Чонгук

Сегодня вечером мне предстоит стать тем, кем я меньше всего хочу быть - уважаемой, цивилизованной частью вежливого общества.
Джихе Рот-Миллер устраивает свой ежегодный благотворительный бал.Это благое дело — детская больница Святого Иоанна — что-то, что само по себе не заставило бы меня покинуть дом и через миллион лет.
Нет. Я здесь, потому что боль в шее, которую она называет своим мужем, использовала все средства в своем арсенале, чтобы обеспечить мое присутствие.
Общая идея состоит в том, чтобы сделать солидное пожертвование, сделать несколько фотографий с людьми, имена которых я забуду еще до того, как они мне их произнесут, и вернуться в свою квартиру, чтобы почитать книгу по астрономии и съесть остатки еды на вынос.
Я провел день, играя в бутылку перед мячом. Нет ничего, что мне нравилось бы меньше, чем терпеть людей, которых я не знаю, в течение длительного времени трезвым.
— Чонгук, ты выглядишь потрясающе в этом смокинге! — Джихе набрасывается на меня, как только я переступаю порог большого бального зала отеля «Пьер».Это изысканное пространство с капающими люстрами и достаточным количеством штор, чтобы скрыть Новую Зеландию целиком. Джи бы понравилось.
— Я знаю.— Я целую ее в обе щеки. Юнги появляется рядом с ней, обнимая жену за талию.
— Ответь на комплимент, свинья.
— Джихе.— Я беру руку жены моего лучшего друга, поднося ее костяшки пальцев к своим губам.— Ты тоже будешь великолепно смотреться в моем смокинге.
Джихе, одетая в платье пастельных тонов, смеется, хлопая меня по груди.
— Я даже не знаю, почему ты мне нравишься.
— Я тебе нравлюсь, потому что я прямолинеен и весел, и держу твоего мужа в напряжении, — добавляю я.
— Не забывай о скромности.Одна из моих любимых вещей в тебе.Ну, наслаждайся.
— Ему никогда не понравится что-то столь полезное и вдохновляющее, как благотворительный бал. — Юнги качает головой, но его жена уже с важным видом уходит, приближаясь к стекающимся в комнату гостям.
Он протягивает мне бокал шампанского.
— Я знаю, что люди — это не твое.Ты выживаешь?
Я выпиваю все, как будто это вода, затем бросаю стакан на поднос, который держит проходящий мимо официант.
— Едва-едва. Но после еще пяти таких бокалов я буду лучше.
— Запивать свои проблемы — такое гребаное клише.
— Запивать? —В моей руке уже другой стакан.Я криво улыбаюсь.— Уверяю тебя, Юнги, мои проблемы могут обогнать Усейна Болта.Ни одна часть меня не настолько глупа, чтобы думать, что я могу убежать от них.
— Тогда какого хрена ты пьешь? —Рука хлопает меня по спине.Это Хосок.Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него.Я нахожу его в смокинге, который не говорит о том, что его украли из Армии Спасения — приятное улучшение по сравнению с его обычной одеждой — и в загаре, который он, должно быть, получил в Антарктиде.У него на руке симпатичная рыжая.

— Джентльмены, я рад представить вам...— Хосок собирается назвать нам имя своей подруги — если он вообще его помнит.Я отмахиваюсь от него.
— Пощади меня. Если бы я позволил себе место для всех женщин, которых ты нам представил, мне понадобилось бы больше облачного хранилища.
Юнги наполовину морщится, наполовину смеется.
— Мои извинения. — Он поворачивается к алой красавице.— Наш друг Чонгук часто бывает прямолинеен, но редко ошибается.
Хосок бьет меня по руке.
— Что заползло тебе в задницу, Чон?
— Джису, — отвечает Юнги от моего имени.— Кто еще был бы достаточно грязен, чтобы приблизиться к его интимным частям?
