~
Эта птица средь неба - я,

И крылья мои прострелены.

Всё, что было при мне - мечта,

Но она, как осколки растеряна.

Мне ли падать на землю горячую,

Мне ли биться в крови средь камней?!

Что-то жжёт мне крыло, то любовь настоящая,

И мне с нею лететь. Горячей. Горячей.

Я отбилась от стаи,

Растворилась прозрачным закатом.

В небесах, там померкнуть могла я,

Осталась здесь; в этом мире с запахом смрада.

Лечу.

Ветер в перьях моих верещит.

Кричу.

В небесах растворился мой лик.
~
Эстер
....

Никогда Эстер не приходилось часами изнывать себя мыслями, по капле выдавливать всякие силы и надежды, в конечном итоге развивать в себе внутренний мазохизм и ощущение необходимости этого самотерзания.

"Я подумаю", - слова, произнесенные Даймондом, когда он грубо вытолкал её из библиотеки, остались на душе чёрным плесневым наростом и всё продолжали разрастаться, опутывая разум зловонной сетью.

"Ему нет до меня дела! Пройдёт день, и он всё забудет!" - эта мысль, пожалуй, стала единственным утешением. Правда, совершенно ненадолго. Уже спустя час всё вернулось на круги своя, и Эстер вновь принялась прожигать себя тревожными раздумьями о возможности опять очутиться на улице.

Витней вернулся ближе к вечеру, хмурый и подавленный, погруженный в себя. Говорил рвано, путался в словах, зачастую и вовсе срывался на грубости; выглядел утомлённым и ничуть не настроенным на диалог. Наверное, именно поэтому Эстер так и не нашла в себе сил поговорить с ним о произошедшем. Молча закуталась в пуховый платок, уединилась в своей половине комнаты, где забившись в угол кровати, свернулась калачиком. Сон не шёл, и вся ночь прошла в муках. Ближе к утру изнеможение взяло верх, и глаза сами собой сомкнулись, потянув за собой всю трезвую реальность, весь внешний мир. Но даже во сне не было ей покоя. Во мраке тягучей бездны привиделся ей Равен во всей своей строгости и озлобленности. Руки его сомкнулись на её шее с той неистовой силой, что аж косточки захрустели; тёмные глаза, обвитые мраком ресниц, пронизывали беспомощное тело, а с губ всё срывалась одна и та же фраза:

"Чёртова воровка! Мразь!"

Пронзительный скрип двери обернулся звучным ударом. Наотмашь. Черты Равена растворились в воздухе, мелькнув ехидной улыбкой, на пару секунд зависли перед глазами. В панике Эстер вцепилась в цепочку, что висела у неё на шее, нащупала кольцо, убеждаясь в его сохранности. Краем глаза уловила силуэт Витнея, выскользнувшего из комнаты; с секунду размышлений поспешила за ним.

... Идея оказалась плохой, но деваться было некуда...

До восхода солнца оставались считанные часы. Свет брезжил вдали, вдоль косого горизонта, синеватыми отсветами окутал стволы мощных деревьев, крупной расой запутался в густой траве, исказил всё кругом.

Крытая терраса изнывала от холода. Воздух полнился свежими нотками, обжигал кожу редкими рваными порывами, вбирал в себя всю полность и целостность цветочной палитры, чтобы взмыть в тугую небесную гладь. И раствориться.

Витней пропал. Утонул в этом томном весеннем утре, задохнулся в его тиши и безмолвности.

- Чёрт... - Эстер сделала несколько неуверенных шагов, намеренно медлила, заглушая проступивший скрип деревянных досок.

Остановилась, водрузив озябшие руки на деревянный подоконник меж дубовых балок, подперла обе щеки и с тоской уставилась на ускользающие тени былой ночи.

Сгустки тумана путались в ногах, порождали собой, чувство глубинного напряжения, а неожиданно вспорхнувшая с ветви липы птица, и вовсе спровоцировала череду мурашек. Эстер испуганно зажмурилась, когда её крылья промелькнули перед самым лицом, с удивлением обнаружила совершенную бесстрастность наглой птахи по отношению к себе. Та опустилась на деревянный выступ прямо перед девушкой, встряхнув влагу с перьев.

