- Всё дело в кольце. - Равен неустанно вертел его в руках, так что на свету керосиновой лампы изредка проступали серебряные искры. - Оно - своего рода талисман, защищающий от порчи и проклятий. Родовых в частности.

Эстер с заинтересованностью подняла на собеседника глаза, но тотчас опомнившись, вернулась к работе.

Она только-только вернулась из прачечной, где вопреки своей гордости и честолюбию, выпрашивала никому не нужные, позабытые вещи. То же самое пришлось провернуть в кругу слуг, которые отнеслись в девушке то ли с пониманием, то ли с жалостью. В итоге, насобирала нехилую кучу одежды, многая из которой заслуженно называлась "носибельной". Тогда Эстер и загорелась сделать из неё нечто действительно стоящее, с воодушевлением взялась за нитки с иглой, что некогда казались вещью совершенно бесполезной. Равен к идеям отнёсся холодно. Даже боязно. Со словами:

"Не всему же попадать под лихую женскую руку", - скрупулёзно выудил из общей стопки рубашку и брюки на свой вкус.

- Проклятие? - Эстер вопросительно вскинула бровь. - Неужели, ты успел нажить себе врагов?!

- Это-то да, но к подобному роду вредительства они никогда не прибегали. Проклятие - дело прошлого и отнюдь не за мои проступки. - Он криво улыбнулся, прикусив внутреннюю сторону щеки. - Мой род (вначале своём Виндлессы, впоследствии - Моро) поселился в Иллиде-на-Медалле во времена самого её появления, поэтому я с гордостью могу назвать себя коренным жителем этих мест и со скорбью отметить, что нигде и никогда вне этих земель не бывал. Впрочем, никто из моих родственников как близких, так и дальних, путешествиями не увлекался; выбирался из Иллиды исключительно по долгу службы, редко то предполагающей. Мы настолько въелись в эти земли, что мне порой кажется, что мира вне берегов Медаллы и вовсе не существует. - Равен ненадолго прервался.

Потянулся за шерстяным одеялом, кутаясь в его пышные складки. Холодная весна пробивалась сквозь двери и стены, пропитывала тонкие ткани одежды; треснувшей, кровоточащей коркой застыла на губах.

- Время не щадит нас. Странно ощущать, что некогда я был частью огромной семьи, а теперь... - Молча покачал головой, опустил глаза. - Остался совершенно один.

В момент этих слов Эстер уколола палец распарывателем, поморщилась от собственной криворукости.

- Оставь это дело до утра, - Равен встревоженно вглядывался в её скрюченный силуэт.

Северянка отмахнулась, заулыбалась максимально сильно и натужно.

- Так о чём мы? Проклятие. Кольцо. - Деловито закинула ногу на ногу. - Так и не получила разъяснений.

- Сбился с темы. - Звучало с доброй толикой досады. - Поправляй меня, если опять уйду не в ту степь.

- Ничего страшного. - Покачала головой. - Так даже интересней. Я ведь толком и не знаю тебя.

В задумчивости перебирая собственные пальцы, Равен продолжил:

- Это произошло, когда Тэлум находился на последних этапах строительства. В те времена не существовало ограничений по времени и статусу, так что храм мог посетить каждый в любой удобный для себя момент. Говорят, то время было лучшими годами за всё существование Иллиды; сейчас же мы достигли неизбежного увядания и обесценивания всего того, что возвели наши предки. Флоид Виндлесс, некогда живший в нашей "родовой яме" на Фрайде-силк, не был человеком чести. Или элементарной совести. За свой короткий век он успел очернить наш род и оставить после себя немалое "наследство". Единственную жену свою он задушил, когда была она на пятом месяце беременности, двух сыновей своих сослал в Эрладскую Академию на краю Иллиды, которая более всего походила на приют для бездомных. Буйствовал, бездельничал, бранился на весь свет. В конечном итоге, согрешил с монахиней храма, за что и получил долгожданное отлучение от Тэлума. После этого он не раз врывался на службы, откуда его выпроваживали силой. Его признали невменяемым и хотели, было, упечь за решётку, но... Нашлись родственники, пожелавшие принять заботы о нём на себя.

