Я устроилась на земле, опершись спиной о надгробие. Достать толстенный блокнот, писать туда что-то, что согласно интернет-советам может мне помочь – таковы мои планы. Мне чертовски плохо, однако же таинственный паренек сумел меня заинтересовать. Он задержал меня в мире живых. И раз так, то, наверное, неразумно не пытаться себе хоть как-то помочь. Пускай на ничтожную малость, но уменьшить страдания. Только вот, почему-то я уверена: ничего у меня не выйдет. Мне кажется, улучшение моего самочувствия – нечто из области фантастики.
 «Опишите вашу проблему. Расскажите, почему вы позволили этому с вами произойти?» – пункт номер два.
«Под два метра роста. С мерзкой лыбой. В ней отсутствует человечность. Я позволила произойти такому со мной из-за своей вселенской глупости».
 Нет, должно быть, я пишу неправильно. Зачеркиваю.
«Моя проблема заключается в том, что я позволила себя обмануть и использовать. Я напилась, находясь с парнем, которого особо и не знала. Он воспользовался моим слабоумием. Использовал мое пьяное, не соображающее тело. Снял на видео и шантажировал. Мне пришлось отдаться ему снова. Черт издевался уже над трезвой мной. Душил меня. Так, что все тело начинало слегка покалывать, и, казалось, уже через мгновение я никогда не вздохну вновь. Заставлял душить себя самой, бил и имел, будто я ничего не стою, словно я вещь».
 Красная ручка меж пальцев содрогается. Меня охватывает дрожь. Вырываю листок из блокнота, вскоре от него остаются мелкие кусочки, которые разносит ветер. Вцепляюсь в траву, надеюсь сдержаться. Но я не могу, я кричу громогласно, подобно раскатам грома. В пропасть долбанные пункты, ни черта они мне не помогут...  Я заскулила, мой скулеж перерастает в жуткие вои безысходности.
  Я ошиваюсь на кладбище каждый день и больше ни разу не встречаю там парня-загадку. Зачем ты влез в мою жизнь, некто? Все испортил и скрылся! Заявился бы сюда, высказала бы тебе, насколько гадкий, губительный поступок ты совершил. Каким бессердечным человеком нужно быть, чтобы не дать суициднику воплотить свою кровавую мечту? Встретить бы тебя снова, выплеснуть бы мое негодование тебе в лицо. Лезвие всегда при мне, милый незнакомец. Интерес к тебе в скором времени исчезнет, проиграет очередному порыву убить себя. Закончится начатое. Для чего ты тогда пачкал свои белоснежные руки в моей блевотине?
 Домой меня провожает лиловый закат. Когда-то он зачаровывал меня пленительной красотой, я нередко смотрела на него до самого захода солнца. Однако теперь ловлю себя на жуткой мысли: «На меня перестает действовать волшебство небес». Страшно подумать, во что я превратилась. В нечто, что хуже даже моих родителей. А я когда-то полагала, хлеще них некуда, они – предел того, насколько сильно люди может затянуть апатия и вялость. Выходит, нащупала новый предел, и это я. Зайдя в квартиру, не сразу замечаю неладное. Что-то в доме стало иначе, однако неясно что. Чище стало, что ли. И диалог между матерью и отцом ведется не на повышенных тонах. Неужели я невесть каким образом вернулась в прошлое? Стою в коридоре, на всякий случай делая вид, будто копаюсь в телефоне, и подслушиваю холодную беседу родителей.
– Может, я лягу с тобой, а она с Маей ляжет? – неуверенно, с осторожностью в голосе спрашивает отец.
– Ты с ума сошел?! С Ленкой своей спи, а в моей постели чтобы ни ноги твоей не было! Она будет со мной, – вскрикивает мать.
 Без криков они протянули совсем недолго.
– Мне не нужна эта Ленка, провались она к чертям. Я же тебе сто раз говорил...Ничего не было. Я не врал, – отчаянно произносит отец, понимая, что его слова незначимы для матери.
– У меня уже уши болят. Не выдерживают тонну лапши, которую ты на них повесил, – раздраженно выдает мать. – Хотя бы до тех пор, пока она будет здесь, не беси меня. А я постараюсь не срываться на тебя. Яна едет к родителям, а не слушать, как мы собачимся.
  Осознав не лучшую новость, я замираю. В моей коллекции проблем пополнение, с чем и поздравляю себя. Стать мертвецом на одну причину больше. Если мамаша с папашей не пекутся о младшей дочке, то сестра – во все дыры затычка, расспросит о каждом синяке. Вдруг еще решит плестись за мной по пятам? Увидит Клима? Распознает, что со мной происходит? Она же поспособствует тому, чтобы родители написали заявление в полицию, чего мне совершенно не нужно. Богатенькие предки Клима сунут взятку полицейским, а разозленный Черт распространит видео по интернету. Надеюсь ты, Яна, не доедешь. Я желаю тебе не вернуться в отчий дом. Никогда.