Ах, Джи. Даже после смерти она их враг номер один.И это при том, что они даже ничего не знают о чуши Тэхена.Я ни слова не сказал о романе моей покойной невесты. Мне не нужно было выглядеть жалким вдобавок к тому, что я был неудачливым, скорбящим ублюдком.
— Просто чтобы держать тебя в курсе. — Хосок поворачивается к ней.— Юнги только что подколол мертвую невесту этого придурка. Мы не делаем здесь границ.
Она втягивает воздух, глядя на Юнги с отвращением.
— Не притворяйся, будто тебе было бы лучше, если бы что-то случилось с Джихе, — бормочу я в стакан. Юнги с сожалением смотрит на меня.
— Нет, я бы умер вместе с ней.С одним отличием — Джихе никогда не пыталась убить своего сводного брата...
— Я действительно настаиваю, чтобы вы познакомились с моей очаровательной девушкой. — Хосок меняет ход разговора до того, как начинается драка. Юнги знакомится с девушкой Хосока.Они вежливо разговаривают после того, как он объясняет ей, что моя невеста никому не очень нравилась. Мой взгляд без энтузиазма скользит по другим людям в комнате. Я допиваю второй бокал шампанского и тянусь за третьим.Гала и балы были любимым занятием Джису. Это первый раз, когда я присутствовал на официальном мероприятии в одиночестве.
Возвращаться в мир без нее на руках - это все равно что тащить на себе трехтонную фантомную конечность. Точнее, мысль о том, что Джи больше не является конечной целью. Трофей. Окончательный приз.
В море высушенных волос и накрашенных лиц я нахожу ту, которую узнаю.
Масса рыжевато-светлых волос собрана в высокий немодный хвост.Я могу сказать, что это она, даже когда она стоит ко мне спиной.На чертовом гала-концертеона надела цветочное платье с тонкими лямками,и ей все же удается затмить все шоу.Шея у нее длинная и изящная, даже лебединая, и кажется такой же хрупкой.
Словно почувствовав мой взгляд на ней, она оборачивается.Лицо широкое, открытое, улыбающееся.Она сияет, и я помню нашу последнюю встречу, когда она чуть не довела Кори до сердечного приступа и чуть не уничтожила меня на бильярде.Она также пила, как ирландский моряк, защищала своего покойного идиота-мужа и демонстрировала общую прелесть, которую я не мог решить, вызывала ли она у меня отвращение или забавляла.
Она также интересовалась моей одержимостью астрономией.Никто другой никогда этого не делал. Это единственная причина, по которой я не чувствую полного отвращения, увидев ее здесь.
Я прислоняюсь к стене, наблюдая, как она смеется и оживленно разговаривает с толпой возбужденных мужчин.Она значительно хуже одета, но искренняя улыбка - драгоценность более бесценная, чем любое бриллиантовое ожерелье, которое можно купить.
Хосок, который, естественно, обращает внимание на все, где есть сиськи, следит за моим взглядом и хмыкает в знак согласия.
— Наш мальчик подает признаки жизни. Не могу его винить. — Хосок ухмыляется в свой напиток. — Эти ноги отлично бы смотрелись, обернутые вокруг моей шеи.
— Дженнифер Ким, — охотно сообщает девушка Хосока , радуясь, что может быть полезной. — Она актриса. Приехала сюда со своим агентом. Ну, нашим агентом, — поправляет она, в ее голосе слышится хрупкая нотка. — У Чеен есть свои фавориты, очевидно.
Я не особенно расстроен, увидев здесь Дженнифер.Я, однако, изрядно пьян, а значит, сейчас не время с ней разговаривать.Ею не так легко управлять, как кажется, и я до сих пор не вытянул из нее всю необходимую мне информацию.
Вернувшись к своим друзьям, я говорю:
— Я возвращаюсь домой.
— Не раньше, чем Джихе произнесет речь. — Юнги встает передо мной, чтобы преградить мне путь.— Она очень усердно работала над организацией этого мероприятия.
