Я еще долго не могу уснуть. В голове какая-то путаница и беспокойство. Где-то внутри, я понимаю, что все эти чувства связаны с предстоящей вечеринкой. Последний раз на подобном мероприятии я был слишком давно, и за это время успел стать не особо социальным человеком. Не исключено, что после пары бутылок пива меня отпустит и я начну веселиться, как в старые добрые времена.

Повернувшись на другой бок, я смотрю в темноту, туда, где должна находиться кровать Коди. Мне тяжело назвать этого парня лучшим другом, я практически ничего не знаю о его семье и жизни, мне лишь известно, что родители обеспечивают его и души не чают в своем сыне. Вроде как у его отца есть небольшой, но довольно успешный, бизнес, который в будущем перейдет в руки Коди. А еще у него есть младшая сестра, на которую он постоянно кричит по телефону. Коди является для меня типичным студентом, у которого порой бывают не гладкие моменты в жизни, но все же все стабильно. Мы знакомы достаточно долго, но почему-то никак не можем полностью сблизиться, будто что-то отталкивает нас друг от друга.

Повернувшись на спину, раскидываю руки по обе стороны от себя и тяжело вздыхаю. То, что я никак не могу уснуть, теперь начинает меня раздражать. Утром вставать рано, и мне придется в очередной раз выпить слишком много кофе, чтобы к началу вечеринки чувствовать себя более-менее бодро.

— Дай угадаю, тоже сон не идет? — раздается в темноте голос Коди, отчего я вздрагиваю.

— Ты меня напугал! Я думал, ты уже девятый сон видишь.

— Если бы, — тяжело произносит парень, и нашу маленькую комнату озаряет свет его тусклой лампы.

Коди скидывает ноги с кровати и, сев, запускает пальцы в свои густые волосы. Его вид кажется мне очень сонным и уставшим. Невозможность нормально поспать сильно выматывает. Парень сначала смотрит на меня, а после тянет руку под кровать, из-под которой достает сначала одну бутылку «Короны», а после вторую. Одна из них летит на мою кровать и приземляется прямо рядом с бедром. Мозг отказывается принимать алкоголь, когда рука сама к нему уже тянется. Я знаю, что после этой бутылки точно усну, да и мы с Коди привыкли периодически так делать. Если сон совсем не хотел приходить, мы часто садились, включали тусклый свет и выпивали по бутылке пива, либо чего-то покрепче. За приятным разговором под бутылку время летело незаметно, и мы даже не замечали, как засыпали. Я не могу сказать, что подобные ночи делали нас ближе друг к другу, но мы явно считались кем-то большим, чем обычные друзья, наверное, Коди немного приблизился к отметке, не близкий, но надежный друг.

— Лайла хочет меня кинуть, — вдруг произнес он.

Лайла его девушка, от которой он практически не отлипал с момента их знакомства на первом курсе.

— Почему? — спрашиваю я, и делаю один огромный глоток.

Коди пожимает плечами.

— Я сам не понимаю, просто в какой-то момент, когда мы проводим время вместе, она часта говорит, что ей слишком скучно, что чего-то не хватает, но, когда я спрашиваю, что именно, готовый все исправить, она просто пожимает плечами. Один раз она вообще сказала, что это никак не исправить, потому что дело во мне, в том, что именно я ее парень, а не кто-то другой.

— Звучит бредово, не находишь?

Он вновь пожимает плечами и, вздохнув, делает залпом несколько глотков, после чего вытирает рот тыльной стороной ладони и смотрит на бутылку в своей руке.

— Вчера, когда мы вышли из редакции, я должен был идти к ней, у нас была запланирована встреча. Мы хотели сначала сгонять в центр, а после вернуться в общежитие, к ней в комнату. Она позвонила и все отменила, сказала, что у нее нет на это все настроения.

Я не знаю, что ему сказать и нуждается ли он вообще в моей поддержке. Мне не было это знакомо, все мои отношения заканчивались разговором, который происходил сразу, как только что-то становилось не так. Я не совсем понимаю девушку Коди, почему она не говорит ему прямо, что их отношения не могут продолжаться? Значит ли это, что она вовсе не хочет расставаться и ей портит настроение что-то, что вовсе не касается их отношений?