- Всё дело в наследстве? - Эстер с тяжким вздохом опустила вспоротую с обеих сторон рубашку на колени, потянулась к ножницам.

- Разумеется. Никто бы не захотел связываться с Виндлессом, не будь на то весомых причин. - Равен подтянул к груди согнутую в колене ногу, подперев ею подбородок. - Проклятие проявило себя спустя пару дней. Многие тогда подумали, что Флоид не просто безумен. Нечестив. Он порос шерстью, потерял навык речи, зубы его заострились, ногти сменились самыми, что ни на есть когтями. Дело дошло до ежедневных визитов священника, который, увы, был абсолютно бессилен, но для успокоения жильцов с десяток раз освятил помещение. Тогда-то и стали ходить слухи, что это отец той самой монашки, которой Виндлесс умудрился заделать ребёнка, наложил оборотное проклятие. Верили с трудом. Решение искали неохотно.

- Что стало с девушкой?

- М? А это так важно?

В ответ северянка капризно надула губы.

- Просто интересно.

- Кажись, она скончалась во время родов от большой кровопотери. - Юноша поморщился.

- Бедняжка... - Эстер с дрожью стиснула отрез ткани в руках.

С минуту немо взирала на Равена, опомнившись, бросила сухое:

- Продолжай.

- Суть проклятия состоит в следующем: только находясь близ Тэлума, Виндлессы могут сохранять человеческий облик. Но все мы отлучены от храма. Получается замкнутая цепочка. Безвыходность.

- Погоди... - Эстер нахмурилась, неотрывно смотря в пол. - Так ты отлучен от Тэлума?!

Равен стиснул зубы, натужно улыбнулся.

- Мда... Только с несколькими поправками. Могу находиться рядом, даже на ступенях постоять, но входить внутрь строго запрещено. - Мял в руках край одеяла. - Я бы мог запросто разрешить эту проблему. Встретиться с администрацией Иллиды, затем с представителями духовенства. Доказать свою непричастность к делам моих предков... Но... Я не лицемер. Не верую. К тому же, все прекрасно знают, чем я "промышляю".

- Ясно, - произнесла с долей грусти.

... В очередной раз поймала себя на мысли, что общение с Равеном губительно для репутации. Правда, здесь некому её осудить. Да и не за мнением окружающих она гналась в столицу...

- Так вот. Возвращаясь к теме проклятия. Решением стали кольца, выкованные магами из редкой породы горных металлов. Добывают их только на заказ. Куют тоже индивидуально. Получается своего рода оберег, предотвращающий действие сил извне, позволяющий постоянно находиться в человеческом обличии. Кольцо подобает носить на большом пальце левой руки. Правда, оно... - Равен предпринял попытку надеть его на палец. - Мне и на указательный не налезет. По традиции, на моё пятнадцатилетие его должны были переплавить. Но, увы... - Он развёл руками, покосился в другой угол комнаты.

- Иии... Проклятие распространилось на всех из вашего рода? - Стежок за стежком; доходило до машинальности.

- Исключительно по мужской линии. - Охотно пояснил. - Помниться, моя жизнь ознаменовалась рождением надежды, что всё сошло на «нет». Я родился и рос обычным счастливым ребёнком, пиком чьих забот являлась неразделенная любовь родителей. По крайней мере, так мне казалось. Хантер - мой младший брат (мы одногодки) по традиции рос любимчиком. Впрочем, на то есть неоспоримые причины: его хороший нрав и острый ум. Но детские обиды были неизбежны. По исполнении десяти лет его отправили учиться в Мужскую Северскую Академию, где он и по сей день. Мне приходилось видеться с ним считанное количество раз и... Мы совершенно чужие люди. Помниться, приезжал к нему пару месяцев назад, желая рассказать о матушкином недуге. - Равен замялся. - Меня провели в центральную залу основного корпуса и велели ждать. И я бы не признал собственного брата, не будь мы похожи. Он крепко обнял меня, как то полагается, а я всё стоял и не мог пошевелиться. Я не помнил его голоса. Не помнил его рук. Порой мне кажется, я даже не любил его до этой встречи. - Равен стиснул собственные плечи. - Я всё расспрашивал и расспрашивал его. Без умолку и устали. И всё боялся, что разговор повернет в мою сторону. Боялся говорить правду, но до чёртиков не хотел лгать. В итоге, так ничего и не сказал. Ни про болезнь, ни про то, что оплата за его учёбу лежит теперь на моих плечах. Всё никак не мог избавиться от ощущения, что передо мной сидит сущий ребёнок, а я в сравнении с ним глубокий старик. Так или иначе, пусть лучше живёт в неведении, нежели морочит голову пустыми вещами.

