«Я люблю гулять по ночам. Это мне больше по вкусу, мир становится другим. Пустынный, тихий и таинственный», - однажды написала Корнелия Функе в своей книге «Чернильное сердце»*. И я полностью с ней согласна. Ночью ты чувствуешь себя свободнее, спокойнее. Ты остаешься наедине с собой и наслаждаешься этим, никто не суетится вокруг и никуда не торопится. Только ты, ночь и спящий город со своими уличными фонарями.

Мы с Зейном медленно брели по тротуарам, изредка встречая на пути других жителей Лондона. Мы молчали. Пахло мокрым асфальтом из-за выехавших на работу огромных машин для чистки дорог и скошенной травы. Неподалеку простирается парк, и этот запах еще не успел исчезнуть. Туда мы и завернули.

Фонари начинали загораться вдоль дорог. В том потоке, которые создают торопливые люди, можно потеряться, так что я машинально хватаю парня за рукав, вызывая тем самым странное подобие улыбки на его лице. И чего это он? Ведь правда страшно быть снесённой такой толпой народу.

Наконец, тротуар стал в несколько раз шире, давая нам возможность спокойно шагать на одном уровне, как раз для разговора.

Сумерки густеют, перерастая в ночь.

- Я боюсь, что в один момент звезды осыпятся с неба, и не останется ничего прекрасного в мире... Это последняя вещь, не испытавшая на себе рук человека, - моя голова была подняла к черно-синему небу, а глаза полны ранних мерцающих огоньков. - Так о чем ты хотел поговорить? Кстати говоря, у меня тоже есть пару вопросов к тебе.

- Прекрасней этих звёзд только ты, - игнорируя все сказанное мной во второй части, произнес он, останавливаясь посреди плиточной тропинки.

После слов Малика всё вокруг словно замерло. Радость сменилась ступором, я решила, что мне послышалось, я молилась на это. Эти слова вызвали дрожь и ускоренное биение сердца, такое, что любое кроличье сердце покажется медленным.

- Ч-что?

- Ты прекрасна, Перри. Твой смех, искры в глазах и то, что ты открываешься мне. Я... Я даже не знаю, как передать свои чувства.

Шок. Самый искренний шок охватывает меня за мгновение, я готова превратиться в статую, застыв на этом самом месте, его признание полностью выбило меня из колеи. Пусть это будет шутка. Розыгрыш. Потому что я боюсь реальности этих слов... Каждой буквы этой фразы.

- Нет... Нет, это не правильно! Ты любишь Дженнифер, Зейн. Я всего лишь твой друг и не более. Чёрт, ты не должен был говорить этого!

- Но...

Осознание того, что сказал Зейн, ударило мне в голову словно большой тяжёлый булыжник или солнечный удар. Каждое слово отозвалось троекратным эхом в мыслях, с каждым разом пропуская усиливающийся ток по телу. Я чувствую, как сильно разгораются щеки, как становится жарко, хотя дует прохладный ветер, как бешено бьётся и сжимается сердце. Только что он до конца нажал на рычаг, запускающий необратимый процесс, которому, наверно, была рада бы любая женщина, но у меня внутри все упало... Малик только все усугубил своими словами. Это похоже на мыльную оперу или любовный сериал для подростков, судя по которым, в любовном треугольнике всегда есть тот, кто пострадает сильнее других... И я не хочу, чтобы это была Дженнифер.

Обрываю его, не дав произнести и слова, срываюсь с места и убегаю прочь. Как глупо, но я не хочу больше слышать этот бред.

В следующие минуты ноги ускоренным шагом несут меня по улице, к подъезду. Мы даже не попрощались, я не смогла сказать ни слова больше. Чуть ли не залетаю в квартиру, запирая дверь на замок и иду у комнату, падая на кровать. Неужели он и правда сказал это?.. Так не должно быть, ведь его девушка - моя лучшая подруга.

Мне больно от того, что я тоже люблю искры в его глазах...