— Я не думаю, что ты понимаешь. —Я разглаживаю смокинг. —Это была не просьба, а констатированный факт.
— Почему бы и нет, если это не мой любимый босс, — приветствует меня сзади милый южный голос.
— Босс?— удивленно спрашивает Юнги, заглядывая мне за плечо.— Джихе этоне понравится.
— Должно быть, ты выбрала не того человека, милая. — Хосок улыбается Дженнифер и хлопает меня по плечу.— Этот мужчина не может быть чьим-то любимым.Он такой же милый, как сочный, наполненный гноем прыщик.
— Спасибо за картинку. —Я стряхиваю его прикосновение, поворачиваясь к ней лицом.
— Привет, Дженни. —Рыжая целует Дженнифер в воздухе.
— Эй, Тифф!Слышала, ты отлично сыграла в том пилоте ромкома. — Моя сотрудница тепло обнимает ее. Ее потребность быть милой и самоотверженной действует мне на нервы. Она снова обращает свое внимание на меня. — Не знала, что ты филантроп.
— Это не так. — Юнги засовывает руку в передний карман. —Я притащил его сюда, он брыкался и кричал.
— Не забывай про вой, — невозмутимо говорю я.— Я был безутешен.
Несмотря на то, что она раздражает меня, она не выглядит ужасно в своем простом платье и с хвостиком. Осознание этого нежелательно и тревожно. Мне даже не нравятся блондинки. Наверное, так мать-природа говорит мне, что пора засунуть свой член куда-нибудь в мокрое и теплое место. В конце концов, прошел уже почти год.
— Чонгук?— Дженнифер хмурится.— Все в порядке?
Я не признал ее существование за те две минуты, что она здесь стоит. Упс.
Я обхватываю ее поясницу, неопределенно касаясь губами ее щеки.
— Дженнифер, было бы неприлично сказать тебе, что ты прекрасно выглядишь?
— Нет, поэтому ты и не стал бы этого делать.
Я смеюсь.Самое удивительное в этой скучной, одномерной блондинке, готовящей печенье, то, что она обладает остроумием.Во всяком случае, что-то похожее на это.
Она пристально изучает меня, как заботливый родитель.
— Все ...хорошо?
— Как нельзя лучше.
Я жду, когда она уйдет. Я пьян, устал и не в настроении выпытывать из нее информацию.
— Ты уверен, что не хочешь, чтобы я вызвала тебе такси? —Она хмурится.
И она вызвала бы. Маленькая мисс Солнечный свет.
— Нет, но спасибо.
— Хорошо ...— Она задерживается.— Наслаждайся ночью.
— Я намереваюсь это сделать.
Когда она уходит, и Юнги, и Хосок смотрят на меня в явном ужасе.
— Я никогда не видел тебя таким. —Улыбка Хосока медленная и насмешливая.
— Каким?
— Как будто подростка доставили в отделение неотложной помощи, и его мошонка застряла между металлическими скобами его девушки, — поэтично произносит Юнги. —Ты выглядел раскрасневшимся. Неудобным. Осмелюсь сказать? Смущенным.
— Убитым. — Хосок опрокидывает напиток.— Он покраснел.Я видел это.Ты видела, как он покраснел, Тифф?
— Да! —Тифф, благодарная за то, что в этот момент она представляет собой нечто большее, чем декоративное украшение, охотно присоединяется к моим двум друзьям.— У него все лицо красное.Это так мило. Дженни отличная девушка.
Мне удалось прожить целую неделю, не загнав Дженнифер в Калипсо Холл за дополнительной информацией. Снятая парижская квартира стала большим откровением. Что еще она знает? Что еще она упустила?
Вернуть ее в Новый Амстердам — большая проблема.Она напала на Кори.Мужчине пришлось наложить два шва, за которые я щедро заплатил, чтобы он держал рот на замке.Бьюсь об заклад, это было ее первое столкновение с чем-то далеким от совершенства, и я получаю удовольствие от осознания того, что развратил ее, пусть даже немного.