— Мне кажется, тебе стоит взять все в свои руки, прийти к ней и поговорить. Заставить ее объяснять все здесь и сейчас. Если она не хочет продолжать эти отношения, то необходимо прекратить их как можно раньше. Ты же это понимаешь?

Он злобно рычит, засовывая пальцы в волосы.

— Я понимаю это. Достаточно давно понимаю. Но это слишком сложно. Я обожаю Лайлу, Логан. Я готов отдать ей все, что у меня есть, как бы слащаво это сейчас не прозвучало. Я так привык к тому, что она есть в моей жизни, что расставание кажется мне особенно тяжелым. Я не могу и не хочу находить себе место. Наверное, это добивает меня больше всего. Знать, что ты зависим от человека и перестаешь быть самостоятельной личностью...

Я хочу сказать ему, что расставание имеет временный эффект. Что вся боль, которую он испытает, рано или поздно пройдет. Но я не могу, почему-то мой язык не поворачивается сказать ему это все и, проглотив несказанные слова, я делаю огромный глоток пива, прежде чем отставить бутылку и подняться с постели.

— Мне жаль, что я не могу помочь тебе. Все, что могу сказать, так это то, что люди не будут брать твою жизнь в свои руки, а проблемы надо решать вовремя, они имеют накопительный эффект. По себе это знаю.

Я беру ветровку и выхожу из комнаты. Коди не спрашивает, куда я собрался так поздно. Он продолжает сидеть на кровати, не отрывая взгляда от своих рук, и явно теряется в своих мыслях. Пусть мы и не самые близкие друзья на свете, одно я знаю точно, этот парень справится. Он достаточно силен для этого.

На улице достаточно прохладно и, сильнее укутавшись в огромную ветровку, я иду в сторону ближайшей лавочки, чтобы выкурить сигарету, прийти в чувство и настроить себя на сон. Пиво дало о себе знать, оно расслабило меня и я почти захотел спать, но бессонница захватила мой разум в считанные секунды, и я понял, что без свежего воздуха мне не обойтись.

Испытывать подобное казалось мне практически нормальным. Я довольно часто выходил на улицу по ночам, периодически курил, хоть и понимал, что это пагубная привычка и что стоит ее не просто урезать, а избавиться полностью. Но конечно же у меня ничего не получалось, и не получается до сих пор, как бы я не пытался.

Я считаю, что сигареты достаточно романтизируют, и вся эта туфта, с эстетичной картиной, где ты стоишь у окна, пустым взглядом смотря на прохожих и, покуривая сигарету, потихоньку успокаиваешься, не работает. Мне не становится легче после выкуренной сигареты, а иногда и вообще это имеет обратный эффект. Помимо вины за то, что перестаю справляться со своей жизнью, еще и здоровье гублю.

Очередной поток ветра вывел меня из депрессивных мыслей, заставляя съежиться. Я уже думаю о том, чтобы вернуться внутрь, когда вижу вдали свою лавочку, которая вовсе не пустует.

На ней сидит девушка. Обняв свои колени, в одних пижамных штанах и майке, она явно пытается спрятаться от холода, и судя по дрожи ее тела, которую я улавливаю, подходя достаточно близко, справляется она плохо. Я бы даже сказал, очень плохо.

Она не поднимает голову от колен, а возможно, и вовсе не замечает чужое присутствие рядом. Зажав сигарету меж зубов, я снимаю ветровку и, слегка поморщившись от холода, накидываю ей на плечи.

Не поднимая голову, она грубо говорит:

— Мне не нужны подачки.

От необоснованной агрессии в свою сторону, я немного теряюсь и чувствую себя неуютно, но быстро прихожу в боевую готовность и фыркаю. Для меня не впервой встречаться с грубостью. На меня часто кричали родители, и профессоры, а совсем в детском возрасте я был центром всеобщих насмешек.

Мне не страшна агрессия, помимо того, что я сам ее испытываю, годы научили справляться с той, что испытывают другие. Я не боюсь криков и драк, а в самые худшие подростковые годы, всегда с радостью становился их частью.

— Куришь? — спрашиваю ее я, доставая новую сигарету из пачки.