  В чем же причина, по которой сестрица соизволила огорчить меня визитом? Не хотелось бы узнать, что муженек её бросил. Не хватало еще, чтобы опять тут поселилась. Когда отец заходит в комнату, я сходу вызнаю у него о сестре. Увы, он немногословен, и единственное, что донесли до моего сведения – Яна причалит к нам уже через пару недель. Возможно, прогостит тот же срок или даже меньше. За три года, которые сестра провела в Англии, она впервые возвращается проведать родителей.
  Мать с отцом и сейчас, в их мутной ситуации между друг другом, относятся к Яне иначе. «Яночка приезжает, ой, а давай-ка постараемся не ругаться. Перед Маей можно, она у нас здесь в качестве питомца» – Боже, ну чем я хуже этой проклятой девчонки? Ах да, всем. Я – ничтожество, идиотка, что при первой же попытке познакомиться с парнем нарвалась на подонка и позволила ему себя одурачить. А у неё-то прекрасный муж и в моей шкуре ей никогда не оказаться – она умнее.
  На следующий день после школы я снова прихожу в моё пристанище, в мою крепость, прятаться от разъедающей реальности. Сидя на уже родной кладбищенской лавочке, я рассматриваю верхушки деревьев, что словно лежат на нежно-голубом полотне. В голове приятная пустота. Лицо ласкает прохладный ветерок, он же слегка вздымает волосы. Глубоко вздохнув и насытив легкие лесным воздухом, я с любованием оглядываюсь вокруг. Знакомый силуэт на соседней лавочке взволновывает сердце. Взгляд бледнолицего парня прожигает меня. Он отводит его лишь на пару секунд, чтобы взять из мешочка с хлебом кусочек и раскрошить воронам. Пернатые твари приземляются ему прямо на руку и клюют из ладони. Этот парень настораживает меня отныне вдвойне: он приручает птиц смерти. Мой взгляд, как маятник, бесконечно метается от одной точки к другой, от паренька-загадки до унылых надгробий. В очередной раз оборачиваю взгляд в сторону юноши и замечаю, как он неуклюжей походкой направляется ко мне. На плече у него сидит ворон. Одноногий ворон. Который год он кормит этих бесов?
– Почему он настолько тебе доверяет? – Кивком указываю на птицу.
– Нравлюсь, возможно.
– Он меня пугает.
– Чего же в нем пугающего? Может то, на чем он сидит? – самоиронично высказывается юноша с некоторым отчаянием.
– Возникает картина в голове, как он топчется по трупу и выклевывает ему глаза.
– Его зовут Айрон. И он живет со мной. Ни разу не видел его и труп в одном месте.
Киваю, поджимаю губы, показательно громко вздохнув. Взор прикован к полу, ибо когда парень-тайна сидит рядом и глядит в упор, это давит психологически. Некто трясет плечом, смахивает с себя питомца. Птица парит над нашими головами и возвращается на свое нагретое местечко. На лице парня черным по белому отражается негодование. Он прогоняет птицу вновь, что-то бурча. Теперь она мнет траву неподалеку от нас. Не покидает своего хозяина. Мы создаем грустную тишину, не находя слов друг для друга. Я уверенна, ему тоже было, что сказать мне. Но сейчас мы почему-то растеряны и робки, безмолвны и задумчивы. И все же с ним даже тишина очаровательна. Её трепет не страшен, он необычно приятен.
– Как тебя зовут? – решаюсь заговорить я от того, что хочу услышать голос парня снова.
– Серое пятно, – хмыкает некто.
Стучу пальцами по деревянной лавке, мысленно формулирую фразу.
– Почему же ты серое пятно?
– Я не в восторге от людей. А они от меня. И по их меркам я такой, – отчаянно ведает он.
– Люди те еще уроды. Эгоисты и мрази. Если бы никто не навязывал свое мнение, не лепил везде и всюду ярлыки, было бы куда проще. Но многие из них такие сволочи, от которых у спокойного и разумного человека волосы дыбом встанут. Они даже на понимание к ближнему не способны.
– Будь они прокляты, – шипит парнишка, – все, кроме тебя.
Слегка улыбаюсь от того, как мне лестно.
– Думаешь, я не такое же чудовище? – Я пытаюсь уловить в его яблочных глазах хоть крупинку сомнений.
– Нет. Ты разумная девчонка, – говорит так, словно знает меня, как своего приятеля.
– Ты не можешь быть в этом уверен, если мы не провели и целого дня вместе.
– Но я уверен. Мой выбор. Мое право.