- И много денег ты должен? - Эстер выглядела очень встревоженной.

- До выпуска остались два взноса. Сумму называть не будут. Пока мой собственный заработок стабилен, я без проблем смогу покрыть все расходы в ближайшие месяцы. - Произнёс, отбивая ногтями монотонную мелодию. - Куда больше меня волнует вопрос жилья. Возвращение Хантера в семью погоды не сделает; хотелось бы хоть как-то отгородить его от ссор и рукоприкладства. Сам же он задерживаться в Мидории не планирует. Хочет отправиться в Лазумию на заработки.

- Авось, оно так и лучше...

В лице Равена скользнула лёгкая туманность, словно перед значимым решением.

- Авось... - обрывисто пробормотал, путаясь в мыслях и собственных пальцах.

Эстер с минуту смотрела на него, борясь с гордостью и тревогой.

- Знаю, - проговорила с дрожью в голосе, - мои извинения для тебя всего лишь пустой звук, но я действительно сожалею о содеянном. И если бы была возможность повернуть время вспять, я, не задумываясь, сделала бы это.

В ответ Равен с лёгкой улыбкой отмахнулся.

- Мне нужен твой совет, чтобы я ненароком не совершила ещё одну глупость. - Тут же продолжила.

- Не думаю, что из меня выйдет хороший советчик... Но допустим.

- Для начала хочу кое в чём убедиться. - Пробормотала себе под нос. - Ты случаем не знаешь владельца этого дома? Даймонда Алроуза?

- Конечно, знаю! - Произнёс с долей самодовольства. - Он один из богатейших жителей Ариэйтеса. В свои девятнадцать основал движение Отчаянных и по-прежнему стоит у нашего руля. Плюс к тому, я пару раз бывал в этом доме, но сильно сомневаюсь, что сейчас мне будут рады. К слову, - он встрепенулся, - почему вы остановились именно здесь?

- Не скажу, что у нас был особый выбор. - Эстер сконфуженно улыбнулась. - Но речь сейчас совсем не об этом. Я не желаю более здесь оставаться, и, кажется, подвернулась возможность выбраться отсюда.

- Было бы замечательно. - Равен сильно нахмурился, будто вновь вспоминая то, что так долго тяготило его изнутри. - Ариэйтес переживает не лучшие времена. То ли ещё будет...

- Что ты имеешь в виду?

- Понимаешь ли, - юноша мямлил, - независимость и равноправие Ариэйтеса в союзе... мягко выражаясь - относительно.

- Допустим. К чему это?!

- Дослушай! - В его лице скользнула секундная ярость. - Движение Отчаянных было основано как один из способов борьбы с неравноправием и ущемлением как в целом, так и конкретно по отношению к жителям этой страны. Это также одна из причин, почему нас опасаются и откровенно недолюбливают власти. Мы вскрыли рану, что загнивала десятками и сотнями лет. Мы обнажили ту самую правда, что упорно вытеснялась на задворки нашего общества. Тэлум - есть эпицентр всего этого хауса и лжи, та самая завеса, за которой так старательно прячут от нас тысячи и тысячи прорех. Отчаянных винят в вандализме, судят за глаза и сочиняют устрашающие истории про терроризируемый нами город.

- Погоди-погоди! - Эстер окончательно отложила швейные, придержала Равена за плечи. - Успокойся. Ты хочешь сказать, что...