— Я не покраснел, — коротко говорю я.
— Да, Ты покраснел.Тебе придется объяснить нам последние пять минут, — объявляет Юнги.
— Нечего объяснять.Она работает в Калипсо Холл, — говорю я.
Краем глаза я замечаю, как Джихе движется в нашем направлении на огромной скорости. Пора заканчивать эту девчачью беседу.
— И, к вашему сведению, даже если бы я все еще не оплакивал безвременную смерть моей невесты, преследование сотрудника было бы вульгарным и не одобряется.
— У меня странные предчувствия.— Хосок облизывает подушечку указательного пальца и поднимает его в воздух, закрывая глаза.— Ага, вот оно.С востока дуют злые ветры.
Я стою к востоку от придурка.
— Даже если будут ураганы возбуждения, я требую, чтобы ты не реагировал на них. —Голос принадлежит Джихе.
Я оборачиваюсь, изучая ее.
— Я не люблю, когда мне приказывают.Что ты имеешь в виду?
— Эта девушка — ангел на земле. Раз в неделю она навещает детей в больнице Святого Иоанна.Одевается феей и раскрашивает лица.Им это нравится.Они любят ее, — отчаянно говорит она. —И я люблю ее!Она вдова, ты же знаешь.Она знает, что такое боль.Я не хочу, чтобы она снова пострадала.
Значит, она слышала, но не знает, как это произошло.Хорошая работа, Дженнифер, держать наше дерьмо в тайне и не позволять людям складывать два и два.
Юнги наблюдает, как Дженнифер возвращается к тому, кто, как я полагаю, является ее агентом.
— Мы уже встречались с этой девушкой. Она кажется доброй, талантливой и привлекательной. Не волнуйся, любовь моя. У Чонгука нет ни единого шанса, даже если бы он попытался.
— Деньги все решают, — отмечает Чонгук.— А у нашего мальчика их предостаточно.
— Она не думает о деньгах. —Тифф, его девушка, напоминает нам о ее неудовлетворительном существовании.— Она была замужем за кем-то очень богатым и подписала действительно дерьмовый брачный контракт или что-то в этом роде.Потом, когда он умер, он оставил ее практически ни с чем.Она подрабатывала случайными заработками, чтобы свести концы с концами.
Коллективный ропот наполняет воздух.Мои глаза следят за Дженнифер.Это правда?Неужели она осталась ни с чем? Зная то, что я знаю о ее покойном муже, я бы не стал отрицать этого. И она достаточно наивна, чтобы не защитить себя.
— В любом случае, она вне пределов досягаемости. — Джихе щелкает пальцами перед моими глазами, пытаясь привлечь мое внимание.— Понятно?
— Мои извинения, Джихе.Я, должно быть, создал у тебя ложное впечатление, что мне плевать на то, что думают люди. —Я улыбаюсь ей искренне.— Как только я принимаю решение о женщине, никто не может ее спасти.Даже не Бог.
Я ухожу, оставив группу друзей позади.Я перемещаюсь к открытому балкону.В этой комнате слишком тесно, слишком жарко, слишком претенциозно.Ночной ветер дует мне в лицо.Я растопыриваю пальцы над широкими перилами из светлого кирпича.Когда я смотрю вниз на Пятую авеню, люди внизу выглядят как муравьиные точки.Держаться за перила - последнее, что должен делать мой пьяный "я".
Но опять же... что здесь можно потерять?
У меня нет ни матери, ни отца, ни невесты. Как снисходительно заметил Хосок, я не самый милый человек в этом почтовом индексе.Нет ничего, что привязывало бы меня к этой вселенной, и я начинаю подозревать, что именно по этой причине люди берут ипотечные кредиты, заводят детей, берут на себя обязательства — чтобы самоубийство не было приемлемым вариантом, когда дела идут дерьмо.
Не то чтобы я подумывал о самоубийстве.Эти перила широкие и не очень длинные.Я могу сделать это.