<center>***</center>

За всю ночь мне не удалось даже на полчаса сомкнуть глаз, чтобы поспать. Я путалась в мыслях и ощущениях в груди, похожих на сильный удар молотом. Казалось, будто бы в окружении ребер, словно в клетке, сидит беспощадное чудовище и барабанит по костям, пытаясь вырваться на свободу. Оно то утихает на несколько секунд, то увеличивает удары. Легкие вот-вот лопнут, как воздушные шарики; что-то больно жалит сердце. Признание Зейна, мысли о Дженнифер и даже о самой себе привели меня к образованию некого треугольника, участвовать в котором мне никак не хочется. Тело ломит от моральной боли, мышцы лица устали от одного и того же выражения на протяжении нескольких часов, голова раскалывается. Но самое главное то, что я чувствую опустошение одновременно с расколом сердца. Это смешанное чувство сводит меня с ума, навевая мысль за мыслью, кадр за кадром перед глазами. Я пыталась проанализировать, найти выход из всей этой ситуации с минимальным для всех уроном, но пока что все тщетно... Глаза так устали от слёз, но я не могу остановить их... Этой ночью такая привилегия не для меня.

Если я утону в нем, то потеряю её.

В комнате раздается пронзительный писк, призывающее встать меня с кровати для начала нового рабочего дня. Выключив будильник, сажусь на кровать и беру в руки телефон: семь пропущенных звонков и десять сообщений от Зейна, открывать которые я сейчас боюсь больше всего. Он хочет поговорить, но не я. Я просто не готова выслушать или даже увидеть его после вчерашнего заявления. Мне нужно время, хотя бы чтобы успокоиться.

Через пару минут встаю ногами на пол, чувствуя, как сильно затекло тело, и иду в ванну. Работа должна помочь забыться хоть на минуту.

Уже за первые пару часов работы я перепутала три заказа, разбила одну кружку и пролила на стол апельсиновый сок и все из-за того, что меня здесь нет. Не переставая краснеть, пытаюсь избегать лишнего контакта с Джейд, потому что сразу же, как только я вошла, она начала странно на меня смотреть. Ну, конечно... Я сегодня сама не своя, да ещё и с таким видом, что никакая косметика не помогает.

- Но я заказывала капучино и шоколадный маффин, деточка, - отрывая глаза от того, что я только что принесла, заметила женщина лет семидесяти.

- Ох... Простите, пожалуйста, это заказ другой дамы. Сейчас отнесу его и принесу ваш, хорошо? - нахмурившись улыбающейся женщине, я мысленно отругала себя. Четыре.

- С тобой сегодня точно что-то не так, Эдвардс. Выглядишь, будто бы всю ночь не спала, - опираясь на барную стойку, наконец сказала Фёволл. Я чувствовала, что эти слова крутились на её языке чуть ли не с начала рабочего дня. - Кто ты? Уж точно не та Перри Эдвардс, что работает здесь.

- Прости... - выдыхаю. - Просто... Да, я не выспалась. Но все в порядке, я справляюсь.

- Путая заказы и разводя хаос на кухне? Ну уж нет, тебе срочно нужно пойти домой, пока ты тут все окончательно не разнесла.

Слова брюнетки задели меня, но она права. Если я не высплюсь сейчас же - это будет катастрофа. Нужно выбросить всё из головы и дать организму отдохнуть. Срочно.

- А как же Питер? Не думаю, что он будет рад, если заметит моё отсутствие.

- Я что-нибудь придумаю, хорошо? Иди домой, Пер. Увидимся завтра, - она коснулась моего плеча, поджимая губы, будто бы знала, что происходит. Её карие глаза казались мне понимающими.

- Спасибо, Джейд, - обнимая девушку на прощание, хватаю сумку и выхожу из кафетерия как можно быстрее, чтобы не быть замеченной боссом. Мне не нравится, что Джейд наврет ему из-за меня... За мной остаётся должок.

Я шла по улице, иногда съежившись от прохладного ветерка. Мне казалось, что я очнулась ото сна, казалось, что сейчас навстречу выйдут Дженни и Зейн, как всегда с огромными улыбками не лицах, Николь вырвется из своих глянцевых страниц и навязчивых статей. И в эту секунду я осознала то, как долго мы не делали этого - не выбирались куда-то, не проводили время вчетвером. Мне стало жутко не хватать их... За пару дней все приобрело такой поворот, который сбил с толку всех, заставил остановиться, побыть чуточку наедине со своими мыслями.