- Захватчики храма действительно из ряда Отчаянных. - Он тяжело сглотнул; слова застряли в горле. - Я видел собственными глазами. Не знаю всех по именам, не знаю точных обстоятельств и того, что толкнуло их на это. В любом случае, все они "демоны". Соответственно захват Тэлума будет рассматриваться исключительно в качестве протеста со стороны Ариэйтеса. Основные силы власти сосредоточат именно здесь, а потому убраться бы нам подобру-по-здорову, пока и по наши души не раскопали грехов. - Взгляд его решительный, исполненный тревоги и сомнений. - Так что за возможность?

- Даймонд говорил, что в ближайшие дни состояться переговоры... как же было... - Она нахмурилась, отчаянно перемывая воспоминания. - Точно! Открытые Мидорианские земли! Да-да, именно там!

- Кажется, понимаю о чём идёт речь. - Равен утвердительно закивал.

- Так вот, Даймонд едет в сопровождении слуг, и я подумала... - Эстер замялась. - Быть может, нам с Витнеем удастся отбыть в их числе, после чего...

- Сбежать. Я понял тебя.

- Проблема в том, что я понятия не имею, как попасть в число свиты. К тому же, - она покосилась в угол комнаты, - Даймонд совершенно не расположен даже позволить мне остаться здесь. Не удивлюсь, если вскоре вообще очутюсь на улице.

... Тревога скреблась в груди, грызла изнутри...

- Я всё больше удивляюсь тебе! - Равена её слова, кажется, позабавили. - Неужели, ты успела рассориться с ним?

Северянка окончательно поникла.

- Мы встречались и ранее...

- Ладно. - Юноша повёл плечами. - Тебе был нужен мой совет?! Так вот он! Прост и очевиден. Для начала просто извинись.

- Не думаю, что этого будет достаточно.

- Всё настолько запущено?! - Последовала очередная язвительная усмешка. - В таком случае... Как там говорят?! Путь к сердцу мужчины лежит через желудок?! Сделаем ход конём!

___________

- Наш хозяин любит говяжий стейк с кровью, - неожиданное появление Аделины заставило Эстер поспешно бросить нож и отстраниться от кухонного стола.

- С-с-с чего Вы взяли, что я готовлю именно для него?! - лгать совершенно не хотелось, но слова сложились столь живо и произвольно, что сами собой сорвались с губ.

- Нет, значит, нет. - Женщина расплылась в лукавой улыбке, видя в лице собеседницы крайнюю степень волнения. - Вы так встрепенулись, когда я вошла. Быть может, я напугала Вас?

- Нет. Ничуть. - Пальцы сами собой впились в крышку стола.

- Милочка, Вы голодны?! Наши обеды не кажутся Вам сытными?!

- Нет, что Вы?! Я бы не... - Эстер окончательно оробела.

- Тогда, для кого это всё?! - Всякое дружелюбие в голосе тут же растаяло, сменившись строгостью.

Эстер лихорадочно вытирала руки о белое полотнище.

- Я... Я просто люблю готовить!

Аделина вопросительно вскинула брови, прожгла северянку не верящим взглядом.

- Тогда, - протянула с неуверенностью в голосе, - не буду тебя тревожить. Счастливо оставаться!

Содержательница скрылась за дверью, оставив, Эстер наедине с тревожными мыслями и трясущимися руками.

... А теперь на чистоту! Раньше Эстер с гордостью заявляла, что готовит из рук вон плохо. Теперь же она готовила просто. Просто плохо. И всякое самодовольство (в силу возраста) улетучилось...

Смотря на пышный отрез жилистой плоти, Эстер чувствовала себя двояко. С одной стороны давило отвращение, с другой пробудилась неведомая ранее решимость. Правда, обе они склонили колено пред обреченностью, и салат чувств в голове полностью перемешался.

Мысленно выстраивая порядок пунктов в рецепте, она приступила к основному действу. Пальцы вязли в сыром мясе, запах перца чили и чабреца прошибал насквозь, как и аромат на редкость ядреного масла, что золотистым блеском играло на дневном свету. И вот огненный жар охватил почти завешенное блюдо вместе с собственными пальцами, разумеется.