- Так, значит, - скрестила руки на груди в попытке согреться, - пугать меня решил! - Отшатнулась, путаясь в складках собственной рубашки.

Перед глазами предстал холеный ворон редкостных размеров и равномерного окраса. Он угрожающе расправил крылья, попятился, цепляясь длинными когтями за перекладину.

- Мерзкая птица... - Эстер нахмурилась, с нескрываемой брезгливостью замахнулась на него рукой. - Фу! Пошёл прочь! Проваливай!

... Правда, это не произвело должного эффекта...

Ворон ощетинился, угрожающе занёс острый клюв, двумя взмахами поднялся в воздух, но лишь на считанные секунды. Этого с головой хватило, чтобы Эстер пугливо загородила себя руками, попятилась к двери. Довольный собой ворон сверкнул непроглядными черными глазами, деловито опустился на древесный пол террасы.

- Что смотришь?! - северянка нервно теребила дверную ручку, которая, как назло, заела. - Чёрт... Чего ждёшь?! Пока я тебя не огрею?! Нашёл тут... живодерку...

Птица встрепенулась, готовясь к повторному нападению.

- Только попробуй! - девушка поспешно огляделась, ища что-нибудь весомое, но под руку, увы, ничего не попалось; метнулась обратно к двери. - Открывайся! Ну же! Черты с два!

Ворон с невероятной лёгкостью вспорхнул в воздух, взмыв над самой её головой. Северянка зажмурилась от страха, завизжала, когда крылья скользнули близко-близко, царапая кожу, и что-то острое на долю секунды коснулось шеи. Девушка попятилась вдоль стены, с ужасом заметила натянувшуюся в воздухе цепочку, кольцо которой проворная птица сжимала в клюве. Эстер было замахнулась на неё рукой, как украшение треснуло, сорвалось с шеи.

- Чёрт! - Собственные ноги подкосились, и она, не удержав равновесие, плюхнулась на пол.

... Отбила копчик...

Ворон секундно завис в воздухе, скользнул наружу, и пролетев пару метров, камнем упал в высокую траву. Взмыли чёрные перья, объял их тугою струной кисельный туман. Сердце в панике рвалось из груди, когда девушка бросилась к нему, ловко перемахнув через декоративное ограждение, скрупулёзно огляделась.

Пред глазами предстало... мягко выражаясь... странное зрелище.

... К нему Эстер не подготовили даже самые мудреные женские романы...

В траве, скрючившись от холода, абсолютно ногой и с пустыми перепуганными глазами, сидел Равен, сжимающий в левой руке кольцо, цепочку от которого, видимо, удачно проглотил.

- Как на тот свет и обратно... - Пробормотал он, неотрывно смотря на собственные руки. - Правда, в прошлый раз повезло остаться без ногтей. Всех. Абсолютно.

Эстер мерно моргала, не в силах отвести взгляд.

- Что?! Что уставилась?! Всевышнего увидела?! Второе пришествие уже началось?! - язвительная натура Равена не заставила себя ждать.

... И девушка почувствовала недолгое облегчение, убеждаясь, что с ним всё в порядке...

- Просто... просто... - она мямлила.

- Что п-п-просто... - он тотчас оробел и впервые, на чьих бы то ни было глазах, залился краской. - Моя одежда...

Он в панике ощупал самого себя, неотрывно смотря при этом на Эстер круглыми, слезящимися от усталости глазами. Долго не мог найти подходящих слов, и всё кусал пересохшие губы, тяжело сглатывал, пытаясь избавиться от кома в горле.

- Рубашка. Шёлковая. Сто двадцать фунтов. - Он бледнел прямо на глазах. - Брюки. Кожаные. Ещё девяносто фунтов. Ботфорты. Ещё чёрт их знает, сколько денег! Ремень, декоративное жабо... Все мои вещи полетели к чертям собачьим! - Он протёр глаза, нервно усмехаясь. - И знаешь, что самое забавное?! Всё это не имело бы ценности, если бы среди пропавших вещей не оказался револьвер. Не мой.

- Зачем ты мне всё это говоришь?! - Эстер скривилась, прожигая его недовольным взглядом.

