Свет. Мягкий белый свет струился отовсюду, с потолка, с пластиковых стен. Я лежал на большой кровати. Техники в зелёных халатах медленно стянули с меня шлем, оторвали электроды с груди. Приборная панель справа шумела вентиляторами и журчала водой. Немолодая женщина в белом, что сидела на табурете рядом с кроватью, махнула рукой в нетерпеливом жесте, и техники удалились.

— Я приняла решение прервать эксперимент, — голос у неё хриплый, прокуренный. — Вы слишком вжились в роль. Ладно этот несчастный мальчик. Но инопланетяне — это уже слишком. У вас буйная фантазия. Я побоялась, что вы вообще съедете с катушек. А нам это не надо. Мы и так получили достаточно данных. Так что вам это зачтётся. Денежная премия, как и договаривались. И не забывайте, что всё это лишь плод вашего воображения.

— Скажите, доктор... — я сел на кровати.

— Спэнглер. Доктор Спэнглер. Память восстановится за несколько часов.

— Я понимаю. А эти воспоминания... Они померкнут со временем?

— Не у всех. У вас, возможно, они засядут надолго. Постарайтесь отделить реальность от вымысла, лейтенант Галлахер.

— Разумеется. Мы все трудимся на благо общества.

— Совершенно верно. Я выписала вам больничный на три дня. Побудете дома с женой. Сходите в кино, в ресторан. Прошвырнитесь по магазинам. Это пойдёт вам на пользу.

— Пожалуй, последую вашему совету.

Эксперимент выглядел безобидно. Поэтому я согласился. Учёные хотели посмотреть, какая мотивация будет у личности, попавшей в непреодолимые обстоятельства, потом скорректировать программу подготовки пилотов. Зачатки личности проектировали, потом высаживали её в сознание, как зерно. Никаких имён заранее известно не было, это должна была подсказать моя фантазия. Я покачал головой, глядя на своё отражение в зеркале скоростного лифта. Симпатичный мужчина 35 лет с коротко стриженной бородкой. Почему гей? Это мне так спроектировали виртуальную личность, или у меня самого есть подавленные желания? Странно всё. Фрэнк Симмонс, молодой гей, застрявший в космосе. Я рассмеялся: конечно, это выдумка. Симмонс — известный писатель. Как и Эрик Фрэнк Рассел. Отсюда и Эрик, и Фрэнк. Моя тяга к фантастике сыграла не последнюю роль. Доктор просто не включила в опросник перечень прочитанных книг, поэтому для неё было неожиданностью, что я так среагировал. Обычные люди давно не читают, новостная повестка насыщена информацией, я сам ловил себя на мысли, что не успеваю ориентироваться в потоке данных. Даже приказы командования выходят каждый день, что говорить о мелких происшествиях. Голова забита всякой ерундой, биржевыми индексами, ценами в магазинах, кредитами. Вяло текущей войной с марсианскими колониями.

— Ты пахнешь больницей, — Джудит сморщила свой нос-кнопку. — Иди, помойся. Тогда поцелую. Может быть.

Она фыркнула и скрылась на кухне. Там что-то шипело и шкворчало, по дому разносились запахи еды.

Вот уже лет десять мы вместе, а я никак не могу привыкнуть к её манере общаться. Наши отношения скорее напоминали деловые, чем романтические. Да и сам я, признаться, уже не испытывал тех чувств, что свели нас когда-то.

— Сходим на голофильм сегодня?

Я тщательно помылся, влажные волосы зачесал назад, накинул тёмно-синий халат, и теперь пытался запихать в себя кусок невкусного мяса. Готовить Джудит не умела, хотя делала это с великим энтузиазмом.

— Не-а, ты же знаешь, я не люблю ничего нового. Сходи сам, если хочешь.

— Но я не хочу один.

— Тогда не ходи. Я слышала, в эксперименте парням подсовывают девушек. Ты изменил мне?

— Пф-ф! — я чуть кофе не подавился. — Кто тебе сказал такую чушь?

— В интернете пишут. Мне подруги скидывали. Так изменил или нет?

— Я был геем. Одиноким геем в бескрайнем космосе. И думал о самоубийстве.

— Ты гей? — она рассмеялась. — Никогда бы не подумала. Ты хочешь парня?

— Господи! — я почувствовал, что краснею. — Это же эксперимент. Искусственная личность, как в сценарии прописали. Специально, чтобы не повлияло на моё я. Чтобы можно было отделить.

— А что, ты вполне сойдёшь за гея, — она будто не слышала меня. — У вас на флоте должно быть много геев.

— Возможно, — я начал раздражаться. — Только я работаю в военной полиции. У нас не так много геев. Хотя я не считал никогда. И я, наверное, схожу на фильм.