Когда стейк красиво лежал на блюде, украшенный всем, чем можно, дело оставалось за последним, самым значимым штрихом. Перед глазами тотчас всплыл силуэт Равена.

"Этот заговор используют для расположения к себе собеседника. Правда, не все к нему восприимчивы, но попробовать стоит. - Его наставление эхом звенело в ушах. - Ты просто должна сказать эти слова и добавить щепотку соли, ясно представляя себе человека, для кого приготовлено это блюдо. А теперь повторяй за мной: La... "

- La... - Эстер втянула побольше свежего воздуха.

"... Reil..."

- Reil... - Буквы путались и сновали меж дёсен.

"... Je..."

- Je... - Пальцы отбили стройную дробь.

"... T'adore..."

- T'adore... - Руки лихорадочно скользнули по столу в поиске соли.

"Je t'adore, Эстер! - голос ненадолго затих".

Практически вся соль истратилась, оставались малые её крупицы, но тех было с головой достаточно.

"Когда будешь подавать ему блюдо, постарайся снова произнести эти слова. Если он отметит, что еда пересолена, значит заговор работает. - Равен говорил монотонно, с отрешенным видом. - Вот и всё".

Кабинет Даймонда располагался в южной части здания. У центральных дверей дежурил охранник, злобно зыркнувший на мявшуюся у порога девушку. Пропустил с видом глубокого одолжения.

Пустующий коридор устилали множество ковров, стены полнились пейзажами в тяжёлых резных рамах, тусклый свет декоративных ламп тонул в общем полумраке, жёлтыми отсветами отпечатывался у ног.

Эстер остановилась у самой дальней двери, с замиранием сердца постучала. Гул разнесся по всему помещению и, кажется, вне его, дрожью осел в желудке.

... И ничего...

Девушка сильнее стиснула серебристый поднос, вновь поднесла кулак к двери.

... И снова тишина...

- Разрешите войти?! - последовала более настойчивая и ярая попытка. - Даймонд?!

Дверь сама собой открылась, выскользнув из-под руки.

- Здесь кто-нибудь есть?! Я могу войти... Молчание, как говорят... Хм... Пускай! - уверенно переступила порог.

В кабинете блюлась та же кромешная темнота, что и во всём доме. Массивные шторы длиною до самого пола застилали редкие отверстия окон; нагруженные книжные стеллажи тянулись вдоль стен, ими же просторное помещение разделялось на две зоны: первую - рабочую - с тяжёлой мебелью и мрачной атрибутикой, и вторую, которую благодаря отсутствию освещения Эстер совершенно теряла из виду.

Постояв какое-то время посреди сия хауса, девушка намеревалась уходить, как из-за мрачной "завесы" донеслось приглушенное шуршание.

- Здесь есть кто-нибудь?! - кликала невесть кого, ей-Богу, как в лесу.

Роскошное ложе под багровым балдахином, письменный стол, сплошь и до заваленный всяческим бумажным хламом, обитые пурпурной кожей кресла - вот, что скрывала оставшаяся часть кабинета. И самого его хозяина, разумеется.

Даймонд ссутулился над кофейным столиком и даже глаз не поднял на вошедшую. Он лихорадочно делал какие-то заметки, то и дело обращался к расстеленной на полу карте; что-то бормотал себе под нос. И Эстер обмерла от неожиданности, более не рассчитывая застать его.

- Даймонд?!

Его тёмные глаза сверкнули раздражением.

- Мне сказали... Вас не было сегодня за обедом. Вот я и... - Она неловко улыбнулась.

Хозяин с минуту молчал, взирая на неё из-под теней длинных ресниц, потом отложил письменные принадлежности и привычным хладнокровием произнёс:

- Скажите, - тени исказили черты, заострили и без того глубокие скулы, - с какого времени Вы записались в мою личную прислугу?

- Что, простите? - она в недоумении дрогнула. - Впрочем... Я хотела извиниться перед Вами!

- Что ж, тогда оставьте поднос и можете идти. - Он вновь уставился на карту.

- Так... Мои извинения приняты?