Всего один раз, по старой памяти.Голос Джи звучит хрипло и соблазнительно в моей голове. Даже за пределами могилы она соблазняет меня на неправильный поступок.
Оглянувшись, я удостоверяюсь, что берег свободен.Снаружи только я. Я запрыгиваю на перила, выпрямляясь, пока не встаю прямо над поверхностью. Я не смотрю вниз.
Первый шаг твердый.Второй заставляет меня чувствовать себя живым.Я раскинул руки в воздухе, как мы с Джису делали, когда были детьми.Я закрываю глаза.
— Засекаю время, — говорю я.
И я слышу ее мысленный ответ. Три.Два.Один.Иди!
Я делаю еще один шаг, потом еще. Я почти в конце. Еще один шаг... и на этот раз моя нога не приземляется на твердую поверхность. Под ней только воздух. Я качаюсь. Теряю равновесие. Наклоняюсь влево. Все происходит быстро. Воспоминание о падении Джису снова врезается в меня.
Слезы.Просьбы.Тишина.
Через несколько секунд я окажусь на улице.
Ты не должен был этого делать, идиот.
Я падаю.
Из ниоткуда в мою правую руку вонзаются острые отчаянные когти.Они рвут мой костюм, возвращая меня в безопасное место.
Мое тело ударяется о твердую поверхность.Пол балкона.Я - беспорядочная куча конечностей. Не все из них мои. Некоторые из них маленькие, худые, горячие и все из чужой плоти.
Посчитай свои благословения, придурок. Ты не умер.
Открываю глаза, переворачиваюсь на спину.Я опираюсь на локти, пытаясь увидеть, кто мой спаситель.
В поле моего зрения появляется ангельское лицо.Знакомый и ангельский и абсолютно, вне всякого сомнения, взбесившийся.
— Теперь ты действительно сделал это, тщеславный болван!— рычит Дженнифер, комкая мою бабочку в руке и грозя кулаком мне в лицо.— Какого черта ты думал?Что было бы, если бы меня здесь не было? У меня нет слов, чтобы описать тебя!

Она стоит надо мной, ее лицо красное, как спелый помидор, глаза такие большие, что я вижу в них свое отражение.
— Нет?— небрежно спрашиваю я, развалившись на земле, как будто это самое удобное место в здании.— Ну, вот несколько полезных советов: идиот, придурок, пьяница, слабоумный, безрассудный мудак — формально это два слова, но...
Она пытается дать мне пощечину.Я без усилий ловлю ее запястье, не давая ей этого сделать.Пьяный я или нет, мои инстинкты редко подводят.Я встаю, ее тонкое запястье все еще зажато между моими пальцами.Она смотрит на меня с нескрываемой ненавистью.Все сияет в ее сапфировых глазах.Меня беспокоит то, что я не могу ненавидеть ее так искренне и основательно, как следовало бы.Она простачка.Анекдот из моей жизни.Больше ничего.
— Я уверен, что ты найдешь вескую причину, чтобы дать мне пощечину в свое время, но это время еще не пришло.Ты говорила?— Я сердечно улыбаюсь, когда мы оба стоим друг перед другом.
Она вздрагивает от моего прикосновения, отдергивая руку.
— Ты ублюдок! —Она рычит мне в лицо. —Расскажи мне, о чем ты думал.У тебя давно были эти мысли?Никто просто так не встанет на перила.Еще и в темноте!Когда я увидела тебя в окне, я подумала...
Своими словами она выплескивает на меня яд и гнев, ее голос доносится до одного уха и вылетает из другого.Я не самоубийца.Ебанутый?Конечно, но это далеко не царство членовредительства.Тем не менее Дженнифер удалось спасти меня, а мне не удалось спасти Джису.Дважды.
Мой взгляд по-прежнему сосредоточен на ее губах. Розовые, узкие и сочные.Она невозможно сладкая.Это сочетание добродетели и ярости совершенно греховно.Таких больше не делают.Особенно в Манхэттене.Мой ум может быть медлительным, но мои чувства остры, и я узнаю возможность, когда вижу ее.