— Сходи, — она пожала плечами. — А я сегодня встречаюсь с Жанин. Мы давно хотели выбраться куда-нибудь.

— И ты мне не сказала?

— Ну ты же был в больнице. Сам говорил, что это на три дня.

— Да. Они закончили раньше. Технология уже отработанная. Всё же предупреждай о своих перемещениях. Представь, я вернулся, а тебя нет.

— Только не говори, что скучал без меня. Всегда можно позвонить, — она как-то не по-доброму рассмеялась.

Не хватало ещё, чтобы меня ревновали к геям!

В кино я был когда-то очень давно: Джудит не любила голофильмы, и я как-то подстроился под неё. Ещё она не любила шумные компании и моих друзей, поэтому нас перестали приглашать на вечеринки, пикники, традиционные барбекю у шефа полиции. Я даже забыл, когда последний раз встречался с одногруппниками из академии. Она контролировала каждый мой шаг. Стоило зайти после работы в паб, как тут же раздавался звонок, и Джудит требовала, чтобы я шёл домой. Поэтому я слегка растерялся от внезапно свалившейся на меня свободы. А в чём, собственно, люди ходят в кино?

Я выбрал парадную форму. Песочного цвета брюки и гимнастёрка, фуражка с белым кантом, белый же ремень, аксельбант на правом плече, лейтенантский погон — на левом. На поясе белая кобура с именным бластером и шоковая дубинка-фонарик. Если бы кто-то вздумал прочитать гравировку на бластере старого военного образца, то он сильно бы удивился. «Сержанту Стэнли Галлахеру за мужество, проявленное при штурме правого сектора» — гласила надпись. Это из прошлой жизни, когда я был пилотом и воевал за освобождение Марса. Гадкая война, весь смысл которой сводился к тому, кто будет владеть запасами гелия-3. В итоге Земля потерпела поражение, но кто же его признает. Так и воюют до сих пор.

— Лейтенант Галлахер, — женским голосом включился коммуникатор в петлице. — Вы находитесь сейчас на стоянке такси у магазина «Амели»?

— Да, мэм, — нехотя ответил я. — У меня больничный...

— Я знаю. Ожидайте катер. Срочно необходим опытный пилот, мы ведём преследование дезертира. Рядовой Росс введёт вас в курс дела.

— Простите, мэм, но с каких пор рядовой даёт вводные лейтенанту? Потрудитесь объяснить ситуацию.

В ответ мне было лишь шипение, потом управление сектора отключилось. Какие странные ребята. Это, конечно, не мой сектор, но ведут себя они явно не по уставу.

Белый с чёрными полосами катер военной полиции не заставил себя долго ждать. Он упал с большой высоты, резко затормозил перед приземлением, и плюхнулся на брюхо прямо передо мной. Молодой парень, видно, что только после академии, выскочил, распахнув дверь на полную, и перебежал на место второго пилота. Я неспешно сел, подрегулировал кресло, и плавно повёл машину вверх. Парень от нетерпения ёрзал на своём кресле.

— Давайте быстрее уже, уйдёт ведь, — не выдержал он. — Мне сказали, что вы классный пилот.

— От нас не уйдёт, — я включил целеуказатель. — Рядовой Росс, будьте добры обращаться ко мне по уставу.

— Есть, сэр, — парень сжался. — Простите, сэр. Больше не повторится.

— Надеюсь. Доложите обстановку.

— Да, сэр. Рядовой Монро из учебного центра пилотов угнал боевой катер и сейчас направляется к центру города. Приказано уничтожить объект, пока не натворил дел. Сейчас он в трёх километрах от нас.

— Уничтожить? — я ушам своим не поверил. — Ты ведь только академию закончил, верно?

— Июньский выпуск, сэр.

— Назови мне полномочия военной полиции.

— Ну... Мы имеем право задерживать, проверять документы, применять силу для захвата и удержания... Осуществлять противодействие... Вести ответный огонь...

— Смелее, смелее. Где там сказано, что уничтожать?

— Нигде, сэр. Это не наша компетенция. Только суд или командование в экстренных ситуациях могут принять такое решение.

— Уже лучше. Тебе поступил приказ уничтожить? — я уверенно вёл катер под облаками, и судя по радару, расстояние до объекта сокращалось.

— Да, сэр. Мне приказали уничтожить объект.

— Ты записал приказ? Это важно. Если не записал, то могут обвинить в превышении полномочий. А это трибунал, сынок.

— Нет, сэр, — парень поник. — Я не подумал об этом.

— Хорошо. Тогда вот что мы сделаем: мы его арестуем. Пусть судья разбирается. Тем более, он идёт не на центр города, — я показал на экран радара. — Если будем стрелять в городе, знаешь, какая паника поднимется? Поэтому выгоним из города, он нас уже заметил, и там собьём. Подходит такой план?