Только после моего вопросы она наконец-то поднимает свою голову, и я могу ее рассмотреть.

Красивая. Я бы даже сказал очень. По крайней мере в моем вкусе. В свете фонарей мне видны ее огромные мешки под глазами, которые она явно заработала не недостатком сна, а слезами. Вероятнее всего, до моего прихода, у нее была истерика. Резкий порыв ветра заставляет ее глаза слезиться вновь, а и без того растрепанные красные волосы превращаются в гнездо. Я опускаю взгляд ниже, рассматривая бесчисленное количество татуировок на ее теле. Она похожа на бунтарку, а еще на мою бывшую, только с татуировками.

— Нет, но с радостью начну, — резко отвечает девушка и вырывает сигарету из моего рта.

Это вызывает у меня шок. Со мной никогда подобного не происходило, и никто не вырывал сигареты из моего рта. Девчонка начинает меня раздражать, хоть я и сижу рядом не больше двух минут.

Цокнув, я забираю у нее сигарету и сую ей в руки новую, только достав из пачки. Она молча принимает ее и откидывается на спинку лавочки. Ее взгляд бродит по небу, и мне становится интересно, что она пытается там увидеть, кроме темных дождевых туч и холода, пронзающего тело и душу.

— Почему ты здесь? — спрашиваю я, не рассчитывая на то, что она ответит искренне, да и вообще хоть как-то.

Но девушка меня удивляет.

— Рассталась с парнем. Он обезумел и хотел меня поколотить, вот и сбежала.

Я удивлен на то, как спокойно она это говорит. После ее слов, внутри меня разрастается гнев. Я ненавижу, когда бьют женщин. Я считаю это максимально низким поступком и никогда не понимаю его мотивы. Сжимая кулак, бросаю взгляд на тело девушки, в поисках явных признаков физического насилия. Но найти мне ничего не удается. Помимо тусклого света фонарей, синяки могут находиться под одеждой, а под нее девчонка вряд ли меня впустит.

— Я чувствую, как ты смотришь на меня, — с прикрытыми от усталости глазами, говорит она, — но могу тебя заверить, что этот подонок меня не тронул. Знаешь, у меня довольно быстрые ноги, а он не из тех, кто побежит за жертвой. Почему-то мужик убежден, что это я побегу за ним, а не наоборот. Короче, забей, лучше дай зажигалку.

Я подкуриваю ей и себе, и тоже откидываюсь на спинку. Тело начинает привыкать к холоду, и я практически перестаю ощущать на себе порывы ветра.

 — Планируешь просидеть здесь вечно? — осторожно спрашиваю я, отчего-то боясь ее спугнуть.

— Наш охранник куда-то свалил, и я не могу попросить его выбросить моего мужика на улицу, а если сейчас вернусь, то явно встречусь с ним. Знаешь, перспектива быть избитой не очень меня вдохновляет.

— Тебе нужна помощь? Я могу разобраться с этой проблемой.

— Ошибаешься, ты только создашь новую.

— Что ты имеешь в виду?

— Мозг долбаных неадекватов работает немного по-другому, пупсик. Если он увидит тебя, то попытается мне отомстить. Мой папа полицейский и у него достаточно связей, чтобы решить эту проблему бумажками, в которых черным по белому будет написано, что, если он подойдет ко мне ближе, чем на сто метров, его жизни придет конец. Папочка позаботится о своей принцессе.

Я игнорирую то ласкательное нечто, которое она умудрилась дать незнакомцу и сильно затягиваюсь. Через пару секунд слева от меня девчонка начинает захлебываться в кашле. Слегка постукивая ее по спине, забираю сигарету из пальцев с чересчур длинными красными ногтями.

— Пожалуй, это тебе не подходит.

Сказав это, я тушу сигарету о лавочку и выбрасываю ее в урну, стоящую рядом.

— Я вполне могу справиться со всеми жизненными трудностями, — сквозь кашель произносит девушка, и это вызывает у меня смешок.

— Да-да, верю, — отвечаю я, продолжая легонько постукивать ее. 