Мои губы неуклюже врезаются в ее губы.Я обхватываю ее затылок и притягиваю к себе.Предупреждение Джихе осталось в далеком воспоминании.Как и Калипсо Холл, и тот факт, что мы оба любим других людей, и что эти люди мертвы.Реальность перестает существовать, и единственное, на чем я сосредоточен, — это человек передо мной.
Она мягкая, сладкая и другая.Настолько другая, что я не могу закрыть глаза и представить, что она - Джи, как бы мне этого ни хотелось. В ее дыхании нет ни намека на алкоголь. Нет горького привкуса перегруженного парфюма. Она - это яблоки с ирисками и ленивые летние ночи в Теннесси. Она - церковные колокола, сладкий чай и лунные пироги.
То самое, что я не одобряю.
Наши языки танцуют вместе.Она сжимает лацканы моего смокинга так, будто я могу убежать.Я никуда не уйду.Я хочу забрать ее, отвезти в свою квартиру и трахнуть до бесчувствия.Я хочу ту девушку, которая ела персик, словно запретная Лолита под солнцем Итальянской Ривьеры, источающая безрассудную сексуальность.
Безрассудная сексуальность.Иисус.Кто я?Мне нужно выкинуть эту женщину из моей системы, как можно скорее.
Мои большие пальцы на ее щеках, под ресницами, когда я углубляю поцелуй, толкая ее, пока она не упирается спиной в стену...
Дженнифер отрывает свой рот от моего в тот момент, когда ее обнаженная спина касается бетона.Затаив дыхание, она поднимает руку и дает мне пощечину.На этот раз моя правая щека отлетает в сторону.Жжет, как ублюдок.Я провожу ладонью по щеке, улыбаясь.
— Ты, черт возьми, заслужил это, — шипит она.
Я склоняю голову.
— Когда ты права, ты права, деревенщина.Вернемся к твоим словам, сказанным несколько минут назад: я не самоубийца.Но, однако, в дерьме, что может объяснить, почему я переступил черту.
— Переступил? —Она задыхается в гневе.— Ты обоссал все это дело!
Я смеюсь, но делаю шаг назад, несмотря ни на что.Сексуальный хищник - это не тот взгляд, который я хотел бы попробовать.
— Ты поцеловала меня в ответ.
— Я ничего подобного не делала! —Она виновато краснеет.Упс.Это второй раз, когда я вытаскиваю Джен из зоны комфорта ее идеальной Степфордской жены.
— Что тебя раздражало в моем существовании на этот раз?— любезно спрашиваю я.— И, пожалуйста, избавь меня от претензий на то, что тебе это не понравилось.Твои пальцы ног подогнулись в сандалиях, и я почувствовал, как по коже побежали мурашки.
Ее глаза сужаются, когда она пытается понять, куда и как направить следующий словесный удар.Мы играем в игру. Но в отличие от моих игр с Джи, эта игра носит соревновательный, но не враждебный характер. Мы оба хотим победить, но ни одна часть меня не беспокоится, что она способна отравить или убить меня в процессе. Самое главное, что у нас одна и та же цель - мы оба хотим узнать больше о любовниках, которые оставили нас.
— Ты знаешь. —Она мило улыбается, смахивая пыль с моего блейзера.— Я забыла упомянуть в «Новом Амстердаме», что у меня есть комната, полная вещей Тэхена, которые я еще не открыла.Он попросил меня никогда не ступать туда, прежде чем он скончался.Интересно, сколько вещей, связанных с Джису, мы могли там найти? —Она смотрит на меня своими голубыми глазами. —Варианты безграничны.
Моя хватка на ее талии усиливается.Я не перестаю думать, какого хрена я вообще держу эту надоедливую женщину.
— И ты говоришь мне это только сейчас?