- Мне повториться?! - Даймонд был явно не в духе; воткнул перо в чернильницу. - Вы не видите?! Я занят! Оставьте поднос и ступайте!

Эстер молча подступилась к столу, по-хозяйски сгребла в единую стопку многочисленные бумаги, водрузила на их место блюдо. И уже хотела было развернуться ко входу, как на глаза попался один из редких обрывков пергамента.

- У Вас невероятно красивый почерк, - пробежалась глазами по строкам.

Даймонд искоса глянул на неё, чуть помедлил с ответом.

- Я с раннего детства занимаюсь каллиграфией. Раньше это была, своего рода, выработка усидчивости и упорства, сейчас переросло в хобби.

- "Друзья мои, ступайте с миром..." - знала, что Вы поклонник Солнца, но... - В тот момент пришло неожиданное и двоякое озарение. - И предположить не могла, что Вы...

- Автор этих строк. - Он поймал налету.

- Неужели?!

- В это так сложно поверить?! - Губы его исказились в лёгкой усмешке, а пальцы ловко выдернули из-под рук Эстер поднос.

- И Вы не шутите?!

... В голове никак не укладывалось. Нелепица, да и только...

- Да. Правда. Я действительно публикуюсь под псевдонимом "Солнце" и действительно пишу стихи. Это столь необычно?

- Я бы сказала: невероятно. - Опомнившись, шепнула слова заговора, так что сама их не расслышала в полной мере.

- Своим удивлением Вы напоминаете мне о моём же статусе и, что мне действительно стоило бы стыдиться.

- Простите, - ни без радости отметила, что настроение собеседника явно приподнялось.

- Вы сами готовили? - сдернул крышку с подноса.

- Да.

- В таком случае, мне бы не стоило это есть. - Эти слова окончательно выбили из колеи, ввели северянку в ступор. - Я всё думал... И... В определённый момент пришёл к выводу, что Вас вполне могли бы подослать.

Эстер поперхнулась собственной слюной.

- Что за чушь?!

- Да-да, именно! Так я и подумал немногим позже, - в его голосе слышалась издевка. - Вы слишком молоды и глупы для сотрудничества с властью. И если молодость в этом деле простительна, то глупость... Увы, нет. Так что за Вас! - резким движением он отсек кусок от стейка.

- Значит, я, по-вашему, глупа?! - самолюбие вскипало и плавилось, как масло на огне.

- Нет, что Вы! - Даймонд расплылся в добрейшей улыбке, тут же похолодел. - Конечно, да. Я неясно выразился?!

- Вы на редкость грубы.

- Да. И что с того?! Какой есть.

- И Вы думаете, что это даёт Вам право вести себя грубо с дамой?!

- Я так воспитан. - Он с безразличием пожал плечами. - И к тому же, зачем эта излишняя и воистину фальшивая любезность?! Я удивляюсь Вам, Эстер. - Он опустил приборы на край подноса, поднялся с кресла. - Вы ещё не задохнулись от собственного лицемерия?! Вы всерьёз думаете, что я приму Ваши извинения?! Извинения того, кто даже вину свою не признал!

- Я честна перед Вами! - С нескрываемой злобой стиснула зубы.

- Дайте угадаю, - Даймонд склонился над ней, глядя глаза в глаза, - Вам что-то нужно от меня. Вот только, что?

- Я просто хотела извиниться!

- Будьте добры замолчать, если не умеете говорить ничего кроме лжи.

- Раз я столь омерзительна Вам, так чего же не выставите меня?!

... И какой черт тянул её за язык!..

- Выставите! Этого Вы хотите?! - гнев накрыл волной, охватил с головы до пят.

- Я бы с радостью. - Даймонд же смягчился. - Вот только Вы необходимы мне для одного крайне важного дела. Вернее даже не Вы. А Ваш статус.

- И для чего же? - Вытянулась, как по струнке, ощущая напряжение в каждой мышце.

- На переговорах через несколько дней. Отказы не принимаются.

... Кажется, сама судьба протянула Эстер руку. Но каким же образом!..

- К Вашему сведению, - бросил напоследок, - мясо пересолено.