- Потому что не кто иной, как ты приложила к этому свою чёртову воровскую руку! "У меня нет гарантий! Моя безопасность дело времени!" - Юноша попытался спародировать её голос, на деле получилась редкостная пискля. - Все в твоём мире гадкие лжецы и прохиндеи. А я в особенности! У меня же на лице написано...

- Отчаянный. - Сорвалось с губ. - Так ведь? Но дело даже не в этом. Знаешь ли, сложно доверять человеку, который ворует револьвер у собственного отца, срывается на каждого из-за малейшей мелочи, а потом... Я же тебя совершенно не знаю!

- Во-первых, он мне не отец и ты не имеешь ни малейшего права судить о вещах, которые и в толк взять не сможешь! А во-вторых, знаешь, что действительно тяжело?! - Его трясло от злобы. - Тащить тебя на собственной спине! А потом терпеть тебя и твои выходки! И что я получил в итоге?! Извинения?! Благодарность?! Точно! Совершенно забыл! Ты же из Элозианы! Святая! Приближенная к Всевышнему! Я молиться на тебя должен!

... Наверное, именно эти слова задели за живое. Нет, то было не самолюбие. Отнюдь. То проступил чистой воды стыд. Жгучий и ненавистный...

- Вот только, не верю я ни во Всевышнего, ни во к нему прилагающееся! - Равен ссутулил спину, окончательно отгородившись от собеседницы.

И только тогда в глаза бросилось то, что заставило совесть Эстер окончательно пошатнуться. С десяток глубоких, продолговатых шрамов на безупречно-белой коже. Они рассекали её от одной лопатки к другой, от позвоночника до самых рёбер; некоторые покрывали ещё свежие рубцы, другие медленно обращались неровным белым цветом, но всё ещё ясно выделялись в общем массиве.

- Позови Витнея. - Равен, кажется, почувствовал на себе её пристальный взгляд. - От него проку больше будет.

- Я... Не знаю, где он.

- Замечательно. - Нервно усмехнулся в ответ. - Тогда принеси мне одежду.

- Дверь заклинило. Сил не хватает открыть. - Эстер сконфуженно улыбнулась.

- Ну хоть что-нибудь дай!

Северянка устало закатила глаза, стягивая с плеч платок.

- Возьми. - Протянула в знак одолжения. - Считай, это мои извинения.

__________

- Витней!

Солнце орошало ресницы белыми полосами пронзительного света. Тот проник под самое веко, испепеляя роговицу глаза, погружаясь в самую суть.

- Витней!

Спросонья он бредил. Грезил вымышленными образами, шныряющими перед самым носом; путался в волоките трещащего по швам сна и суровой реальности, норовившей наступить на пятки.

- Витней! Вы меня слышите?!

Цвета вмиг проступили полосами расклешённой материи. Небесная дымка осела к ногам. И взволнованное лицо Франчески, что склонилась над самым его челом, тотчас оживило каждый уголок сознания.

- С Вами всё в порядке? - Она выпрямилась, откидывая с плеч золотящиеся на свету локоны. - Что Вы здесь делаете?

Воспоминания о вчерашнем дне застыли в стадии неосознанности, пробудили чувство смутности, опьянения некогда зеркально ясного рассудка.

Сочная трава, сутулый силуэт дремлющей ивы, накренившееся звёздное небо и слёзы его - чёрная впадина озера. То был порыв, ностальгия по родной земле, ночным побегам из отчего дома, по желанию скрыться от ненавистных лиц и суеты. Но после пришло утро, и неизбежная реальность настигла его.

... Пусть и в весьма очаровательном образе...

- Вам помочь подняться? - Франческа с готовностью протянула руку.

- Что Вы?! Не стоит! - Витней отмахнулся, поспешно поднимаясь на ноги.

В мышцах по-прежнему звучала дрожь, оттого движения выходили неуклюжими и обрывистыми.

- А Вы?.. - Во избежание вопросов к себе перевёл разговор в её сторону.

- А что я? Я... Планировала конную прогулку, но у Даймонда не хватило времени выйти со мной. Последние дни он по уши в делах и мне так хотелось бы облегчить его ношу, но... Увы. - Она плаксиво развела руками, утирая выступившие слёзы.