— Плохо, я должна была быть на твоей временной шкале, мистер Большой Мозг? —Она ловит мои руки, отрывает их от своей талии, оборачивается и уходит посреди разговора.Я следую за ней.Она открывает дверь, чтобы вернуться в гудящую комнату.Я иду за ней по пятам, завороженный.Она грациозно скользит между танцорами.Я отталкиваюсь и толкаюсь, чтобы не отставать от нее.Мы - голодная кошка и очень умная мышь.
Спустя пятнадцать секунд мы вышли из бального зала. Дженнифер вызывает лифт и разворачивается в моем направлении.
— Почему астрономия?— требует она.
— Почему аст ...? —Я стою между ней и закрытыми дверями лифта, растерянный.— Не меняй тему.Расскажи мне больше о комнате.
Она пожимает плечами.
— Я буду делать все, что захочу.Ты здесь в невыгодном положении.
— Как ты это поняла?
— Потому что ты хочешь узнать больше о том, что случилось с Джису и Тэхеном, а я боюсь правды.
Я не очень-то ей верю. Я думаю, что она так же увлечена тем, что произошло между нашими любовниками. Но от того, что я ей скажу, ее позиция не изменится.
— Как ты догадалась, что я вообще увлекаюсь астрономией? —Я возвращаю разговор к ней.Я забыл спросить в Новом Амстердаме.
— У тебя всегда под мышкой книга по астрономии.Была одна в Италии, когда ты был на балконе, и еще одна, когда ты впервые пришел в Калипсо Холл.Это почти как твой якорь.Это приземляет тебя, не так ли?
— Это не одеяло безопасности.— Я усмехаюсь.
— Я думаю, что так и есть. —Она выгибает бровь.
— К счастью, тебе платят не за то, чтобы ты думала, а за то, чтобы повторять строки, написанные лучшими мыслителями.
— Пощади меня. —Она поднимает руку.— Если бы ты думал, что я такая глупая, ты бы не хихикал, как школьница, каждый раз, когда я шучу.А теперь расскажи мне о своем увлечении астрономией.
Она не собирается это отпускать.Я мог бы также бросить ей кость.
— Астрономия - это физика, а физика абсолютна. Она фактична и поэтому реальна. Некоторые люди обращаются к Богу за ответами. Я обращаюсь к науке. Мне нравится тайна космоса. И мне нравится разгадывать ее. Подумай об этом так: Земля взорвется примерно через семь миллиардов лет. К тому времени большая часть жизни на ней, вероятно, вымрет. Тот, кому не повезло выжить, будет вынужден наблюдать за собственной гибелью, когда Солнце поглотит Землю, после того как мы войдем в фазу красного гиганта и выйдем за пределы нашей нынешней орбиты. На этом этапе было бы неплохо иметь план Б. Несомненно, никто из нас не будет здесь, чтобы осуществить его, но мысль о том, что ты и я могли бы стать частью решения - это волнует меня.
И тогда я понимаю, что никто никогда раньше не спрашивал меня о моей любви к астрономии. Джи обращалась с моими книгами, моей степенью, моей страстью так, словно они были не более чем пластиковым комнатным растением. Хосок и Юнги по большей части игнорируют это.Папа никогда не понимал очарования — он никогда не понимал ничего, что не могло бы принести ему больше денег.
Дженнифер действительно заботится.
Лифт открывается. Мы оба заходим внутрь. Я понятия не имею, куда мы идем. На самом деле, я понятия не имею, куда она идет. Эта женщина не позволит мне ходить за собой, куда бы она ни направлялась.
— Почему ты выбрал хедж-фонды?Почему не НАСА?— Она изучает меня.
— Я знал с самого раннего возраста, что унаследую состояние и портфель Чонов.Чтобы не обгадить семейное наследство, мне нужно было работать в сфере финансов.
— Тебе небезразлично наследие твоей семьи?