  Я постоянно представляла, как спрашиваю с него за то, что его здесь так долго не было. А сейчас конфузливо пялюсь куда-то вдаль, не на него. Когда он вновь начинает разговор, я не теряюсь и все-таки выясняю, как его зовут. Парень долго отклоняется от ответа, но моя настойчивость берет свое. Теперь мне известно, что его имя – Август. Я называю ему свое, созвучное с месяцем маем. Мая и Август – цветение и увядание. Моему удивлению не было предела, а парнишка вместо того, чтобы изумиться, лишь таинственно улыбается. Улыбка его вселяет тревогу, ибо на секунду она кажется мне маниакальной. Ноты чего-то нездорового мерещились мне и в его неотрывном взоре. Но был бы он впрямь безумен, не вел бы сейчас со мной мирные диалоги и уж точно не лез бы тянуть меня за руку, когда я была уже одной ногой в загробном царстве.
  Вблизи мне удается немного разглядеть его зубы: пара передних начинает гнить, но в целом зримый зубной ряд не выглядит ужасно. Одет он неприметно, на его черных кедах я разглядела дырку. С Климом, чей прикид вечно как с обложки, парень-загадка и рядом не стоял. И думаю, к лучшему. От людей вроде Черта воротит.
– Сейчас не тот «тихий вечер»? Не расскажешь мне тайну? – Волосы неприятно щекочут лицо, вздымаясь на ветру.
– Не тот, – легонько вертит головой он. – У меня есть другие тайны. Много-много историй, которые боятся огласки.
– Глупо спрашивать, наверное, – неуверенно мямлю я, – расскажешь что-нибудь?
– Что-нибудь? Хочешь один из моих секретов? – спрашивает парень, будто далее последует нечто жуткое и запретное.
На растерзании у любопытства я киваю.
– Жил один парнишка в нашем городке. Обычный мальчишка, который всегда любил держаться в стороне. У него однажды появилась подружка. Не совсем такая, как все. Девочка страдала от болезни с неизвестным мне названием. Эта созданная дьяволом болезнь отняла у неё возможность нормально ходить. Одна нога была чуть согнута и повернута внутрь. Передвигалась она медленно и с большим трудом. Девочка училась не на дому, а в школе. Потихоньку-потихоньку добиралась сама. Её силой духа парнишка восхищался. Он стал доводить её до дома после уроков, она была его одноклассницей. Дорога близкая. Только вот, лежала через безлюдные гаражи. Некоторый день не предвещал беды. И где-то в закаулках между гаражами мальчишку и девчонку окликнули ребята из параллели. Можно предположить, что история заканчивается избиением мальчика и изнасилованием его подружки. Правда куда страшнее. Их заманили в один из гаражей, чтобы поглумиться над ними. Ребята из параллели были пьяны и алкоголь сделал с еще детским разумом жуткое. Сначала они предложили мальчику заняться сексом с его подружкой за сто рублей. Мальчишка схватил за руку подругу и собрался вести её наружу. Уйти им не дали. Не захотели устроить шоу пьянчугам по-хорошему, значит, с ними поступят по-плохому. Всего ребят было четверо. Двое держали мальчика, двое других били девочку головой об стену. Пьянчуги сказали, что не перестанут, пока мальчишка не возьмет свою подружку при всех. Деваться некуда – с каждым разом девчонку били сильнее и сильнее, она кричала и молила сквозь слезы, чтобы её друг скорее все прекратил. Им этого оказалось недостаточно. Они решили использовать девчонку сами, по очереди. А потом им захотелось унизить и мальчишку. Таким же путем. Мальчик видел, как девочка ест стекло, как на неё летят плевки, как ей ломают пальцы. Он слышал, как её называют ущербным инвалидом, он слышал, как они обещали изуродовать её так, чтобы мальчишка понял, что девочка недостойна общества. Когда все закончилось и пьяные изверги ушли, мальчишка оставил подружку. Она не стала ему противна. Он по-прежнему считал её прекрасным человеком. Маленький, испуганный, решил, что вину за её состояние повесят на него. Он понимал, что мир несправедлив. Через пару дней мальчик узнал, что подружка скончалась от разрыва органов.
  Ужасная история с кошмарным концом. Яблочные глаза слезились – именно поэтому я догадалась: парень-тайна поведал мне не то, что ему кто-то рассказал, а то, что случилось когда-то с ним. Конечно же, мне он говорит, словно вся жуть – судьба старого приятеля. Дай бог, чтобы было так, хотя поверить ему отчего-то мое сердце не может.
– Сколько им было? Сочувствую твоему приятелю. Он, должно быть, до сих пор скорбит. – Я слегка дотрагиваюсь до пальцев Августа – жест тепла и поддержки. Его рука двигается ко мне навстречу, однако я, опомнившись, быстро отдергиваюсь.
– Не знаю. – Он хмурится. – Приятель не просвятил.
 Сколько же уродливых, ужасных хитросплетений судьбы на его памяти? Несчастный парень-загадка, если герой того поистине страшного рассказа – ты, то моя тайна ничто рядом с твоей.
 Больше Август не разговаривает со мной, мы лишь переглядываемся, и что мой, что его взгляд гласит: «Спасибо за теплое присутствие». Единственное, что выходит из уст нового знакомого, – нежное: «Я провожу тебя до дома».