Я не знаю, что мне делать. Игнорировать вечность Зейна не выйдет, в какую-то секунду я сорвусь и напишу очередную глупость, потому что писать ему - дурацкая привычка. И Дженнифер... Даже представить не могу насколько больно будет ей, когда она узнает. Как сильно будет злиться на нас за свою боль. Я действительно боюсь потерять подругу, поэтому нужно всё уладить без её участия. Чтобы не навредить ей... И ему. Чёрт, в то мгновение голос в голове ответил Малику взаимностью, самыми искренними признаниями во взаимной любви. И мне правда хотелось бы проводить с ним больше времени, между нами есть что-то необъяснимое, но у Зейна возлюбленная, готовая совершить даже самый безумный поступок ради него. Моё вмешательство, любое участие в этом навредит. Я не хочу вредить собой.

Множество противоречий, сводящих с ума, приводящих в тупик. Не могу не думать о Зейне, не представляя его глаза, улыбку и наши долгие диалоги... Только сейчас я стала замечать то, как же часто вспоминала о нём с того момента, когда он отдал мне свои перчатки. Я влюбилась уже достаточно давно, а поняла только вчера. Наверно, я совершила самую подлую в мире вещь - влюбилась в парня лучшей подруги. И мне больно из-за этого. Так больно, что боль, которую принёс мне Декстер - ничто, по сравнению с той, что ощущается сейчас. Мне больно от того, что я сдерживаю мысли, вертящиеся на языке в том чертовой парке, откуда так бесцеремонно сбежала. И есть такая доля боли, объяснить которую я пока что не могу.

<center>***</center>

«Я никогда не думала, что признание в любви может принести столько боли...»

<center>***</center>

Неделя. Прошла ровно неделя с того дня, как я стала избегать Зейна. Кажется, у них с Филдс все наладилось, потому что она снова смеётся, вытаскивая меня по магазинам или куда-то ещё. Мне хотелось бы поделиться с ней о том, что пожирает меня внутри, но ведь от этого всё станет в десятки раз хуже, так что мне приходится вести мысленный диалог и придумывать ответы за неё. Честно говоря, невыносимо тяжело... Некогда прекрасное настроение пропадает все чаще и чаще, я сижу дома и постоянно думаю со скоростью сто километров в час - бесполезно. Сколько бы не было хороших на первый взгляд мыслей - все они безнадежны, бессмысленны. Думая об одном и том же, я стала забывать поесть или постирать одежду, доверху заполнившую бельевую корзину. Мама с папой пока что ничего не заподозрили, с их приходом или столкновением мне приходится изо всех сил стараться быть прежней, включать вместо «The Fray»** «Spice Girls»*** и улыбаться изо всех сил. Да, это глупо, семья должна знать о проблемах друг друга и помогать, но я не хочу, чтобы обо мне беспокоились. Мне не хочется в глазах родителей, даже Эдварда, быть медленно тонущей в чёрной пучине, высасывающей из меня жизнь. Это ещё одна вещь, которую я не вынесу. Если они хоть что-то заподозрят... Как же трудно контролировать то, в чём не можешь разобраться...

- Спасибо, мам, - целую маму в щеку, выходя из автомобиля. Сегодня у нее выходной, и она настойчиво вызвалась подвезти меня до «Спенсерс», хотя автобус тоже не плохо.

- Удачного дня, милая! Я заеду за тобой в семь, хорошо?

- Да, конечно. Пока!

- Пока. Я люблю тебя!

- Я тоже люблю тебя, мам, - слабо улыбаюсь, маша рукой отъезжающей от тротуара серебряной тойоте. Уф... Мне становится тяжело находиться долго с ней. Мама очень чуткая, может догадаться обо всем, даже не задавая наводящих вопросов.

Привычный звон дверного колокольчика приятно ласкает слух, когда я вхожу в кафетерий, приветствуя уже готовую к работе Фёрволл - брюнетка поправляет фартук на униформе, болтая возле барной стойки с Кью. Мы приветствуем друг друга, и я захожу в помещение для персонала.