— Да, сэр, — парень вытер нос кулаком. Он что, плачет?

— Ну-ну, только сопли не распускай, ладно?

— Хорошо, сэр.

Неопытный пилот так и сделает: уйдёт повыше, чтобы разогнаться. Армейские катера большие и медлительные, аэродинамическое сопротивление ни к чёрту. Они же проектировались для безвоздушного пространства. Я не подлетал слишком близко, чтобы не спровоцировать на стрельбу. Но катер вдруг на полной скорости нырнул в городские кварталы, лавируя среди низколетящего транспорта. Вот это поворот! Со всего маху я рванул за ним, чуть не вызвав аварию. А у пацана крепкие нервы. Мой солдатик уже схватился за приборную панель обеими руками, видно было, что его подташнивает.

Армеец резко вывернул налево, чуть не зацепив угловую колонну. Мы проскочили, и я свернул через квартал. Радар уже показывал всякую чепуху, поэтому я интуитивно погнал по параллельной улице, заглядывая в проулки. Так и есть: он нёсся прочь из города по соседней улице. Я включил мигалку, поддал газу и выскочил прямо перед ним, разворачиваясь петлёй с переворотом. Росс давился блевотиной, а я откинул большим пальцем защитный колпачок на гашетке. Как бы не так! Армеец включил форсаж и по параболе ушёл вверх, я чуть скорую помощь не расстрелял. Я вдавил газ, двигатели взревели, и катер, распугав зрителей внизу, вывернулся почти у самой земли и устремился за нарушителем. Перегрузка вдавила меня в кресло, у Росса слюни потекли по лицу. Давненько я так не летал!

Он летел под облака, сбрасывая тепловые ловушки. Думает, у нас есть ракеты? Я выскочил над облаками, и безмятежное солнце озарило кабину. Росс валялся без сознания. А хорошо нынче готовят пилотов, этот Монро начинал мне нравиться. Боюсь только, что обстоятельства не располагают к дальнейшей дружбе. Мы его почти нагнали. Я вынырнул из облаков, и дал пару предупредительных выстрелов. Мы уже несколько минут летим за городом, под нами раскинулась долина с лужайками для гольфа. Он резко пошёл на снижение, понял видимо, что мы не отстанем.

Армейский катер протаранил какой-то сарай и застрял там. Я сел рядом, выскочил как можно быстрее, бросился в проделанную катером дыру. Бластер держал наготове.

Обе двери распахнуты, на месте второго пилота труп мужчины. Заложник? Кругом темно и тихо, только жужжат агрегаты катера. Я включил фонарик, удерживая его на вытянутой руке, принялся осматривать сарай. Сердце бешено колотилось в груди. Если вооружён, то легко отправит меня в нокаут. Когда услышал сзади мягкие шаги, то резко упал, перекатился, и чуть было не выстрелил в подоспевшего Росса. Тот выставил вперёд дубинку, слепя меня фонарём.

— Пригнись, дурак, — шёпотом сказал я.

Он послушался. И тут нервы у Монро не выдержали, он выскочил из копны сена, бросился бежать к выходу из сарая, и сразу же получил электрический разряд из моей дубинки. Голова запрокинулась, он упал на спину, смешно раскинув руки. Оружия у него не было. Я быстро обыскал его, но даже документов не нашёл. Это был совсем ещё мальчишка, курс второй академии или даже первый. Тонкие светлые волосы легли веером на землю, бледные губы приоткрыты, большие голубые глаза уставились куда-то вдаль. Чувство дежавю волной накатило на меня. Эрик? Этого не может быть...

— Лейтенант Галлахер, доложите обстановку, — проснулся коммуникатор. На сей раз уже мужской голос.

— Сэр, в результате преследования армейский катер загнан в сарай на поле для гольфа в северо-восточной части пригорода. В кабине обнаружен труп мужчины. С рядовым Россом ведём поиски возможного сообщника, — бодро сообщил я. — Назовите своё имя и звание, сэр.

— Простите, сэр, но... — попытался вмешаться Росс, но я прижал палец к губам, призывая его молчать.

— Бу-бу-бу, — прошипел коммуникатор. — Приказываю уничтожить.

— Простите, сэр, но устав требует соблюдения определённой процедуры, — я подал знак Россу, и он включил запись. — Назовите своё имя и звание, подтвердите приказ, обозначьте причину.

— Перестаньте пререкаться! — грубо рявкнул на меня коммуникатор. — Исполняйте, или я сообщу командованию, что вы отказались выполнять приказ!

