- Что скажет мне ночь? – спросил я и улыбнулся. – Хм.

Вообще, сделать смерть вопросом всей жизни не так просто. Во-первых, в мире есть еще много всего, о чем стоит подумать. Конечно, «много всего» не сравнится с загробной жизнью, но я все равно буду отвлекаться на убитую рутину своего бытия. А во-вторых, я НИЧЕГО не знаю о том, чему собираюсь посвятить все свое время. Лишь базовые знания и логика, но ничего более. Я не читал дополнительную литературу, не искал статей и не сидел с умным видом и записной книжкой в руках перед разложенными на столе газетами и ноутбуком посреди бардака. Я хотел так сделать, но незнание того, что именно записывать в блокнот, какие именно газеты разложить на столе и что искать в интернете, растворили все мое желание и интерес к изучению вопроса таким подходом.

Поэтому сейчас я стою на краю крышы четырехэтажного дома и смотрю вниз. Знаю, бредовая идея, но чем шут не шутит. И все же смотреть вниз – плохая идея. Я смотрю на ночной город, а теперь наблюдаю за обнаженной девушкой в окне соседнего дома. Видимо, завесить шторы ей не суждено. Она явно не понимает, что с улицы все видно гораздо лучше, чем с ее стороны на улицу с включенным светом в комнате. Ну и пусть. Никто же не против. Кроме, конечно же, правоохранительных органов. Ей от силы пятнадцать, может четырнадцать, не больше.

Интересно, какова будет ее реакция, если она увидит меня, открыто наблюдающего за ней, на крыше соседнего дома. А может она меня не увидит. У нее явно плохое зрение, ибо она уже три минуты неуклюже топчется на месте и рыщет руками в поиске своих очков. Очень интересная обнаженная несовершеннолетняя дамочка, с которой, я чувствую, жизнь меня еще сведет, но зачем – не знаю. Совращать мне ее не придется, а вот спросить, что она думает по поводу совращения в раю – хорошая и нужная идея.

- Говори, - я моментально достал вибрирующий телефон и разблокировал его, будто никакой холод не может помешать его работе.

- Тим.

- Да говори ты сразу, здесь я, здесь! – бесит.

- Ты где?

- На крыше, собираюсь прыгать.

- Сделал домашку на завтра? – он будто и не слышал, что я сказал. Не верим в правду, верим в ложь.

- О да, как раз думаю над этим вопросом, - я завел свой сарказм и готов был втоптать этого поганца в грязь.

- Скинешь?

- Да, конечно, с того света, без проблем. Вот тут немного доделать осталось.

- Спасибо, дружище, спасаешь.

- Как могу, дружище, как могу.

- Давай, до завтра.

Я положил трубку и захотел выбросить телефон, но сдержался. Каждый день одно и то же. Каждый день меня возвращают в рутину эти телефонные звонки. Дайте мне хоть немного побыть подальше от всей этой дряни. Меня не волнует твоя поганая домашка, пока я думаю о чем-то большем.

- До завтра, твою мать! – заорал я, держа телефон перед собой, и облегченно выдохнул. – Аж полегчало, - я даже слегка улыбнулся, но сразу же вернулся к тому, о чем думал до звонка.

Смерть - тяжелое слово. Мне сложно произносить его в своей опустошенной напрочь голове, а говорить вслух данное словечко неприлично, хотя разве меня это волнует? Но все же надо найти ему замену. Но сделать это не так просто.

- Эй, я разобьюсь насмерть, если спрыгну с четвертого этажа?! – крикнул я, слегка наклонившись. Я выдохнул пар изо рта и только сейчас понял, насколько сильно я замерз от ветра и снега. Одновременно потрясающая и противная погода. Сейчас бы горячего чаю.

- Вопрос повтори, я не расслышал! – вдруг ответил мужской голос снизу.

- Я умру, если спрыгну с крыши? – я не решился наклоняться на голос, но понял, что мужик открыл окно и оценивающе посмотрел вниз. Он прямо подо мной. К слову, кроме него, никто больше не откликнулся, а дом даже не оживился. Всем плевать, если я собираюсь падать, всем станет интересно тогда, когда я упаду.

- Не, - кратко ответил он.

- Да ладно?!

- Вот тебе и ладно, - мужик уже не кричал, а говорил спокойно. – Отобьешь ноги, селезенку, спину сломаешь, и парализует тебя на всю жизнь. Хотя кто знает, как ты собираешься падать. Да и снег внизу. Ты скорее от отморожения сдохнешь.

- Вы врач?

- Я алкоголик.

- Любопытно, - ответил я и сошел с края крыши, чуть не поскользнувшись на тонком слое льда. Я первоначально не собирался прыгать, просто проще рассуждать о том, что тебе интересно, когда ты максимально близко к этому. Или же нет? В любом случае, здесь находиться куда лучше, чем дома, где тебя постоянно преследует мысль заняться учебой. Бессмысленная мысль.

- Холодно, мать твою, - сказал мужик и заскрипел форточкой. – Заходи, малый, ко мне, поговорим о твоей проблеме. Я за тобой подниматься не буду, ты мне, как это сказать, нахрен не нужен, собственно. В общем, тебе решать.

Он слишком вежлив, но совершенно не умеет скрывать нецензурную лексику. Но он хотя бы пытается.

- Ты там идешь?!

- Да, иду, - тихо ответил я и посмотрел на соседний дом, где встретился взглядом с той самой обнаженной девушкой. Она с совершенно невозмутимым видом стояла посреди кухни и что-то точила. На ней по-прежнему не было ни грамма одежды, кроме домашних пушистых тапочек и она не спешила скрывать то, чем наградила ее природа. Однако теперь она была в очках и уж точно понимала, что я вполне реален, а значит, с ее стороны я только что передумал прыгать с крыши.