Мы погружаемся в полную тишину, слышен лишь шелест листьев и, где-то далеко, лай собаки. Мне нечего ей сказать, наверное, стоит уйти, но единственное, что заставляет меня сидеть дальше, это любопытство. Я не хочу, чтобы она просидела здесь одна остаток ночи, в темноте и полной небезопасности. У меня нет никакого желания решать ее проблему полностью, но какую-то часть все же хочется. Я всерьез задумываюсь над тем, чтобы разбудить Амелию и попросить принять эту девчонку к себе на одну ночь. Но даже после третьего звонка она не берет трубку, и я наконец осознаю, что подруга спит без задних ног.

У меня не остается выбора, кроме как встать и протянуть девушке руку. Она смотрит на меня, в ожидании объяснений.

— Я замерз, и начинаю хотеть спать. Предлагаю тебе остаться сегодня у меня.

— Ты серьезно? Думаешь я пойду к тебе? А если ты насильник?

— У тебя есть выбор, солнышко. Ты можешь остаться здесь, но учти тебе придется вернуть мне вещь, которая прямо сейчас греет твои плечи, либо можешь пойти со мной, поспать в теплой постели, а утром решить все свои проблемы. Поверь, мне абсолютно все равно, что ты выберешь.

Она еще некоторое время смотрит на мою протянутую руку, утомляя меня этим, но в итоге сдается и кладет свою ладонь в мою. Поднявшись, ее ноги слегка подкашиваются, что подтверждает, как долго она не двигалась с этой лавочки.

— Можешь ли ты дать мне второй шанс? — спрашивает она, пока мы идем в сторону мужского общежития.

— Что ты имеешь в виду? — не понимая и смотря на нее, отвечаю я. Девушка робко указывает на карман моих спортивных штанов, в которых хранится пачка сигарет. — Нет, не могу. Последнее, что я хочу делать, это откачивать тебя, когда ты начнешь задыхаться от кашля.

— Почему ты делаешь это? — меняет она тему.

— Делаю что?

— Помогаешь мне.

— Мое воспитание не позволяет мне оставить девушку мерзнуть на улице, да еще и в полном одиночестве, в месте, где ночью к тебе может пристать любой студент, в том числе и пьяный. Только и всего.

— Тебе стоит стать тверже.

— Я снова не понимаю, о чем ты.

— А что если я мошенница и даже не являюсь студенткой университета? Что если я каждую ночь пробираюсь на эту лавочку, вызываю жалость у молоденьких парней, в итоге они приводят меня к себе, и я их обворовываю.

— Тогда у меня для тебя плохие новости. Единственное, что ты можешь своровать, это кольцо моего соседа по комнате. Оно чертовски дорогое.

Девушка фыркает и затыкается. В полном молчании мы доходим до общежития. Охранник на посту, при виде меня лишь кивает. Его уже давно перестали смущать девушки, которых студенты приводят с собой. Единственное, чего он просит, это чтобы не было слишком шумно, и мы не портили имущество университета.

Пока мы идем в сторону моей комнаты, нас сопровождает лишь гулких стук нашей обуви. Но я все равно чувствую, как девушке некомфортно, однако ничего не пытаюсь ей сказать по этому поводу. То, что она чувствует, абсолютно нормально. Наверное, на ее месте я бы тоже волновался, если бы шел в комнату незнакомого парня. И все же, это полностью ее выбор и со всеми этими переживаниями ей справляться самой.

Когда я открываю дверь в комнату и не вижу Коди, меня это совсем не удивляет. Я предвидел то, что после нашего разговора он сорвется к Лайле. Сомневался, конечно, но отчасти это было ожидаемо.

— Кажется, я сегодня без кольца, — произносит девушка, заметив пустую комнату. — Знаешь, то, что здесь только мы, заставляет меня напрячься еще сильнее.

— Можешь расслабиться, меня не привлекает женский пол.

Ее глаза расширяются, но я сохраняю полное спокойствие, хотя внутри меня щекочет приступ смеха. Отвернувшись от нее, я улыбаюсь и, достав свои вещи, кидаю ей их.

— Можешь спать в этом.

Ее щеки краснеют, а лицо все еще выражает удивление. Она беглым взглядом изучает пространство и, наткнувшись на дверь, ведущую в ванную комнату, быстро прячется за ней.

Только оставшись один, я позволяю себе тихо засмеяться. Это может быть забавнее, чем я думал.