Через месяц начнутся учебные дни. По плану я должна буду уйти отсюда, но что-то мне подсказывает, что не смогу сделать этого. «Спенсерс» уже залег в моём сердце, весёлый персонал и запах свежесваренного кофе с кексами... Прихожу я сюда словно не на работу, а в тот же музыкальный университет Джен - чтобы получить удовольствие. Разве не о такой работе мечтает каждый человек? Я определённо что-нибудь придумаю и останусь здесь.

- Итак... - выхожу к Джейд и Квентину, попутно делая хвост, как вдруг замираю на месте - в этот момент в двери входит пакистанец в чёрной кофте и джинсах.

Со скоростью света забегаю за барную стойку и сажусь на корточки, чувствуя отстук сердца в ушах и размягшие ноги. Удивленные таким поведением друзья непонимающе смотрят на меня сверху вниз:

- Перри, ты чего?

Я чего?! Только что сюда пришёл человек, которого я пытаюсь избегать на протяжении девяти дней! И я до сих пор не хочу даже видеть его, потому что внутри все начинает сжиматься и ныть, хочется закрыть глаза и не видеть его, но, чёрт возьми, я не могу найти баланс между мыслями и действиями!

Зейн оглядел все вокруг и прошёл к столику возле входа, ожидая, пока его обслужат.

- Джейд, - одергиваю подругу за край юбки. - Ты можешь обслужить его?

- Такого красавчика? - не отрывая взгляда от Малика, протянула та. - Конечно. Кстати, почему ты прячешься от него?

- Я не прячусь ни от кого.

- Прячешься, - поддержал девушку Квентин.

- Нет же! Я ищу резинку для волос. Упала куда-то... - начинаю краснеть, заглядывая под стол.

- Ну конечно, а волосы ты с помощью магии заставила так держаться, - закатывает глаза Фёрволл. - Ладно, обслужу твоего красавчика, - я хотела возразить на счёт «моего красавчика», но та продолжила. - А потом ты расскажешь, что между вами творится.

- Спасибо огромное, Джейд!

Она ушла к Зейну, а я осталась наблюдать из-за угла за происходящим, чувствуя жар: подруга принимает заказ, они улыбаются друг другу, а потом всю картину перегораживает подошедшая к стойке девушка, для которой Кью Коул делает латте с собой. Вот же облом...

Громко выдыхаю, садясь на пол и размышляя о том, что рано или поздно мне все же придётся поговорить с ним о том, что случилось, как вдруг Джейд чуть ли не подбегает ко мне, присаживаясь на корточки рядом.

- Эдвардс, он попросил передать это тебе, - с горящими глазами, она протягивает мне салфетку. - А ещё спросил где ты. Я сказала, что у тебя выходной.

После того, как исписанная салфетка попала ко мне в руки, я перестала слушать разгоряченную брюнетку. Белоснежный квадратик был сложен пополам, а исписан внутри. Нечто тяжёлое подпрыгивает в животе, что-то давит на горло, заставляя волноваться а десятки раз больше, умноженное на столько же. Я боюсь читать написанное. Мне страшно от тех слов, что написаны там, кажется, они могут сделать со мной ужасное. Будто бы последствия будут хуже огнестрельного ранения.

- Ну же, прочитай ты уже! - взрывается Фёрволл, хлопая себя руками по коленям.

Прикрыв на секунду глаза, начинаю бегать глазами по строкам: «Мне жаль... Я знаю, что ты думаешь сейчас обо всем этом, но позволь объяснить? Завтра в 16:00 у памятника корабля «Виктори»****. P.S. Я должен знать ответ, даже если он не оправдает ожиданий».

*Чернильное сердце — первая книга из «чернильной» трилогии немецкой писательницы, Корнелии Функе. По роману снят одноимённый фильм.

**The Fray — американская рок-группа. Была основана в 2002-м году Джо Кингом и Айзеком Слэйдом в Денвере. Группа получила широкую известность в 2005-м году после выпуска дебютного альбома «How To Save A Life».

***Spice Girls — британская женская поп-группа, образованная в Лондоне в 1994 году.

****Памятник-макет корабля «Виктори» - в национальном морском музее в Гринвиче установлена бутылка с макетом корабля «Виктори», расположенным внутри нее. Автором проекта выступил Йинка Шонибаре – британский художник нигерийского происхождения.