– Да, никак, – Никита разочарованно махнул рукой, – Снежная королева. Даже не улыбнулась ни разу за весь вечер.

– Понятно, – усмехнулся я, вспоминая, прошлый Новый год.– Моему другу тоже с ней не повезло.

– Маша сказала, что вы расстались и ты разлюбил её, – прямолинейность Никиты обескураживала. 

– Не разлюбил. Взял паузу, чтобы обдумать всё.

– Значит, обдумал, раз здесь стоишь?

– Значит, обдумал.

– Напиши ей. Она обрадуется.

– Я подумаю об этом, – улыбнувшись, пожал ему руку на прощание.

– Могу сказать ей, что видел тебя здесь? – спросил он, когда я открыл дверь в машину.

– Как хочешь, – сел за руль и уже готов был уехать, но передумал, – Никит!

– А?

– Передашь ей письмо, когда она вернётся?

– А сам не хочешь?

– Боюсь, меня здесь уже не будет. 

– Чувак! Ты что? Помирать собрался? – судя по его лицу, он готов был броситься ко мне, чтобы вытрясти все депрессивные мысли.

– Сдурел что ли? – расхохотался я. – В командировку уеду до Нового года. 

Вручив письмо Никите, я уехал домой. На душе стало легче. У меня появилась надежда вернуть хотя бы её.

***

"Где ты, если не рядом со мной?" – сложил буквы в слова, осталось лишь нажать "Отправить".