— Сообщайте, — я пожал плечами. — Не забудьте упомянуть, что вы нарушили, как минимум, раздел два устава, а я, знаете, не обязан выполнять приказы того, кого я не могу идентифицировать. Так что или назовите своё имя и звание, или засуньте свои приказы в жопу! — на этих словах Росс хихикнул.

— Приказываю уничтожить все объекты, — голос в коммуникаторе сменился. — Немедленно выполняйте приказ, это приказываю вам я хрю-хрю-хрю, — коммуникатор захлебнулся от избытка чувств.

— Очень приятно, сэр, — я еле сдерживался, чтобы не заржать в голос. — Но не могли бы вы повторить ваше имя и звание? Связь пропадает.

— Храк-храк, выполняйте! — коммуникатор ещё прошипел что-то и отключился.

— Что это было, сэр? — Росс в недоумении улыбался.

— Так выглядит попытка подставить нас под трибунал. Ты записал?

— Да, сэр. А что нам теперь делать?

— Трупу мы не поможем уже. Этого запрём в катере, — я показал на парня. — Потом свяжемся с нашим управлением, надеюсь, они прояснят ситуацию. Понесли.

Мы взяли парня и потащили его к катеру. Я даже не стал пристёгивать его наручниками на заднем сиденье: слишком хилый, чтобы выломать бронированную дверь. Он медленно приходил в себя, оглядываясь по сторонам. Решётка тоже довольно крепкая, так что я был спокоен, что он не сбежит.

— Это у тебя кофе? — я взял в руку бумажный стаканчик, что стоял в подстаканнике между сиденьями.

— Я уже отпил, сэр...

— Ничего, я не брезгливый.

Я поднёс стакан к губам, но отхлебнуть не успел. Воздух прорезал инверсионный след ракеты, и сарай прямо у нас на глазах взлетел на воздух. Катер подбросило ударной волной, кофе выплеснулся на мою парадную форму, и я, бросив стаканчик под ноги, вытянул ручку на себя и вправо, не давая катеру перевернуться, уводя его по спирали вверх. Вторая ракета пролетела совсем рядом, под нами грохнуло в том самом месте, где только что стоял наш катер. От ударной волны катер дёрнулся, Росс побелел, Монро упал на сиденье.

— Сэр, сэр, — заскулил Росс.

— Спокойно, — я схватил его за руку и сильно сжал. — Пока это ракеты земля-земля. Успокойся. У нас есть некоторое время, пока наведут на летящий катер. Ты должен отключить радиомаяк. Знаешь, где он?

— Нет, сэр, — Росс всхлипнул. — Я не хочу умирать.

— Никто не хочет. Поэтому делай, что я говорю, ладно?

— Хорошо, сэр.

— Тебе нужна отвёртка. Обычно она в наборе в бардачке. Проверь.

— Нашёл! — Росс вытащил из бардачка отвёртку.

— Отлично. Теперь отковыряй панель дисплея... Да не жалей ты её!

Панель не сразу, но поддалась. За ней потянулись два шлейфа.

— Шлейфы уходят в компьютер связи. Найди его и вытащи.

Я вёл катер зигзагами, заворачивал, возвращался и снова ложился на курс по диагонали к городу. Нужно запутать врага. Вскоре Росс смог отключить компьютер.

— Выкинь его.

— Как?

— В окно выкинь... — Росс опустил окно и выкинул компьютер. — Хорошо. Теперь самое сложное. На крыше служебный маячок на магните. Его нужно снять, оторвать и выкинуть. Справишься? Я поведу плавно.

— Постараюсь... — Росс испуганно выглянул в окно.

— Обмотай ремень вокруг ноги. Невесть какая защита, но может удержать от падения.

Он сделал, как я сказал: обмотал ремень вокруг левой голени, высунулся в окно по пояс, потом встал ногами на сиденье и вылез из окна. Я снизил скорость, как мог, чтобы его не сдуло. Росс долго возился на крыше, скрежетал там чем-то, видимо, добрался до маячка. Вдруг он соскользнул, сорвался, падая, ремень натянулся, на миг задержав падение. У меня самого душа в пятки ушла. Я резко сдал вниз и вправо, Росс ударился головой и залетел в открытое окно, заехав мне ногой в правый глаз. В руках он сжимал злополучный маячок.

— Всё, можешь выбросить, — я почувствовал, как он облегчённо вздохнул.

— Спасибо, сэр, — руки у него дрожали.

— А нельзя было сделать это на земле? Без риска, — подал голос Монро. Меня опять накрыла волна воспоминаний. У него и голос Эрика.

— Ты видел, что было бы, если бы мы приземлились. Ракета. Но ты же их не боишься, так?

Он не ответил. А я вёл катер, уводя нас всё дальше и дальше от города. Предстояло найти место, чтобы затаиться и всё обдумать.