— Не особенно, — признаюсь я. — Смотри, у нас, Чонов, есть проклятие.Два проклятия, если быть точным.Одно из них заключается в том, что мы всегда пытаемся превзойти последнего человека, от которого мы унаследовали империю.
— Значит, ты хочешь быть лучше своего отца, даже если его здесь нет, чтобы засвидетельствовать это.Ловко.Имеет большой смысл.А что еще?— Она наклоняет голову вбок.
Ухмыляясь, я прислоняюсь спиной к зеркалу.
— Мы всегда влюбляемся не в ту девушку.Фактически, все последние семь поколений мужчин в моей семье развелись со своими женами.
— Это действительно грустно.
— Я мог бы придумать более грустные вещи, чтобы истязать твой разум.
— Я уверена, что ты сможешь. —Она слабо улыбается.— Тебе нравится мучить людей, не так ли?
— На самом деле мне все равно, — небрежно говорю я.— В отличие от тебя, которая заботится слишком много. Благотворительные организации, волонтерская работа, печенье, улыбки. Тебе нужно жить немного больше для себя и немного меньше для всех остальных.
Она смотрит на меня, но ничего не говорит.Я задел за живое, и я знаю, что она подумает об этом, когда мы будем прощаться. Тем не менее, у нас еще есть несколько минут, чтобы поработать вместе.
— Так скажи мне, чем ты увлечена, Дженнифер?
Она трет подбородок, привычка, которю она не может скрыть.
— В основном театр.С тех пор, как я была маленькой девочкой, сцена была моим спасением.
— От чего ты убегала?
— То же самое, от чего мы все убегаем. —Она проводит пальцем по краю зеркала лифта, просто чтобы что-то сделать руками.— Реальность, в основном.
Лифт открывается.Она быстро выходит.
— Что было не так с реальностью Дженнифер, когда она росла?— Я собака с костью.Я гоняюсь за ней по вестибюлю, устраивая зрелище из нас обоих, и мне все равно. Завтра мне тоже будет все равно. Меня никогда не волновало, что люди думают обо мне. Всегда было не наплевать на Джису.
— Ну, если тебе действительно нужно знать, я ненавидела быть провинциальной девчонкой с большими устремлениями, которая прекрасно знала, что такие люди, как ты, всегда будут стоять у меня на пути, высмеивать и унижать меня, когда это возможно.Я хотела верить, что могу быть чем-то потрясающим, но мир не всегда позволял мне.
Я останавливаюсь на тротуаре, как раз перед нами останавливается черная Toyota Camry Uber.Теперь я понимаю. Вот почему Дженни возмущается мной с такой страстью. Я олицетворяю собой все, чего она боится и в чем чувствует себя неуверенно. И я дразнил ее этим с момента нашего знакомства.
Может быть, потому что меня тоже возмущает то, что она представляет.Легкая, непринужденная жизнь.Где гнаться за деньгами и престижем, затаив дыхание, безвкусно, а не благородно.
Она открывает заднюю дверь Камри.
Я хочу преследовать ее.Чтобы украсть еще один поцелуй, пока все хорошо.Возможно, даже сказать ей, что единственная причина, по которой я насмехался над ней в Италии, заключалась в том, что она была соблазнительной, чертовски соблазнительной, и я ненавидел ее за это.
Но в чем смысл? Дженнифер слишком поглощена своей любовью к умершему мужу.Даже если бы это было не так, я всегда хотел только одну женщину.Желание другой кажется чуждым;в отличие от езды на велосипеде, это не тот навык, которым можно пренебречь и сразу же вернуться к нему.
— О, и кстати. —Она бросает на меня последний взгляд, вцепившись в дверь.— Этот поцелуй?Четыре из десяти.Может, поэтому Джису тебе изменила.Ты плохо целуешься.
Она опускает голову и исчезает внутри автомобиля, прежде чем закрыть дверь.Машина скользит обратно в поток, оставляя меня в облаке выхлопного дыма.
Я смеюсь про себя, качая головой.
Деревенщина — развлечение на десять из десяти.