- Вам не ... - Витней было подступился к ней, но она также быстро попятилась.

- Всё в порядке. Не стоит беспокойства. - Проговорила торопливо и сбивчиво.

... Очередная обманка? Шутка? После первого "подводного камня" каждая из ряда выходящая эмоция воспринималась с настороженностью...

- Совершенно забыла! - Франческа стремительно перевела тему; в лице её растаяли следы былой грусти и встревоженности. - Знакомьтесь! - Она торжественно взбросила руку, указывая вглубь раскидистого поля, где высился малоразличимый силуэт.

То был молодой жеребец, вольно пасшийся средь колосьев вдали от своей владелицы. Он как раз направился ленивой трусцой под тень ивы, с тревогой вглядывался в озерную гладь. Смоль его гривы переливалась на солнце чешуйчатой змеей, жилистый круп и спина указывали на не дюжий уход и родовитость; вытянутая, крупная в сравнении с телом морда напоминала о годовалом, а то и меньшем его возрасте.

- Знакомьтесь с... - Франческа замялась. - У него ещё нет имени. Пока что. Как раз сегодня хотела обсудить это с Даймондом. - Она вновь поникла, нервно смяная кружевные рукава прогулочного платья. - В одиночку я верхом не езжу. В деле этом я более чем новичок, именно поэтому верховая прогулка переросла в пешую. Буду рада, если Вы составите мне компанию.

- С удовольствием, - в ответ последовала полуулыбка.

Вопреки словам о собственной неумелости, Франческа ловко управилась с жеребцом. Да и тот, как показалось со стороны, обладал весьма-весьма покорным нравом. И всё же Витнею пришлось быть рядом, вести его за узду; в то же время девушка не могла смирно усидеть в седле, вертелась во все стороны, а на просьбы юноши не наклоняться вперёд, реагировала сухими кивками. Напарывалась на те же грабли.

По другую сторону озера начиналась глушь, и Витней застыл в неуверенности.

- Стоит повернуть обратно. - Дёрнул за узду, но Франческа тут же возразила.

- Не хочу. - Покачала головой, будто бы стряхивая пелену усталости. - Не хочу возвращаться туда. Даже близко с этим домом не хочу находиться.

- Как по мне, замечательное место.

- О... Поверьте мне на слово, это ощущение временно. - Нахмурилась, с силой сжимая уздечку.

- Вы здесь выросли? - Вопрос пришёлся кстати.

- Нет. Этот дом - фамильное гнездо Алроузов. Я же принадлежу к нему очень и очень косвенно. Кажется, мать моя была двоюродной сестрой родичей местных наследников. Это лучший, но наименее вероятный расклад. - Франческа ловко спрыгнула на землю, потрепав холеную гриву лошади; подобрала полы юбки, остановилась, вглядываясь в изрезанную строениями линию горизонта. - Никогда не смогу назвать это место своим домом. Мне здесь не рады, и сколько бы времени ни прошло, чувство неприязни в мою сторону не смягчает свои границы. Знаете, - она обратилась в его сторону, - мне так стыдно признавать, что я несчастна здесь. Так больно принимать факт того, что все усилия, положенные ради моего блага оказались пустыми.

Витней не находил подходящих слов.

Не находил себе места.

- Кто-нибудь хоть раз делал для Вас всё?! Абсолютно всё. - Она скрестила руки на груди, одергивая пышные рукава, так что скрылись кисти и пальцы. - Даймонд готов положить к моим ногам весь мир, отдать всего себя, но вместе с тем так далёк от меня... Порой мне кажется, что его чувства - одна большая обманка, а происходящее - нескончаемый сон. И стоит ли просыпаться? Вдруг реальность куда хуже? - Перевела дыхание. - "Он сделал для меня всё, а я для него... ни-че-го!" - часто корю себя за это. Он спас меня от нищеты, отгородил от разочарования в жизни, стал моим смыслом. Бастард священного рода - извечная издевка... Ради нашего блага он саморучно убил собственных братьев, за что поплатился рогом. Будь на то моя воля, я бы отдала ему свои. - Она обернулась, ища в чужом взгляде поддержку. - Витней, Вас что тревожит?

...Смешанные чувства обернулись полным неприятием...

- Вы побледнели...