Я подмигнул ей и скрылся из виду. Пусть думает, что благодаря ее обнаженному телу я понял, что жизнь все еще чего-то стоит. Но ни одно женское тело не может так много значить.

И все же я решил пойти к этому мужику. Что мне это даст? Не знаю. К чему это может привести? Уже не важно. Но почему бы не согласиться? Жизнь надо насыщать такими событиями и решениями. Главное, чтобы это не привело к смерти. Когда еще раз выпадет такая возможность – зайти к совершенно незнакомому человеку незваным гостем и поговорить с ним по душам. И вот теперь я стою в коридоре разваленной временем квартиры. Похоже на притон маньяка, а может просто ленивого холостяка или малообеспеченного гражданина. В любом случае, если этот мужик здесь живет – ему есть, что здесь хранить. Уйти отсюда он просто так не может. У каждого свои скелеты в шкафу. Но чего мне боятся? Если уж умирать, то только там, где смерть извечный гость.

- Ты че это на крыше посреди ночи делаешь? – спросил мужик из-за угла и сделал невнятный жест рукой.

- Люблю постоять-подумать, - пропел я и снял пальто, а затем зашел на яркую кухню, будто к себе домой. А чего разминаться на ненужные представления и знакомства, которые ни мне, ни этому мужику не нужны? Он явно ничего от меня не ждет, а значит, по канону современного общества, я от него тоже. Убивать мы друг друга не собираемся, и это радует. А на кухне, между прочим, все было в полном порядке. Даже телевизор работал. Показывают бои грузовиков. Единственный спорт, от которого меня не тошнит, а значит, я попал в нужное место в нужное время. – Я часто там бываю, знаете, круглый год крыша открыта. Чего ж не воспользоваться, - на самом деле у меня одного есть ключ от двери. Как-то мне удалось сделать дубликат, когда несколько работников убирали снег с крыши и оставили ключи в замке. К слову, есть у меня ключи и от крыш всего района и даже нескольких квартир. Делать дубликаты у меня хорошо и быстро получается, но я никогда не назову это своим хобби. Наверняка, мой отец занимался чем-то подобным и передал мне свои способности. Или хотя бы часть своих умений.

- Я уж подумал, убить себя захотел, а тебе просто нравится страдать хренью, - мужик уселся за стол, где на газетах лежала сушеная рыба, и стояло несколько бутылок пива. Уюта у этого мужика не занимать.

- Да ну, я бы выбрал что-нибудь покруче, чем переломанные конечности и болевой шок. Мне пришлось бы лежать еще несколько минут и понимать, что я просто не могу умереть. Такое себе занятие, - я уселся на подоконник и осмотрел мужика с ног до головы. Обычный мужик! Прямо идеальный стандарт, который не нуждается в описании. Могу сказать, что он слишком хорош. Остальное неважно.

- И что бы ты выбрал?

- Не знаю, я ведь не собираюсь заканчивать жизнь самоубийством. Так что у меня мало неинтересных и испробованных другими людьми вариантов, - я пожал плечами и достал из кармана пачку сигарет вместе с зажигалкой. – Самоубийство – скучно. Это всегда депрессия, всегда много мыслей. Другое дело – умереть случайно. Вообще ни о чем не паришься. Ни о том, что подумают другие люди, будут ли страдать близкие, посчитают ли копы это убийством или случайностью. Ты просто умер и даже не понял этого. Вот это я понимаю. У вас можно закурить?

- Кури, чтоб тебе воздуха не хватило, - несерьезно ответил мужик и бросил взгляд на телевизор. Бои его явно интересуют, но не те, что сейчас показывают.

- А что бы вы выбрали?

- Пулю в лоб.

- Стандарт.

- Рожа твоя стандарт, а это быстро и безболезненно.

Я закурил и после первой затяжки облегченно выдохнул. Шикарно. Я облокотился на окно, закинул ногу и готов был заснуть в таком положении.

- А что после смерти? – спросил я. – Там что-нибудь есть?

- Наверное, - ответил мужик и прожевал рыбу. – Поговаривают, там нет бухла и еды. Это плохие новости, но есть секс. Дешевые шлюхи, вся фигня. Короче, что здесь, что там – одно и то же. А мне пока что здесь неплохо, а каков будет мой исход – хрен с ним.

Есть! Идеально. Смерть – исход. То, что я искал.

- Значит, есть смысл в том, чтобы умереть?

- Да уж, есть. Наши душонки просто так не оставят. Куда-нибудь их отправят. Не в рай, не в ад. Может обратно в задницу мира, а может на бои грузовиков, - он указал рыбой на телевизор, а затем резко по нему ударил, чтоб тот перестал шипеть. – Вот сукины дети, кто их такими делает, - он даже тихо зарычал от злости, но успокоился и допил пиво. – Надеюсь, там этих выблядков не будет.

- А может, мы просто умираем, нас просто оплакивают, просто закапывают в землю, мы сгниваем, и на этом все заканчивается.

- Тогда к черту эту смерть. Некому меня закапывать и памятники ставить. Сгнию в этой квартире.

- Совсем невесело, - я затянулся еще сильнее.

- Ты тут надолго? – спросил мужик, но было видно, что ему плевать.

- Не, скоро пойду. Я так зашел, побеседовать, не отказываться же.

- Невежливо отказываться, верно.

Можно сказать, что я сделал первый шаг к тому, чтобы понять, что такое исход. Теория есть, пусть даже самая простая и глупая. Что здесь, то и там. Это стандарт, как и вся жизнь этого мужика, как и он сам. Пусть будет так.